Будущее прошедшее

Он поворошил прутиком в золе и вытащил покрытую когда-то жёлтой краской алюминиевую пуговицу.

–   Наверное заклёпка от старой шинели. А зола совсем ещё тёплая.

–   Нагрелась под пеклом.

Оранжевый шар высвечивался из марева. Пейзаж вокруг состоял из островков золы и растрескавшейся земли с редкими высохшими деревьями.

–   Мне кажется, этот домик сожжён вчера.

Молодой человек и девушка были в лёгких серебристых комбинезонах, отражающих палящие лучи.

–   Время – пожиратель вещей. Они разлагаются от отсутствия души их владельца, – заметил молодой человек.

–   Почему ты так считаешь? Я иногда хочу стать смотрителем своего музея прошлого, вон сколько предметов старины и недавнего времени вокруг, а мы видим только их виртуальные образы.

–   Хорошая идея. Такой музей наверняка есть у тех, кто живет под куполом, а не в бункере.

–   Стикс… Нам не стоит жаловаться на судьбу. Может быть ты расскажешь, что случилось с твоими родителями.

–   Они погибли во время второй солнечной вспышки. Когда взбунтовавшееся светило опалило незащищённую землю – бункеров было немного, а в элитный список тех, кто укрылся под стеклянные пузыри, они не были внесены.

–   Ты должен гордиться ими. Ведь они не отталкивали других, чтобы попасть в прохладные убежища и не фабриковали документы, доказывая свой аристократизм.

–   Быть может. Зато и мы в состоянии в уютные городки с зеленью и безбоязненно ходить под охлаждающими струями под оболочкой. Нас же готовят для обслуживания избранных. Чем мы отличаемся от них? Только тем, что их микрочипы совершеннее.

–   Мнится, ты ложно интерпретировал слова Наставника. Мы будем полноправными гражданами пузырей Земли, чтобы в будущем восстановить её полностью.

–   А что случилось с твоими родителями?

–    Кто-то поджог их дом, или подожгло нечто. Когда мне было три года. Поистине это было страшно. Я чудом уцелела, даже помню минуты пожара, удушье и чёрную копоть.

–    Невесёлый, однако, пейзаж. Но мы должны верить, что восстановим Землю, а не станем беглецами… или беженцами.

–    Тс-с! Ты сам знаешь девиз нашего Колледжа Духа: «Стою на Земле и ни шагу в бездну».

–   Знаю и поддерживаю. А ты никогда не хотела, чтобы у тебя были вещи прошлого, такие, как у твоих бабушек и наших родителей? Разве не чудесно потрогать на ощупь и ощутить тяжесть, запах краски, работу мускулатуры механических предметов?

–   Новые технологии незаменимы, но… они не заменят нам реальных предметов. Кстати, а ты не хотел бы прогуляться туда, где был наш дом? Может быть мы найдём нечто такое, что положит начало музею?

–   Вполне. Сегодня у нас выходной до обеда, и хотя почти все предпочли остаться под землей, у нас есть шанс расширить познание. Ты знала заранее, что мы пойдем по следам твоего прошлого?

–   В целом да… Не обижайся, только если ты захочешь.

–   А нам не нужно спрашивать разрешения?

–   Разрешения? Это недалеко, триста километров отсюда.

–   Ого!

–   Мы доберемся по монорельсе, вагончик пока ходит.

–   Интересно, кто его содержит в исправности и для каких целей? Желающих бродить в ностальгии по пепелищу почти нет.

Они взошли на бугорок, с которого уходила железная полоса через серую и бурую пустошь, туда, где горизонт застилался дымкой.

–   Земля снаружи очень архаична, — сказал Стикс. – Остовы домов, ржавеющие кузова авто, гигантские ребра заводов говорят о прошлом и… Манят в него.

Вера села напротив Стикса в двухместную люльку.

–   Закрывай кабину. Прибавь скорости.

Они пронеслись но невысоким холмам, окрестный пейзаж сливался в одну сероватую картинку.

–  Стикс, это между нами. Почему некоторые пытаются убежать с Земли, вместо того, чтобы приносить ей пользу?

–    Не знаю, но беглецов на Марсе и на спутниках Сатурна и других планет намного больше, чем нам на это намекают. И кажется, они не спешат назад.

–    Им здесь чего-то не хватает?

–    Они боятся, что солнце окончательно проглотит Землю своим жаром.

–    Но ведь против этого разработаны методы, разве наши ученые не контролируют солнце?

–   Среди них есть поджигатели. Они хотят сбежать и уничтожить землю. Так говорил Наставник в проповедях и в частном общении. Нам пора сбрасывать скорость.

–    Ты точно угадал, это здесь. Руины большого города, а мы жили на самой окраине, увы, этого места наверное не найти. Как здесь пыльно. Кристаллы былых конструкций мерцают в воздухе.

–    Выбирайся, давай руку.

–    Мне немного тревожно, так я себя и представляла это место… Извини, мне надо поправить косметику, она расплывается. Сейчас. Руины большого города напоминали поле битвы. Не было ни одно целого здания. Стикс, всё просто слизнуло языком пламени.

–    Мне пришла мысль, что это могла быть бомбардировка силами землян.

–    Но зачем?! Кому мы мешали? Последние два века на земле не было войн. Всё, я успокоилась. Мне кажется, нам надо пройти в ту сторону.

–    Вера, осторожнее. Не споткнись о головешки и прутья арматуры.

–    Стикс, сколько здесь того, что принято называть хламом. То тут, то там видны рама велосипеда, вешалки для одежды, мониторы, тряпьё… Кстати, а тебе не кажется странным, что в колледже не поощряются отношения между парнями и девчатами.

–    Какие отношения? Ты читала о подобном в старых книгах?

–    И читала, и слышала от кое-кого.

–    Но сейчас не то время… Девушки очень любопытны. Технологии принесли нам счастье и удовлетворение без растраты физических и душевных эманаций.

–   Извини. Ох, что это?

В стороне возвышалось куполообразное серовато-сиреневое свечение. Это был похожий на полупрозрачный саркофаг купол моногорода, поселения со своей замкнутой средой, защищённое от прямого солнечного света.

–    Это он, город под пузырём! Туда нас отправят по распределению, я знаю! Тогда у нас начнётся взрослая жизнь.

–    Ты права, Вера, я тоже надеюсь на это.

–    Стикс… Ты не хочешь меня сейчас поцеловать?

–    Тебя? За что?

–    Разве я некрасива? Я не твой преданный друг?

–    Да, конечно! Именно так!

–    Но я хочу, чтобы ты поцеловал меня по другой причине. Смотри – вон детская коляска, металлические колеса. И обгоревший медведь. Это мой сгоревший дом!

–    Откуда ты знаешь?

–    Я чувствую!

–    Но здесь ничего нет, кроме старых чёрных кирпичей и полусгнившей рамы.

–    Именно тут я жила с родителями до трёх лет. Пока солнце, мстительный Гелиос…

–    А я думаю, что виновато не солнце. Что это за осколки? Их бомбили сверху.

–    Молчи! Нам запрещено об этом думать.

–    Ещё походим или… Осталось полтора часа до конца времени возвращения.

–    Я лью слёзы сегодня как никогда… Быстро сгущаются тучи, видишь тёмное зеркальное облако над куполом?

–    Неужели будет долгожданный ливень? С грозою? Поищем укрытия или отправимся назад?

–    Побудем тут ещё немного. Обними меня, мне очень холодно.

–    Твои руки очень прохладны… и щёки, и лоб.

–    Нас ждёт полное оледенение. Я хотела бы в прошлое, но чтобы не знать о наступившем будущем. Хочу рожать детей и быть счастливой среди обычных предметов. И чтобы была настоящая трава, деревья и озёра.

–    Уже поздно. То жаром, то холодом веет от этой тучи.

–    Что ты напишешь в отчёте о прогулке?

–    Что мы хорошо провели время.

–    Смешной. Нужно писать о пользе и познавательности.

–    Лучше им не знать наших мыслей. Смотри, купол раскрывается, как крыша над стадионом…

–    Это мой коляска, её обгоревшие колеса! И чёрная плюшевая игрушка…

–    А твои родители хотели побывать на других планетах?

–    Конечно, как почти все люди их поколения, но не остаться там навсегда.

–    Смотри, Вера, из купола поднимаются шарики!

 

Ранних посетителей в Музее Достоверностей было двое – молодой мужчина и женщина в костюмах минувшей эпохи, в джинсах, кроссовках и футболках с рюкзачками. Они сразу не понравились Смотрителю. Наверное, приехали на Фестиваль гномов, заодно решили зайти с утра, – подумал он и повёл их по полусумрачному залу с раритетами, где свет зажигался по мере их перемещения. Пространство первого павильон было заключено в ажурный каркас, напоминающий джип.

–    Это – павильон автомобилестроения. Как вы знаете, такого транспорта сегодня практически не существует. Теперь авто, из-за которых случалось столько аварий, заменено более безопасными и энергоёмкими видами транспорта.

–    А почему музей изнутри такой огромный? Снаружи он в несколько раз меньше.

–    Как вам известно, человечество научилось расширять границы пространства и изменять величину предметов…

–    А что это за смешной велик с моторчиком? – поинтересовалась девушка.

–    Это… – Смотритель замялся.

–    Да это же мопед, – выручил молодой человек.

–    Вы прибыли в гости из соседнего оазиса? – поинтересовался Смотритель, начинавший подозревать неладное.

–    Так точно. Ответил парень. Вообще мы любим путешествовать. Вот и на фестиваль приехали, убедиться воочию.

–    Вы служили в войсках? – невольно для себя задал вопрос музейщик. Разговаривать с посетителями на посторонние темы не полагалось.

–    Анхель служил в астральной разведке, – с гордостью подтвердила девушка. – У него ранения и награды.

“Так я и думал, – сказал себе Смотритель. – Надо сообщить в Центр безопасности. Мало ли что у них на уме. Злонамеренное сознание способно на многое”.

Молодой человек скромно потупился.

–    Ну-с, – продолжил Смотритель, – а не желали бы вы ознакомиться с тем, как в прежние времена работали механизмы затвора дверей?

–    Замки то есть? Давайте глянем.

Он подошли к проёму с дверью с прорезью, рядом с которой на столике были рассыпаны сотни ключей самой разной формы. Молодой человек выбрал три.

–    И масленку мне, пожалуйста.

Он покапал в скважину, и отворил заржавевшую дверь вторым выбранным ключом.

–    Феноменально! – воскликнул Смотритель. – Вы второй на моём веку, кто смог так ловко подобрать ключ. Давайте теперь перейдём к экспонатам отдела трансформации человека.

За стеклом были выставлены десятки тел человека с внутренними механизмами, заменявшими отдельные органы, от микрочипа зрачка до костей и сочленений и и полушарий мозга, помещённых в механических человекообразных роботов. Заметно  было, что подобное молодым людям в диковинку, и Смотритель утвердился в тревожных  предположениях.

–    Есть также изобретение прошлого века, но уже ставшее популярным у народа – человекоцефал. гены человека внедрены в его молекулы.

–    Это как? – удивилась девушка. – Много уже таких?

–    Гм. Это ноу-хау, обычно не раскрывается. А у вас какой процент роботоизации?

Молодые люди переглянулись.

–    Наверное никакого, – ответил Анхель.

–    Тогда вы устаревший продукт. А сейчас я вам продемонстрирую еще одну новейшую технологию, трёхмерный язык на основании мыслей. Сейчас я только подготовлю оборудование. Заходите в мерцающий павильон, я буду через минутку.

Смотритель быстро зашёл в зеркальную будочку и включил монитор, где появилось изображение Мастера музейных дел.

–    Ты уже собрался? – спросил мастер первым. – Почему у тебя серая аура, ты часом не передумал? Чего-то боишься? Или хочешь прислать вместо себя голограмму? Нельзя спастись наполовину, запомни это. Дармоеды нам не нужны.

–    Сегодня странные посетители. Они  одеты в раритетную одежду. Может прибыли на Фестиваль гномов, а вдруг…

–    Кто?

–    Лазутчики из прошлого.

Изображение задумалось.

–    Из прошлого нельзя полностью спрогнозировать предстоящее. Ты паникуешь из-за предстоящего перелёта.

–    Но всё равно они странные. Вдруг они посланы сорвать наши планы?

И снова лицо Мастера как бы зависло.

–    Сейчас это не твоя задача. Тебе надо привести мысли в порядок и не притащить с собой плохое настроение сегодняшнего утра.

–    Я понял. Полностью согласен.

И всё же его тревога была почему-то связана с посетителями.

–    Итак, павильон языка и литературы. Посмотрите на портреты писателей древности. И современности. А вот печатаный станок Гутенберга. Вот первые компьютеры. А вот колба или аквариум с трёхмерным языком. Своими мыслеформами вы можете создать в нём литературное произведение.

–    Как интересно, – сказала Мария. – Вот тема: живые оплакивают павших.

–    Павших воинов, – добавил Анхель.

В колбе проявились движущие образы скорбящих и оплакивающих, несущих тела и рыдающих возле вырытых могил. Играл военный оркестр. Прозвучала канонада прощального салюта.

–    На вас лица нет. Что случилось? – спросила девушка Смотрителя. – У вас погиб кто-то на войне?

• Наверное давление под куполом прыгает, – ответил тот. – Моё время уже истекает. А с вами побудет виртуальный Смотритель и ответит на все вопросы.

–    Последний вопрос, – полюбопытствовал молодой человек. –  А где вы учились на смотрителя?..

Послушался грозный гул, здание затряслось, затем сильный удар в потолок, взрыв – и крыша стала рушиться.

–    Смотритель, уменьшайтесь! – скомандовала девушка. И все трое враз стали размером не более человеческой ладони. В багровом небе мелькали вспышки, падали стены и остатки кровли. Все трое спрятались под чугунную крышку какого-то стола или оборудования.

–    Я не улечу отсюда, не попаду на Марс! – завопил Смотритель. – Они уже покидают Землю!

Следующий сильный хлопок раздался совсем близко над несуществующей кровлей,  рухнули обломки корпуса аппарата, детали, и за ними стали падать большие тела людей.

–   Так всё же, вы из какого времени, прошлого или будущего? – не унимался Смотритель.

–    Из всеобъемлющего, все времена есть одно целое, – ответил Ангель, пристально глядя в зияющий проём, откуда сыпались осколки стекла, похожие на ртутные шарики.

–    Мне очень больно! – воскликнул музейщик. – Словно это я раненный падаю с неба.

–    Экспонатов музея истории прибыло! – пошутил Ангель и смутился под неодобрительным взглядом девушки.

–    Я вернусь в прежнее обличье?

–    Ты скорбишь по своим единоверцам или тебе дорога твоя эгоистичная оболочка, чванливый монстр? – поинтересоваться Анхель. – Посмотрим. Сейчас найдём скважину в земле и через туннели уйдём отсюда, крыша продолжает гореть и всё, увы, исчезнет в пламени.

 

Молодые люди вглядывались в небо, где серебристые шары плавно поднимались к тёмной туче, словно задумываясь над тем,  облететь её или же проникнуть через грозовую стихию. Внезапно засверкали слепящие молнии, похожие на стволы и ветви деревьев, мгновенно разрезая потемневший покров над стеклянным раздвинувшимся куполом, и показалось, что шары приклеились на мгновение к ветвям, словно елочные игрушки, но тут же стали неудержимо лопаться и рассыпаться.

Молодые люди заключили друг друга в объятия под порывами ураганного ветра, разносившего едкий дым.

–    Какой ужас! Я нашла красно-зелёную коляску, в которой меня катала мама, – прошептала Вера. – За что их так наказали?

–    Они пытались бежать с Земли. Это предатели, не случайно власть покарала их.

–    Не говори так, Стикс. Они хотели продолжения жизни себе и потомкам в человеческих условиях.

Снова засверкала молния и разразился ливень.

–    Скорей под навес! – предложила девушка, и они бросились под покосившуюся крышу сарайчика, чудом уцелевшую на столбах. – Я хочу забрать коляску с собой, вернее то, что от неё осталось. Но… в нашем колледже музея… нет.

– А если это голограмма, которую нам с тобой показывают в назидание и во устрашение? Вон ещё, ещё взрыв… Человечки выпадают из скорлупок и беззащитные  летят к земле.

Раскаты грома продолжались уже не так сильно, дождь едва капал.

–    Стикс, сколько капсул ты насчитал? Сколько могло находиться людей в них? Кто-нибудь вознёсся через тучи? Так сильно пахнет горелой плотью. Я ни с чем не спутаю этот адский запах.

–    Кто-то наверняка вознёсся, кому уже не грозит нисхождение в материю. А иные упадут в более плотные её слои, как говорит Учитель. Впрочем, не нам об этом гадать. Я думаю, с земли пыталось сбежать несколько сотен. Но вряд ли кто уцелел.

–   Смотри, похоже на остов мотоцикла, давай поглядим…

–   Стой, ещё рано, гроза не окончилась. Дышать стало немного легче.

Однако девушка уже перебиралась через груду бетона.

–    Он почти целый! – воскликнула она и махнула молодому человеку. – Давай представим, что мы едем на нём вместе домой!

В это же миг раздался удар сухого грома, и тонкая синяя ветка почти дотронулась до земли.

–   Ах! – Вера упала навзничь. Стикс увидел искажённое почерневшее лицо, и под истлевшей тканью комбинезона обугленную плоть, разноцветные провода, сочленения металлических деталей и почерневшие микросхемы. Он сел на золу и разрыдался. Через минуту на его костюме сработал сигнал тревоги и металлический голос спросил, где они находится и все ли в порядке с ними. Вскоре прибыл геликоптер и перенёс их в пристанище. Рваные остатки купола по углам были закопчены рвущимся из музея пламенем. Стикс думал о том, что молния могла поразить их обоих и не находил слов, которые могли бы помочь ему. Он вспоминал как Вера ходит, смотрит, даже помнил запах её волос. Он представил её наяву. Живую.

 

Над головой Наставника светился нимб. Злые языки утверждали, что под кожей у него находились излучающие свечение устройства, но нимб никогда не переставал парить над его подсвеченной залысиной с тонзурой.

–    Дети мои! Други мои! – начал он свою речь перед собравшимся старшекурсниками интерната. – Мы сделаем всё, чтобы подготовить вас к полноценной жизни. К сожалению, к  сожалению… я не раз говорил о вреде неподготовленных прогулок. И вот на одной из моностанций случился пожар, сгорел купол от неосторожного обращения со старыми вещами, которыми сейчас никто не пользуется. Прошу вас ничего не подбирать и тем более не приносить сюда. Для вещей прежней цивилизации, которые послужили ускорителями того плачевного состояния, в котором находится наша планета, есть специальное отведённые хранилища…

–    Так они правда пытались смыться с земли? – наклонился к Стиксу сосед.

–    Тс-с! Потом. Мне кажется да.

–    То, что я скажу, имеет сейчас для вас огромное значение. Вы будете выпущены на полгода раньше, потому что вам предстоит восстанавливать моногород под куполом и его музей.

Ура! – послышались возгласы.

–    Впоследствии по достижения совершеннолетия вы получите возможность иметь свою личную жизнь.

–    Браво.

–    Не радуйтесь раньше времени. Кто-то поплатился за то, что захотел вступить на путь вожделения прежде времени.

Стиксу показалось, что злые глазки учителя впились в него.

–    Всему своё время! И запомните, что Земля у нас одна и любые попытки покинуть её в физической оболочке преступны. А теперь вы можете отправляться на занятие по утилизации предметов прошлой эпохи.

Ученики стали расходиться. Кто-то тронул Стикса за рукав и провёл в медицинские покои. Вера лежала на постели среди приборов и улыбалась ему, её облик был полностью возвращен. Стикс коснулся рукава её халата.

–    Ты что-то помнишь? Был ливень, мы забрались слишком далеко.

–    Да. К тебе притянулась молния. Жаль, мы не были вместе.

–    Ты бы погиб, мгновенно сгорел. Я никогда не говорила тебе, что наполовину создана из заменителей органов. Я сильно обгорела на том пожаре в детстве, но меня спасли, и у меня человеческое сердце. Наставник стол  добр к нам с тобой, что разрешил восстанавливать музей и наполнять его экспонатами.

–    А эти несчастные которые пытались сбежать? – прошептал Стикс. – Что случилось с ними?

–   Мне кажется, их души получат другие обличья, – так же тихо ответила Вера.

–    А Наставник не хотел бы сбежать отсюда в рай на спутник Сатурна?

Вера улыбнулась

–    Главное, что мы будем здесь вместе. Ты помог мне выжить. Никогда не преумаляй силу своего воображения.

 

В летних сумерках ещё пахло гарью, горячий мутный воздух внешнего пространства пробрался под остатки купола. Но уже были убраны все следы разбившихся шаров для межпланетных путешествий, исчезли осколки и тела людей, улицы были политы водой и легкие геликоптеры, питающиеся солнечным светом, уже наращивали  стеклянную поверхность оазиса, спеша закончить работу к утру, чтобы подать внутрь очищенный воздух. Жители робко выглядывали на улицу, но кое-кто уже отправлялся на Фестиваль гномов. Он должен был пройти неподалеку от сгоревшего от ударов молний Музея древностей. Место пожара было уже полностью накрыто саркофагом, и что зха работа велась внутри, никто не знал. Площадь уже наполнялась гномами в военных мундирах и была больше похожа на строевой плац. По бокам она была украшена транспарантами, за плацем собрались нарядно одетые женщины-гномики и их дети. Войска гномов выстраивались в военной форме разных времен и народов – здесь были и наполеоновские мундиры, и гимнастерки войн двадцатого века, и амуниция римлян, и отражательные кольчуги лазерных войск войны 2112 года.

–    Весёлый денёк! – приветствовал собравшихся принимающий парад на трибуне Командующий  в простой гимнастёрке с аксельбантом, в огромной для него фуражке. – Сегодня  наш Фестиваль гномов начинается историческим парадом.

Генерал с бочкообразным трясущимся пузиком, из-за чего при  ходьбе строевым ему пришлось откидывать туловище немного назад, отчеканивая мелкие шажки по брусчатке, прошествовал к принимающему парад.

–    Гномы для парада построены! Генерал Малиньяк.

–    Тебе пропишут пилюли для похудения, – под одобрительный смешок выстроившихся заметил Командующий. – А пока прохождение под троекратное “Ура!” в честь победы над отступниками!

Гномы прошествовали строевым шагом, равняясь на принимающих парад, задорно вопя под звуки оркестра, через несколько минут они вернулись на плац с жёнами и детьми в карнавальных костюмах.

–    Привыкай, – сказал Анхель бывшему Смотрителю, так же, как он и его подруга, одетому в костюм тирольца. – Это искупление вины для тебя не худший результат.

–    Сколько же моя душа должна пребывать в облачении гнома?

–    Время не важно. Главное – результат. Твоё внутреннее покаяние. А пока – танцы!

Крыша над празднующими латалась на глазах парящими пауками. На вечернем просмотре новостей воспитанники интерната увидели праздничный фейерверк и счастливые лица зрителей.

–    Правда, мы тоже станем как они? – спросила сидевшая рядом со Стиксом Вера.

–   Мы должны восстановить Землю, – ответил Стикс. – А ты часом… не копия?

–    Нигде в новостях не говорится о тех взрывах и молниях. Меня тоже предупредили, что этого нельзя делать, иначе нам сотрут большую часть памяти. Я – подлинник, всегда помни об этом!

–    Смотри, показывают город – ещё до взрывов А вон то здание с совой, хранительницей мудрости и истории, наверняка музей.

–    Гномы это карлики иль эльфы? Какие они жизнерадостные!

–    У них мало отрицательных эмоций. Эмоции тоже можно будет сдавать в музей за мелкую монету и делать наглядное представление, разыгрывая с ними сцены.

–    А коляска была та самая, – неожиданно сказала Вера. – После удара молнией я вспомнила её отчётливо. В ней меня возили на крестины. После этого меня воскресили. Немногое, что осталось, дополнили необходимым.

–    Теперь я помню и предыдущие жизни. Не случайно так истончилась моя оболочка при каждом новом воплощении.

Новости закончились, как всегда, на мажорной ноте. В коридоре Вера негромко сказала  Стиксу:

–    Они нанесли второй удар по нашему домику и всем окрестностям недавно, понимаешь? Чтобы не оставалось никаких следов от прошлого. Но мотоцикл, плюшевый мишка и коляска чудом уцелели.

–    Кто они? Те же силы, которые не позволяют улететь отсюда?

–    Завтра у нас будет новый Наставник, – бросил им на ходу один из учеников. – Прежнего уже сняли, он подозревается в заговоре с целью переселения на Марс и в помощи беглецам, которых тоже задержали. Если он скажет, что готовил и нас, нам несдобровать.

–    Разве заговорщиков не уничтожили? Наставник учил быть нас патриотами Земли.

–    Прости, – снова обратилась к Стиксу Вера. – У меня  не выходят из головы гномы, кто они на самом деле? Стражи недр или околоземного пространства? Или они выполняют задание тех, кто уже обеспечил себе будущее на дальних планетах?

Вера кивнула Анхелю на прощание. Он отправился в свой отсек, который делил с соседом. Тот уже надел ночную рубашку с длинными рукавами и кистями рук пытался что-то сказать Стиксу. Тени ладоней от ночника изображали то птиц, то пламя, и Стикс, вглядываясь в сумерки, увидел гильотину, окружённую толпой разгорячённых гномиков. Рядом с помостом стояла толпа осужденных на казнь в колпаках со связанными руками. По светящему нимбу он узнал Наставника и человека учёной внешности.

–    А теперь, – молвил ведущий экзекуции, – на праздничный помост прошествует бывший Смотрителей музея древностей…

Вскоре голова учёного мужа отскочила под углом заточенного лезвия и была уложена в большой пластиковый мешок для новой экспозиции Оживших голов.

–    Следующий… Предатель, внушавший молодежи вредные идеи…

Стикс проснулся в ужасе. Надо было сообщить о вещем сне Вере. Но впереди была половина ночи, он вглядывался за в тусклое стекло, имитировавшее звёздное небо, и он стал размышлять о том, что может и вправду есть смысл отправиться на иную планету – так люди в прежние веках мечтали о путешествиях на другие материки. А потом и в иные измерения. Почему-то он подумал, что воссоединился с Верой навсегда. Они парят в бесконечном пространстве, выбирая себе новые тела, а возможно уже не стремятся вернуться в это измерение, прежде бывшее только человеческим. Река Вечности проглатывает вещи и мысли, конфликты и достижения, только души влюблённых остаются навек над материей и её подобиями в незапамятном кружении. Им с Верой дано воскреснуть и воскрешать.