-- - + ++

В тексте в небольшом количестве присутствует обсценная лексика

— И вроде всё как всегда (1) — протянул Вадим на манер известной песни, ставя пакеты с продуктами на стол.

— Ты что-то сказал? — Марина заглянула на кухню. В руках привычный набор — тряпка и бутылка из под минералки. Только в ней сейчас спирт.

— Всё те же чашки ложки (2) — рассеянно добавил Вадим, смотря на жену. — Ты бы ещё в противогазе вошла.

— Руки мыл? На, протри, — Марина подошла, брызнув спирта Вадиму на ладони. — Всё купил?

— Всё, — закивал Вадим, воодушевляясь.  — Продуктов взял: хлеба, колбасы. Вискарику. Святой воды.

— Чего? — жена вздёрнула брови.

— Ну, вдруг твоя мама заедет.

— Идиот, — Марина отмахнулась, фыркнув, и принялась протирать продукты спиртом. «Однако, дожили», — подумал Вадим. А всё эта пандемия — оставила без работы, да и накопления недавно спустили на отдых. Ну, хоть съездить успели, пока границы не закрыли. «И вроде всё хорошо» — переиначил Вадим песенную строчку. Жена у него — красавица. Сын — талантливый оболтус. С работой только… И вроде химик по образованию — но… когда это было? Всю жизнь свой бизнес — ездил, крутился. И на тебе — накрылось всё короной. Кризис. Знакомый, благо, позвал в лабораторию работать. Как раз вакцину соображают. Ну да это наука, а он сейчас — так. Развези-подай. Да и не особо верит Вадим, что чего-нить сообразят. Деньги, понятно, освоят. А вот… Да просто тяжело ему — солидному дядьке с высшим образованием, на хуже других — мальчишкой на побегушках.

— Тебе на работу опять? — Марина закончила с обработкой свёртков и начала сооружать бутерброд.

— Да, только вырвался. Вот бы перекусить. Это мне?

— Тебе… давай-ка, может, нормально пообедаешь?

— Опоздаю, Марина.

— Не опоздаешь… Я сейчас быстренько соображу.

— Если в три пятнадцать не выйду, на работу не попаду. Там пропускной режим.

— Успеешь.

Наспех перекусив обильным обедом, на ходу дожёвывая, Вадим побежал к двери. Если будет гнать, приедет вовремя. И что на супругу нашло? Поставила и первое и второе и компот. У двери обернулся:

— Марина, не помнишь, какое сегодня число?

— Пятнадцатое августа?

— Нет. Пятнадцатое вчера было…

— Ну, примерно середина месяца. А что?

— Да ничего. Я побежал.

 

Напарник-сменщик Павел не вышел. Позвонил, сказал что заболел. Попросил прикрыть. В такое время? А сегодня Вадиму какие-то сверхсекретные реактивы развозить. Какие-то образцы… Чего? Ну не чумы же, не оспы? С короной все на ушах. «Порядок. Опасности нет», — уговаривал себя Вадим, выслушивая Павлика. На проходной взял пропуск, костюм надел. 

— Протокол знаешь? — спросил мужик в защитной маске. 

Какой ещё протокол? Павел вроде не говорил ничего. Но Вадим кивнул. Не первый раз за образцами. Нет, пусть сюда — впервые, но так-то, по сути. Прикатил каталку, показал документ, забрал, погрузил — отвезёт куда надо. Для мальчишки работа, не для… чего уж там?

— Всё будет в лучшем виде. Открывай давай.

 

Дни пошли какие-то однообразные. Лето, жара, духота. С работы, домой, потом обратно на работу. Несколько часов в машине. Успеть купить продукты. Лучше днём. Вечером Вадим поздно возвращается. Надо сказать, устаёт так, что вечеров вообще не помнит. Сегодня вот тоже едет на обед, по пути купил хлеба, колбасы, масла. Всякого такого. Не помнит — заезжал вчера за вискариком? Выпить бы вечером, да с утра за руль. Марина удивила:

— Нам надо серьёзно поговорить.

Хочет расстаться? Из дома выгоняет? Да ну, бред. Только не Марина. И сын у них взрослый. Почти. Денег меньше, конечно…

— Мне кажется, мы друг друга не понимаем…

Вадим аж опешил:

— Чего?

Выяснения этого вопроса заняли всё обеденное время. Вадим опомнился уже в начале четвёртого. Хоть бы не опоздать.

 

На работе все какие-то хмурые, сонные, как летние мухи. Вадим осведомился о сменщике Павле. Дежурный только устало спросил: «А, так ты уже знаешь? Не выйдет он». Конечно, Вадим знает. Ещё вчера Павел предупредил, что болеет. Но что и сегодня его не будет? Опять костюм, опять в этот сверхсекретный. Да что ж они готовят-то? Уж не биологическую ли войну? В такое Вадим не поверит. Он взрослый, образованный мужик, чтоб верить во всякие байки. Но куда столько образцов?

На следующий день, возвращаясь домой на обед, Вадим всерьёз переживал. Жена как будто бы не помнила про недавний разговор. А Вадим так и вовсе не понял его содержание. Но продолжения боялся. Вместо разговоров жена вручила ему молоток. Так хотя бы понятнее. Кажется, в их доме всё разом поотваливалось. В другое бы время Вадим сказал: жена, ты что, с какого дуба рухнула? Давай обед, да я поехал. Но сегодня Вадим всё добросовестно прибил, закрутил, подтянул и повесил. Устал, еле-еле, уговорами, что остальное вечером, выбрался из дома. Марина смотрела с укором. Ничего, не так уж и криво висит её картина. Лет десять так провисела и ничего. До вечера потерпит.

 

Когда на следующий день Марина, встречая его на пороге, поинтересовалась, сколько у него времени, он честно спросил:

— Жена, чего тебе надо?

— Тебя, любимый — и набросилась с поцелуями. Неожиданно. Когда это такое было? — соображал Вадим, разуваясь и стягивая одежду.

— На кухню, на стол, — шептала Марина. 

А ведь хорошо придумала. Не зря вчера весь дом в порядок приводил. Да к чёрту дом. Вадим торопился. Марина стянула с него рубашку, села на стол, обвила ногами. «Ух как» — испереживался Вадим. А ведь надолго его не хватит. Ну, они по быстрому. Хоть на работу не опоздает.

— Нихрена се! — в внезапно открывшейся двери показался сын Андрей.

— Дверь закрой с той стороны! — гаркнул Вадим, замерев от неожиданности. Сын послушался. Из-за закрытой двери раздалось:

— А вы надолго? Я вообще поесть хотел, потом мне некогда.

— Ты вообще мой сын или нет? — Вадим отстранился от Марины, застёгивая брюки. — Это ж какой вредный пацан… сказал же…

— Ну, я так понимаю, вы нового делаете.

— А по зубам? — Вадим схватился за ремень, с явным желанием вытащить тот из шлеек.

— Вадь, не надо, — Марина соскользнула со стола. — Трудный возраст.

— Я и забыл, что он дома, — проворчал Вадим.

— Лето же, — ответила Марина, поворачиваясь к двери, — Андрюша, заходи. Я вас с папой сейчас покормлю. А куда тебе надо?

— На свидание с Никой.

— А, хорошая девочка, — кивнула Марина. — Куда пойдёте? 

— Не решили ещё. Спишемся.

— Вы вообще много переписываетесь, — заметила супруга.

— Молодёжь, — усмехнулся Вадим, — мы в вашем возрасте…

— Понял уже… — пробормотал сын, заходя на кухню, избегая смотреть на них. Марина  продолжила:

— Ой, не надо. О чём переписываетесь?

— Сейчас? Ника спрашивает, чем мои родители занимаются.

— И что ты ответишь?

— Честно. Делают мне брата, — отмахнулся Андрей.

— Не пиши ей так, — испугалась Марина, — не делали мы тебе никакого брата!

— То есть, тот, кого делали, мне не брат? Меня в роддоме подменили? 

— Нет, такой охламон точно наш! — махнул рукой Вадим. А потом взглянул на часы. Да что ж такое-то… опять опаздывает.

 

С каких-то пор у них вошло в привычку обедать вместе. Теперь Марина, сын Андрей и возвращавшийся с работы на обед Вадим сидели втроём за столом на кухне и разговаривали.

— Ну и как с Никой?

— Нормально.

— На свидания ходите?

— Иногда. Больше по сети.

— А что так?

— Паа, а пандемия?

— Да шут с ней, когда любовь-морковь.

— Что за любовь во время чумы? 

— А что за темы для разговора? Что вы хоть всё время обсуждаете?

— Стихи Бродского.

— Например?

— «Летит кораблик нелюдимый

На розу жёлтую похожий

Над головой своих любимых

У ног прохожих» (3) — зачитал сын. — Вот пап, как думаешь, о чём это?

— Какая-то романтическая муть, нет? Бродский, он из Питера?

— Так Александровский сад в Москве… — вставила Марина.

— А причём тут сад? — не понял Вадим.

— Там, в стихотворении, по тексту. Он из сада летит.

— В Питере тоже есть Александровский сад, мам.

— Ещё не легче… — Вадим потёр лоб. — Наверное, это про фонарь. Упавший.

— Почему упавший?

— Он же лежит.

— Летит, пап.

— А что Ника говорит?

— Что это он летит над трупами, над костями. Петербург построен на костях. А если кораблик летит над головой своих любимых и одновременно — у ног прохожих, значит, он летит над кем-то, кто лежит под землёй. Над трупами.

— Странная эта твоя Ника.

— У девочки нестандартное мышление, — пожала плечами Марина. — И своеобразная логика.

— Женская? — спросил Вадим. — Уф! Так я же на работу опаздываю…

 

Сменщик опять не вышел. Вадим уже начал забывать, как это — работать с напарником? Был ли он вообще? Дежурный привычно начал про Павла. «Да знаю», — отмахнулся Вадим. Слышали. Когда он уже поправится? Неужели вирус подхватил? Привычно расписался, взял пропуск, оделся, дождался, когда откроется дверь. Да куда ж он возит все эти склянки? Что ж изобретают такое? «А может, бахнем? Обязательно бахнем! И не раз. Весь мир в труху!… Но потом» (4) — вспомнил Охлобыстинские диалоги-строчки из фильма. Да нет. Быть не может. Биологическое оружие — это ж такое. Никогда не угадаешь, как оно обернётся. Ещё хуже, чем химическое, когда не знаешь, в какую сторону ветер подует? «Летит над трупами, над костями» — всплыли в памяти слова девушки сына. Надо же — Вадим усмехнулся. И вдруг сам представил себя таким корабликом, плывущим неведомо куда сквозь подсвеченные бледно-жёлтым светом коридоры. 

— Над головой любимых, у ног прохожих… — прошептал Вадим, сжав ручки тележки. Стало жутко. Вот бы вечером домой. Такое чувство, что очень уж давно он не был вечером дома. Вот, как обедал, помнит… 

 

Жара донимала, а в старом хендае не работал кондиционер. «Давно ли он сдох?» — никак не мог сообразить Вадим. На светофоре показалось, что-то заметил краем глаза. Какое-то движение. Было и нет. И вдруг улицы опустели. Разом. Направо, налево — никого. И такая тишина. Дыхание у Вадима спёрло. Задавило в груди. И также, разом, картинка восстановилась. Завизжали потёртыми шинами разномастные автомобили, зашумел город. Побежали по тротуарам люди. Привидится же… — Вадим вытер рукавом рубашки пот. Дома рассказал жене. И чувство такое странное. Спросил у Марины — как работа? Ответила, что как всегда. А потом задумалась. 

— Вадим, а какое сегодня число?

— Да что-то… около середины августа. А что? — ответил, а самого прошиб пот. Взглянул в телефон, и вроде увидел и число и месяц, и опять защемило в груди. Отвёл взгляд, вроде отпустило. Успокоился. 

— Ну что, ты же число смотрел. Какое?

— Не запомнил… Прости, на работу пора…

 

Он толкал каталку с пробирками, герметично закрытыми боксами, колбами, наблюдая игру света на стеклянных боках лабораторной посуды. «Почему не пластик?» — промелькнуло в голове.  — «А если разобью, порежусь». И тут же чуть не споткнулся. Удержал. Да ну, придёт же в голову? А защитный костюм, перчатки, маска? Линолеум вышарканый в коридоре — но надо же запнуться. Да где уже их лаборатория? Может, в этот раз спросить — куда столько добра? Там не общаются. Некогда. Сотрудник встречает один и тот же. Лоб под маской в испарине. Трудятся. Вадим посмотрел на руки. В крови! Да нет, показалось. Нынче часто кажется. Доделать бы работу и побыстрее домой — поговорить с женой, с сыном. Посмотреть вечером телевизор, сводку новостей. Лечь в постель… Давно это всё. Что жена завтра попросит купить к обеду?

 

— Вадик, ты что хмурый, не вкусно?

— Вкусно, Марина, как всегда, вкусно.

— Ну и хорошо, ешь.

— А Андрейка где? С Никой всё переписывается?

— Наверное. Отстань от него. Пусть. Надо же как-то дома его держать. Хоть любовь по сети спасает.

— Я всё думаю про стих этот, про кораблик…

— Какой ещё кораблик? 

— Который нелюдимый. И так далее. Мне почудилось недавно, что как будто всё вымерло. Никого нет — вообще — ни одной живой души. Ни зверька никакого, ни человека.

— Откуда здесь звери? — сонно протянула Марина, ковыряясь вилкой в тарелке.

— Да хоть откуда. Собак же выгуливают. Птички поют. А тут… Как будто было всё, и разом — ничего. Вот что такое, по твоему — самое большое зло?

— Муж на пассажирском сиденье?

— Тьфу ты! — Вадим бросил вилку. — Поеду я.

— Так ты чего начал-то? Про зло.

— Зло — это пустота. Понимаешь. А у меня чувство — что везде пустота. Вокруг меня — пустота. И внутри может, тоже.

— Внутри тебя макароны по флотски, — Марина подошла и чмокнула в щеку, — добавки хочешь?

— Нет. Опоздаю.

— Так опоздай.

— Уволят, где я сейчас работу найду?

— Посреди такой пустоты нигде — поддакнула Марина. На миг Вадиму показалось, что у супруги бледно-синюшное лицо. Моргнул — опять почудилось. Минутная стрелка дёрнулась. Он успел выйти и как-будто нырнул в омут.

 

«Уходи и не возвращайся» (5) — ревел Кипелов в салоне автомобиля. «Нормально, нормально» — отстукивал ладонью Вадим, подпевая. Может, действительно? Не возвращаться? И тогда все придёт в норму. Закончится. Куда не возвращаться? На работу? Но тогда куда же он едет?

В коридорах облупилась краска. Да сколько лет здесь не делали ремонт? Разве так было, когда он устраивался? Сколько может болеть Павлик? Он уже или выздороветь должен или окончательно двинуть кони. А у его детей, если они есть, уже появились внуки, точнее, могли бы появиться — почему-то поправился он. Да нет, перебор. Усмехнулся. Дети будут у детей. А внуки у него. Надо бы с Андрюхой про это самое поговорить, хорошо пандемия. А то станет Вадим дедом. Станет же когда-нибудь. Вонь какая-то стоит. Или кажется ему. Спросить у дежурного про Павлика? 

— Не вышел, да?

 — Да, не вышел… 

Подумал. 

— А вы давно друг друга знаете?

 — Мы с Павлом? Да вот с таких, — дежурный наклонился, отмерив ладонью с метр от пола. — Пиздились в хламидиозе (6). 

Чего? В чём? Днём рассказал Марине.

— Что, так и сказал?

— Ну…

— Наверное, он имел в виду «анабиоз». Но он в неправильном значении слово использует, — поразмыслив, выдала супруга.

— Да что ты?

— Анабиоз — это приостановка жизнедеятельности с последующим её восстановлением при благоприятных условиях, понимаешь? — не обращая внимания на сарказм начала объяснять Марина. — А я думаю, твой дежурный имел в виду — «очень давно друг друга знаем» или «с малых лет», понимаешь? Он объединил, видимо, выражение «в хлам», слова «одиозно» и «анабиоз», ну, что такое «пиздились», ты, думаю, без меня знаешь, — она помолчала. — Либо они оба болели половой инфекцией.

— У тебя тоже логика железная…

— Давай, скажи, женская, — пожала плечами Марина. — У хламидий, кстати, тоже есть «периоды спячки».

— Значит, в анабиозе. А хотел сказать — давно.

— Миллионы лет назад, Вадик, миллионы лет — проскрипела жена, расправляя на костях сухую кожу. Вадим моргнул, взглянул на часы и выбежал за дверь.

 

По ту сторону машины кто-то кричит, но он никого не видит. Кто-то бьёт в стекло — но никого нет снаружи. А ведь он слышит отчётливое, яростное рычание. Вокруг одни позвонки надземных переходов, рёбра хитро-выгнутых крыш — и всё подёрнуто пушистой плесенью. Огрызки оградок торчат из щетинистого, сухого газона, ветер играет в беззубых пастях торговых центров — кто-то выбил и окна и двери. Зачем? Где люди? Только рога светофоров, паутина проводов, перья антенн — и ничего живого. Где птички? А раньше он их видел? А хочет видеть? Чешуйчатая мостовая вздымается, колёса его хендая буксуют в скользком месиве. И вдруг Вадиму чудится, что множество рук тянутся к дверям его машины, стучат костяшками в стекло, цепляются за колёса. Они появились из месива. Из под дорожного покрытия. Те самые: трупы-кости, над которыми кораблик? Он — кораблик? Кораблик или нет, а надо дать газу. Помолиться бы, да не верит ни в одного Бога. Забуксовал, поматерился, заглох. Чуть не умер от страха. Завёлся, газанул, тронулся с места. Хорошо тронулся — во все стороны брызнуло красным. К чёрту вас! Если вы кому-то и любимые — то точно не мне!

Каталка застряла в истлевшем линолеуме. Как он тут оказался? Доехал, значит? Моргали лампы. Или фонари? Кораблики — жёлтые розы. Все ведь уже умерли, только читал где-то Бродский. «Сам он в Венеции лежит, а мне бы домой» (7), — думал Вадим. Лишь бы попасть домой. Сегодня, может, никак. А вот завтра, когда поедет к обеду…

 

На кухне ждал сын. Молча сидел за столом, пялился в телефон. Усмехался.

— Привет, сынок. А где мама?

— Дома где-то.

— С Никой? — Вадим кивнул на телефон.

— Ага, с ней, — ответил Андрей.

— Что-то у вас никак дальше переписки не продвинется — посетовал Вадим сыну.

— Ага, пап, и не говори.

— Что обсуждаете? Опять стихи?

— Ага.

— Того же Бродского?

— Да. Она наизусть выучила «Не выходи из комнаты». Хочет спеть, тип, как Земфира.

— Что-то знакомое.

— «Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.

Что интересней на свете стены и стула?

Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером

таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?» (8)

— Вечером я не возвращаюсь — как будто сам себе прошептал Вадим. 

— Вот именно, папа, вот именно. 

Андрей вдруг покрылся струпьями, лицо истончилось, кожа высохла, осыпаясь ошметьями. Глаза утонули в глазницах.

— Сегодня вернусь! — крикнул Вадим, вылетая из дома. — Суки, Андрюху не троньте! Сына не отдам! Не отдам сына!

 

— В анабиозе, вы значит, пиздились? Убью тебя, скотину, разнесу по косточкам! Добрались до сына моего? Где мой сменщик? Где сменщик? Анабиоз, мать твою!

— Умер он. Все умерли… — дежурный захохотал. Вадим схватил пропуск и кинулся бежать по рассыпающемуся коридору. Как перед ним оказалась каталка, почему он видел свои окровавленные руки, он не знал. И не хотел знать. «На улицу, бегом. Выбраться. Доехать домой. Я обещал вернуться. Вернусь. И всё будет правильно».

Город вымер. Превратился в одну большую пустошь, разъедаемую изнутри чем-то невидимым, неосознаваемым. Как будто невиданная опухоль протянулась от улицы к улице, расползаясь метастазами. И вдруг он увидел птиц. Хотел же — хотя бы птичек. Вот они — птички. Серо-чёрная, лоснящаяся перьями туша шипит и каркает, ворочается между домами — вороны? Месиво из ворон, крыс и мух накатывает на улицу волнами, разбивается на площади, волны захлёстывают друг друга, растекаются потоками по углам. Всё сыпется. Реальность сыпется. Может, микробы? Город превращается в труху. И люди тоже. Тихо гниют где-то под мостовой? Там, где плывёт кораблик. Нелюдимый — это не для людей?

— Мать его, фонарь это, фонарь — в лужах отражается! — ругается Вадим, давя на газ. Пустые улицы расходятся ломаной геометрией, людей нет. Ни одного нет. 

— Неужели все? Вообще все? Да как так произошло? Как так? Только начали оживать после пандемии… Лишь бы дома ждали. 

Он ведь спешил домой, но внезапно осознав, что стоит перед своей дверью с пакетом продуктов, понял — вернулся к обеду. Жена и сын ждали на кухне. Лишь бы они на его глазах не рассыпались, лишь бы только… Вытащил из пакета бутылку — что там: святая вода или чистый виски — не разбирался. Выпил залпом, спросил:

— И давно?

— Читал «За миллиард лет до конца света»? (9) Если бы кто-то знал, сколько уже?

— Только не исчезайте. Я же вас люблю. Вы — самое дорогое… — обнял жену и сына. — Марина, Андрей, что делать? 

Прижал их к себе. Крепко. Мир вокруг вращался. Время закручивалось в спираль и било куда-то в солнечное сплетение. Перед глазами, на стене напротив, дрожащая минутная стрелка зависла на подходе к тройке. Пятнадцать минут четвёртого — приближалось к пятнадцати минутам. Если выйти сейчас — успеет на работу. Да что ж такое-то! Закрыл глаза, прижал к себе семью. Если понадобится, будет считать до миллиона. Пока он чувствует их рядом, пока они у него есть. Пространство сжимается, сердце сжимается. Спираль внутри буравит от мозга до пяток. «Ни в кого не верю, только в себя и в них» — шептал Вадим, обнимая Марину и сына. «Только в себя и в них». И разом отпустило. Будто пружина лопнула. Открыл глаза — шестнадцать минут четвёртого. Его кухня, цветы, пакет с продуктами. Бутылку заметил. Тронутая или нет — проверять не стал. Рядом удивлённые, заплаканные Марина с Андреем. 

— Вадь, ты что? Опоздаешь же — жена вытерла слёзы. — Чего это я? И с обедом не успела.

— Папка, ты что, папка? Езжай! — и сын Андрей раскис. «Как Ника?» — хотел спросить Вадим, передумал. Если она существует, сын сам расскажет. Вышел. Город как город. Пробки, а нервозно. Вроде как и успеть нельзя, с другой стороны — нельзя не успеть. И гнать не надо, а нога к педали тянется. «Да что ж вы, суки, так жизни нам не хотите?» Кому сказал? В Вселенную, в воздух. А педаль утопил. Пролетел на красный и под грузовик. Вой, скрежет, удар такой, кости затрещали. Отрубился, очнулся в больнице. На часы глянул. Одна мысль — на работу опоздал. Сотрясение мозга, переломов несколько. А так подумать — ничего серьезного. Заживет. И Вадим ещё поживет. Из лаборатории позвонили — Павел тоже не вышел. Что ж они, мать перемать? А там что-то серьезное накрылось. Кого-то уволили. И их с Павлом заодно. С кем он там — в хлами… лучше не вспоминать? Марина прибежала, в руках сумка с апельсинами — когда успела?

— Слава Богу, живой! — обнимает, плачет. 

— Марина, меня с работы уволили. А как там, снаружи? Всё хорошо?

— А что там будет? Головой сильно стукнулся, да? — посмотрела лукаво, ухмыльнулась. Она ж такая умная, его Марина. Спросила:

 — Сейчас проверим, Вадь, всё ли с тобой в порядке? Ну-ка, скажи: какое сегодня число?

———————————

1, 2 — строчки из песни группы Жуки «Батарейка»

3 — из «Рождественского романса» Бродского, Андрей искажает строчку, вместо «ночной фонарик» прочитав «летит кораблик»

4 — из фильма «ДМБ» Романа Качанова

5 — строчка из песни группы «Ария»

6 — именно так, вкладывая тот смысл, который разъясняется далее в тексте, выразился реальный знакомый автора

7 — Бродский перезахоронен на кладбище Сан-Микеле в Венеции

8 — из стихотворения Бродского «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку»

9 —  повесть Аркадия и Бориса Стругацких

 

0
Войдите или зарегистрируйтесь с помощью: 
10 Комментарий
старее
новее
Inline Feedbacks
Посмотреть все комментарии

Текущие конкурсы

"КОНЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА"

Дни
Часы
Минуты
Конкурс завершен!
Результаты и списки победителей тут

Последние новости конкурсов

Последние комментарии

Больше комментариев доступно в расширенном списке
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаЗмей, большое Вам спасибо! И извините, что благодарю Вас так…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаСпасибо!!!
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое спасибо за высокую оценку и добрые слова! Я обязател…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое Вам спасибо! Простите, что не сразу отвечаю :-((( Ош…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое спасибо за отзыв и за все замечания! И прошу прощени…

Последние сообщения форума

  • viktor.nameyko в теме Количество рассказов на…
    2021-05-26 11:03:05
    угу ставки, да ты просто в тему это разместил)) Я тоже пожалуй оставлю ссылочку на нормальный ресурс. На котором куда…
  • Антон в теме Количество рассказов на…
    2021-05-25 11:39:32
    http://vg-news.ru/n/146544 Лучший прогноз в мире. Другого и не будет
  • Alpaka в теме Просто поговорим
    2021-05-03 18:42:30
    Обращаюсь к организаторам Терры. Доброго времени суток) Товарищи, можно вас попросить просветить нас по поводу ваших…
  • Мит Сколов в теме Просто поговорим
    2021-04-08 16:46:19
    Можно постить свое творчество, например, сюда https://otrageniya.livejournal.com/ А вот здесь мы обсуждаем чужое…
  • Alpaka в теме Просто поговорим
    2021-04-04 13:05:16
    Мит Сколов сказал(а) Приходи в жж (livejournal.com)! Посмотрела, тебя нашла)) Вот только не знаю, чем мне там…

случайные рассказы конкурса «Конец человечества»

Поддержать портал

Отправить донат можно через форму на этой странице. Все меценаты попадают на страницу с благодарностями

Авторизация
*
*
Войдите или зарегистрируйтесь с помощью: 
Генерация пароля