Фурцифер

— А теперь мы посмотрим короткий фильм, снятый на острове Мадагаскар, — произнёс учитель по зоологии. 

Это был высокий худощавый мужчина среднего возраста, чьи длинные и уже начинавшие седеть волосы были в беспорядке разбросаны вдоль плеч. 

Чёткой поступью он сделал пару шагов от доски, на которой весели чёрно-белые гравюры различных животных, к небольшой кафедре у стены класса и нажал на какую-то кнопку на её панели. 

Свет в помещении автоматически погас, шторы опустились и с проектора, висевшего над головами притаившихся в ожидании детей, полился белый столп света, выхватывая из освещаемого пространства хаотически двигающиеся в нём пылинки. 

— 

Из-за листвы невысокого дерева показалась шлемообразная голова пантерового хамелеона. Покрутив в разные стороны своими выпуклыми глазами со сросшимися веками, он медленно передвинул ногами с клешневидными пальцами по ветке. Сделав пару шажков, он замер, зацепившись закрученным в спираль хвостом за ветвь под ним. Беспрерывно вращая вразнобой глазами, он высматривал добычу — какого-нибудь насекомого или мелкого грызуна, злополучно оказавшегося вблизи этой забавной ящерицы, чей камуфляж был неразличим на фоне бурной зелени. 

И вот недалеко от рептилии приземлился невесть откуда взявшийся двухсантиметровый сверчок. Желтоватое тельце насекомого с коричневыми пятнышками сразу же привлекло внимание хамелеона. Крепкие крылья сверчка слегка вздрагивали, готовясь к полёту — к прыжку, которому уже не суждено было свершиться. 

Перестав крутить глазами, хамелеон сконцентрировал всё своё внимание на жертве. Сверчок так и не успел осуществить свой полёт — нечто упругое и влажное схватило его так внезапно, что оглушило своей молниеносностью. 

Медленно, никуда не торопясь, зелёная ящерица пережёвывала свою пищу. А затем, так же медленно, скрылась за листвой невысокого дерева. 

— 

— Каждый вид имеет свою важность, — чеканя каждое слово учитель заканчивал свой урок. — Так, более восьмидесяти процентов растений опыляется благодаря насекомым, а ещё эти маленькие существа играют огромную роль в почвообразовании. Как видите, — преподаватель рассеяно провёл своей пятернёй по волосам, — без букашек круговорот веществ в природе был бы невозможен. 

Немного помолчав, он вышел из-за кафедры и размеренно шагая остановился в центре класса. 

— Есть вопросы? 

Среди учеников послышался неразборчивый шёпот, прерванный голосом, который принадлежал плотно сбитому мальчугану. Его узкие и живые глаза с интересом смотрели на учителя. 

— Мистер Латиф, а как называется та зелёная ящерица, которую мы видели в конце фильма? — немного запинаясь от волнения спросил он писклявым голосом. 

— Эта рептилия, Ричард, в научном мире называется Furcifer Pardalis, — ответил учитель. — Или, иначе, пантеровый хамелеон. 

— Ух ты! — пропищал ученик и уселся на место, беззвучно шевеля губами в попытке запомнить название животного. 

— Мистер Латиф, а чем она полезна? — раздался звонкий девчачий голос. 

— Хм… хороший вопрос, Сара, — улыбнулся учитель. — Эта рептилия, как и все ящеры, питается насекомыми, многие из которых приносят вред сельскому хозяйству. 

— Но разве вы не сказали, что насекомые приносят пользу? — удивлённо спросила ученица. 

— Любые животные приносят не только пользу, но и вред, — ответил преподаватель зоологии. 

— А какой вред приносят хамелеоны? — спросил внимательно слушавший учителя Ричард. 

— Ну, например, они могут носить на себе клещей и личинки, которые, в свою очередь, являются переносчиками ряда заболеваний для человека и животного, — немного подумав, ответил мистер Латиф. 

— 

Полуметровый горный мадагаскарский хамелеон, имевший кирпичную окраску с тёмно-коричневыми пятнами, осторожно передвигался по толстому стволу дерева. Его своеобразная голова с округлой формой “шлема” медленно поворачивалась из стороны в сторону, а глаза сканировали всё видимое пространство вокруг себя. Эта рептилия искала какое-нибудь насекомое или мелкую пташку, чтобы утолить свой голод. 

Это была самка хамелеона в самом разгаре беременности. Десятки оплодотворённых яиц, в которых едва зародилась жизнь, ждали своего часа. 

В последнее время найти для себя пару стало очень сложным делом. Если раньше на каждом дереве можно было найти сразу несколько готовых к спариванию самцов, то последнего своего друга эта самка нашла после долгих месяцев скитаний с одного дерева на другое. В конце концов, ей посчастливилось встретить видавшего вида и очень перепуганного напарника. После долгих обхаживаний, самке удалось достичь желаемого и теперь она с нетерпением ждала появления своих первых яиц. 

И тут самка горного мадагаскарского хамелеона замерла. Прямо перед ней опустилась какая-то цветастая пташка, похожая на зимородка. Она явно только что рыбачила и теперь, с трепещущей в её клюве рыбёшкой, села на дерево, чтобы отобедать. Но в тот момент, когда ящерица приготовилась выстрелить своим языком, что-то тёмной окутало всё её тело и с силой оторвало от дерева. 

Протяжный и пугающий крик лемура эхом пронёсся по джунглям. 

— 

Не успели дети шумной оравой ворваться в класс зоологии, как Ричард и Сара, расталкивая волнующуюся толпу учеников, пробились к столу, за которым, постукивая костяшками пальцев по его поверхности, сидел хмурый преподаватель. Шум на его уроках был неприемлем, и строгий учитель вот-вот готов был выдать хорошую порцию порицаний своим зарвавшимся подопечным. Но его праведный гнев так и не успел вырваться наружу, потому что Ричард быстрым движением выудил что-то из сумки и проворно водрузил содержимое на стол. Увидев, что оказалось на его столе, учитель застыл в немом удивлении. 

— Мистер Латиф, это мой Фурцифер! — с гордостью пропищал Ричард. 

На столе стояло чучело хамелеона зелёного цвета с тёмно-красными прожилками. Оно было водружено на ветку, застыв в неопределённой позе. 

— Ричард, откуда у тебя это бедное животное? — придя в себя, спросил учитель. 

— Помните, вы нам показывали фильм о Мадагаскаре? На следующий день я рассказал папе об этих ящерицах и попросил такую же себе домой. А он, тогда, попросил своего друга словить мне одну… 

— Но, Ричард, убивать животных очень нехорошо, — качая головой перебил его учитель. — Животных нужно беречь. 

— Да их там в лесу ещё много, — поняв, что своим хвастовством он лишь огорчил уважаемого всеми преподавателя, Ричард пожал плечами и спрятал чучело обратно в сумку. 

— Не забывайте, — отчётливо произнося каждое слов вещал Латиф с высоты своей кафедры, — что каждое животное занимает важное место в функционировании экологической системы нашей планеты и привносит свой вклад в её хрупкое равновесие. 

Когда урок был окончен Сара подошла к Ричарду и тихо прошептала ему на ухо: — Я тоже хочу такого Фурцифера! 

Через пару месяцев после этого урока у каждого ученика было своё чучело хамелеона, с которым он бегал по зданию школы и которым он хвастался перед своими одноклассника. Дети носились с ними по коридорам, ставили на парту во время урока, устраивали друг с другом споры, чтобы выиграть чучело у своего друга… Латиф был в ужасе от происходящего. 

— 

К своему счастью, мистер Латиф не особо интересовался новостями, не смотрел телевизор и не рыскал в соцсетях. Это был классический человек прошлого — кроме своей преподавательской деятельности, он интересовался только лишь зоологией и больше ничем.  

Знай Латиф, что происходит в мире со злосчастными хамелеонами, он давно лишился бы сна и его наверняка мог схватить апоплексический удар. Но и до этого затворника зоологических изысканий начали просачиваться неутешительные для его глаза исследователя животного мира картинки. 

Страсть овладеть чучелом хамелеона охватила весь мир. Это было какое-то помешательство — за очень короткое время в каждом доме появились коллекции из десятка чучел древесных рептилий. Все социальные сети были завалены фотографиями самодовольных хозяев на фоне пресмыкающихся, подвергшихся таксидермии (*1). Бедные шкуры ящериц, некогда медленно передвигавшихся по веткам в поисках добычи или партнёра по продолжению рода, были натянуты на манекены, изготовленные из пенополиуретана (*2) с точным сохранением анатомическим пропорций всех частей тела и объёма мышц животного. Рассматривая разнообразные чучела с кожей хамелеона, могло показаться, что армия рептилий навечно застыла в позе феерического охотника, ожидающего свою жертву. 

Латиф, наблюдающий битву фурциферов в своей школе, даже не догадывался, что подобные игры охватили не только его подопечных, но и детей всего мира. Но когда, случайно проезжая мимо здания художественного музея, он заметил гигантскую рекламу, возвещавшую о выставке чучел редчайших хамелеонов со всего мира, учитель по зоологии не на шутку разволновался. 

Добравшись до дома, он сразу же бросился к своему компьютеру и стал пролистывать последние публикации и новости: буквально треть всех статей была посвящена охоте на хамелеонов; другая треть пестрела фотографиями чучел этих безобидных животных и любительскими видеокадрами с их поимкой. Затем Латиф зашёл в порталы соцсетей — там картина была ещё хуже: со всех сторон на него смотрели мёртвые глаза хамелеонов. Он с отвращением выключил компьютер и схватился за голову. 

“Что же делать?” — пронеслось в его голове.  

Думал он не долго. Вновь включив компьютер, он написал два письма: одно, гневное, он разослал по различным информационным сайтам и новостным каналам; второе, научное, было разослано своим коллегам зоологам. После этого, Латиф купил билет на ближайший рейс в Антананариву, столицу Мадагаскара, и наспех упаковав чемоданы, учитель зоологии сломя голову выскочил из дома прямо в такси, которое, превышая все дозволенные скорости, доставило его в аэропорт. Если бы в этот миг его встретил кто-нибудь из знакомых, он бы никогда не узнал в бегущем пугале с развевающимися по ветру волосами строгого, педантичного и тихого мистера Латифа. 

— 

Но бегство учителя уже ничего не могло изменить и что-либо делать уже было поздно. Первые признаки катастрофы появились почти одновременно в Африке, Азии, Европе и на Ближнем Востоке, а также на Атлантических островах. Невесть откуда появились полчища саранчи, пожравшие весь урожай, а за ними пришла очередь за тучами комаров, москитов, клещей и прочей живности. 

И когда, казалось, нашествие вредоносных насекомых завершилось, разразилась настоящая пандемия, вызванная новой мутацией боррелии (*3), приведшей к появлению давно забытой болезни — возвратного тифа. Только на этот раз видоизменённая и эволюционировавшая бактерия поставила медицину в тупик — никто не знал, как лечить эту инфекцию. Старые методы не работали — ни антибиотики, ни мышьяковистые препараты не помогали, — и эти микроскопические глистообразные существа, воспользовавшись случаем, буйствовали во всю силу. Человеческий организм не мог справиться с охватившей его лихорадкой — миллионы умирали с обширным повреждением внутренних органов, задохнувшись в собственной рвоте. Больницы не справлялись с наплывом заразившихся и все страны стояли на пороге хаоса… 

И вот, когда, казалось бы, учёным удалось обуздать темпы заражения, и разыгравшаяся эпидемия пошла на спад, началась вторая волна нашествия невесть откуда взявшихся насекомых. Ослабевшая было пандемия получила подкрепление и разбушевалась в десятикратном размере. Правительства уже не могли контролировать ситуацию и сдерживать толпы отчаявшихся от безвыходной ситуации людей; во всех странах начались твориться беспорядки и полная анархия. Теперь уже люди умирали не только от тифа, но и от ряда других болезней, а также от голода и от массовых убийств — брат охотился на брата. 

За два года, прошедших с начала эпидемии, более половина человечества была стёрта с лица земли, а оставшиеся, в ожидании лучших времён, прятались по убежищам или группировались в банды, охотившиеся друг на друга в поисках провизии. 

— 

Глубоко под землёй, в хорошо охраняемом правительственном бункере, шло совещание. 

— Почему до сих пор никто не доложил мне об этом? — уставшее лицо президента не выражало ничего, кроме отчаяния. 

С экрана большого монитора на него смотрели несколько руководителей других стран и пара ведущих учёных, одна из которых была зоологом. 

— Никто не слышал о Латифе и его письмо просто утонуло в потоке терабайтов информации, — ответил один из учёных. 

— Мистер президент, — произнесла зоолог, — у нас ещё есть шанс отыскать Латифа. Может быть он жив и преуспел в своём деле. 

Президент посмотрел в большие карие глаза зоолога. В них теплился слабый огонёк надежды, давно уже погасший в глазах всех тех, кто, как он знал, многие месяцы, без сна и отдыха, пытались найти решение для борьбы с распространившейся заразой. 

— Отыщите его, Лана, — слабым голосом произнёс он. — Мы предоставим вам всё необходимое для экспедиции на Мадагаскар. 

— 

В самой чаще леса, подальше от шумных человеческих поселений, раскинулся целый сказочный городок, состоявший из мешанины шалашей, палаток, пластмассовых цистерн, гудящих генераторов и хорошо сбитой избы. Кто бы мог подумать, что всё это хозяйство обслуживают всего три человека: два из которых сейчас отсутствовали, а ещё один — высокий худощавый мужчина с беспорядочной копной седых волос, — сидел в одной из палаток. 

Он возился над проводами, устанавливая ультрафиолетовую лампу над одним из террариумов, в котором проживали два разнополых хамелеона. Закончив, наконец-то, с проводкой, он нажал на выключатель и из лампы полился едва различимый синий свет. 

— Надеюсь, — проговорил он вслух, — это подстегнёт вас к размножению. 

Понаблюдав за парочкой рептилий, явно не спешащих делать то, что ожидал от них человек, мужчина вздохнул и совершил свой ежедневный ритуальный обход палатки, вдоль стен которой, на деревянных столах, были расставлены десятки подобных террариумов. 

Результат обхода не совсем удовлетворил его: количество выводка и яиц всё ещё было недостаточным. 

“Есть ли у меня ещё год? — думал он про себя, направляясь к следующей палатке. — За это время мы могли бы частично восстановить популяцию. Мои письма к коллегам должны рано или поздно возыметь своё действие.” 

За полтора года, что этот человек провёл в лесах Мадагаскара, он сумел соорудить целую лабораторию для размножения хамелеонов. Ему помогали два местных жителя, хорошо знавших здешние леса и умевших отыскивать столь своеобразных ящериц, ставших теперь большой редкостью. Правда, в самом начале своего начинания, поиски рептилий нередко сопровождались стычками с другими охотниками, выслеживающими рептилий ради наживы; теперь же, после разразившейся эпидемии, найти выживших миниатюрных драконов было большой редкостью. 

“Массовое истребление хамелеонов, — продолжал свои размышления мужчина, — нарушило естественный порядок работы эко-системы. Убери из неё хотя бы один вид животных и вся система может посыпаться, как карточный домик. И пока природа не построит новый баланс сил…” 

— Мистер Латиф! — прервал его мысли чей-то женский голос. 

От неожиданности мужчина вздрогнул и обернулся на звук. Из чащи леса выходила небольшая группа людей, облачённых в защитные костюмы. Во главе отряда стояла женщина, державшая свой пластиковый шлем в руках. 

— Доктор Лана Каллен! — воскликнул Латиф. 

— 

Было принято решение основать пункты по размножению хамелеонов в разных уголках планеты, чтобы через год они могли выпустить большую часть из них в их естественные средства обитания. Зоологи надеялись, что только таким образом можно будет победить полчища насекомых, разносящих инфекцию. Президент, совместно с другими странами, обещал помочь с аппаратурой и охраной таких лабораторий. Программа по спасению хамелеонов получила официальный статус первостепенной важности. “Спаси Фурцифера, чтобы спасти человечество!” — звучал её лозунг. 

Через несколько дней, когда террариумы с хамелеонами были распределены по местам назначения, из лесу вышли два помощника Латифа. 

Удивлённые появлению новых людей в палаточном городке и царившей суматохой, они, под вопрошающие взгляды членов прибывшей экспедиции, прошли в избу. 

— Мастер Латифа! — воскликнул один из вошедших, — Смотри, что мы тебе принести! 

Он аккуратно положил тёмный матерчатый свёрток на стол и бережно раскрыл его. Второй помощник поднёс к мешочку массивную ветку; тряпка зашевелилась и из котомки, цепляясь за палочку, выполз полуметровый тёмно-коричневый хамелеон, тут же поменявший окраску на более светлые тона с крапинками. 

— Это же самка горного мадагаскарского хамелеона! — воскликнул Латиф. — К тому же ещё и беременная! 

Два его помощника улыбались во весь рот, гордые своей бесценной находкой. Они чувствовали, что принимают участие в нечто важном для всех людей мира. 

— 

*1 — Таксидермия — способ изготовления реалистичных изображений (чучел) животных, основой при котором является шкура животного. 

*2 — Пенополиуретаны — группа газонаполненных пластмасс. 

*3 — Боррелии — род бактерий, являющихся возбудителями инфекционных заболеваний человека.