Крещёный огнём

Магия – это болезнь, безумие, которое отравляет жизнь. Она не такая радужная и добрая, какой её представляют в сказках. Это боль, пронизывающая каждую твою клеточку, когда могущественная энергия переполняет уставшее тело. Аксель, сидя на своём холодном троне, вполуха слушал перебранку трёх человек, настроенных друг против друга. Каждый из них хотел счастья только для себя. Больше земли, больше денег, больше ресурсов и всё только в свою в свою копилку. «Кто урвет самый лакомый кусочек?» – вот, что действительно интересовало просителей, прикрывшихся заботой о рабочих и желанием принести пользу королевству. Однако король видел каждого насквозь. Борьба за территорию – о, это извечная тема, старая, как мир! В пальцах почувствовалось неприятное покалывание, и Аксель угрюмо выдохнул. Начинается. Ему срочно нужно сотворить какое-нибудь заклинание, либо попросить Мелани, чтобы она подключила его к генератору. Как в старые добрые времена, когда он лежал в психушке и вместе с другими магами питал своей энергией целый город! Генератор был создан с целью экономии ресурсов, когда спустя многие годы тайн и молчания выяснилось, что магия – такая же реальная вещь, как и, допустим, телевидение. Вот только у тех, кто раскрывал в себе подобные возможности, возникала уйма проблем. Некоторые слышали голоса, другие видели иные миры и могли общаться с их обитателями. Чтобы научиться управлять своей необычной энергией, требовалась длительная практика. Некоторым везло, и они попадали в какой-нибудь древний клан, где из поколения в поколение рождались маги, которые были не против обучить этому искусству несведущих. Другие, менее удачливые, попадали в психбольницы, где проживали свои жизни, словно овощи или банальные батарейки. Почему же всё так сложилось? Ответ прост: общество вновь увидело опасность в магах, которых истребляло многие поколения назад. Так как теперь подобный способ считается негуманным и жестоким, было решено изолировать таких людей, а заодно использовать их практически неиссякаемую энергию, чтобы сохранить природные ресурсы планеты. «Конечно» – в язвительной манере думал когда-то Аксель: – «Ведь так с людьми поступают очень хорошо, верно? И совершенно не мучают их, не гробят их жизни!». Этот кошмар продолжался ровно до того момента, как он со своими сторонниками сверг прошлый коррумпированный строй и возглавил новое время, вернув его к монархии. Современному её варианту, конечно.

Король знал, что все люди со «страшным» диагнозом «маг», пройдя реабилитацию после освобождения, научились жить в мире со своими способностями. «А со мной-то что не так? Я же тоже учился управлять магией, также, как и все!» – он каждый раз задавал этот отчаянный вопрос, но никто не мог вразумительно ответить на него. «Вы особенный, Ваше Величество» или «вы просто генерируете много энергии, с вами всё в порядке, Ваше Величество». Акселя тошнило от этого. И от трёх эгоистов, распинающихся перед ним в эту самую минуту, тоже тошнило! Сжав руки в кулаки, Аксель медленно встал. Люди замолчали и внимательно посмотрели на него, ожидая, что же скажет сильнейший маг королевства. Вот только он и словом не обмолвился о деле, которое ему излагали битый час – повернувшись к своему светловолосому, молодому на вид советнику, он попросил:

– Габриэль, передай Мелани, что мне нужна её помощь. Я буду ждать в «больничной».

– А как же… – мужчина выразительно кивнул в сторону просителей, которые выглядели крайне потеряно – они неловко смотрели то на монарха, то на его советника.

– Мы закончили, – отрезал Аксель, проходя мимо просителей и даже не удостоив их взглядом.

Габриэль вышел через другую дверь, чтобы быстрее добраться до Мелани, которая находилась в другом крыле поместья. Она была близкой подругой короля, и по совместительству – медиком, специализирующемся на людях с проблематичной магией. Выйдя из приёмного зала, Аксель почувствовал, что за ним кто-то следует. Коротко повернув голову, так, чтобы боковое зрение выловило фигуру, король узнал «хвост». То был Нортон де Жобен. Всё время приёма он стоял поодаль и наблюдал за процессом. Нортон был очень ценным человеком для короля, потому что, во-первых, в его распоряжении было большинство производственных мероприятий, и он направлял приличный денежный поток в казну, а во-вторых, он часто говорил разумные вещи. Аксель не мог отрицать его ума, но всегда был настороже – безумная магия шептала, что у Нортона есть свои собственные планы и пока ещё не ясно, насколько они схожи с планами самого монарха. В тишине они оба прошли множество сквозных помещений королевского поместья. Оба не хотели начинать разговор здесь, потому что повсюду были любопытные придворные, готовые пригреть свои ушки при любом удобном случае. Выйдя на жилую часть с её преимущественно пустыми коридорами, мужчина в красном пиджаке заговорил:

– Ваше Величество, вы даже не слушали просителей?

– Это было лишним.

– Почему?

– Потому, что я знаю, что им надо. Они сцепились за землю, которая нужна каждому для собственного насыщения. Я не терплю этого. Лучше отдать землю тем, кто в ней действительно нуждается. Потом Габриэль скажет им, что их прошение отклонено.

– Не лучше ли отдать землю тем, кто сможет использовать её на благо? Мне показалось, что те люди были способны на это. Они излагали свои проекты, некоторые были очень дельными. И, позволю себе заметить, они тоже ваш народ.

Аксель резко остановился и обернулся на Нортона. Тот изобразил лёгкую, светскую улыбку, и это вызвало у короля раздражение. В том переполненном состоянии, в котором он находился, ему было крайне тяжело контролировать себя, а спор только раззадоривал с трудом сдерживаемую агрессию.

– Ты смеешь утверждать, что я обделяю свой народ? – чуть ли не прорычал он.

Руки стало сводить от боли – магия подпирала к самому лучшему выходу, пальцам. Мужчина сжал их в кулаки, понимая, что заденет Нортона, если позволит энергии вырваться. «Нужно быстрее отделаться от него» – подумал король.

– Ни в коем случае, – ответил промышленник, заложив руки за спину.

Промышленник хотел добавить что-то ещё, он уже набрал воздух в лёгкие для продолжения мысли, но обоих мужчин отвлёк звук шагов, отдающих эхом в длинном коридоре. То был Габриэль, который, завидев монарха, поспешил ему на встречу.

– Мелани уже в «больничной», ожидает вас, – сказал он с лёгким поклоном.

– Прекрасно, – ответил Аксель и повернулся к Нортону спиной, радуясь возможности уйти от утомительного разговора. Но вдруг тот сказал:

– Я лишь говорю, что есть способы, благодаря которым можно помочь всем. Например, обязать личностей, желающих богатства и роскоши только для себя, помогать бедным слоям населения.

Король вновь повернулся к нему и попал в ловушку – он сразу понял это. Глубокие карие глаза собеседника, словно магниты, притягивали к себе взгляд. Они говорили без слов, энергетически… магически.

– Вам нужно лишь послушать меня, Ваше Величество.

Аксель вдруг почувствовал себя в психбольнице. Он вспомнил то страшное время, когда был бездушной куклой, которой крутили, как хотели. Но ведь с тех самых пор, когда он вновь обрёл способность чувствовать, он дал себе слово, что этого больше не повторится. Однако чужой взгляд порабощал, мягко подчиняя себе волю и овладевая мыслями. Внимание Акселя неожиданно привлекла собственная непокорная магия, забурлившая в жилах. Будто дикий кабан, готовый броситься в бой сломя голову. Нагнетание стало происходить так стремительно, что король больше не мог сдерживать её. Мощный всплеск ослепил мужчину, полностью разрывая зрительный контакт и разрушая тонкую связь между ним и его собеседником. Королю стало значительно легче, вот только… когда зрение снова восстановилось, и мозг был готов воспринимать картинку, что передавали ему глаза, он ужаснулся – Нортон стоял чуть дальше, вполоборота к Акселю и с опущенной головой. Возле него суетился Габриэль. Спустя секунду монарх тоже понял тревогу советника: по руке, которую де Жобен прижимал к левой, отвёрнутой части лица, стекала кровь. Советник стал тараторить от волнения, уверяя де Жобена, что Мелани быстро всё исправит, но мужчина лишь покачал головой, только-только приходя в себя. Отняв руку, Нортон около секунды удивлённо разглядывал красную ладонь, а затем повернул лицо к монарху. Аксель никогда не боялся крови, но осознание того, что всё это случилось по его вине, заставило мужчину подвергнуться целому вихрю из самых неприятных чувств. Губы Нортона растянулись в холодной, мстительной улыбке. Стекающая по ним алая кровь лишь усугубляла эффект. Бровь и щека были рассечены, но глаз, к счастью, остался цел. Аксель не сводил с Нортона глаз, будто не произошло ничего необычного. Он как будто говорил оппоненту: «Только попробуй ещё раз что-то мне внушить».

– Я понял ответ, Ваше Величество. О, я прекрасно понял! Позвольте поблагодарить, что хотя бы глаз мне сохранили. Разрешите откланяться?

– Нортон? – произнёс Габриэль растерянно.

Тот повёл рукой, как бы показывая, что всё в порядке. Спокойным жестом оправив пиджак, он взглянул на короля потемневшими глазами – и не нужно дополнительных слов, чтобы охарактеризовать всю ту гамму чувств, которая растянулась в душе промышленника. Слегка поклонившись государю, мужчина развернулся и ушёл. Аксель долго смотрел ему вслед, рассуждая о том, какого хода ему следует ожидать от этого непростого человека. С Нортоном нужно что-то делать, и то, что казна сильно зависит от его кошелька значительно усложняло дело. «Отодвинуть его от себя? Передать большую часть промышленности в руки моего человека, который будет мне верен? Об этом следует хорошенько подумать. Такое не решается сгоряча» – думал Аксель посреди коридора. Но одно он знал точно – с этой минуты Нортон представляет для него серьёзную угрозу.

– Ваше Величество? – позвал Габриэль.

Он больше не выглядел растерянным или удивлённым, однако в глазах всё ещё блестело беспокойство. Монарх посмотрел на него и, вздохнув, попросил:

– Я передумал. Уже нет нужды в услугах Мелани. Передай ей мои извинения, Габриэль.

Сказав это, он развернулся на пятках и свернул в соседний коридор, что вёл в его офис.

Пока Нортон шёл к выходу, конечно же, ему пришлось столкнуться с множеством придворных. Они смотрели на него с ужасом. Кто-то даже останавливал де Жобена и спрашивал, кто с ним так жестоко обошёлся. Однако промышленник, голову которого занимали не столько гневные, сколько тревожные мысли, всячески уходил от прямого ответа. «Я давно стал видеть, что Аксель не в себе. Но чтобы настолько?» – думал он, при этом заверяя очередного беспокоящегося человека, что всё порядке.

По дороге домой Нортон только и думал о том, что король не в состоянии управлять даже собой. Он очень сомневался, что всё произошедшее входило в августейшие планы. Эта ситуация больше походила на недоразумение, вот только сам Аксель повёл себя слишком… по-королевски. Не признал ошибку, даже слова не сказал. «Разве может такой государь править? Он просто не желает видеть, что творит! Не хочет даже прислушаться к кому-либо. И зачем ему этот Габриэль? Что, в качестве мальчика на побегушках? Это всё больше похоже на правду» – подумал промышленник, с силой сжав руль своей иномарки.

Ворота особняка автоматически открылись перед хозяйской машиной – установленная на них камера зафиксировала номер и тут же отправила нужную команду системе управления. Въехав во двор, Нортон был совершенно не в духе, чтобы ждать, когда ему откроют гараж, а потому просто вышел из машины и пошёл прямиком в дом. В просторном холе его встретил седеющий камердинер, заведующий делами особняка и выполняющий все поручения молодого господина.

– Господин, к вам… – он оборвался на полуслове, увидев, во что превратилось лицо де Жобена.

Нортон поморщился, не имея никакого желания объяснять, что с ним произошло. Слишком долго рассказывать, а время не ждёт. По крайней мере, пока сумасшедший король всё ещё у власти. Лицу тем временем пришлось вернуться к своему нейтральному выражению, потому что раны вспыхивали сильной болью от малейшего изменения мимики.

– Господин, что случилось? – камердинер подошёл к нему ближе. – Скорее, нужно всё обработать!

– Не суетись, Станислас, – отмахнулся от него мужчина. – Просто позови врача, я буду ждать в кабинете.

– Нортон?

Третий голос привлёк внимание промышленника. Он поднял удивлённый взгляд на девушку в чёрном платье, что вышла из гостиной. Она выглядела не менее поражённой, чем Станислас, правда, не стала пугаться и суетиться также, как он. Последнее обстоятельство радовало мужчину, но сам факт её появления – нет. Де Жобен хотел обдумать план дальнейших действий в одиночестве, но если не избавиться от непрошенных гостей, то это придётся отложить. А этого Нортону крайне не хотелось.

– Что случилось? Откуда ты… вот такой? – спросила девушка, не двигаясь с места.

– Нора, что ты здесь делаешь? – холодно спросил Нортон. – Я не помню, чтобы звал тебя сегодня.

Она вскинула бровь и явно собралась ответить что-то очень едкое, но Станислас пояснил:

– Госпожа Флетчер прибыла по важному делу. Извините, нужно было предупредить вас раньше, господин.

– Ничего.

– Я вызову врача.

– Не нужен врач, я сама им займусь, – ответила Нора упрямо. – Куда ты там шёл? В кабинет? Веди.

– Нора… – мужчина тяжело вздохнул, словно говорил с маленьким ребёнком.

– Я обладаю целительной магией, – оборвала она его. – А заодно расскажешь мне всё.

– А как же твоё дело?

– Оно подождёт. Твоё, судя по всему, гораздо интереснее. Станислас, будьте так любезны, принести для меня какую-нибудь посуду с водой и чистую ткань.

У промышленника просто не было выхода. Он в очередной раз вздохнул, словно святой мученик, и кивком головы указал, в какую сторону нужно идти. В кабинете Нортон лёг на кожаный диван, придвинутый к окну, а Нора отлучилась в ванную, чтобы помыть руки. Мысли промышленника не желали останавливаться. Он чётко сознавал, что две сегодняшние ситуации – просители, которых даже не слушали, и его собственная стычка с Акселем – край. Уровень жизни в королевстве и так ухудшается с каждым днём, причём такими темпами, будто мячик, покатившийся по крутому склону. Стало слишком много совсем бедных семей, но также выросло число богачей. Среднему классу и вовсе грозило исчезновение, и это вызывало волнение у народа. «Я не могу сидеть и наблюдать за этим» – подумал Нортон решительно. В комнату вошли Нора и Станислас. Камердинер положил на небольшую тумбочку миску с водой и придвинул её к дивану, чтобы девушке было удобно дотягиваться до посуды. После он оставил своего господина наедине с чародейкой. Как только дверь за ним закрылась, она серьёзно посмотрела на окровавленного промышленника, словно на нашкодившего мальчишку, и спросила:

– Так что произошло?

Нора окунула ткань в воду и, осторожно выжав, стала смывать затвердевшую корочку крови с его лица. Её движения были настолько нежными и мягкими, что Нортон почти не чувствовал боли.

– Повздорил с королём. Вот он и наказал меня, я полагаю, – спокойно, словно такое случается каждый день, сообщил мужчина.

Чародейка замерла на миг, но, опомнившись, совладала с удивлением и продолжила работу. Однако на лице её всё ещё отчётливо проступало волнение.

– Я даже не спрашиваю, как ты так умудрился вывести короля. Ты, конечно, тот ещё засранец, но, насколько я знаю, инстинкт самосохранения у тебя есть. Или я тебя так сильно переоценила?

– Ты слишком многое обо мне не знаешь.

– Не сомневаюсь, – Нора улыбнулась, показав свои милые ямочки на щеках. – И всё же, что ты собираешься делать? Думаешь, король оставит тебя в покое?

– Сейчас – да. И это самое время действовать.

– Что ты задумал?

Нортон изучающе посмотрел на чародейку. Она могла только задаваться вопросом, что творится в его коварной голове, но вдруг он резко перехватил её руку, которой она промывала раны. Девушка даже вздрогнула от неожиданности. Нора склонила голову на бок, ожидая, когда он закончит так пугающе смотреть на неё и начнёт говорить более подробно и связно.

– Ты же сильная чародейка, верно? – спросил он издалека.

«Кажется, о подробности и связности с этим мужчиной лучше даже не мечтать» – мысленно вздохнула девушка, но ответила:

– Ближе к делу, пожалуйста. Ты меня напрягаешь.

– Твоя специализация – иллюзии, я прав?

– В принципе, да.

– Значит, ты можешь влиять на людей, когда они спят?

– На их сновидения, ты имеешь ввиду? Да, могу. И всё же, Нортон, что тебе надо?

– Я хочу, чтобы ты отправила моё сознание в сон короля, – его глаза ярко заблестели, будто от этой просьбы зависела его собственная жизнь. – Это возможно?

Нора замолчала. Она не понимала смысл этой затеи и была немного шокирована такой просьбой, поэтому не хотела давать однозначный ответ. По крайней мере, не сейчас. Отведя взгляд от пленительных глаз Нортона, которые легко притягивали любого глупца, чтобы заключить его в плотные сети внушающей магии, девушка задумалась.

– Объясни, зачем тебе это нужно.

– Разве ты не видишь, что король безумен? Неужели ни у тебя, ни у кого из ваших алчных магов не возникает желания сместить его?

– Что? – Нора дёрнулась, но Нортон крепко держал её за руку. – Ты хочешь сместить короля? За что? За то, что он так отделал тебя? Может, это было по делу, не думаешь?

– Не в этом дело! – де Жобен порывисто сел, приблизившись к её лицу. Нора слегка отклонилась. – Сама посмотри, что творится в стране! Всё замалчивается, вопросы не решаются. Даже сегодня к Акселю пришли просители, но он и слушать их не стал. Он безумен, и я собираюсь доказать это всем.

– Это серьёзное обвинение, Нортон.

– Я знаю, о чём говорю.

– Так объясни мне толком! То, что король не слушал просителей и почти раскроил тебе лицо… Хорошо, это не адекватный поступок, но так может поступить любой тиран!

– Достаточно просто оглядеться. А ещё нужно посмотреть на него самого. Нора, ты просто не видела его три года назад, когда он пришёл к власти! Он был отзывчив. Он преодолел многие трудности на своём пути, смог осуществить то, о чём мечтал. Я видел в его глазах всё это, тогда он действительно болел за свой народ. А сейчас? Нет, он погружён в самого себя, больше его ничего не интересует. Тогда он обещал мне, что никто больше не будет страдать. И вспомни то время, это был настоящий подъём!

– Верно. Большинство нынешний богачей заработали своё состояние именно тогда.

– Да. А что стало сейчас? Ты же сама видишь, что всё становится совсем плохо!

– Я вижу, но… как ты хочешь изменить ситуацию? Попав к нему в сон?

– Это лишь первый шаг. Мне нужна твоя помощь, Нора.

Она тяжело вздохнула, стараясь переварить всё, что он ей наговорил. Ситуация в стране действительно приводила в ужас, некоторые люди даже умирали от голода. Неравнодушные помогали беднякам, вот только двор слишком редко откликался на крики о помощи, а то и вовсе хранил молчание. При самом дворе тоже не всё было гладко – ходили слухи, что король порой не властен над собой. У него бывает бред, когда магия бьёт ключом, и в такие моменты к монарху заходят только самые близкие люди. Кто-то говорил, что это чистая правда, а другие считали полнейшей ерундой. Нора же просто не вникала в дворцовые интриги. «Может, Нортон действительно прав? Король не справляется со своими обязанностями?» – думала она теперь, пребывая в полнейшей растерянности.

– А что будет потом? Если у нас получится? И если нет? – спросила она, не глядя на де Жобена.

– Время покажет. Но попытаться стоит, – просто ответил он.

Чародейка глубоко вздохнула, ещё раз взвесив все «за» и «против». Нортон не торопил её, сам знал, что для такого решения нужно много времени. Он сомневался весь последний год, когда Аксель начал выпускать вожжи правления из рук, но сегодняшний день расставил всё на свои места. Норе же значительно сложнее, потому что ей нужно довериться ему. Ведь она не общалась с королём лично, чтобы сложить о нём конкретное впечатление. Однако ситуация в самом королевстве была красноречивее любых описаний. Так разве это не веская причина, чтобы принять сторону борца и сделать хоть что-то, чтобы облегчить участь несчастного народа? Наконец, Нора решилась. Она уверенно посмотрела в глаза Нортона и спросила:

– Каков план?

***

Аксель услышал тихий шорох в спальне. Как будто лёгкая ткань скользнула рядом, у самого уха. Мужчина не спешил вставать – он продолжал слушать, но глаза открыл сразу же. Правда, это ничем не помогло, так как в комнате стоял непроглядный мрак. Впрочем, ситуация быстро исправилась: монарх поднял руку на уровне головы, и пальцы охватило яркое пламя. В комнате не было никого постороннего. «Показалось?» – подумал он, собираясь гасить огонь и вновь возвращаться ко сну, как вдруг услышал голоса за дверью. Тихие и незнакомые, они переговаривались о чём-то совсем близко, видимо, напротив его покоев. Аксель нахмурился и без лишних раздумий встал с постели и отворил дверь. Конечно же, он ожидал увидеть перед собой длинный коридор, по левую сторону которого тянулись многочисленные комнаты, а правая представляла собой ряд из окон. Вот только глаза, казалось, обманывали его: он стоял на пороге своей палаты в психбольнице. Та же койка со специальными устройствами вокруг, откачивающими магическую энергию, тот же ледяной пол и потолок – страшный побеленный потолок, с которым были связаны самые ужасные воспоминания Акселя. Он напоминал ему о пустоте, которая зияла в душе тогда, пять лет назад, и о полном отсутствии желания жить. Мужчина судорожно попятился назад, но упёрся спиной в стену. Он отшатнулся от неё, непонимающе огляделся и испытал дикий ужас, поняв, что он заперт здесь. «Дверь! Она только что была! Я помню это, помню!» – в голове пульсировала отчаянная мысль, пытающаяся убедить больной разум в том, что он всё ещё контролирует ситуацию.

– Ах, Ваше Величество, вы попали в ловушку? – раздался чей-то голос за спиной.

Аксель обернулся с сильнейшим желанием бороться за свою жизнь, чувствуя опасность во всём, что его окружает, но вдруг замер, боясь даже дышать. Перед ним стоял Нортон. Левая часть его лица была залита кровью, и взгляд короля невольно приковался к тонким струйкам, стекающим с подбородка на красный пиджак. Они не растворялись в его красноте, а наоборот, делали её более чёрной и зловещей. Лёгкая дрожь прошла по телу Акселя.

– Вы не смотрите мне в глаза, Ваше Величество. Вам мерзко смотреть мне в лицо? Вам мерзко от того, что вы сделали со мной? – насмешливо спрашивал Нортон.

Дрожь усилилась, дыхание спёрло, а сердце, казалось, заключили в ледяные тиски. Мужчина стал качать головой – бездумно, сильно, отрицающе.

– Я не хотел! – шептал он, словно в бреду. – Это была случайность! Магия, она…

– Вы не контролируете её. Она – хаос. И с этим хаосом вы собираетесь руководить целым государством?

– Я хочу как лучше…

– Но вместо этого вы калечите людей! – Нортон стремительно подошёл к монарху и схватил его за плечи. – Ну же, Ваше Величество! Посмотрите же на меня!

Аксель был вынужден посмотреть в его опасные глаза, словно это был приказ, которому невозможно не подчиниться. И вновь это страшное чувство беспомощности и растущей внутри пустоты. Проклятое место! В нос ударил запах крови и медикаментов, и мужчина с трудом подавил сухой рвотный позыв. Голова пошла кругом…

– Ты недостойный король. Ты всё портишь, – медленно, выделяя каждое слово, проговорил Нортон. – Народ страдает из-за тебя. Ты обещал мне, что поможешь им. Так почему губишь вместо этого? Если ты не способен спасти самого себя, то как смеешь брать ответственность за них? Ответь мне, Аксель!

Состояние Акселя дошло до апогея – он закричал во всю силу лёгких, позволяя магии вырваться наружу. Какое волшебное чувство! Монарх оскалился, чувствуя, как в нём бушует пьянительная энергия. Мышцы расслабились впервые за долгое время, им больше не нужно было удерживать циркулирующий поток, который раньше так сильно пугал мужчину. Теперь не было страха, был лишь адреналин в крови и ощущение полного могущества. Нортон не устоял на ногах и ударился о стену, однако тут же разразился громким смехом.

– Гори в Аду! – крикнул ему король и в резком жесте широко развёл руки.

Всё вокруг заняло пламя. Оно было живым, жгучим, резвым и ненасытным. Акселю казалось, что он сам пляшет и ревёт вместе с ним, поддаваясь всеобщему крещендо хаотичной музыки. Однако скоро король отмёл все мысли и осознал, что он и есть бушующее пламя. Хохот Нортона, охваченного огнём, стал практически безумным, но это совершенно не пугало Акселя. Ему было хорошо, как никогда раньше. «Очищение! Долгожданное крещение огнём!» – думал он, полностью растворившись в стихии. Огонь пожирал его страхи, сомнения, воспоминания. Он уничтожал всё то, что держало его в прошлом.

– Аксель! Аксель! – краем сознания он улавливал чьи-то голоса – мужской и женский.

Вот только монарх совершенно не мог понять, к кому они обращаются. Он потерял собственное эго. Было только «Я», не имеющее имени. Он был всем и ничем одновременно.

– Проснись, Аксель! Проснись!

Голоса были настойчивы, они приближались. Огонь не хотел их слушать, ведь, он знал, они желали заключить его обратно в тюрьму, вернуть эго тотальный контроль, от которого он только-только освободился. Кто же в здравом уме согласится променять свободу на подчинение?

– Аксель! – сквозь рёв пламени, «Я» узнало голос Мелани – испуганный и надрывный.

Лёгкое содрогание от тревоги, и всё вернулось на круги своя: король распахнул глаза, чувствуя, как тысяча оболочек вновь заключают его огонь в непроницаемую темницу. Однако он не успел осознать этого, потому что всё вокруг действительно пылало, и это явно был не сон. Аксель больше не чувствовал связи с царившим вокруг хаосом. Следующее, что он обнаружил, это то, что растрёпанные Габриэль и Мелани стащили его с кровати и теперь изо всех сил волокли к выходу.

– Что… – хотел было проговорить он, но осознав критичность ситуации, сам вскочил на ноги и уверенно увлёк своих спасателей за собой.

Огонь расступался перед ним, но лишь для того, чтобы с новой силой наброситься на мебель, когда маги минуют её. Выведя советника и подругу из горящей комнаты, Аксель вытянул руки, чтобы поглотить стихию, но по пальцам будто полоснули ножом – он вскрикнул и до крови прикусил губу, чтобы замолчать. Мелани положила руку ему на плечо в неосознанной попытке успокоить, а Габриэль тем временем распахнул окно, ведущее в передний двор. Нашарив взглядом фонтан, брызгающий во все стороны водой, мужчина замер на секунду в полном сосредоточении: вода, большое её количество, стала стремительно подниматься в воздух, формируясь в подвижную сферу, сверкающую в лунном свете. Затем, вцепившись пальцами в подоконник так, что побелели костяшки, советник с размаху отправил сферу в королевские покои. Она выбила все окна, но с задачей справилась – огонь был полностью потушен. Мелани тем временем посмотрела на руки Акселя и ужаснулась:

– Ах, твои руки! Какие страшные ожоги…

Мужчина заметил это, только когда она обратила внимание. Он нахмурился, разглядывая вздутую, местами кровящую кожу и понимая, почему не смог колдовать. Ещё он услышал голоса за спиной и, обернувшись, увидел, что в коридоре собрался почти весь двор. Люди старались протолкнуться в первые ряды, чтобы воочию лицезреть своего короля. При этом все шептались, спрашивая друг друга, что же произошло.

– Да пожар был, разве не видно?

– Кто осмелился?

– Не знаю.

– Будет расследование.

– Кажется, король сам и поджёгся…

После этой фразы шёпот приобрёл беспокойный характер, и разобрать дальнейшие слова было практически невозможно. Король понял, что именно последнее высказывание вызвало такое волнение. Ему не понравилось это. Мужчина обернулся на толпу, оглядывая её грозным взглядом. Он с трудом концентрировался на многообразии лиц, силы стремительно оставляли его, а что уж было говорить о поиске того человека, который дерзнул сказать о самоподжоге? Но вдруг Аксель услышал обрывки чьих-то слов: «Слава богу, живой!», и перепуганные люди начали креститься. Этот жест напомнил ему о сне, в котором он наконец-то принял свою магию. В котором ему было так хорошо! Всё остальное казалось неважным и бессмысленным по сравнению с этим.

– Нужно срочно обработать ожоги, – выдохнул Габриэль, смахивая тонкую струйку пота, очертившую скулу. – Странно, я даже не видел, чтобы огонь добрался до рук…

– Должно быть, энергия была такой мощной, что при выбросе задела кожу.

– Ваше Величество, как вы? – спросил советник, пристально вглядываясь в посеревшее лицо монарха.

Шёпот придворных резко стих, каждый хотел услышать ответ Акселя. Он тем временем поднял на Габриэля тусклый, опустошённый взгляд и ответил ровным голосом:

– В порядке. Спасибо, что вытащили меня из огня.

Король чувствовал неимоверную усталость и… разочарование. Его жизнь никак не изменилась, а долгожданное крещение огнём, случившееся только во сне, лишь показало то, как сильно он устал от борьбы с самим собой. «Я должен сделать с этим хоть что-то. Жить так… невозможно» – подумал Аксель, но всё, что ему хотелось после изнуряющего магического выброса и до боли обнадёживающего сна – забыться в небытии. Спать без сновидений. Остальное больше не волновало.

– Идём, я обработаю раны, – сказала Мелани.

Король послушно последовал за ней, не обращая внимания на расступавшихся перед ними придворных, учтиво склоняющих головы. Он думал лишь об одном: «Магия – это болезнь, которая отравляет жизнь».

В это же время Нортон с трудом приходил в себя. Он лежал в объятиях Норы, которая нежно поглаживала его по голове, приговаривая заботливым голосом: «Тише, тише, приходи в себя, ну же…». Мужчина не мог сдержать колотившую его дрожь, как бы сильно он не старался. Мышцы болели, а по лбу стекал холодный пот. Руки Норы источали сиреневое свечение, и де Жобен понял, что она пытается успокоить его нервную систему. Судорожно выдохнув, мужчина приподнял голову, чтобы посмотреть на неё. В полутьме комнаты лицо было трудно разглядеть, но яркий блеск в карих глазах отчётливо выдавал волнение девушки.

– Ох, ты очнулся! – она улыбнулась. – Что там произошло? Я испугалась за тебя.

– Что со мной? – спросил Нортон.

– У тебя начались судороги. Я старалась сделать всё, чтобы вытащить тебя из этого состояния.

– Всё было так плохо?

– Это была агония, Нортон, – взгляд чародейки стал жёстким, как сталь. – Такого не должно было случиться. Что произошло?

– Аксель поджёг меня, – на удивление жизнерадостно ответил мужчина.

Нора замолчала. Казалось, в этот момент она серьёзно задумалась о том, кто из этих двоих – Нортон или Аксель – более ненормальный. Устало вздохнув, она продолжила поглаживать его по голове, пока не прошла дрожь.

– Почему ты говоришь об этом так, словно тебе понравилось? – спросила чародейка спустя недолгое молчание.

– Я радуюсь другому. Тому, что жив, например. Да и то, что я увидел в его сне, меня не разочаровало. Теперь я знаю его главный страх.

– Получается, ты увидел там то, что хотел?

– Да, вполне. Но нам будет сложно с Акселем. Впрочем, нет ничего невозможного, верно?

– Мне нравится твой настрой.

– Позволь поздравить тебя с маленькой победой, – Нортон улыбнулся, поцеловав тонкую ручку подруги. – Теперь я точно знаю, что делать.