О героях и злодеях

Мальчик сидел у Деда на коленях и читал стишок. Медленно, старательно растягивая по слогам:

– В ле-су ро-ди-лась ё-лоч-ка…

В комнате было холодно, печь стояла чуть тёплой, и могло показаться, что мальчик просто замёрз. Дед с радостью поверил бы в эту ложь, но…

Проклятье! Дай ты ему уже конфету, чтоб заткнулся!

Голос Беза всё настойчивее звучал в голове – так часто, что у Деда уже не получалось его игнорировать.

– В ле-су о-на…

Зачем вообще этот спектакль? Мелкий уродец похож на мычащего телёнка, забредшего на минное поле. А остальные? Ты только глянь!

– … ро-сла…

Дед глянул. Дети сидели рядком напротив. Осунувшиеся лица, пустые взгляды, бессмысленные жизни. Словно каторжники за работой.

– Зи-мой и…

«Не нравится – не слушай», – предложил Дед.

Прекрасный совет от старого лицемера. Но чувства у нас одни – только реакция разная. Если что-то не нравится мне…

Дед хотел возразить, но мальчик вдруг сбился:

– … и… и ле-том… ле-том… ле-то…

Ну всё — зажевало!

Дед осторожно качнул ребёнка, сказал ласково:

– Сашенька, не волнуйся. Давай другой…

– Лето! – крикнул вдруг мальчик. – Летом… в Лету… я в Лету… Я… я…

Хруст шейных позвонков показался треском разрываемого на части мира. Дед, выпучив глаза, посмотрел на свои руки, только что сломавшие тонкую шею. Хохот Беза в голове был яснее любых слов: бесплотный дух на мгновение получил контроль над телом. Впервые за тысячу лет. А как только мальчик замолчал, другие дети привычно захлопали в ладоши, и холод пробрал повелителя Зимы до самых костей.

***

Спустя час Дед вправил позвонки и холодом закрепил шею. Его силы таяли день ото дня, но выбора не было. Маленькое изломанное тельце в изношенной одежде лежало на столе, ожидая своей участи. Давно остывший труп, который всё труднее становилось удерживать от разложения. Но других тел уже не найти. От эры человечества остались одни лишь осколки. Сама эта деревушка в радиоактивной зоне – один из них.

Дед вздохнул и достал из шкафа ещё один пережиток прошлого.

Опять? Не надоело ещё?

В обычной стеклянной банке под чарами хранилось то, что не давало людям полностью исчезнуть. Частицы душ, словно мотыльки порхали внутри банки. Возможно, они были бы даже рады найти огонь, что сжёг бы их дотла, но великий добрый волшебник думал иначе.

Дед открыл банку и двумя пальцами подхватил белый огонёк. Поднёс к бездыханному телу и вложил в приоткрытый рот. Секунду спустя мальчик вздрогнул, открыл бесцветные глаза и неловко приподнялся.

– Здравствуй, Сашенька! Как себя чувствуешь?

Мальчик послушно зашевелил губами, но изо рта послышался лишь слабый хрип.

Хе-хе. Ну хоть не зря старался.

Дед погладил мальчика по голове и отвёл в соседнюю комнату – к другим детям.

– Сегодня будем рисовать, – объявил он.

Каждый получил по листку бумаги и карандашу. С минуту дети вертели непонятные палочки в руках, пока один не провёл, возможно, случайно острым концом по бумаге. Дальше пошло веселей, хотя бессмысленные каракули нагоняли тоску.

Знаешь, отрывать кузнечику лапки жестоко и глупо, но ещё глупее приклеить их на место и ждать, что букашка будет прыгать как раньше.

Без не всегда был таким. Когда-то он даже имел настоящее имя, но те времена прошли. Последние столетия он просто молчал, но теперь становился всё настырнее. Люди сравнили бы его с соседом за стенкой, бесконечно делающим ремонт. Не смертельно, но очень раздражает.

«Дети должны рисовать и читать стихи – это правильно».

Ну да. А ещё, пока они хоть немного остаются людьми – помнят тебя, и бесцельное существование никому не нужного волшебника продолжается.

«Помолчал бы: тебя забыли давным-давно».

Стрела попала в цель. Без умолк и больше не встревал. Дед похвалил детей за рисунки, дал каждому по конфете и отправил по домам. Потом и сам вышел на улицу.

Болезненно бледное солнце висело посреди тусклого неба, едва одаривая теплом замёрзшую землю. Бесконечные холода, бесконечные сумерки. И деревня – терпящий бедствие корабль, плывущий по течению зимы. Она как река: то успокаивается, то разливается ледяными ветрами по округе.

«А лето и правда кануло в Лету», – подумал Дед.

Не искушай, а? Сворачивать шею самому себе мне бы не хотелось.

Дед хмыкнул и, тяжело опираясь на посох, побрёл осматривать свои владения – есть привычки, от которых непросто отказаться.

Здесь давно ничего не меняется, только сугробы становятся всё выше, а деревья кривятся всё сильней. Ни птиц, ни зверей – одни воспоминания. Им и придавался Дед, шагая по хрустящему насту. Без не мешал, пока они не дошли до южной границы – мелкой речки, скованной льдом.

Ты чувствуешь?

«Что?» – не понял Дед.

Запах, конечно! Подсвети немного – глаза уже не те.

Дед постоял, раздумывая, не уловка ли это? Но слишком много беспокойства он ощущал в себе. Без не притворялся.

Навершие посоха вспыхнуло белым светом, собравшиеся под деревьями тени, разлетелись кто куда. Дед сделал десяток шагов и ахнул. Цепочка следов, преграждая ему путь, тянулась от реки в сторону деревни. И тот, кто здесь прошёл, точно сделал это на двух ногах.

«Люди! Они выжили!» – обрадовался Дед.

Не тот запах. Давай быстрей назад!

Дед хотел бы быстрее, но фокусы со светом дорого ему обошлись. Обратный путь по укреплённой тропе долог, а на то, чтобы бежать по сугробам напрямик, не осталось сил.

Пусти меня! Если не станешь сопротивляться, того, что я скопил, хватит нам обоим.

Снова было похоже на ловушку, но возбуждение Беза казалось подлинным, и Дед решился:

«Беги!»

Тело враз стало чужим и понеслось вперёд, словно по собственной воле. Усталость отступила, а ей на смену пришёл волчий азарт, жидким пламенем растёкшийся от макушки до пяток. Белобородый старик с тяжёлой шубой на плечах вспахивал сугробы так, что любой медведь позавидовал бы.

Нужный дом нашёлся быстро. Без, ни на секунду не усомнившись, взбежал на крыльцо и через сени заскочил внутрь. В тот же миг силы его иссякли, словно кто-то перекрыл кран с живой водой, и Дед снова почувствовал себя хозяином тела. Но всё равно застыл ни жив ни мёртв.

Если дать ребёнку краски и попросить нарисовать монстра, живущего под кроватью, то результат, наверняка, будет похож на то создание, что Дед увидел в каких-то десяти шагах от себя. Невысокий, коренастый, покрытый густой белой шерстью крокодил – таким оказалось первое впечатление. Впрочем, голова напоминала крокодилью лишь отдалённо: она была заметно короче, хотя ноздри также сидели по бокам вытянутой пасти. Жёлтые глаза, размером с голубиное яйцо, с ужасом взирали на вошедшего. Да, существо пронизывал страх – теперь и Дед почувствовал этот запах. Терпкий, сладковатый аромат, от которого так одурел Без – давно его никто не боялся.

– Здравствуй, – выдавил из себя Дед. – Я…

Существо окинуло взглядом учинённый им беспорядок: выпотрошенные шкафы, перевёрнутая мебель, разбитая посуда – и вдруг издало низкий воющий звук, от которого заложило уши. Видя, что выход перекрыт, «крокодил» побежал к окну, а Дед рванул ему наперерез. Упускать свой шанс он не собирался.

Прыжок, с которым беглец сиганул в окно, был достоин остаться в веках, но укреплённое льдом стекло выдержало удар.

– Послушай, не надо… – заговорил Дед с «крокодилом», развалившимся на полу, но добился лишь нового визга.

«Крокодил» подскочил на ноги и кинулся теперь к приоткрытой двери, попутно перевернув шаткий кухонный стол. Дед хотел схватить беглеца, но клок белой шерсти стал его единственной добычей. Порыв ветра, захлопнувший дверь, и ледяная корка, запечатавшая проём, справились с задачей намного лучше.

– Да стой ты! – крикнул он вжавшемуся в дальний угол «крокодилу». Затем отбросил посох и поднял руки. – Вот: видишь? Ничего нет. Я не враг!

Ты что творишь? Заморозь его – свяжем и допросим!

«Заткнись!»

– Тут безопасно. Тебе холодно? Я истоплю печь.

«Крокодил» беспорядочно крутил головой и лишь подвывал, не разбирая ни слова. Дед лихорадочно соображал, что предпринять. Он ещё раз осмотрел разгромленную кухню, и тут до него дошло:

– Ты голоден? Хочешь есть?

Если уж не слова, то жест с воображаемой ложкой «крокодил» понял. Облизнулся.

«Так-то лучше».

***

 Бесполезные прежде консервы пришлись как раз кстати. «Крокодил» немного повозился, пока научился открывать банки, но больше проблем не возникало. Дед переминался с ноги на ногу, наблюдая за его трапезой.

«Я должен с ним поговорить!»

Конечно. Пара недель, и вы составите вполне сносный «разговорник». Нужно только привыкнуть к его вою.

Дед покачал головой – слишком долго. «Крокодил», даже поглощённый едой, не забывал бросать на жуткое для него существо опасливые взгляды. Он сбежит при первой возможности.

«Не пойдёт. Наверняка, он здесь не один – просто заблудился. Ты ведь можешь обойтись без слов».

Ух-ты! Просишь о помощи? Влезть к нему в голову и покопаться там? Отличная идея! Странно только, что пришла она на ум доброму волшебнику.

«Можешь или нет?»

Капля крови. Понятия не имею, как ты её получишь, но…

Дед не дослушал. Он поднял с пола кухонный нож и показал «крокодилу». Тот шарахнулся от стола и снова запричитал, мотая головой из стороны в сторону. Что такое нож, он знал. Дед поднял руки, призывая его успокоиться, а потом медленно провёл остриём по левой ладони. Никакой крови из раны не потекло, но он всё равно сжал кулак над столом и, убедившись, что «крокодил» всё видел, протянул ему нож.

Значит, поел – заплати? Ты таким находчивым лет триста не был.

Дед лишь цыкнул на Беза, чтобы тот не мешал. Показалось, что придётся повторить нехитрую пантомиму, но «крокодил» протянул дрожащую руку и взял нож. Как бы странно он ни выглядел, шкура на ладонях у него оказалась достаточно тонкой, а кровь – красной. Без поймал каплю на лету, а Дед, если и заметил подвох, уже не смог ему помешать. Что он точно почувствовал, так это жуткий голод, что таился до сих пор в самом тёмном уголке его тёмной половины. Никогда бы он не подумал, что кровь бывает сладкой на вкус.

«Эй! Ты что? Что ты задумал?!» – кричал Дед, безуспешно прогоняя алую пелену, застилающую взор.

Ты был прав, старик: тебе нужны слова, а мне нет.

 ***

Дед пришёл в себя на рассвете, когда утреннее солнце нехотя подкрасило розовой пастелью хмурый небосклон. Деревня горела намного ярче. Кое-где в сараях оставалось немного топлива, и вот теперь пригодилось и оно. Запертые в банке светлячки добрались наконец до огня, и от старого мира остались только его, Деда, воспоминания. Но надолго ли их хватит?

Ненадолго. Не переживай.

«Что ты сделал?» – Вопрос не был таким уж обязательным – привкус крови во рту сам по себе говорил о многом.

Ну… Я отыскал наших новых друзей. Теперь мы знамениты.

«Дурак. Можно же по-другому… Я найду их и всё исправлю!»

Сделай милость. Могу даже показать, куда убежали выжившие. Но лучше не трать время попусту. У тебя всего пара дней, прежде чем слава о безумном монстре завоюет мир. Тогда я навсегда заберу это тело, только переделаю его под свой вкус.

Дед поискал глазами посох, но безуспешно. Да и какой теперь толк от этой палки? Никто больше не знает о ней.

«Дурак, – повторил он. – Не будет никакого «навсегда». Всё начинается с тебя, а заканчивается мной. Злодеи сами порождают героев».