-- - + ++
Куст был странным. Красные усики ажурной паутиной оплели каждый листочек и веточку. Даже нежные лепестки белых цветов оказались увиты тонкими розоватыми стебельками. Еве ещё никогда не доводилось видеть такой экзотической красоты. И почему она раньше не обращала внимание на этот куст? Вот же он, раскинул аккуратно подстриженные ветви у дорожки, по которой они каждый день проходили к пляжу.

— Куда мы катимся, — тяжело вздохнул Шон.

— М? – рассеянно переспросила Ева.

Она отвернулась от куста и взглянула на мужа. Муж! С каким наслаждением Ева произносила это слово, как часто оно неоновой вывеской вспыхивало в голове. Куда лучше, чем «бойфренд». Прошло чуть больше недели с торжественной церемонии, а Ева все ещё прибывала в эйфории. Наконец-то не сожитель или бойфренд, а муж, муж, муж!

— Читаю новости, — пояснил Шон и демонстративно потряс мобильником в воздухе. Даже во время медового месяца он не мог отказаться от привычки завтракать в обнимку со смартфоном. – Опять нагоняют панику. «Новая угроза», «непредвиденный кризис», «экономический ущерб», бла-бла-бла в том же духе.

— Да что случилось-то? – нахмурилась Ева.

Меньше всего ей хотелось обсуждать новости. Как вообще можно думать о каких-то кризисах, когда прямо с террасы их бунгало открывается невероятный вид на море, по бокалу с фруктовым коктейлем ползут холодные капли, а на безымянном пальце сияет россыпью бриллиантов обручальное кольцо? Сколько раз она говорила Шону, что не хочет ничего знать о забастовках, терактах и природных катаклизмах. Ни вообще, ни тем более на отдыхе! А он всё продолжал пичкать её дурацкими сводками.

— Говорят, весь мир захватило новое растение-паразит. Неясно, откуда взялось, будто за одну ночь появилось, — Шон недоверчиво хмыкнул. — Отмечают повсеместную гибель урожая. Ученые бьют тревогу, — он поднес экран к глазам и начал читать, подражая интонации телевизионного диктора: — «Новый загадочный сорняк напоминает повилику: красноватые нитевидные стебли оплетают поражаемые растения, впиваются присосками и высасывают питательные вещества и воду. Атакованные растения погибают за считанные часы».

Ева покосилась на куст и тревожно заерзала в плетенном кресле. Попыталась вспомнить, замечала ли раньше красные шелковины на белоснежных бутонах? Она вгляделась в алые узоры и чуть не вскрикнула. Почудилось, или жуткие стебли действительно двигались, медленно змеясь по веткам?

— Этим журналюгам лишь бы раздуть очередную сенсацию и запугать народ. То же мне, нашли новую чуму двадцать первого века! — Шон громко фыркнул. — Каким легковерным идиотом нужно быть, чтобы поверить, что какой-то сорняк может привести к катастрофе.

Ева ещё раз посмотрела на куст. Нет, глупости, не могут стебли двигаться настолько быстро. Просто воображение разыгралось.

— Пойдем лучше на пляж, — предложила она. – Хватит с меня новостей.

Когда спустя несколько часов они вернулись к бунгало, от куста остался лишь безжизненный остов. Почерневшие листья и ссохшиеся бутоны опали на землю, а заметно набухшие красные лозы расползлись в разные стороны и уже подбирались к веранде.

 

*             *             *

Внедорожник потряхивало на ухабистой дороге. Водитель – местный мужчина неопределенного возраста с абсолютно незапоминающимся лицом – был безразличен к комфорту пассажиров и будто нарочно штурмовал каждую яму на своем пути. Ева уже успела отбить зад об узкую неудобную лавку. Гид, которая ещё пару дней назад казалась обаятельной болтушкой, теперь откровенно раздражала. Её звали Карен, и экскурсию она начала с рассказа о том, как больше двадцати лет назад променяла холодную Аляску на «жаркие и развратные объятия Азии». Собственная шутка показалась ей ужасно остроумной, и она разразилась заливистым пластиковым смехом. Лишь после этого Карен начала расстреливать их фактами о стране и обычаях. Заготовленная речь больше напоминала пересказ Википедии.

В открытом кузове внедорожника помимо Евы и Шона сидела ещё одна пара, тоже жители Нового Света. На гида они не обращали внимания: представившийся Томом мужчина умудрился задремать почти сразу как сел в машину. Ева всерьез опасалась, что на одной из кочек он вывалится за бортик или рухнет головой вперед им в ноги. Девушка была заметно младше своего спутника и наверняка ещё училась в колледже. При встрече она вяло пожала Еве и Шону руки, буркнула «Меня зовут Джес, рада знакомству» и тут же полностью растворилась в смартфоне. Вид у неё был такой, будто она не спала по меньшей мере неделю.

Ева тоже чувствовала себя не лучшим образом. Несмотря на жару, она жалась к мужу и цеплялась за его большую потную ладонь. Разрекламированное Карен путешествие к «экзотической нетуристической плавучей деревне на озере Ко Сап» казалось Еве досадной повинностью. И всё же она была рада выбраться из отеля. Ранним утром они обнаружили, что лозы загадочного растения уже накрыли алым куполом крышу их бунгало. По пути к поданной машине выяснилось, что почти все кусты и деревья на некогда зеленой территории оказались опутаны толстыми красными стеблями. Ева бы легко спутала кошмарные лозы с клубком змей, если бы не набухшие колюче-щетинистые коробочки с семенами. Невзирая на ранний час, десятки работников уже трудились в умирающих садах, тщетно стараясь избавиться от странных сорняков. На их блестящих от пота лицах застыло одинаковое выражение недоумения и страха.

Когда Ева забиралась в кузов внедорожника, то её взгляд на миг задержался на дереве, стоявшем ближе всего к дороге. Она готова была поклясться, что омерзительные багровые лианы шевелятся, плотнее сжимая ствол. Ей даже почудилось, как жалобно трещит древесина, но рев мотора быстро заглушил этот звук…или слуховую галлюцинацию.

Зато отдаленный вопль прозвучал вполне отчетливо. Вот только пугающий крик обжег ударом хлыста лишь Еву – казалось, никто больше его не услышал.

— …а сейчас мы въезжаем в вечнозеленый влажнотропический лес, который чаще называют просто дождевым, — голос Карен выдернул Еву из омута мыслей. – Обратите внимание на яркую отличительную черту – сложное ярусное строение, которое…

Гид осеклась и замолчала, прикрыв рот пухлой ладонью. Водитель негромко ругнулся: особая интонация всегда выдает проклятия, даже если они сказаны на чужом языке. Ева почувствовала, как немеет всё тело, словно по венам пустили анестезию.

Красная паутина была повсюду, у самой земли и высоко в кронах деревьев. Чем дальше в лес нес их внедорожник, тем плотнее делалось алое облако, тем толще становились стебли. Многочисленные коробочки с семенами жуткими гранатами покачивались на ветру.

— Они уже и сюда добрались! – тоненько вскрикнула Джес, мигом позабыв про телефон. – Господь Всемогущий, что же это! – она так быстро вертела головой, что светлые пряди хлестали её по лицу. – Вдруг всё правда, вдруг нам конец?!

— О чём вы? – нахмурившись, переспросил Шон.

— Вы что, новостей не читали?! – изумилась девушка. — Я все утро смотрю видео со всех уголков света и читаю статьи. Эти мерзкие паразиты творят ужасные, ужасные вещи!

От дурного предчувствия горло Евы сдавила ледяная рука. Это утро не задалось с самого начала: после полуночи весь отель обесточило, поэтому ночь они провели без кондиционера в липкой духоте. Что ещё хуже, поставленные на зарядку мобильные теперь и вовсе не включались. За завтраком Шон был угрюм и неразговорчив: без социальных сетей и новостных сайтов он чувствовал себя отброшенным в каменный век. Собираясь на экскурсию, муж сунул в карман шорт ставший бесполезным гаджет и зарядку. На справедливый вопрос, где именно в джунглях или на озере он собрался заряжать телефон, Шон только зло огрызнулся.

— У нас возникла проблема с техникой, — призналась Ева. – В последний раз мы проверяли новости перед сном.

— Боже мой, в мире такое творится! – воскликнула Джес. Её громкий возглас разбудил Тома, и он принялся осоловело озираться, не вполне понимая, где находится. – Я сейчас покажу! До сих пор не могу прийти в себя от того, что какое-то растение…

— Господи, опять ты об этом, — закатил глаза Том. Он отер запястьем слюну из уголка рта и продолжил раздраженным заспанным голосом: – Отстань от людей со своими истериками, кроме тебя это никому не интересно.

— Ну не будешь же ты делать вид, что всё это ерунда? – возмутилась Джес. Она развернула экран смартфона к Еве и Шону: — Вы только поглядите!

От увиденного сердце Евы ухнуло вниз. На маленьком экране мелькали кадры из новостного репортажа: зеленая лужайка перед Белым Домом превратилась в красное море, и даже величественные белоснежные колонны едва проглядывали через плотную вязь канатообразных стеблей. Голос за кадром пояснил, что растение, названное учеными «rubrum mortem» — «красной смертью» — стремительно истребляет флору по всему миру и своими удивительно сильными лозами разрушает всё, до чего только может дотянуться. Следующие картины внушали еще больший страх: Эйфелева башня оказалась увита чудовищным сорняком уже по первую платформу, Великую Китайскую стену украшал алый узор от фундамента до самых зубцов, а Стоунхендж был и вовсе разрушен – кошмарные растения повалили многотонные камни, как костяшки домино. Ева не поверила своим глазам.

— Это из новостей, — пояснила Джес и включила следующее видео. – А вот что постят очевидцы.

Любительская съемка пугала не меньше. Картинка прыгала, и Ева невольно задалась вопросом, от возбуждения или ужаса дрожали руки оператора? Почерневшие мертвые деревья и кусты отошли на второй план: в фокусе очутились согнутые фонари, рухнувшие столбы электропередач, раскуроченные скамьи и автобусные остановки. Стебли, которые ещё вчера утром называли нитевидными, теперь распухли до таких размеров, что с легкостью выдавливали витрины и выламывали ограды. На одном из кадров какая-то женщина рыдала над трупом кошки, задушенной лианами. Из плотного красного кокона торчало только пушистое ухо и остекленевший желтый глаз.

— Говорят, они двигаются, — сказала Джессика. Её голос задрожал. – И нападают. Пока в основном на животных, но на некоторых сайтах пишут, что уже есть жертвы среди людей.

Шон едва слышно хмыкнул, но смолчал. Ева прекрасно знала, каких усилий ему стоило удержаться от ехидных комментариев. Когда они учились в колледже, он не упускал ни единой возможности указать кому-то на ошибочность суждений, из-за чего ему были не очень-то рады на вечеринках. Но сейчас манеры не позволили Шону высказать свое «фи» малознакомому человеку, тем более девушке. Её спутник, напротив, сдерживаться не стал:

— Джес, ты опять научной фантастики пересмотрела что ли? – фыркнул Том. – Ты серьезно считаешь, что началось нашествие растений-убийц?

— Вообще-то растения-хищники действительно существуют, — заметила Ева. – Правда, они в основном питаются насекомыми.

Шон и Том обменялись взглядами, в которых отчетливо читалось «Ох уж эти женщины».

— Не надо делать из меня сумасшедшую, — обиделась Джессика. – Ты сам видел, что творится в мире. Хочешь сказать, та женщина плакала над своим задушенным котиком ради хайпа? И вообще… Ой, смотрите!

Она ткнула пальцем куда-то в лесную чащу. Все, за исключением водителя, послушно посмотрели в указанном направлении. Среди частокола стволов и лабиринта лиан Ева не сразу заметила алый кокон, подвешенный на солидной высоте. Из дьявольского клубка торчало крупное темное крыло, то ли летучей мыши, то ли птицы: из-за быстрой езды рассмотреть точнее не удалось.

Тревога похитила дыхание, и Ева сделала судорожный вдох.

— Видели, видели? – сбивчиво бормотала Джес. Судя по помутневшим глазам, радости от своей правоты она не испытала. Только страх.

— Я не успел ничего рассмотреть, — упрямо буркнул Шон. Разговор ему явно не нравился. Но Ева видела – муж занервничал. Он крепче сжал её ладонь.

— Никто не считает тебя сумасшедшей, — примирительно сказал Том. – Но Джес, милая, ты же должна понимать, что птицы или мелкое зверье вполне могут запутаться в стеблях и помереть. Но как ты себе представляешь нападение на людей? Это всего лишь растение, не нужно его демонизировать.

— Точно всего лишь растение? – недоверчиво протянула Джессика. – Ты видел, чтобы хоть один сорняк так стремительно захватывал планету? Всего пару дней назад о нем никто знать не знал, а сейчас из-за чертового рубрума – или как там его! – весь мир стоит на ушах. Некоторые страны подумывают ввести режим чрезвычайного положения. Поговаривают, что у этой красной гадости может быть инопланетное происхождение. Может, в недрах земли что-то пробудилось, или нас осеяли из космоса…

— Прекрати! – одернул её Том. Его лицо покрылось крупными пятнами. – Не позорь меня перед людьми!

Джессика насупилась и замолчала. Дальше они ехали в полной тишине, даже гид больше не пыталась возобновить рассказ об «интересном ярусном строении». Гнетущая атмосфера порабощенного паразитом леса давила на всех. Чем дальше они заезжали, тем реже встречались уцелевшие зеленые оазисы, тем толще становились безлистые стебли сорняка. Мир превратился в кроваво-черную сюрреалистичную картину. Еве чудилось, что внедорожник несется по разоренной, выжженной дотла земле, где с рассохшихся ветвей погибших деревьев свисают ни то нити фарша, ни то человеческие кишки. Кровавые заросли рубрума двигались, мягко покачиваясь. Но от ветра ли?

«И зачем только я согласилась провести медовый месяц в Азии?» — думала Ева, пока к ней на мягких лапах подкрадывалась паника. Она нервно теребила край легкой летней рубашки, которую всегда накидывала на плечи чтобы уберечься от солнца. В этих богом забытых местах не могло случиться ничего хорошего. Надо было ехать во Флориду, как она и предлагала, но Шону захотелось экзотики. Вечно она идет на поводу у его желаний, вечно соглашается со всем, что взбредет ему в голову! И на дурацкую экскурсию не нужно было ехать. Чем плох отдых на пляже? Там уж точно не повылезали мерзкие багряные отростки.

— Вы только взгляните! – воскликнула Карен, указывая куда-то вперед.

Водитель вдарил по тормозам, вновь разразившись бранью. Внедорожник, дернувшись, застыл на дороге.

Путь красно-черным косым шлагбаумом преграждало поваленное дерево. Вывернутые корни щупальцами тянулись к небу. Зазор между землей и стволом, плотно спелёнатым лозами, был достаточным, что под него без особого труда мог поднырнуть взрослый человек. Для машины проезд оказался закрыт.

Водитель ударил по клаксону, будто от резкого звука дерево могло одуматься, рассыпаться в извинениях и тут же вернуться на место. Забормотал что-то быстро и зло, давясь словами. Ева вдруг с изумлением поняла: мужчина был в ужасе. Должно быть, он не хотел везти надоедливых туристов ни в какую плавучую деревню, и сейчас сам заплатил бы кому угодно, лишь бы убраться из этого ада подальше. Гид заговорила с ним негромким успокаивающим голосом. Мужчина ткнул в конец дороги заскорузлым пальцем и что-то сказал коротко и решительно. На этом разговор закончился: что бы не пыталась втолковать ему Карен, водитель только упрямо качал головой и снова и снова повторял одну и ту же фразу.

— Что такое? – спросил Том.

— Этот бара… джентльмен, — тут же поправила себя Карен, — говорит, что дальше нас не повезет. Но мы почти приехали, деревня буквально в двух шагах.

Она махнула рукой вперед, и Ева действительно разглядела за деревьями серебристый блеск: совсем рядом бликовала на солнце гладь озера Ко Сап.

— Дальше мы прогуляемся пешком, — фальшиво бодро продолжила Карен. – Водитель пока развернет машину и будет ждать нас.

Ева в этом сильном сомневалась. Наверняка стоит им только покинуть внедорожник, как мужчина тут же газанет и умчится прочь, подальше от умирающего леса. Но все остальные уже выбирались из машины: Шон подал ей руку, и Ева послушно последовала за ним.

— Похоже на ловушку, — заметила Джес. Том шикнул на неё.

Они приблизились к рухнувшему дереву. Шон был напряжен, словно готовый к прыжку зверь. Он привлек Еву к себе, крепко обнял за плечи. Нефтяное пятно страха окрасилось радугой благодарности: она под защитой. С мужем ей всё нипочем.

Карен первая пригнулась и, кряхтя и смешно втягивая голову в плечи, пробралась на другую сторону. Выдохнула с видимым облегчением и снова нацепила на лицо пластмассовую улыбку:

— Ну же, смелее!

Джес без стеснения упала на четвереньки и под насмешливые шпильки Тома проползла почти у самой земли. Один за другим они преодолели преграду и зашагали дальше по дороге – все, кроме Тома.

— Столько шума… — задумчиво протянул он, вглядываясь в хитросплетение рубрума. Лианы обвили дерево так, как питон – свою жертву. Распухшие коробочки с семенами чуть вибрировали и издавали странные звуки, будто погремок на конце хвоста ядовитой змеи.

— Не трогай! – закричала Джессика.

Поздно.

Том коснулся стеблей и с криком отдернул руку. Прежде чем он стал баюкать раненную ладонь, Ева мельком увидела быстро набухающую красную полосу на коже. Том разразился гневной тирадой…

…а через мгновение истошно завопил от ужаса.

Лианы отнимались от почерневшего ствола и развертывались пожарными рукавами, оживленными мощными струями воды. Секунда – и кровавые щупальца набросились на Тома. Один из стеблей опутал ноги, другой – удавкой затянулся на шее. Леденящий душу крик захлебнулся, затих: покрасневшее от натуги лицо Тома стало стремительно синеть. Налитые кровью глаза закатились.

— Бежим! – заорал Шон не своим голосом.

И они побежали.

По обе стороны дороги пробуждались ото сна заросли «красной смерти». Длинные лозы змеями выстреливали из чащи, пытаясь вцепиться в беглецов. За их спинами утробно зарычал двигатель внедорожника, почти сразу раздался ещё один вопль. Никто не обернулся.

— Том, Том, Том! – причитала Джессика. Она бежала впереди всех, отчаянно размахивая руками.

Крупные черные мушки мелькнули в воздухе и упали на землю. Ещё и ещё. Ева не понимала, что это, пока краем глаза не увидела: колючие коробочки на лианах взрывались, расстреливая бегущих семенами. Мокрые от слизи черные овалы попали на шею Карен, прилипли к коже. Она взвизгнула, не осознавая, что случилось; запнулась и подстреленной индюшкой тяжело рухнула наземь.

«Карен!» — хотела закричать Ева, но голосовые связки не слушались. Первым порывом было остановиться, помочь женщине подняться, но Шон только крепче ухватил жену за запястье. Они вместе перепрыгнули через распластанное тело и помчались дальше. В конце дороги в просвете между деревьями уже маячило огромное блюдце озера.

Ева больше не слышала ни криков, ни других звуков: звон в ушах отгородил её от безумия. Они уже поравнялись с Джессикой, когда одна из лиан пролетела мимо, по касательной задев ногу Евы. Ей почудилось, что икру окатили раскаленным маслом. Она покачнулась, почти припала на колено, в поисках опоры уцепилась за плечо Джес и повисла на ней мертвым грузом. Та обернулась, что-то закричала: Ева увидела только зияющий провал рта. Кажется, девушка пыталась оттолкнуть её, вырваться из неожиданно цепкого захвата. Ева уже разжимала пальцы, как вдруг из чащи к ним метнулось ещё одно багровое щупальце.

Не задумываясь, Ева толкнула Джессику на него.

Толстый стебель с поразительным проворством опутал тело девушки, вонзая в нежную кожу маленькие колючки, присасываясь к ней также, как делал это с деревьями. Мелькнуло изуродованное агонией юное лицо и навсегда скрылось в жутком коконе.

Шон снова увлек Еву за собой. Последний отчаянный рывок…куда? Где им найти спасение? Всё происходило так быстро: красные росчерки лиан в воздухе, черный дождь из семян, барабанная дробь крови в висках, такой близкий и такой далекий блеск воды. Что это там, лодка?..

Шон подтолкнул Еву в спину, и она почти скатилась вниз по откосу к узкой полоске пляжа. Недалеко от берега на воде покачивалась длиннохвостая моторная лодка: на носу сидел молодой парень, в конце на скамье рядом с двигателем – мужчина постарше.

— Спасите! – отчаянно закричала Ева и побежала к воде, увязая в песке. – Пожалуйста, на помощь!

Она бросилась в озеро, ни на миг не переставая кричать. Мутная вода заливалась в рот, но Ева не могла остановиться: паника выталкивала из неё нечеловеческий визг. Она плыла так быстро, как только могла, с ужасом ожидая, что вот-вот чудовищная лоза вопьется в лодыжку и утащит обратно в чащу.

Лодка остановилась рядом, и местные помогли Еве забраться на борт. Её била дрожь: в попытках успокоиться, она привычным движением огладила мокрую насквозь одежду. Трясущиеся пальцы нащупали что-то чужеродное и странно теплое, будто Ева прикасалась к шероховатому боку чашки со свежезаваренным чаем. Она опустила глаза и похолодела.

К полам расстегнутой рубашки приклеились продолговатые семена рубрума. Темная шершавая поверхность растрескалась, и через образовавшиеся зазоры пробивались тонкие нити. Они вплелись в волокна ткани, и со стороны казалось, что по одежде неспешно ползет целый выводок жирных черных пауков с длинными розоватыми лапками.

Ева заверещала, сорвала с себя рубашку и зашвырнула в воду. Обессилев, повалилась на дно лодки и зарыдала. Всё тело трясло, будто Еву раз за разом било током. Ей чудилось, что по ней ползают мелкие твари, и ждала, что сейчас её накроет волной невыносимой боли. Обезображенное мукой лицо Джессики стояло перед глазами.

К реальности Еву вернуло тарахтение мотора. Лодка пришла в движение.

— Шон! – позвала Ева слабым голосом. – Шон!

Она с трудом села и осмотрелась. Двое незнакомцев негромко переговаривались на своем языке и бросали на Еву встревоженные взгляды. Больше в лодке никого не было.

— Подождите! – прохрипела Ева. – Мы должны вернуться. Мой муж… Шон! Шон!

Она обернулась, но ни в воде, ни на пляже его не было. Только на берегу ярились гигантские змееподобные лианы.

 

*             *             *

Пелена слез застилала глаза. Из лодки Еву буквально вытащили и куда-то поволокли. Происходящее было ей глубоко безразлично: горе разъедало изнутри, ослепляло и оглушало своей мощью.

В какой момент «красная смерть» настигла Шона? Когда он вытолкнул её к пляжу, или пока она неслась к лодке? Может, он кричал и звал её, а она даже не слышала? Как можно было не заметить гибель родного человека, не почувствовать его боль, даже не обернуться?

Ева завыла.

Кто-то ударил её по лицу. Оплеуха была скорее отрезвляющей, чем болезненной: Ева подавилась плачем и замокла, оторопело моргая. На корточках перед ней сидела немолодая женщина в выцветшем и пропахшем потом платье. Она ещё раз цыкнула и что-то сказала на своем языке, явно призывая к молчанию.

Только тогда Ева осмотрелась.

В небольшом зале набилось не меньше тридцати человек, в основном мужчины. Многие, как и Ева, сидели прямо на истертом деревянном полу, привалившись спиной к стене, другие заняли придвинутые к столам лавки. Помещение напоминало убогую столовую детского лагеря: через обветшалый навес проглядывали заплатки небесной синевы, а одной стены и вовсе не хватало. Вместо неё – маленькая площадка-пирс, с пришвартованными к ней лодками. Рядом плескалась мутная желтовато-коричневая вода озера.

От запаха пота и мочи вышибало дух.

Какой-то старик в шортах и футболке в пятнах что-то громко говорил, бурно жестикулируя. Ему вторил молодой парень в грязной серой майке, лет на пять-семь младше Евы – в нём она узнала своего спасителя с лодки. Юноша почти кричал, отчаянно брызгаясь слюной, и указывал пальцем на берег. Даже отсюда было видно плотную стену рубрума. Ева опять зашлась беззвучным плачем.

Кто-то поставил на стол старый радиоприемник и оглушительным свистом заставил всех замолчать. Сквозь шум помех донесся взволнованный, заикающийся голос диктора. Он почти срывался на крик: когда мир катится к чертям, о профессионализме можно больше не беспокоиться. Жители деревни напряженно вслушивались, на глазах меняясь в лице. Несколько женщин заплакали. Когда радиосообщение закончилось, зал погрузился в хаос. Галдеж разрывал барабанные перепонки. Ева прикрыла уши руками и устало закрыла глаза.

К реальности её вернул бесцеремонный пинок под ребра. На белой майке остался отпечаток чьей-то грязной ступни. Ева подняла глаза: какая-то женщина стояла над ней и что-то зло выговаривала, обвинительно тыкая пальцем.

— Я не понимаю, — простонала Ева. – Простите.

Всё тот же парень в сером рывком поднял её на ноги.

— Идти, — сказал он с акцентом.

— Что происходит? Я не понимаю, я…

— Идти, — повторил он и подтолкнул в спину. – Идти.

Шатаясь, Ева пошла.

Парень тычками сопроводил её до лодки. Спускаясь, она запнулась и упала, чуть не расшибив голову о борт. Никто не засмеялся, не вскрикнул, не бросился на помощь – люди молча буравили её взглядом. Вслед за Евой в лодку спрыгнул серомаечник и ещё один парень чуть постарше. Мотор ожил, надсадно кряхтя.

— Куда плывем? – спросила Ева.

Они не ответили. Даже не взглянули на неё.

Лодка медленно двинулась, лавируя между крошечными островками-домиками. Покинутое ими здание – похоже, самое большое на озере – высилось на сваях, почти полностью утопленных в воде. Остальные жилища располагались на крупных плотах, усиленных автомобильными камерами и связанными между собой бочками. Деревня ещё не прочувствовала в полной мере царящий на берегу хаос, жизнь здесь продолжалась своим чередом. Мимо лодки проплыл маленький мальчик в огромном алюминиевом тазу, ловко орудуя деревянной палкой вместо весла. Он причалил к островку, проворной обезьянкой взобрался на деревянный настил и скрылся в хибаре, где его дежурным чмоком в макушку встретила усталая миниатюрная женщина.

Целое поселение на воде! Раньше Еву изумили бы эти крохотные лачуги, снующие туда-сюда лодки, даже небольшая церквушка, отличающаяся от других зданий здоровенным крестом, приколоченным над входом. Но сейчас Ева ощущала лишь смертельную усталость и опустошенность. Утро в отеле казалось далеким видением из прошлой жизни, а удивительная деревня – миражом, насмешкой измученного страхом и горем сознания.

На глаза снова навернулись слезы. Ева уткнулась лицом в колени и позволила себе оплакать погибшего мужа и конец человечества. В том, что это конец, она не сомневалась ни секунду. В новостях показывали, что «красная смерть» просочилась в каждый уголок планеты. Значит, прямо сейчас проклятое растение с особой жестокостью истребляло людей и всё живое.

Что-то больно ткнуло Еву в спину. Она вскинула голову и обернулась. Хмурый низкорослый парень с разбитой губой пихнул её ручкой весла и что-то сказал. Интонация не сулила ничего хорошего.

— Простите, я не понимаю, — пробормотала Ева.

В ответ он снова легонько подтолкнул её веслом и сначала мотнул головой в сторону, потом тыкнул пальцем. Ева окаменела.

Лодка мягко покачивалась на воде недалеко от берега. Еве указывали на пляж: туда, где вяло шевелились уродливые щупальца. Он опять повторил приказ, на этот раз грубее. Снова занес весло для удара.

Ева отказывалась верить в происходящее. Её сгоняли обратно на берег! Отправляли на верную смерть!

— Нет, пожалуйста! Только не это! – взмолилась она.

Рубрум оживился, привлеченный шумом. Замелькали извивающиеся лозы, ощетинившиеся колючками гранаты сделали первый залп. Рой черных семян плюхнулся в воду, не долетев до лодки.

Ещё один тычок в плечо. Второй парень, серомаечник, обхватил Еву за талию и попытался перебросить через борт. Она истошно завизжала, вцепившись в незнакомца мертвой хваткой. Лодка опасно накренилась.

— Умоляю, только не это! Я не хочу! Пожалуйста!

Руки разжались, и Ева соскользнула на дно лодки. Упала на колени, вцепилась в его ногу, жалобно причитая.

Ожесточенный спор на чужом языке. Парень, что когда-то выудил её из воды, присел рядом с ней и почти ласково спросил:

— Идти?

— Нет, нет, — Ева мотала головой, точно пьяная. – Пожалуйста! Пожалуйста!

Он погладил её загрубевшими пальцами по щеке, успокаивающе потрепал по обнаженному плечу, зацепив ногтем бретельку майки. Она вздрогнула, чуть подалась назад, всхлипывая и хлюпая носом. Парень улыбнулся, повернулся к своему спутнику, что-то сказал. Перепалка была короткой, но Еве почудилось, что прошла целая вечность, прежде чем лодка развернулась и возвратилась в селение.

 

*             *             *

Её привезли на крошечный остров-плот на окраине деревни и оставили в одиночестве. Остаток дня Ева провела в маленьком домике с низкой крышей – даже с её небольшим ростом приходилось горбиться и пригибать голову. Заправленный пожелтевшей простыней продавленный матрас, пластиковый стул, плетеный ящик с одеждой – вот и вся обстановка. Небольшой закуток был отгорожен грязной занавеской. За ней Ева обнаружила дырку в полу. От досок в том месте смердело особенно невыносимо.

Рядом с ящиком в маленьком тазу лежало несколько банок пива и фрукты. От голода сводило желудок, но притронуться к чужим запасам Ева так и не решилась: слишком боялась, что разгневанный хозяин дома изгонит её на берег. Так она и сидела до темноты, забившись в угол и давясь слезами, с бурчащим от голода животом, пока не услышала скрип весел. Ева с опаской выглянула из хижины и увидела, как к островку причаливает серомаечник. С собой он привез пластиковую тарелку с небольшой порцией разваренного пресного риса.

— Спасибо, — прошептала она и снова спряталась в углу. Ни вилки, ни ложки предложено не было, поэтому Ева принялась жадно запихивать слипшиеся белые зерна в рот руками.

Хозяин хижины включил прикрученный к потолку небольшой фонарик, осветивший убогую комнатку тусклым светом, и сел на матрас. Парень мог бы казаться привлекательным, если бы не сальные черные волосы и желтовато-черные, раскрошенные зубы. Было в его взгляде что-то такое, отчего Еве хотелось прикрыться: майка на бретельках и едва достающие до колен шорты открывали слишком много тела.

— Нгат, — сказал он, приложив ладонь к груди. Повторил ещё раз, чуть громче: — Нгат.

— Ева, — тихо представилась она.

— Ева, — повторил парень. Улыбнулся, будто имя пришлось ему по вкусу.

Где-то неподалеку женский голос начал выводить заунывную песню. Ева поежилась. Собрала последние рисинки и так и замерла с пустой посудиной, раздумывая, что с ней делать. Нгат вытянул руку: Ева подумала было, что за тарелкой, но он вцепился в запястье железной хваткой.

Резкий рывок.

Ева упала на него сверху и тут же оказалась в капкане стальных объятий. Закричала, забилась:

— Нет! Отпусти! Нет!

Тщетно. Он перекатился, подмял её под себя. От зловонного дыхания кружилась голова. Слюнявый поцелуй замарал шею. Нгат попытался залезать под майку и разозлился, встретив сопротивление. Ударил по лицу: сначала наотмашь ладонью, потом кулаком.

Мир взорвался снопом красных искр.

— Нет, — кричала Ева, пока Нгат стягивал с неё шорты и майку. – Умоляю! На помощь!

Женский голос на краю вселенной дрогнул на мгновение, и продолжил петь с новой силой. Будто ночную тишину не разрывали нечеловеческие вопли. Будто не существовало девушки, отчаянно пытавшейся выбраться из-под навалившегося тела.

Ему надоели крики, и новый удар лишил Еву нескольких зубов и способности сопротивляться. Вдавленная почти в самое горло грязная тряпица скрадывала всхлипы и стоны. Нгат растолкал её ноги.

Новая, доселе неизведанная мука второй раз за день подвела черту под прежней жизнью.

 

*             *             *

Она была грязной.

Хотелось снять с себя кожу, выскользнуть из ставшего чужим тела. Ева очнулась под утро в слезах, до конца не осознавая, что или кого оплакивает в первую очередь. Шона? Погибающий мир? Себя?

Майка была разодрана в лоскуты, поэтому Нгат снял с матраса простынь и отдал ей. Ева завернулась в неё, как могла, закрепила на плече на манер греческого хитона. От вида засохших пятен крови на ткани её передернуло.

Нгат предложил ей рис, но она не смогла бы есть, даже если хотела. Развороченные десны и губы начинали кровоточить от любого неосторожного движения, даже язык распух. Левый глаз заплыл и не открывался. В хижине не было зеркала, но Ева и без него знала, что её лицо превратилось в чернильную абстракцию, живой тест Роршаха. Мысли путались, всё тело болело.

Ей хотелось умереть.

— Идти, — сказал Нгат, и они опять оказались в лодке.

Сначала Ева подумала, что он вновь отвезет её к берегу. Мысль о том, что она будет испита до дна «красной смертью» почти не пугала – после ночи от неё итак почти ничего не осталось. Но у чудовища были иные планы: бодро насвистывая, он направил лодку куда-то вглубь деревни. Так Ева очутилась на плоту, где раскинулась настоящая куриная ферма.

Под надзором неулыбчивой старушки она собирала яйца и кормила птиц, затем несколько часов отскабливала клетки от птичьего помета. Простыня всё время соскальзывала, голова гудела, руки плохо слушались. За нерасторопность старуха хлестала её по разбитому лицу, и злилась, когда Ева начинала плакать.

— Пожалуйста, — взмолилась она наконец. – Не надо! Вы же тоже женщина, вы понимаете… Помогите. Не отдавайте меня Нгату.

Услышав знакомое имя, старуха рассвирепела ещё больше. Она больно ударила Еву по лодыжке, и та рухнула на пол как подкошенная. Цепкие старческие пальцы вывернули Еве ухо; обозленная женщина наклонилась губами к самой мочке и зашипела, тыча в сторону пляжа. Там повсюду были кровавые стебли: они непроницаемой стеной окружали озеро и неспешно покачивались, как кобры, загипнотизированные дудочкой заклинателя. Намек был ясен и Ева, давясь слезами, молча вернулась к работе.

Когда с уборкой было покончено, старуха несколько раз громко свистнула, и за Евой приехал незнакомый мужчина. Он доставил её к следующему плоту, где несколько женщин сидели, опустив ноги в воду, и чистили рыбу. Еве тоже дали в руки маленький тупой ножик и показали, что нужно делать. Получалось у неё плохо, и сидящая ближе всех женщина то и дело бранилась и неодобрительно цокала языком.

Ближе к вечеру, когда жажда стала невыносимой, Ева отважилась попросить попить. Воду на её глазах зачерпнули прямо из озера. На поверхности вонючей коричневой жидкости даже плавало несколько кружков чешуи.

И всё же Ева готова была испить хоть целое озеро грязной воды и отужинать рыбьей требухой, лишь бы не возвращаться в лапы Нгата. Когда его лодка показалась среди домов, Ева задрожала и попыталась спрятаться за спины женщин, но они отпрянули от неё, как от прокаженной. Она была чужестранкой, лишним ртом в страшное время: ненависть и презрение читалось на их лицах. Никто не заступился, когда Ева выставила перед собой нож в жалкой попытке защититься, а Нгат выбил его из рук и в назидание сломал ей два пальца.

Ночью Ева почти не кричала: смирилась с тем, что спасения ждать неоткуда.

 

*             *             *

Нгат напился так сильно, что впервые за всё время не притронулся к Еве. Он вернулся глубокой ночью и едва сумел выползти из лодки и добраться до матраса. Теперь Нгат спал, морской звездой раскинув руки и ноги и раскатисто храпя.

Ева догадывалась, в чем дело. Несколько дней назад на горизонте возникли столпы черного дыма, а последнее время сколько местные жители не крутили ручку радиоприемника, из динамиков доносились только помехи. Тишина на всех станциях. Пустота. И пусть рыбы было в достатке, куры всё ещё несли яйца и никто не голодал, отчаянье накрывало деревню темным покрывалом. Какой-то мужчина спьяну утонул прямо на глазах у Евы. Ещё трое умерли, но отчего – Ева не знала. Она видела только, как один за другим трупы грузили в лодки, свозили к пляжу и выкидывали в воду. Рано или поздно тела прибивало к берегу, и тогда ненасытные щупальца утаскивали мертвяков в чащу.

С момента, как рубрум уничтожил её жизнь, прошло всего шесть дней: Ева ориентировалась по бледным черточкам, которые оставляла на деревянной стене в своем углу каждую ночь. Тюремный календарь, нехитрый подсчет. За каждой кривоватой чертой стоял день, который Еве хотелось забыть, но кошмарные подробности врезались в память. Вот женщины обливают её помоями, вот дети сбрасывают с плота тычком в спину. Вот Нгат приводит домой друзей и великодушно угощает ею гостей. Кто-то из них мочится на неё, затем за волосы выволакивает к озеру и держит под водой до тех пор, пока последний пузырь воздуха не всплывает на поверхность и не наступит спасительная тьма.

Ева плакала навзрыд, когда очнулась и поняла, что кошмар ещё не закончился.

Воспоминания о счастливой жизни, напротив, тускнели: Ева с трудом вспоминала, какой оттенок глаз был у Шона – всё вытеснила сосущая чернота глаз Нгата. О чем она говорила с мужем в то злополучное утро? Сказала ли «Я люблю тебя» в тот день? Ева не помнила. Зато причитания Джессики постоянно звенели в ушах, её перекошенное лицо неустанно вспыхивало перед глазами.

Ева долго прислушивалась к дыханию Нгата, прежде чем решилась выбраться из своего угла. Пол под ногами скрипнул, но мучитель не проснулся, и она позволила себе вздохнуть с облегчением. На цыпочках прокралась к дырке в полу и сняла занавеску, отгораживающую её от остальной комнаты. Аккуратно сложила вонючую ткань и тенью скользнула к лодке.

Как оказалось, моторных лодок в деревне было не так много, и большинство жителей все же ходили на веслах, а дети и некоторые миниатюрные женщины и вовсе шныряли между домами в алюминиевых тазах. Лодка Нгата была убогой даже по деревенским меркам: ни традиционных цветочных украшений на носу, ни выкрашенных разноцветной краской бортов. Но у неё были весла, а ничего другого Еве не требовалось.

Сломанные пальцы почернели и распухли, и Ева едва могла шевелить ими. Но она уже привыкла к боли: поудобнее перехватила весла и попробовала грести. Выходило не очень, и всё же лодка сдвинулась с места, и, то и дело вихляя носом то в одну, то в другую сторону, направилась к берегу. Пробивающийся сквозь облака лунный свет освещал путь.

Ева проплыла мимо покачивавшейся на волнах раздутой тушки дохлой курицы, мимо сбившегося в кучу островка мусора. Жители плавучей деревни пили ту же воду, в которой стирали, куда испражнялись и сбрасывали отходы. Проклятые свиньи отравляли всё, к чему прикасались, и теперь Ева тоже была отравлена.

«Так ли это?», — думала она, налегая на весла. «Так ли сильно я сама отличаюсь от этих монстров?». Охваченные агонией глаза Джессики укоризненно смотрели на неё из закоулков памяти. Ева раз за разом возвращалась к моменту, когда увидела летящую стрелой алую лозу и выставила вперед руки. Разве она специально толкнула Джес, использовала её как живой щит? Это случайность, трагическое стечение обстоятельств: просто вытянула руки, защищаясь, и нечаянно…

— Врешь, — тихо заметил внутренний голос. – Мерзкая лгунья.

Ева помотала головой и чуть не выронила одно из весел. Замерла, пытаясь перевести дух. Берег был совсем близко. Нужно собраться. Осталось недолго.

Скрип весел привлек рубрум. Вздыбились толстые стебли, завибрировали коробочки с семенами. Ажурная стена смерти колыхалась и то накатывала на пляж, подбираясь к кромке воды, то отшатывалась обратно. Первый залп упал в озеро, не долетев до лодки всего несколько футов. Ева подгребла чуть ближе и с трудом поднялась с лавки, развернув занавеску. Развела руки как можно шире, спряталась за пропахшей нечистотами тряпицей и шагнула на нос лодки.

Ткань заходила ходуном: черные пятна налипали на полотнище. Ева стояла, с трудом удерживая равновесие в покачивавшейся на воде деревянной посудине, и собирала щедрый урожай смертоносных семян. Только когда ноша заметно отяжелела, а руки стали дрожать от напряжения, Ева позволила себе попятиться обратно к веслам. Оступилась, рухнула навзничь на дно лодки, ушибив голову. Занавеска накрыла её толстым покрывалом. Даже сквозь ткань Ева ощутила тяжелый, лихорадочный жар семян. Слизь просочилась насквозь и обожгла кожу. Ева с трудом выбралась, отползла подальше. Перевела дыхание, наблюдая, как из-под шершавой кожуры вылупляются нитевидные стебли, и снова навалилась на весла.

Обратно к дому Нгата она почти летела. Семена жгли руки до волдырей, но Ева не издала ни звука. Подсаживать смерть на тело чудовища она не решилась, опасаясь разбудить. Оставила черные метки на матрасе и стенах, сунула в таз с фруктами и в плетеный ящик с одеждой. Розоватые усики на глазах разрастались, впиваясь в любую поверхность. От этого зрелища Еве хотелось кричать.

Она вернулась в лодку и поплыла дальше, с трудом удерживая весла. Кожа на ладонях лопалась и кровоточила, и Ева прокусила язык, пытаясь обуздать крик. Она зачерпывала семена с покрывала и пригоршнями бросала на каждый плот на своем пути. С глухим стуком они приземлялись на деревянные настилы. Ева не видела, но знала: из сдобренных питательной слизью трещин быстро появляются смертоносные лозы. К утру красные стебли коконом опутают каждый дом.

— Вы это заслужили, — в бреду шептала она.

Где-то вдалеке небо расцвечивалось желтым. Обваренные до костей руки больше не слушались. Ева скрючилась на дне лодки, прерывисто дыша. Тонкие усики крохотными шипами впились в ступни, но она их почти не замечала.

Чей-то панический вопль разорвал тишину.

— И я заслужила, — едва слышно добавила Ева, и, улыбнувшись, закрыла глаза.

4
Войдите или зарегистрируйтесь с помощью: 
60 Комментарий
старее
новее
Inline Feedbacks
Посмотреть все комментарии

Текущие конкурсы

"КОНЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА"

Дни
Часы
Минуты
Конкурс завершен!
Результаты и списки победителей тут

Последние новости конкурсов

Последние комментарии

Больше комментариев доступно в расширенном списке
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаЗмей, большое Вам спасибо! И извините, что благодарю Вас так…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаСпасибо!!!
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое спасибо за высокую оценку и добрые слова! Я обязател…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое Вам спасибо! Простите, что не сразу отвечаю :-((( Ош…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое спасибо за отзыв и за все замечания! И прошу прощени…

Последние сообщения форума

  • Влад в теме Просто поговорим
    2021-07-28 18:44:58
    Да уж хотелось бы как-нибудь обнадежить, да пока ничего неизвестно. Приятно, что поминаете добрым словом 🙂
  • viktor.nameyko в теме Количество рассказов на…
    2021-05-26 11:03:05
    угу ставки, да ты просто в тему это разместил)) Я тоже пожалуй оставлю ссылочку на нормальный ресурс. На котором куда…
  • Антон в теме Количество рассказов на…
    2021-05-25 11:39:32
    http://vg-news.ru/n/146544 Лучший прогноз в мире. Другого и не будет
  • Alpaka в теме Просто поговорим
    2021-05-03 18:42:30
    Обращаюсь к организаторам Терры. Доброго времени суток) Товарищи, можно вас попросить просветить нас по поводу ваших…
  • Мит Сколов в теме Просто поговорим
    2021-04-08 16:46:19
    Можно постить свое творчество, например, сюда https://otrageniya.livejournal.com/ А вот здесь мы обсуждаем чужое…

случайные рассказы конкурса «Конец человечества»

Поддержать портал

Отправить донат можно через форму на этой странице. Все меценаты попадают на страницу с благодарностями

Авторизация
*
*
Войдите или зарегистрируйтесь с помощью: 
Генерация пароля