Рождественнское чудо

Этот мир уже давно утратил все свои краски для меня. Ровно с той поры, когда я остался один. Я вдовец, потерявший жену и дочь. Иногда, смотря на себя в зеркало, я понимаю, что если бы не та авария, сейчас в этом мире, в этом зеркале, перед собой я видел бы другого человека.
Улыбка. Последняя улыбка сияла на моем лице еще 5 лет назад. Теперь же я обладатель лишь темно-серых волос, которых слегка коснулась седина, темных глаз, мешками под ними и худощавого телосложения.
Радость. Да, что это вообще такое?! Как можно радоваться, если ты потерял единственное, что у тебя было?! Эвелина… моя рыженькая хохотушка… ей было только полных 5 лет… Наверное, я никогда не забуду ее рыженьких, закрученных локонов, непослушных волос. Ее серых, бездонных глаз, пушистых ресничек и улыбки, которая заставляла восхищаться ею и делать все ради нее. А ее смех… это был, как ангельский звон сотни колокольчиков! Когда она смеялась, во мне взрывалось сотни фейерверков! И не только во мне… Мэри. Она подарила мне ее… и Эвелина была ее точной копией.
Без них мой мир опустел. Я сам опустел.
Сейчас толком и не понимаю, для чего живу. Просыпаюсь, завтракаю, шагаю на работу, прихожу, ужинаю, сплю… и так из о дня в день. В праздники я остаюсь дома и,садясь у камина,жалею о том, что тогда не поехал с ними. С моими единственными.
Вздохнув, я обратил внимание на опустевшую дорогу. Небо принялось темнеть, давая понять, что рождественнская ночь близко.
Сидя в полном одиночестве на остановке, я ждал автобус. Эх… вряд ли, он приедит в канун Рождества. 7:15, а автобуса все нет…
С неба принялись падать снежинки, танцуя в круговороте ветра.
Я не давал времени счету, неотрывно глядя на темное небо.
— Здравствуйте! — послышался резкий, детский смех с боку меня.
От неожиданности я удивился. Но, обнаружив маленькую девочку, не придал этому особого значения.
У улыбчивой девчонки по щекам были разбросаны веснушки. Она весело улыбалась мне, все время убирая с лица огненные пряди волос. В ее глазах, казалось, сверкали тысячи звезд. На малышке красовались обычные зимнее пальтишко, шапочка с забавным оленем и шарф с рождественнским орнаментом.
Я не ответил ей, ведь меня начал интересовать вопрос о том, что она делает здесь одна.
— С Рождеством! — выдала девочка — Я Элина! А как Вас зовут?
Я тяжело вздохнул.
— Стив, — через силу выдавил я — Тебе это так интересно?
Настроение ребенка заметно изменилось. Она явно не поняла моей грубости, поэтому лишь пожала плечами и уселась рядом со мной.
— Не знаю, — сказала она, покачивая своими свисавшими ножками в маленьких валянках -Я люблю знакомиться с новыми людьми.
Вновь удивившись ее открытости, я сказал:
— Нельзя разговаривать с незнакомцами, разве родители тебя не учили. Кстати, где они?Тебя, наверное, ищут…
— Они там, — спокойно ответила Элина, показывая мне на небо.
Я недоуменно уставился на нее, не зная, что спросить.
— И где же ты живешь? — все же поинтересовался я.
Маленькая девочка, одна на остановке — это не лучшая картина событий.
— Нельзя говорить такое незнакомцам, — парировала она улыбаясь — Вы сами говорили.
Я хмыкнул, вновь глядя на дорогу и надеясь, что этот разговор закончится. Но нет.
— А у Вас есть семья?
Пытаясь не грубить безобидному ребенку, я ответил:
— Нет.
— Как это? А с кем Вы будете встречать Рождество?
— А ты с кем будешь его встречать? -неожиданно не выдержал я.
Мой ироничный вопрос заставил опешить Элину. Она опустила взгляд в пол, избегая смотреть мне в глаза. Это заставило меня пожалеть о сказанном.
— Я не встречаю Рождество, — чуть тише ответил я — Не люблю этот праздник.
Девочка подняла голову, от чего горящие локоны вновь упали на ее лицо.
— Вы, наверное, одинокий… А Вам бывает грустно? — вновь заинтересовалась она.
Меня все больше удивлял тон ее голоса. Искренный, спокойный… открытый.
— Да, — больше не сопротивляясь, ответил я -Бывает.
Внезапно Элина взяла меня за руку и молвила:
— Не грустите!… Все пройдет…!
Я усмехнулся, ощущая тепло маленькой, детской ладошки. По телу разлилось приятное ощущение, которое заставило меня выдавить хоть, какую-то улыбку.
— Хорошо…
«Все пройдет…» — где-то я уже слышал это…
Звонкий смех вновь прервал мои мысли. Элина смотрела на меня, а затем просто облокотилась об мою руку, сладко зевнув.
Такого я не ожидал, поэтому меня мгновенно охватило удивление, но… смотреть на детский сон можно вечно. Подул холодный ветер и, вздохнув, я покачал головой, приобняв девочку.
Все ее черты лица были подобны… ангелу. Маленькому, неприступному, безобидному, искреннему ангелу, которому суждено жить в этом грозном, агрессивном, сером мире жестокости.
Наблюдая за тихим, ровным дыханием ребенка, я не заметил,как и сам уснул.
Я не знаю сколько так просидел, но очнулся от того, что меня кто-то будил.
— Мистер, — протянул мягкий, женский голос, слегка дергая меня за плечо — Вы проспите автобус…
Я моментально открыл глаза и потер лицо. Только тогда я увидел перед собой девушку, которая заботливо разбудила меня, ведь за ее спиной стоял автобус.
Улыбнувшись мне самой теплой улыбкой, она сказала:
— Когда я пришла на остановку вы уже спали… Автобус только приехал и я подумала, что следующего Вы можете не дождаться… И с Рождеством Вас!
— Спасибо, Вас тоже, — неожиданно для самого себя сказал я, а затем оглянулся и встревожился — А где Элина?!
— Кто? — удивилась девушка.
— Ну маленькая, такая рыженькая девочка, лет 8. Вы ее не видели?!
Девушка рассеяно покачала головой.
— Я пришла сюда в 7:16 и сразу же посмотрела на часы… Наверное, Вам приснилось!
— Наверное, — улыбнулся я.
— Едим? — спросив, улыбнулась девушка в ответ.
Я усмехнулся и кивнул.
Подойдя к автобусу, я пропустил ее вперед, а сам обратил внимание на землю. На белом покрывале снега был нарисован детский рисунок. Ангел с улыбкой, около наряженной ёлки, с подарком в руках. Рядом красовалась кривая надпись: «С Рождеством, Стив! Все пройдет…!»
Я улыбнулся, вспомнив слова, которые  говорил своей дочери во время неудач: «Все пройдет, Эвелина,… все пройдет…».
— С Рождеством, Элин! — прошептал я, смеясь, перед тем, как зайти в автобус — С Рождеством…!
Это была обычная рождественнская ночь. Ночь, когда я встретил рождественнское чудо. Ночь, после, которой я поверил в судьбу.