Сказка ложь, да в ней всякое

Прекрасный вечер. Стоишь на балконе, прихлёбываешь горячий чай. Свежо. Ветерок дарит прохладу, нагоняет тихие мысли. Небо уже потемнело. Первые звёздочки робко появляются на небосклоне. Снизу им приветливо отвечают светом фонари и окна квартир. И тишина. Мягкая, обволакивающая тишина. Она убаюкивает, как и бесконечность горизонта. В голове плавно перетекают мысли. Ты отпускаешь их на волю – пускай порезвятся. Улыбаешься. Улыбаешься сегодняшнему вечеру, завтрашнему дню, небу, пятиэтажкам, себе, всему миру. Хорошо. И чаю глоток…

«Твою мать, твою мать…» — Иван пытался восстановить в памяти только что произошедшие события. Делать этого не хотелось – было страшно, но разобраться в произошедшем стоило. Не каждый день друзья исчезают прямо у тебя на глазах. Итак, Иван уже около недели походничал в гордом одиночестве, недавно он выбрался из Леса и попал на шоссе где-то между Зимовьем Зверей и Муми Долом. Скинул походный рюкзак, натиравший плечи, и присел отдохнуть перед дальней дорожкой. Из-за ближайшего поворота дороги выкатил Колобок. Правила дорожного движения он соблюдал, скорость не превышал, но пёр прилично – вёрст 15 в час. Обычно Колобок передвигался гораздо медленнее и по более замысловатым траекториям: кренделя, вензеля, мёртвые петли, бочки. Смещённый центр тяжести – это вам не шутки, когда вы круглой формы и без ручек, ножек. И маршрут у Колобка известный, обкатанный: площадь имени Деда и Бабки, череда наливаек – «Не Окосей», «У Серого», «В Гостях у Мишани». Заканчивался эпохальный поход в стриптиз-баре «Рыжая-Бесстыжая», где Колобок окончательно погибал в пьяном угаре и сладострастных объятиях. Что делает Круглый за городом? Иван приветственно помахал Колобку, и тот исчез. Не просто испарился по волшебному, по щучьему веленью, по чьему –то хотению, а выбыл тотально. Что-то исчезло Колобка. Что-то сделало что-то с Колобком, превратив его в ничто. Что-то состояло в сговоре с ничто. А ничто не вечно под луной. Иван выдохнул, он был Дурак, а не дурак, понимал: происходит страшное. «Блин, блин, блин. Колобок же не мёд, который если есть, то его сразу нет. Блин. Да и не блин он.» Остро захотелось ништяк-травы. Иван поднял рюкзак, приноровился, закинул на спину. Поправил лямки и зашагал в сторону противоположную появлению и исчезновению Колобка.

Метров через триста сзади зарычало. Мощно, громко – Горыныч? Иван остановился. Кто, кто в теремочке живёт? На огромной скорости путника нагоняла «Ява». С коляской. Цвета хаки. За рулём – черноволосая красотка, без шлема. Шикарная фигура, плотно упакованная в чёрную кожу с кучей всяких металлических заклёпок, шипов и цепочек. В коляске же имела место быть уродливая старуха, чьи седые патлы были лихо прихвачены красной банданой с черепами. Огромный, крючковатый нос украшал физиономию. Маленькие, злые, колючие глаза. Правая рука, с растопыренными «козой» пальцами, гордо вскинута вверх. Бабка орала что-то диким голосом, но за рёвом мотора было не разобрать была то песня, колдунство или бессмыслица старческого маразма.

Иван приветливо поднял руку, на всякий случай тоже сложив пальцы «козой». «Ява», водитель, пассажир в коляске, сама коляска – ничто не исчезло – Дурак облегчённо выдохнул, а то уже закрались в голову нехорошие мыслишки. Заскрипев, мотоцикл проделал внушительный тормозной путь и уткнулся в обочину.

— Ту хээээл – верещала бабка, ещё не до конца осознавшая внезапную остановку. Её и саму напугали визгливые крики во внезапно наступившей тишине. – А, Дурак. Фу-фу, русским духом пахнет, — Яга шумно втянула воздух носом, — и костром тянет. Вкусно.

— Хозяйка, мне бы того… — в разговор вступила зеленоокая красавица, — посикать.

— Это всё твоё валерьяново гамно. Цельную бутылку вылакала.

— Абсент, и он на полыни. — девушка элегантно слезла с сидения, поправила взъерошенные волосы. Улыбнулась Ивану, подтянула чёрный шипованный ошейник, и полезла в кучты.

— Кышь, блохастая! Закопать не забудь. – хохотнула старуха, – Здравствуй, Ваня, что не весел, нос повесил? – повернулась к Ивану.

— Здравствуйте, бабушка. Я недавно такое увидел, страшно аж жуть. – Иван сразу перешёл к волнующему происшествию. В двух словах он поведал Яге о случившемся.

— Енто глобальная катаклизма, – ведьма прикрыла глаза, — молвят, повсюду такое творится. Исчезают сердешные. Схлопываются. И это не проделки Тёмного Властелина или Костяна, тут человеки замешаны. Сказывают, что в ихнем мире фантазии, сказки, выдумки теперича вне закона. А всем недовольным и несогласным вшивают какую-то дрянь, чтобы не мечтали, на придумывали. Вон оно как, Ивашка. – Баба Яга хотела добавить ещё что-то, но замолчала.

Вернулась красотка, продолжая бороться с разлохмаченной шевелюрой.

— И что делать то, бабуль? – Иван переваривал информацию.

— Не знаю, милок. Я вот к хоррорным еду. У них там такая дичь каждый день творится. Авось схоронюся…

— Только дело серьёзное, — зеленоглазая спутница Яги облизнула губы, — я слышала, что уже схлопнулись два сталкера, отряд космодесантников и парочка Мэри Сью. А уж если эти заканчиваются…

— Ага, Ивашка, так что всем нам, как и сказочке…

Последние слова старухи потонули в рёве двигателя: красотка выжала газ, и «Ява» рванула с места.

Ивана обдало грязью, вылетевшей из-под колёс, но Дурак не обратил на это никакого внимания. Нужно было что-то делать. Добраться до дома, подзаправить сапоги-скороходы, и рвануть к детективным? Там народ умный, может посоветует чего.

 

Вечер. Девять. Стоишь на балконе. Пьёшь горячий чай. Жидкость нужна. Ветра нет, как нет и мыслей в голове. На небе звёзды. Внизу – неизменный пейзаж: пятиэтажки, тополя, линия горизонта. На улице тихо. Это правильно. Организму нужен отдых, чтобы завтра функционировать в стандартном режиме. Допить чай, помыть кружку, спать.