Ковенант тьмы

Длинный овальный стол из дерева дорогой породы принадлежал ковенанту Альберии. Альфэр не разбирался в ценах на мебель, но был уверен, правящая элита магов купила в зиккурат лучшее, что смогла найти на этой стороне Разлома. Им принадлежало все. Не “первоклассное” или “самое дорогое”, а просто “все”. Ковенант — двенадцать сильнейших темных магов, управлявших Альберией. Им повиновались, их почитали, их боялись.
Альфэр был одним из них. Старик с ясными глазами, длинной бородой, по последней моде и, как и остальные одиннадцать членов, в черной мантии с кроваво-красными узорами.
Альфэр занял свое место за столом, сложив руки на посохе.
— Время третьей луны, — патетически провозгласил Клерг. Его голова еще не поседела и Альфэр размышлял, не подкрашивает ли он ее черной асьмой, чтобы казаться моложе?
— Выражайся яснее, — рявкнул самый нетерпеливый — рыжий, с красными зрачками и всегда окровавленным посохом. Был ли это узор или он омывал оружие в ней в надежде собрать себе больше магической силы?
— Близится день третьей луны, — спокойно сказал Клерг. — В ночь, когда она появляется на небосводе — мы приносим жертвы. Жители этой стороны Разлома уже привели по одному юноше или девушке для каждого алтаря?
— Несомненно, — голос Альфэра дребезжал, — они верят, что мы управляем судьбой мира и движением планет, и ведут к нам людей каждый год. Успевай только алтари отмывать.
— Мы находимся у истоков всего, — громко и повелительно указал Клерг. — Нашими силами их поля приносят урожай и сады плодоносят, дожди идут вовремя, а из Разлома не появляются твари. Не смей сеять сомнения в их головах.
Он зло взглянул на Альфэра, давно твердившего, что от жертв надо отказаться, сменятся поколения и однажды люди восстанут. Есть и другие пути достичь силы.
Ничем мы не управляем, — думал Альфэр, поднимаясь в свою башню. Поля принесут урожаи и без нас, чуть меньшие, но они будут. И дожди прольются. А что до тварей? Не мы ли были причиной появления Разлома сотни лет назад?
Ему претило владеть силой, основой которой была кровь людей. Каждый год он с болью в глазах вонзал кинжал в сердце незнакомца и смотрел как струйки красной жидкости, пахнущей железом и смертью, стекают по канавкам зиккурата вниз, под землю, обращаясь в реки, питавшие этот край. Уже более десяти лет он искал способ остановить гекатомбу, но не находил. Жертвы поддерживали величие магов, никто из одиннадцати не откажется от своего темного могущества и власти. Их не могли даже свергнуть. Если правители окрестных земель соберут должное по силе войско, и ковенант падет, то и твари Разлома сожрут простых людей. Темные маги сдерживал их.
В дверь осторожно постучали. Альфэр, не отворачиваясь от стола, заваленного рукописями и старыми книгами, произнес:
— Входи.
— Ваша жертва, господин, — проблеял слуга. Его тон, испуганный, подобострастный — раздражал Альфэра, но маг не говорил этого, понимая, что своим негодованием лишь напугает человека еще сильнее.
Он обернулся и, не сдержавшись, возмущенно вскрикнул:
— Это дитя!
На пороге стоял мальчик, лет десяти. Одежда бедняка, худой до костей и почти прозрачной кожи. Слуга в страхе пригнулся.
— Господин Клерг повелел в этот раз найти жертв из детей. Они высвобождают больше кровавой силы во время смерти.
— Убирайся, — сухо произнес Альфэр.
Слуга сбежал, и они остались вдвоем с мальчиком.
— Хочешь есть? — Альфер протянул ребенку остывшие жареные овощи с хлебом, и тот набросился на угощение, не сводя подозрительного взгляда с мага.
— Вы ведь в любом случае убьете меня? — с набитым ртом спросил он, — для чего кормите?
— И все же ты не отказался, — со смешком заметил Альфэр. — Я надеюсь, что не убью. Каждый раз, — вздохнул он. — Ты умеешь читать?
— Немного.
— Видишь стопку книг? Ищи что поможет убедить ковенант не приносить тебя в жертву. И вытри руки после еды.
Мальчик схватился за фолианты с жадностью, но читал медленно, по слогам. Альфэр грустно наблюдал за ним, а затем взялся за остальные томы и старые свитки. Десятки лет он искал и не находил. Пара часов на закате, неужели они хоть что-нибудь изменят?
— Нашел, — воскликнул мальчик.
Альфэр растерянно повернулся в его сторону, недоверчиво оглядел. Прошло всего несколько часов.
— Здесь легенда, пророчество про ребенка с синими глазами с золотой каймой. Смотрите, великий.
— И заполнят подземные недра — реки крови, и придет дитя с небесными зрачками, обрамленными солнцем. Едва коснется он алтаря — конец миру тьмы, а жизнь его запрет тварей навечно в подземельях.
Альфэр подумал.
— Хорошая легенда. Жертвенный кинжал имеет в рукояти голубой камень в золотом обрамлении, ковенант мог бы прислушаться, — он взглянул на ребенка, — только у тебя обычные глаза, парень, не так ли?
— Да, господин.
— Тебя это не спасет, — вздохнул Альфэр.
Пришло время идти к алтарю. Каждый из ковенанта сам убивал свою жертву, чтобы сила жизни перешла в его владения.
Шаги по ступеням зиккурата давались Альфэру с трудом, от старости ли или нежелания убивать ребенка. Мальчишка плелся позади, понурый, потерянный. Он знал свою участь, но сбежать не пытался — повсюды были служители культа ковентанта.
Солнце уже зашло, появились луны и третья, кровавая, заняла почетное место в центре.
— Да свершится жертва, — провозгласил Клерг и возложил на алтарь младенца.
Альфер замер в ужасе и растерянности. Он не хотел убивать взрослых людей и стариков, мучился от необходимости отнять жизнь ребенка, но — младенец!
— Темнейший Элдаф, Клерг, что ты делаешь? — Альфэр бросился к алтарю, хромая и спотыкаясь, — остановись, Клерг!
— Не лезь не в свое дело, его жизнь дарует мне обильную силу, — руки мага светились красным огнем, в ладонях он уже сжимал кинжал, вознесенный над сердцем младенца.
Альфэр в страхе взглянул на ребенка, решаясь вырвать оружие из рук Клерга. Будь что будет, пусть одиннадцать растерзают его, но он не даст свершится такому чудовищному злу.
Стоило лишь встретиться взглядом с ребенком, как он замер.
— Глаза, его зрачки, — забормотал он, пятясь.
— Что? — раздраженно переспросил Клерг.
— Синие как небо, окаймлены солнцем.
— И? — гаркнул рыжий маг, его руки тоже светились от накопившейся силы, желтым мерцанием.
— Было пророчество, что это дитя уничтожит нас, — Альфэр наткнулся на ребенка, предназначенного его жертвой.
— Смотри, — прошептал маг, схватив мальчишку за плечо, — что там дальше было в пророчестве?
— И рухнет парадигма из крови, как вознесется кинжал над золотом, — бесцветно процитировал мальчик, будто прочитал.
— Глупые старые сказки, — сухо расхохотался Клерг. Эту байку выдумали, чтобы вселять надежду. Все ложь.
Он не собирался останавливаться.
— Бежим, — закричал Альфэр надтреснутым голосом и рванул ребенка за собой.
Путаясь в мантии, спотыкаясь, они все же успели сбежать вниз по ступеням и смотрели как на возвышении, старейшина возносит кинжал. Лучи солнца отразились на гладкой рукояти, блеснули в голубом камне, обрамленном золотом.
Что-то громыхнуло в катакомбах, начиналось землетрясение. Незыблемые блоки зиккурата посыпались, разрушаясь. Падали вслед за ними и кричащие от страха и боли мужчины в мантиях. Земля разверзлась, и из проломов хлынула свежая кровь, столетиями приносимых в жертву людей.
— На ней держалось наше темное могущество, — выдавил старый маг, — я чувствую, как уходит моя сила в небытие, — он смотрел на свои руки. Они не блестели голубым светом как раньше.
На каменных обломках зиккурата, среди мертвых магов, стояли дети. Один из них держал на руках младенца с голубыми глазами из которых пропала золотая кайма.
Земля еще подрагивала — закрывался разлом, откуда лезли твари.
— Нам можно вернуться в деревню? — спросил кто-то.
— Возвращайтесь. Больше не будет жертв, — сказал старец, который уже не был магом.