За магию надо платить

Я держала девушку за руку, крепко держала, приговаривая, чтобы она дышала, как следует. То ли от натуги, то ли от переизбытка чувств, но она так сильно сдавила мне пальцы, что пришлось стиснуть зубы, но терпеть. А что поделать, работа у меня такая. Нет, не терпеть, когда тебе пытаются переломать кости, а помогать девушкам, женщинам, бабушкам с их проблемами.

Терпела я недолго, к тому же было не так уж и больно. По крайней мере это того стоит, особенно, когда под твоим чутким руководством на свет рождается здоровое дитя, которое, по заверениям бабок и слухам в деревне, не должно было прожить и двух дней.

Детский плач новорожденного огласил стены дома, и я улыбнулась. Впрочем, как и все, кто был внутри. Помогла с пеленанием и со всем остальным необходимым, а после, через несколько часов, когда малышка, здоровенькая и крепенькая, спала в своей люльке, собрала холщовую сумку и направилась к выходу. Провожали меня всем домом.

— Спасибо, спасибо вам большое!

Сухонькая старушка без конца пыталась меня обнять. И ладно, если бы все ограничилось только этим, так она все норовила засунуть мне в сумку побольше банок с вареньем. А так же хлеб, кусок сыра и вяленое мясо. Сообразив, что сделать это ну никак не получается, она поступила по-мудрому. Просто собрала мне ещё одну котомку. Умно, ничего не скажешь.

— А почему вы не показываете своего лица? – раздался тоненький голосок маленькой девочки, стоявшей неподалеку и с интересом глядящей на меня. Я не знала, что ответить.

Да, я действительно прячу свое лицо так, что видны одни лишь глаза. Этого обычно мне вполне хватает, чтобы выполнять свою работу. Старшее поколение не задаёт таких вопросов в лоб из вежливости, но да ты же не объяснишь ребенку, почему спрашивать такое в лоб неприлично.

— Потому что я настолько уродлива, что дети при виде меня убегают, а взрослым потом снятся кошмары, — замогильным голосом, произнесла я, решив чуть-чуть попугать девочку, но та лишь звонко рассмеялась. Оно и к лучшему.

Выйдя из дома, я огляделась по сторонам. Типичная деревушка, каких по всему миру великое множество. Низкие одноэтажные домики кое-где уже покосились, старый деревянный забор окружал немалую территорию, а у северных и южных врат стояли часовые с копьями наперевес. Две-три лавочки на всю деревню, где торгуют свежим мясом и молоком, а так же овощами, да небольшой закуток, где приютился продавец старых книг.

Я направилась к выходу из деревни, и показала пропуск одному из дюжих мужчин. Тот грозно зыркнул на меня, дескать «нечего девчонке одной шляться», но пропустил молча и даже не плюнул в мою сторону. Я углубилась в лес.

Женщины меня любят. Я для них и помощница, и отрада для глаз, к тому же неплохие истории рассказываю. А мужчины видят во мне опасность. Некоторые верят, что с моим приходом в деревню пробирается зло, что я носитель страшной порчи. Отчасти так оно и есть.

Отойдя на достаточное расстояние от деревушки, я достигла небольшого ручейка и разбила  лагерь подле него. Набрав сухих веток, разожгла костер, набрала в маленький походный котелок воды, да поставила на огонь. Вот теперь можно спокойно выдохнуть и снять повязку.

Все великие маги и колдуны в один голос утверждают, что за волшебство приходится платить, иногда страшную цену. Я не умела создавать огненные шары, из моих пальцев не срывались молнии, но даже мне, с моими способностями, дорога в большие города, где не очень то любят незнакомцев, была закрыта. А все потому, что я тоже плачу за магию, пусть и такую простую, как знахарство.

Наконец-то я могла дышать полной грудью и даже успела перекусить куском хлеба и сыром, потому что буквально через минут десять услышала в кустах за спиной страшный треск, словно чудовище невиданных размеров ломилось прямо на меня. Я задержала дыхание, готовая нырнуть в ближайшие кусты, наплевав на большую часть своих вещей. Само собой про то, что лицо у меня открыто, я забыла напрочь.

И тут выходит оно. Я даже не знаю, как следует описать это существо. Собандюк? Крылособ? Индюкрыл? Выглядело оно очень даже экстравагантно. Толстое индюшачье тело на тонких индюшачьих ножках. На крупной широкой шее красовалась собачья голова, вместо рук крылья, покрытые густым оперением, и, в завершении ко всему, крысиный хвост. Наверное, для большей маневренности во время полетов.

— Етижи пассатижи драконий компост! – воскликнуло существо, глядя точно на меня и разинув собачью пасть, отчего длинный слюнявый язык вывалился наружу. – Ты чего такая страшная? Мне ж теперь кошмары сниться будут.

Я подумала подумала и поняла, что вместо того, чтобы вопить от ужаса и дать стрекача, начинаю понемногу злиться.

Встав на ноги и уперев руки в бока, я с вызовом уставилась на существо.

— Это я то страшная? Да ты посмотри на себя! Помесь бульдога с носорогом и немного помидором!

Существо явно оторопело от подобного напора и вдруг начало себя осматривать.

— Это в каком это месте я на помидор похож?

— А вот в том самом, в котором разглядеть может только женщина.

Объяснять строение женской логики и, в следствие чего, цепочки умозаключения, у меня не было ни времени, ни желания.

— Ну ладно, я может и похож на помидор, а ты то видела себя в зеркале? Тебе сколько лет? А то кожа на руках, как у девушки, а лицо, как у заплесневелой старухи.

Я, поджав губы и покраснев, отчего стала походить на помидор куда больше, чем мой новый знакомый, наклонилась и подняла тряпочку, после чего вновь закрыла себе лицо.

— Не твоего ума дело, — буркнула я, усаживаясь на землю спиной к гостю и наливая себе свежий чай в деревянную кружку.

Судя по молчанию позади, то ли неведомому существу стало стыдно, то ли что, но уходить оно явно не собиралось.

— А ты не угостишь путника чем-нибудь вкусненьким? Да и чайку я бы тоже выпил, а то ручки-ножки замерзли, — жалобно проскулил он, не решаясь подойти ближе.

Я ненадолго задумалась. С одной стороны было обидно, что тебя судят, как книгу по обложке. Ни здрасьте тебе, ни до свидания, сразу в лоб «ты урод» и все тут. Обидно, ничего не скажешь. Но с другой стороны, в мою голову закрались сомнения, что это нечто не уходит и не бросается на меня, потому что чувствует, что нашел родственную душу? Вряд ли его с радостью встречают в больших городах или пускают в трактиры поесть. Да и на жизнь как-то зарабатывать надо. А как заработаешь, когда у тебя только крылья и хвост, да и то крысиный.

— Ладно, садись, так и быть, — наконец произнесла я, указывая на место напротив, и протянула незнакомцу еще одну чашку, которую носила в сумке, как запасную. Выделила ему часть хлеба, сыра, да немного вяленого мяса, с интересом глядя, как он, используя крылья, пытается есть. Так за обедом-ужином мы и разговорились.

Выяснилось, что этого монстра зовут Чадожар. Почему вдруг такое имя, он не знает. Зато знает, что досталось оно ему от хозяина, алхимика и немного некроманта Войлонта.

— Хозяин часто проводит эксперименты различной степени тяжести, — произнес Чадожар, проглотив остатки ужина. – Он вообще мастер на все руки. Из старух красавиц делает, из немощных и больных детей здоровых и смышленых, из простых зверюшек, что вот-вот помрут, таких, как я.

Он замолчал, а после все же продолжил.

— Ну, вернее, таких, как я больше нет. Я единственный выживший. А впрочем, чего я тебе рассказываю, ты мне поди и не веришь, поэтому пошли со мной, я тебя с хозяином познакомлю. Он хороший, девушек на пирожки с мясом не пускает, а на таких, как ты и вовсе западает. С научной точки зрения, разумеется.

Я тяжело вздохнула. Было видно, что ни такту, ни элементарной вежливости этот непонятно какой хозяин свое чудище не научил. Да и обижаться на Чадожара как-то глупо. Ну сколько мозгов может быть у существа с головой собаки, телом индюка и крысиным хвостом? Наверное, как у грибочка или бабочки. Он вроде, как существует, мозг то, но пользоваться им не обязательно. Прям, как женская логика. Не в обиду женщинам, разумеется.

— И что, ты думаешь он мне поможет избавиться от вот этого? – я описала круг пальцем, указывая на повязку на лице.

— А то, конечно поможет. А если не поможет, так просто руку ему пожмешь. Ведь он величайший гений в мире!

Это был уже куда более спорный вопрос, чем все те, что крутились у меня в голове до этого.

Однако, стоит отдать должное моей фантазии. Несмотря на то, что словом «некромант» пугали детей от мала до велика, заставляя их дрожать по ночам от страшных сказок об этих монстроподобных чудовищах, что едят младенцев на завтрак, обед и ужин, а в перерывах воскрешают мертвых скелетов, я умудрилась представить себе эдакого стройного высокого брюнета с томным взглядом зелёных глаз в обрамлении пушистых ресниц, что при первом же нашей встрече скажет: «Наверняка ты та единственная, что сможет растопить мое ледяное сердце и наставить на путь истинный». Ох, как же я была далека от истины.

Все вышесказанное произошло ровно неделю назад. Сейчас же, в этот самый момент времени, я сидела на низеньком табурете и смотрела на такого же низенького мужчинку в годах с огромным пивным пузом и распухшим носом. Чадожар, пока хозяин не слышал, проболтался, что тот только вчера подрался с одним из местных забулдыг и получил пару неплохих оплеух. Говорит, это воодушевляет его на работу. А занимался он в данный момент тем, что бегал от дверного проема, ведущего в кладовку, к алхимическому столу и обратно. Он щедро осыпал какими-то порошками дверной косяк, бубня себе под нос непонятные слова. Чадожар активно мешался под ногами, желая помочь, но раз за разом получал подзатыльник и угрозу сварить заживо, если тот не уберется в самый дальний угол. Так прошло около часа, пока, наконец, алхимик не замер, с интересом глядя все в тот же проем, и не поманил меня к себе.

— Ну вот, девочка, все готово. Давай, иди сюда и перешагивай через порог, — он протянул ко мне руки, — поверь мне, красавица, как только ты это сделаешь, так сразу станешь краше любой королевы на всем белом свете.

Он резко повернулся к Чадожару, строго зыркнув на него.

— И ты тоже пойдешь, хочу провести один экспериментик.

Мне бы обратить внимание на его гаденькую улыбочку, но желание избавиться от платы за магию так манило, что я, подхватив все свои котомки, подошла к мужчине. Только вот чем ближе становился заветный проем, тем меньше желания туда шагнуть у меня было.

Мужик мялся мялся, да и не выдержал.

— Да иди ты уже, в конце концов!

Я почувствовала резкий толчок в спину. По инерции меня понесло прямо в этот проем. Запнувшись за порог, я кубарем полетела внутрь, туда, где по идее должна была быть кладовка. В глазах заиграли звёзды вперемешку с яркими огнями, а после я приземлилась… на пол? Нет. На горячий прегорячий, как будто нагретый в печи, песок. Он забился мне в рукава, в ботинки и даже в рот. Это была уже явно не кладовка.

Только я начала приподниматься на локтях, как на меня сверху что-то упало, придавив всей своей немаленькой массой.

— Ой, прости, я не хотел, так получилось, — раздался до боли знакомый голос Чадожара.

— Да, конечно, привычная отмазка всех людей, — прохрипела я, кое-как скидывая это нечто со своей спины и поднимаясь, наконец, на ноги. Ругаясь не самыми приличными в обществе словами, я отряхивала юбку, а после, развернувшись, взглянула на Чадожара, желая высказать этому собачьему индюку все, что я о нем думаю, однако слова застряли у меня в горле. Потому что вместо головы собаки, тела индюка и крысиного хвоста я увидела довольно привлекательного рыжеволосого парнишку крепкого телосложения и с большими невинными зелёными глазами.

— Это как это? – произнесли мы одновременно, указывая пальцем друг на друга.

— Ой, а что это со мной? – кажется, мой случайный попутчик таки заметил изменения в своем теле, принявшись с любопытством рассматривать человеческие руки, растущие, как и полагается, из плеч.

— А со мной что? – спросила в ответ я. Ведь не дура, видела, как он на меня взглянул.

— Ээээ, — произнесло это нечто, ставшее теперь человеком, — нууу, как бы тебе сказать… лицо стало красивым, это да.

— Нооо? – протянула я, зная, что продолжение должно быть однозначно.

— Со временем ты привыкнешь, — ответил он, увеличивая дистанцию между нами. Я начинала злиться и даже не замечала, как топорщится под длинной юбкой инородное тело мехового производства.

— Ты любишь зверюшек? Надеюсь да, — добавил он.

Я машинально подняла руки, чтобы обхватить лицо, когда почувствовала что-то мягкое в области ушей. Паника нарастала тем сильнее, чем быстрее я осознавала, что стала обладательницей чего-то мне доселе незнакомого.

— Я что, превратилась в белку?! – заорала я, одновременно представляя, как четвертую незадачливого некроманта-алхимика.

— Скорее в гибрид лисы и белки. Ну да ладно, с этим потом разберемся. Как насчёт того, чтобы понять, где мы находимся?

Вопрос поставил меня в тупик. Я обернулась, разглядывая бескрайние песчаные барханы, что открывались моему взору. И правда, где?