В поисках старого друга

Земля очень красива сверху, особенно города с их яркими фонарями и гирляндами в преддверии Рождества. Все эти люди, занятые и суматошные, ходят туда-сюда, желая поскорее разрешить дела и все успеть, дабы вступить на новый год с новыми планами, идеями, оставив прошлое в прошлом. Будто за одну лишь ночь вся их жизнь переменится с ног на голову.

 

Габриэль порой грустил, сидя на мягком ватном пуфике и разглядывая крайне возбужденных предстоящими праздниками людей. Ему запрещалось покидать Облачное царство, да и не только ему – всем его жителям. Однако все ведь знают, сколь сладостно ощущение, когда нарушаешь запреты.

 

Облачное царство представляло собой внеземной мир, где жили совершенно разные люди. Были и маленькие, и взрослые, и красивые, и безобразные, и веселые, и грустные. Единственное, что их всех объединяло, – это бесчувствие. Пустой взгляд каждого никогда не останавливался ни на ком, а беспечное выражение лица, казалось, так и застыло навечно. Даже разговоры, длившиеся всего пару минут, не имели никакого смысла. Обыденные приветствия и замечания.

 

И все это продолжалось… вечно. Дети не взрослели, взрослые не старели, старые не умирали. Сам Габриэль понятия не имел, сколько ему лет, но все говорили, что он очень юн. Всегда. Кажется, он юн уже несколько десятилетий.

 

Мальчик встал со своего места и подался вперед; его большие светло-голубые, как ясное небо, глаза искали, тщетно пытались кого-то рассмотреть в огромной толпе горожан, но нужного лица все не было. Несмотря на отсутствие чувств, в его груди таилось что-то маленькое, что-то, готовое вот-вот вырваться наружу, как поток огня из печи.

 

Внезапно подувший ветер в одно мгновение разогнал пушистые, прикрывающие Облачный мир от глаз смертных облака, и Габриэль почувствовал, как летит вниз. Бьющий в лицо мороз освежал, и мальчик позабыл о нарастающей панике. Как давно Габриэль не ощущал на своей коже холод!

 

Он приземлился в жесткие объятия мусорных контейнеров и баков в темном закоулке, где витал не самый приятный для носа аромат. Какие-то тряпья облегчили его падение, однако для слабого тела это не осталось бесследным. Плечо заныло, а к горлу подступила тошнота.

 

Руки Габриэля, к его удивлению, были теплыми, но уже не такими мягкими, как там, наверху. В Облачном мире никогда не было ни слишком холодно, ни слишком жарко. Его взгляд упал на разбитый осколок зеркала рядом, и мальчик его подобрал. Внезапные воспоминания постепенно начали возвращаться к нему по мере разглядывания своего отражения. Темные лохматые кудри, которые часто мешали в ветреную погоду; веснушки на носу – Мич всегда говорил, что это поцелуи от солнца…

 

Огонь из печи вырвался.

 

Мич. Мич?

 

Мич Рэндолл – помешанный на патриотизме и разновидностях карамельных мороженых канадец с тонким чувством юмора, лучший друг детства Габриэля. Детства? Но ведь он все еще ребенок, разве нет?

 

Они вместе ходили в школу, после уроков задерживались на футбольном поле, чтобы погонять мяч, а по выходным оставались друг у друга с ночевкой. Беззаботное время без ответственности и взрослых забот. Все было идеально в жизни двух курчавых мальчишек ровно до того момента, пока однажды Габриэль не залег в больницу с серьезным воспалением легких. Через пару дней, ночью, к нему пришла женщина-доктор, вовсе и не похожая на доктора, и сказала, что ему, Габриэлю, пора уходить.

 

– Куда? Но я хочу попрощаться с Мичем, – испуганно взмолился мальчик.

 

Но попрощаться с другом ему не дали.

 

– Ты переезжаешь, но будешь видеть Мича, когда захочешь. Только издалека.

 

Потом он уже проснулся в Облачном царстве, окруженный незнакомыми дядями и тетями. Теперь это был его дом. Однако когда бы ему ни хотелось, Мича он никогда больше не видел. Но теперь-то Габриэль вернулся и найдет своего друга.

 

Мальчик отряхнулся – на нем были лишь белые брюки, свободная рубашка и домашние ботинки. Для зимы это, конечно, не самый лучший выбор одежды, но других вариантов не было. Он выбрался из закоулка, и его встретили снующие по своим делам люди в теплых пуховиках и пальто. Они все были высокими и занятыми собственными мыслями. Его не замечали даже собаки, не то, что прохожие. Он пытался к ним обратиться, однако глаза у всех были прикованы либо к своим спутникам, либо к экрану телефона.

 

Кто-то даже случайно или намеренно задел сумкой мальчика в бок и в то же мгновение исчез, даже не попросив прощения. Габриэль едва удержался на ногах, благо, чья-то теплая рука успела ухватить его за плечо. Юнец обрадованно обернулся; эта рука казалась ему такой родной. Живой.

 

– Господи! Ты почему в одной только пижаме, малыш?

 

На него со смесью ужаса и негодования в глазах смотрела средних лет женщина с длинным красным шарфом, нижний край которого доставал до земли. Он хотел было сказать незнакомке, что шарф может намокнуть, но ее руки уже начали снимать с шеи красную ткань.

 

От нее пахло корицей и сладкими яблоками. Когда она обвивала свой шарф вокруг шеи Габриэля, спросила:

 

– Ты что из дома сбежал?

 

Волнение и забота в ее голосе разлили в груди мальчика теплоту и уют. Почему же в Облачном царстве никто никогда не обращался с ним так нежно? Или же он сам ничего не чувствовал, наподобие других жителей царства?

 

Он вспомнил все те беспечные и пустые лица и поежился. Незнакомка, вероятно, подумала, что он замерз. Хотя снег и начинающаяся метель заботили юнца в самую последнюю очередь.

 

– Наверное, так и получается, – неуверенно ответил Габриэль, – что из дома сбежал. Спасибо. Вы не подскажете, как добраться до улицы Латран?

 

Кажется, он только сейчас начал вспоминать названия улиц, знание которые таились в дальних уголках его сознания. Женщина округлила глаза.

 

– О! Это довольно далеко, милый, – она стряхнула снежинки с его кудрявых волос. – Ты там живешь?

 

– Нет, но там есть такой большой дом с оранжевыми стенами. Его сразу заметно. Там живет мой лучший друг.

 

Женщина шмыгнула носом, словно хотела вот-вот заплакать, а ее губы расплылись в улыбке. Затем она выпрямилась, взяв Габриэля за руку.

 

– Пойдем, доберемся до твоего друга. Лучшие друзья никогда не должны теряться.

 

Он старался поспевать за ней, но его то и дело отвлекали яркие гирлянды и говорящие игрушки, имитирующие веселый хохот и желающие всем блага в новом году. Они прошли мимо стеклянных витрин, рядом с которыми собралась немалая толпа детей. Они разглядывали пряничные домишки и сахарные торты. Несколько девочек в смешных цветастых шапках проводили мальчика шокированным вздохами.

 

Добрая незнакомка остановилась, и Габриэль оглянулся. Вокруг стояло полдюжины желтых машин, из салона которых медленно текла джазовая музыка. Женщина окликнула одного из шоферов:

 

– С Рождеством, mi amigo[1].

 

К ним подошел смуглый коренастый испанец с зимней кепкой на голове. Он улыбнулся.

 

– Gracias, senora![2]

 

Они быстро о чем-то поговорили на испанском, временами посмеивались и любезно улыбались друг другу. После мужчина добродушно похлопал Габриэля по плечу.

 

Женщина вновь присела перед мальчиком.

 

– Милый, этот добрый человек доведет тебя до нужной улицы. Ты сможешь согреться, пока едешь, и, – она сняла перчатки и протянула их Габриэлю, – никогда больше не ходи в таком виде. Одевайся тепло. Всегда.

 

И вновь мальчика наполнило приятное чувство, словно в него опрокинули корзину с добротой и заботой.

 

– Но у меня, кажется, нет денег… – начал он.

 

– О, не беспокойся. С оплатой я уже договорилась. Скорей садись в машину.

 

– Огромное вам спасибо! – он помахал ей рукой.

 

Мужчина открыл дверцу, и Габриэль запрыгнул внутрь. Пахло легким табаком и кофе, но мальчика это не сильно беспокоило. Он откуда-то знал, что в такси всегда пахнет только так.

 

Он повернул голову, когда чей-то писклявый визг донесся до его слуха. Маленькие ручки пробрались через еще не закрытую дверь машины, и мальчик увидел перед собой худенькую девчонку с румяными щеками. Она неловко перебирала в руках помпон желто-зеленой шапки.

 

– Привет, – поздоровался Габриэль. Он вспомнил, что заметил ее рядом с другими ребятами, разглядывающую рождественские сладости.

 

– Привет, – я видела тебя несколько минут назад там, – она неопределенно махнула рукой, – и подумала, что тебе, может быть, холодно.

 

Девочка протянула ему шапку:

 

– Вот, возьми. Мама говорит, что без шапки можно простудить голову, и тогда мозг сильно уменьшится, а мы станем глупыми.

 

Габриэль успел только принять щедрый подарок и едва поблагодарил девочку, как она тут же убежала, словно боясь, как бы мальчик не передумал принять ее дар. Раскрыв шапку, он обнаружил внутри сладкий леденец. Совершенно новый, даже не распакованный.

 

– Ну-с, внучок, поехали, – расхохотался водитель, и они тронулись с места.

 

Музыка из радио навевала на мальчика сон, но испанец каждые пять минут о чем-то расспрашивал мальчика, не давая ему уснуть. Из-за акцента он звучал слегка забавно, но в целом речь была чистой и понятной.

 

Почти за час езды он шесть или семь раз спросил Габриэля, не хочет ли он выпить горячего кофе, на что тот вежливо отказался. Он не чувствовал голод – лишь спокойствие. Вот он сидит в тепле, едет к Мичу… Разве это не рождественское чудо?

 

Машина притормозила прямо около оранжевых домов. Сердце мальчика забилось быстрее, предвкушая скорую встречу с другом.

 

– Эй, дружище, постой. Накинь-ка на себя вот это.

 

Шофер прикрыл плечи Габриэля тяжелым пиджаком. Мальчик смутился и благодарно кивнул.

 

– Ну-с, счастливого Рождества. И скажи своему другу, пусть в следующий раз не отпускает тебя одного так далеко без зимней одежды. Друзья на то и нужны, чтобы напоминать о забытых надеть куртках.

 

И он уехал.

 

Ветер усиливался, и снежинки стали чаще лезть в глаза и рот. Место было все таким же: с широкой улицей, каменными плитками и высокими домами, острые крыши которых, казалось, готовы были проткнуть само небо и рассыпать на землю крошечные звезды. Даже воздух вдыхался так же легко и свободно, как во времена игр с Мичем.

 

Рядом на столбе уличные часы показывали 23:58. Людей, желающих посмотреть праздничные фейерверки на главной улице, становилось все больше и больше. Скоро должен был появиться и Мич, может, с родителями, может, один. Габриэль собрался с духом, губы непроизвольно расплылись в улыбке. Казалось, будто у него за плечами выросли крылья.

 

И вот он идет. Мич.

 

Темные ботинки, как всегда идеально начищенные и зашнурованные, ступили на белый снег. Брюки аккуратно выглажены, куртка по последней моде. Но о господи! Что с его лицом?! Глубокие морщины вокруг глаз и на лбу? Складки? Рубцы? И… очки? А ведь они совсем недавно смеялись, что очки носят только старики.

 

Но это и есть Мич. Тот самый Мич, чьи темные волосы давно поседели, чьи голубые глаза стали видеть хуже; кости перестали быть такими крепкими, а спина ровной. Это настоящий Мич Рэндолл.

 

Кто же тогда Габриэль? Они ведь были друзьями, не так ли? Почему он сам не постарел, как его друг?

 

Мич, опираясь на трость, вышел вперед. Где-то время пробило полночь, и в небе загорелись яркие разноцветные огоньки, загромыхали салюты. Сутулый старик поднял голову к небу, и сквозь шум и разговоры послышался его осевший голос:

 

– Надеюсь, там о тебе заботятся, Габриэль.

 

Осознание к маленькому мальчику пришло в одно мгновение. Ведь не зря он оказался в мире Облаков и цвет его волос никогда не менялся. Не случайно юноша столько времени жил среди людей в белоснежных костюмах и сам носил пижаму такого же цвета. Ему было суждено попасть в место, куда обычно люди приходят уже старыми, раньше срока. В жизни, оказывается, бывает и такое.

 

Ветер завыл, сметая следы от крошечных ботинок. Снег шел и шел, пока не осталось ничего, что доказывало бы пребывание маленького Габриэля в этом мире. Теперь он вновь там, в Облачном царстве, будет ждать Мича.

[1] Mой друг.

[2] Спасибо, мадам.