Воли нет

Саша осторожно вытер панель мягкой тряпкой, сдул невидимые пылинки и внимательно осмотрел чувствительную плазму. Гулкое попискивание медицинских приборов успокаивало. Ловко и ритмично убирая поверхность за поверхностью, молодой человек двигался вдоль стены и тихо напевал какую-то популярную мелодию себе под нос.

Магнитная дверь глухо щелкнула. Маленький приземистый учёный в небрежно застегнутом халате быстро прошёл к приборной панели, вызвал экран и торопливо застучал по сенсорам.

– Доброе утро, Сергей Валерьевич!

Саша робко и преданно улыбнулся, но мужчина, не оборачиваясь, лишь брезгливо махнул рукой. Грустно вздохнув, парень продолжил своё занятие. Навязчивая песня никак не шла из головы, и вскоре он снова запел. Удары по панели стали отрывистыми и нервными.

– Сашка! – голос ученого раздраженно задребезжал. – Прекрати этот гудёж! Работаешь как попало, ещё и других отвлекаешь! Сегодня после смены поможешь Антону перевезти инструменты. И не забудь помыть мою машину!

Легкая неприязнь острой булавкой кольнула сознание, молодой человек поджал губы. Вместо волны безразличия и тупого подчинения, которая обычно сменяла любые сильные эмоции, он вдруг ощутил нарастающую ярость. Темно-красная тряпка беззвучно упала на пол.

– Нет.

Не веря своим ушам, Сергей Валерьевич медленно обернулся. По подбородку юноши тонкой прозрачной струйкой текла слюна, покачиваясь взад-вперёд, он отчаянно растирал виски. В его расширенных зрачках плескалось безумие.

– Что ты сказал?

– Нет.

Наклонив голову и исподлобья следя за ученым, Сашка приближался осторожной звериной походкой. Губы мужчины задрожали, он попятился, со страхом вглядываясь в злые зеленые глаза.

– Стой! Я приказываю тебе! – пытаясь нащупать трясущимися руками пейджер, истерично выкрикнул Сергей Валерьевич. – Сашка!..

Парень мерзко оскалился и прыгнул. Истошный человеческий вопль смешался с безразличным механическим воем сирены.

***

– Кажется, вы не понимаете всю опасность произошедшего, канцлер, – отрывисто сцеживая каждое слово, угрюмый мужчина с грязно-серыми дредами копался в кибернетической руке. – Абулит не просто отказался выполнить приказ. Он набросился на своего хозяина!

Привычным жестом откинув светлую челку, Евгения Анатольевна Лернер сжала переносицу и устало зажмурилась. За сто лет существования системы классов, их общество впервые столкнулось с проблемой неподчинения: за последнюю неделю двадцать молодых абулитов отказались повиноваться хозяевам, было зарегистрировано семь случаев насилия в отношении аутемов.

– Кривин, поверьте, я осознаю масштаб проблемы. И прекрасно понимаю, что опрометчивые действия лишь усугубят ситуацию.

Более семидесяти процентов населения Нортграда составляли абулиты – искусственно лишенное воли рабочее сословие. Они выполняли всю тяжелую, грязную и опасную работу, беспрекословно подчиняясь воле хозяев-аутемов.

– Любое промедление может стоить жизни не только аутемам, но и послушным абулитам. Город утонет в крови, если ничего не предпринять.

– Кривин, что вы предлагаете? Мы изолировали дефектных, ученые проводят тесты и скрининги. Пока не будут ясны причины неподчинения и такой бесконтрольной агрессии, любые действия неразумны и опасны.

Тряхнув серыми дредами, мужчина отбросил похожий на маленькую отвертку инструмент, вернул пластину из углестали на плечо и пошевелил механическими пальцами. Довольный проделанной работой, он повернулся к канцлеру.

– Вышедших из-под контроля нужно отлавливать и уничтожать. Одно ваше слово, и я сейчас же переброшу своих ребят в город.

Женщина поморщилась. Военный сенатор Кривин был человеком компетентным и преданным, но очень радикальным. За долгие годы совместной работы она успела привыкнуть к подобным заявлениям, поэтому сразу пресекала любую кровожадную самодеятельность.

– Уверена, мы обойдёмся силами полиции. Бессмысленная жестокость здесь неуместна.

– Ошибаетесь, госпожа канцлер!

Высокий худощавый мужчина в тонких старомодных очках с технопадом в руке неторопливо прошёл вглубь кабинета и бесцеремонно уселся на стул рядом с Кривиным. Последний неприязненно ощерился.

– Доктор Волков? – канцлер нахмурилась. – Что вы имеете ввиду? Есть какие-то новости?

– Да, – проведя рукой по тачпаду, гость повернул его к Лернер. На три-дэ голограмме замелькали фигуры врачей и яростно трясущегося молодого человека. – Это Александр Хлопов, работник профессора Маркина, первый вышедший из-под контроля абулит.

Канцлер всмотрелась в горящие ненавистью глаза, незаметно поежилась и перевела взгляд на Кривина. Последний ответил мрачным смешком и сложил руки на груди с видом: «ну-ну, знаем».

– Мы провели полную диагностику, – поставив запись на паузу, Волков покрутил тонкие рыжие усы и рассеянно дернул себя за аккуратную бородку. – Центр волеизъявления этого парня сильно поврежден, но функционирует – мои коллеги обнаружили молодые мутантные нейроны в передней поясной коре всех дефектных. Эти клетки выбрасывают огромное количество кортизола, адреналина и каких-то неизвестных медиаторов. Они же и провоцируют бесконтрольную, некупируемую агрессию…

– Ближе к делу, Григорий Васильевич, — Лернер устало откинулась в кресле. – Почему это безумие началось именно сейчас, так массово?

– Я думаю, всему виной генетические мутации, – голос доктора стал неуверенным. – Мы пока точно не знаем, но какой-то внешний фактор индуцирует экспрессию этих генов. В зоне риска всё последнее поколение.

– Но это почти три миллиона абулитов! – Кривин вскочил и заметался по комнате. – Есть какое-то лекарство, способное излечить их?

Доктор виновато сгорбился, окончательно потеряв свой обычный надменный вид. Канцлер почувствовала подступающий к горлу комок, страх липкими щупальцами опутал разум. У самоуверенного Волкова всегда был запасной план, даже в самых абсурдных ситуациях. Был.

– Мы перепробовали уже больше сотни комбинаций. Препараты или не действуют, или убивают дефектных. Хирургические вмешательства, облучение, физиотерапия – всё малоэффективно.

Военный смачно выругался и ударил кибернетическим кулаком по стене, сломав тонкий гипсокартон. Звук крошащегося материала вернул женщину в чувство.

– Успокойтесь, Кривин! – в её глаза мелькнула холодная решимость, она повернулась к Волкову. – Григорий Васильевич, оповестите Сенат. Мы вводим военное положение. Всё должно быть спокойно, чисто и без утечек.

Лицо доктора вытянулось, он занервничал.

– Евгения Анатольевна…

– Мы должны предупредить катастрофу, – канцлер отвернулась. – Кривин, используйте все необходимые ресурсы. Не потерявших рассудок людей изолировать в квартирах и зданиях. Генетическую волэктомию запретить до полного урегулирования ситуации.

Военный молча взял под козырёк и вышел, бледный доктор, схватив технопад, бросился за ним. Женщина с тоской рассматривала погружающийся во мрак город. Из окна центральной башни, с высоты нескольких сотен метров не было видно, как на улицах быстро разгорался хаос.

***

Озверевшие абулиты стаями носились по городу, нападая на аутемов, «нормальных» абулитов и такие же дикие группы. У них не было целей, не было желаний – лишь непонятная, бесконтрольная жажда крови. С полными пены ртами они кидались на людей, кусали, били и драли их, исступленно метались от одной жертвы к другой.

Военные прибыли в уже охваченный агонией ярости город. Мрачный Кривин с плазма-пушкой на месте кибернетического протеза и отрядом элитных солдат-аутемов зачищал улицы. Старые, прожженные постоянными конфликтами верхушки власти и несколькими войнами с соседями, эти ребята были самыми надёжными и преданными вояками в городе.

– Тим, Ной, возьмите троих и проверьте задний двор. Там могут быть или дефектные, или мирные. При любых признаках агрессии стрелять на поражение.

Несколько человек отделилось от основного отряда и бесшумно метнулось в сторону высотки. Группа Кривина перебежкам двинулась дальше. Асфальт истекал людской кровью, вязкий металлический запах забивался даже под шлемы. Несколько раз приходилось прятаться в зданиях – скользя по вязкой красно-бурой жиже, толпы обезумевших катились вниз, в сторону главной площади.

– Сэр, вы слышите?

Притаившийся за дверью маленького ресторанчика Кривин вопросительно приподнял брови и повернул голову. Солдат с ярко-жёлтой подсветкой шлема активно жестикулировал, указывая на открытое окно. Мимо ползли разъяренные абулиты, военный сенатор непонимающе мотнул головой.

– Они поют, – раздался шёпот в динамике, и у Кривина по коже прошли мурашки.

Нестройно, по-звериному скуля и завывая, абулиты и правда пели, выводя одну и ту же странную навязчивую мелодию. Кривин прислушался. Что-то смутно знакомое чудилось ему в стонах жуткого нечеловеческого хора.

– Я знаю эту песню! – прячущийся за барной стойкой солдат приподнял голову и тихо напел несколько строчек. – Её же крутят по всем каналам и станциям!

Холодные капли пота залили сенсоры. Тяжело дыша, Кривин сорвал с себя шлем. Мелодия была ему не просто знакома – военный сенатор мог смело назвать её своим детищем. Детищем, от которого пришлось отказаться ввиду бесполезности.

– Толик, срочно соедини меня с канцлером! – убедившись, что абулиты не обращают внимание на засевших в ресторане солдат, мужчина метнулся за барную стойку, на ходу протирая оптику. – Канцлер? Канцлер, вы меня слышите?

На маленькой голограмме появилось изможденное лицо правителя. Женщина кивнула, в наушнике послышалось усталое «докладывайте». Кривин отрывисто заговорил, стараясь сдерживать волнение и не повышать голос.

– Не знаю, что там плёл Волков про нейроны, но у нас на лицо применение психоволнового оружия. Эти дефектные… они поют!

– Что?

Голограмма дернулась, женщина подалась вперёд, нервно ломая костяшки пальцев.

– Проект «Саунд-Фор», я был его военным экспертом, – тихо объяснил сенатор. – Мы изучали влияние комбинаций звуков, частот и ритмов на человеческий мозг. Вы подписали приказ о закрытии проекта лет десять назад. Эта песня… наша первая и последняя разработка. Она не показала себя в действии, и вы отозвали финансирование.

– О боже, – женщина взъерошила короткие светлые волосы и коротко выдохнула. – Вы знаете, как прекратить это безумие?

Кривин отчаянно затряс головой и сжал кулаки.

– Я не учёный, госпожа канцлер. Единственное, что я знаю – это наша разработка, и кто-то пустил её в эфир.

– Я передам Волкову доступ к архивам, надеюсь, его ученые что-нибудь придумают. Возвращайтесь к центральной башне – ваша группа нужна здесь. Я отправлю за вами вертолет, он будет ждать на крыше «Вестмолла».

Кривин поджал губы и молча кивнул. Вой за окнами нарастал, оглушая и гипнотизируя. Солдаты растерянно переглядывались, и мужчина, надев шлем, включил голосовой канал.

– Перевести акустику в режим шумоизоляции. Оставаться на связи и не теряться из виду. Попробуем прорваться на крышу «Вестмолла» – там нас будет ждать вертолёт.

***

Лернер зажала уши руками и несколько раз прошлась по кабинету. Навязчивая музыка была повсюду – даже здесь, вдали от стонущей толпы, она продолжала слышать мерзкие, пробирающие до дрожи звуки.

– Кажется, я недооценила ваш проект, – с трудом выдавив улыбку, женщина бросила короткий взгляд на военного: Кривин полулежал в мягком кресле, скалясь и зажимая раненый бок. – Ученые уже ищут способ прекратить этот хаос, служба безопасности проверяет подозреваемых. Кривин, из архивов пропали не только данные по «Саунд-Фор» – несколько закрытых военных проектов были изъяты и почищены. Кто-то не один месяц копался в секретных базах.

– Думаете, это было спланировано? Кому нужна бессмысленная кровавая бойня?

Канцлер покачала головой и обхватила себя за плечи, зябко ёжась. Далекие крики, грохот рвущихся снарядов, выстрелы – все смешалось в сплошной мерзкий шум, ведущей партией которого была жуткая музыка.

– Нужно быть чудовищем, чтобы организовать это. Представить не могу, кто…

Лернер не успела закончить мысль. За дверью послышался шум, кто-то громко выругался и закричал. Через секунду тонкая пластиковая створка отлетела назад, и в комнату ввалилось несколько человек.

– Хватит! Прекратите меня дергать! Я сам признался! Отпустите!

Лернер с удивлением уставилась на странную процессию: двое абулитов вели растрёпанного Волкова, который отчаянно брыкался, провоцируя грубые тычки со стороны конвоиров.

– Что происходит?

– Мы нашли у этого ублюдка все пропавшие документы, – вышагнув из-за частокола спин, начальник службы безопасности вручила Лернер технопад доктора. – В том числе и записи разработок «Саунд-Фор». Мои люди сейчас ищут диск. Мы предполагаем, он работает на одну из зарубежных террористических группировок…

– Неправда! – пытаясь поправить съехавшие на кончик носа очки, тонко выкрикнул Волков. – Евгения Анатольевна, клянусь, я не предатель и не террорист, это всё какое-то недоразумение! Я… я ничего этого не хотел! Я понятия не имел, что так может получиться!..

Лернер изо всех сил сжала челюсти, пытаясь сдержать рвущееся наружу бешенство.

– Откуда у вас эти документы?!

– У меня был доступ к архивам, – Волков скорчил жалкую физиономию. – Я использовал старые наработки в своих исследованиях и… кое-что продавал частным компаниям. «Саунд-Фор» был очень перспективным проектом, я пытался понять, почему его закрыли.

– Как психоволновое оружие стало местным музыкальным хитом? – Кривин стиснул подлокотник механическими пальцами. Дерево жалобно затрещало. – Ты что, тоже его продал? Отвечай, долбаный ты кусок говна!

Волков втянул голову в плечи и нервно сглотнул. Пять пар глаз уставились на него, ожидая ответа.

– Мой сын, он работает на радиостанции, – прошептал доктор. – Он… он приносил мне послушать свой диск. Проект… они были так похожи. Кажется, я вернул ему не тот…

Кривин глухо застонал, Лернер схватилась за голову. Город утонул в крови из-за глупости одного рассеянного коррумпированного доктора.

– Госпожа канцлер, что прикажете с ним делать? – начальник СБ ощутимо тряхнула Волкова за плечо.

– Убейте ушлёпка!

– Нет, – пытаясь не поддаваться эмоциям, отрезала Лернер. – Линчевание сейчас ничего не исправит, а на суды и разбирательства нет времени. Волков, возвращайтесь к работе – Лана проводит вас в лабораторию.

– Евгения Анатольевна, я всё исправлю! – в беспокойных голубых глазах доктора мелькнуло облегчение. Лернер стало тошно. – Я всё сделаю!

– Идите!

Кивнув начальнику службы безопасности, канцлер отвернулась, чувствуя обиду и неприязнь. Мелочная меркантильность соратника больно ударила по самообладанию – она едва держала себя в руках.

– Мы справимся, – тёплая ладонь мягко опустилась ей на плечо. – Мои люди удержат город. Сохранивших рассудок больше, чем обезумевших, и если ученые не решат проблему, мы зачистим Нортград – сами или с помощью союзников.

Лернер вздохнула и, откинув голову, прижалась затылком к жесткому комбинезону Кривина. Шум вдалеке был всё также мерзок и отвратителен, но пугающая музыка начала стихать.

***

Сидя в центре управления, Кривин наблюдал за группой зачистки. Небольшая аккуратная площадка перед главным входом была завалена горой мертвых тел. Обезумевшие абулиты, скользя и срываясь, карабкались по этой жуткой «баррикаде», получая страшные ожоги от плазменных пуль и электрических гранат.

– Плодятся, как кролики! – отбросив разряженный плазмоган, один из солдат ругнулся. – Вась, я пуст, передай «ворона»!

Здоровяк с голубыми светодиодами на костюме швырнул товарищу пепельно-серое ружьё и со стоном схватился за голову. Бешеный грохот и нечеловеческие вопли пробивали даже шумоизоляционные щиты.

– Эй! Эй! Смотрите!

Поток нападающих резко ослабел. Дефектные, нелепо тряся руками, падали на своих мертвых товарищей и больше не двигались. Воцарилась жуткая, почти осязаемая тишина.

– Толик, Дима, на разведку. Ребята, прикройте их, –  скомандовал Кривин.

Солдат с «вороном» и здоровяк с голубыми диодами, включив грависцепления, спустились по наружной стене здания – выход был забаррикадирован. Осторожно продвигаясь вперёд, они внимательно осматривали разорванные, искалеченные тела.

– Этот даже не ранен, – Дима остановился и легонько ткнул «вороном» молодого дефектного. – Толик, да он дышит!

Подошедший здоровяк просканировал тело. Все жизненные показатели были в норме, отсутствовало только сознание. Дима ещё раз потыкал парня.

– Сэр, мы нашли живого. Он стабилен, но без сознания.

– Забирайте его! Бригада медиков уже ждёт вас!

Свернув камеру внешнего наблюдения, Кривин переключился на канал видео-связи с канцлером. Лернер ответила сразу – её худое строгое лицо выражало смесь удивления и растерянности.

– Дефектные больше не пытаются прорваться в здание. Они все… без сознания, – чуть сбивчиво доложил военный. – Мои люди забрали одного для ученых.

Женщина потёрла переносицу и кивнула.

– Дроны транслируют ту же картинку по всему городу. Буйство на улицах прекратилось также резко, как и началось.

– Какие будут распоряжения?

– Подождём, что скажут ученые. Но если это безумие действительно закончилось, нужно как можно быстрее очистить улицы от мертвых.

Кривин кивнул, Лернер отключилась. Избавиться от нескольких десятков тысяч тел – задача посложнее, чем сдержать обезумевший, но безоружный скот. Устало откинувшись в кресле, мужчина прикрыл глаза.

Через час на пейджер пришло сообщение от канцлера: «Всё в порядке. Можно зачищать город».

***

Нервный адвокат промокнул салфеткой блестящую лысину и одарил клиента встревоженным взглядом. Высокий рыжий мужчина в серой врачебной курточке от души ударил тонким кулаком по столу.

– Они приговаривают меня к пожизненному?!

Адвокат несмело кивнул, лицо Волкова перекосилось от злобы.

– Госпожа канцлер сказала, это самое великодушное предложение, на какое вы можете рассчитывать.

– Она… она не может! Я же честно во всем признался! Лишь благодаря мне и моим людям ситуацию так быстро стабилизировали!

После того, как безумная бойня на улицах прекратилось и ученые провели исследования, выяснилось, что агрессия истощила дефектных – бешеный выброс гормонов стресса исчерпал внутренние ресурсы их организмов, и они начали терять сознание. Пришедшие в себя мало что помнили, не проявляли признаков агрессии, были спокойны и послушны. В городе быстро воцарилось утерянное спокойствие.

– Лернер ясно дала понять, что никаких других сделок не будет, – адвокат пожал плечами, стараясь не встречаться взглядом с разъяренным доктором. – На ваших руках кровь почти ста тысяч человек.

– Это же всего лишь безмозглый рабский ресурс! – лицо Волкова побелело, воздух с хрипом вырывался из его приоткрытого рта. – Сто тысяч абулитов… я лучший учёный этого проклятого балагана! Я сенатор! Она не может просто запереть меня!

– Абулиты тоже люди, – адвокат нахмурился. – К тому же, погибло несколько сотен аутемов, а это вообще тянет на смертную казнь.

Трясущимися руками Волков взял стакан и сделал несколько коротких глотков, расплескав половину воды на себя.

– Григорий Васильевич, вы в порядке?

– Да, – размашистым жестом доктор вытер усы и бородку. – Оставьте меня.

– В целом, это не имеет значения, но… мне передать Евгении Анатольевне, что вы согласны с её решением?

– Передайте ей, что она пожалеет, – процедил Волков, и адвокат, недоумевающе покачав головой, вышел.

Чувствуя, как по щекам текут слезы обиды и злобы, доктор сел на кушетку и, повернувшись лицом к стене, выудил из нагрудного кармана маленький чип. Легкое касание, и устройство превратилось небольшой, но невероятно мощный плазменный планшет – последняя разработка коллег из техотдела. Взломать с такого можно было что угодно.

«Посмотрим, как она справится со второй волной безумия, – скопировав из теневых баз данные проекта «Саунд-Фор», злорадно подумал доктор. – Без меня и моих лабораторий!»