Внеконкурс
Обложка произведения Восьмые врата распятого факира

Восьмые врата распятого факира

-- - + ++

Если сказки всё ещё успокаивают и зализывают раны в твоей голове, значит, не всё потеряно.

Меня вытолкнули в тёмную затхлую комнату. На огромной перине возлежал он – большой и вопящий, как недорезанный хряк.

– Сюда, сюда! – замельтешили две покалеченные медички. – Неси скорее своё проклятое чтиво!

Одна из них стёрла оскал и прохромала к железной печке, а вторая зыркнула единственным уцелевшим глазом, тихо выругалась, но осталась сидеть у изголовья кровати.

– Чего пялишься? – бросила одноглазая девушка с перебинтованной половиной лица.

На мгновенье я подумал, что даже так она очень хорошенькая.

Но мои мысли прервал рёв. Складки жира, лоснящиеся от пота, заходили волнами, и хряк прогремел что-то невнятное. Драгоценные минуты сгорали в душной комнате, освещённой лишь огоньком печи да редкими свечами в люстре, которая нависала тяжёлым металлическим нимбом над нашими головами.

Запах старости, трухи и пыли сшибал с ног. Ни малейшего сквознячка. Жарко и душно. А так и должно быть: поговаривали, что жара эту хворь прочь гонит.

Я поправил кожаные перчатки, развязал узел платка, накрест пересекающего грудь, и отпустил концы. О пол ударилась деревянная книга. Я всюду таскал её как ранец, и в те редкие минуты, когда удавалось избавиться от этой ноши, клянусь, готов был летать! Проверил каждую дощечку-страницу: кажется, всё на месте. Несколько проводков пульсирующими жилками проползли к нужным разъёмам и вошли в них.

Глаз медсестры жадно следил за каждым моим движением. Для людей я был чудаком, магом, пришельцем, кем угодно. Но в народе меня называли Сказочником…

Как только раздался короткий звуковой сигнал, обложка вспыхнула множеством изумрудных букв.

– Как тебя зовут? – спросил я у одноглазой.

Она уставилась на меня непонимающе. И правда, наверное, только я мог сохранять невозмутимость в такой ситуации.

– Икари Има, – буркнула медичка и принялась смазывать пальцы больного ментоловым маслом. Это должно успокоить его, пусть и на время.

– Та, на чьей шее ажурной вязью блестит паутина? – Я улыбнулся и покосился на неё, ловя тот самый изумлённый взгляд. – Не смотри, что простолюдин. Языками владею.

Отсыревшая дощечка едва слышно скрипнула, скользнув по металлическим крепежам, и книга распахнула свои тайны. Я ни секунды не сомневался в выборе рассказа. Эта история сильна, очень сильна. Её энергии хватит, чтобы выдернуть нужные эмоции и украсть у смерти того, кто потерял лицо. Тем более, если обезличен сам король…

Странным он был, нелюдимым, но когда выходил на площадь Тысячи Колец – готов был сгореть. Горожане не понимали его, а наслушавшись, крутили у виска. Но всё равно приходили, возвращались на треклятую площадь, со всех сторон продуваемую ветрами, чтобы глазеть, чтобы восторгаться безумствами Факира.

На центр каменной плиты, служившей сценой, выходил Длинный – худощавый человек, стянутый тёмно-серым жилетом. Из-за одежды, облепившей его, словно вторая кожа, и шляпы с высокой тульёй Длинный напоминал комара: не надоедливого, не такого, которого хотелось бы прихлопнуть. Напротив, появление этого человека означало лишь одно: скоро начнётся представление. Длинный становился на ветхое ведёрко, доставал музыкальный треугольник и начинал выбивать палочкой знакомый всем мотив. Рвущие тишину звуки привлекали внимание. Люди выглядывали из окон, распахивали двери, а торопыги неизбежно забывали о делах и сворачивали на площадь.

Над землёй угрожающе нависало последнее каменное кольцо – большое, тяжёлое, скованное цепями, концы которых протягивались в небо. Кто знает, на чём оно держалось. Или кто его держал… Но одно знали точно: сегодня Факир сделает всё, чтобы последнее из тысячи колец рухнуло на землю.

Чудачествам молодого Факира, готового сгореть ради зрелища, уже никто не удивлялся. Не понимали одного: откуда у него такое упорное желание подчинить огонь? Это вызов Ифриту, который не потерпит конкурента – сотрёт в золу и даже не заметит, кто это был!

Гадалка говорила скрипучим от старости голосом:

– Покалечит твою судьбу Ифрит, – предупреждала она, – возложит на тебя бремя – проклятье ифритского рода. Будешь не живым и не мёртвым: и дышишь, и больно, и сердце бескровное бьётся, да только горе горькое плещется у твоих ног. Не ходи, Факир, не губи себя! – скрипела старуха.

Но Факир злился на такие слова, а его трюки хирели: быстро таяли столбы огня, обжигали кожу прежде ласковые искры. И дело было не только в юношеском пыле и желании запечатлеть имя прежде, чем его забудет толпа. Он боялся, что мечта выскользнет из рук, так и не успев обрасти плотью.

Яркий фокусник угасал вместе с огнями, и никто не знал лекарства, которое смогло бы излечить его душу от сомнений.

И тогда Факир решился.

Нужен был такой фокус, который затмит солнце, перекричит страх и осядет на площади пеплом истории.

Никто не знал, откуда он берёт пламя. Казалось, что оно возникает из него самого, выплёскивается язычками огня, которые рождаются внутри сухого, угловатого тела. И как высохшие сучья воспламеняются от искры, так огненные змейки, пробежав по тонким обломкам хвороста, внезапно вспыхивают ярко и горячо жарким костром.

Было удивительно наблюдать рождение огня – это завораживало, глаз не отвести! Каждое движение Факира точно указывало направление пламени. Вот руки разведены в стороны, а кончики пальцев искрятся – и вдруг из искр вырастает сверкающая фигура, закрученная сначала в спираль. Поток искр ускоряется, и спираль образует сферу.

Отойдите! – крикнул фокусник глухой толпе, что подползла ближе обычного.

Но ошеломлённые зрители только наблюдают, как сфера густеет и превращается в огненный шар. Пламя танцует, лижет плечи, норовя запрыгнуть на тёмные волосы, собранные в хвост.

Факир невозмутим.

От рук отделяются два таких сверкающих, искрящихся шара и… Зависают над головой фокусника. А он продолжает создавать новые. Скоро над площадью появляются десятки солнц, кружащихся в потоках воздуха, разбрасывающих золотые искры и пленяющих внимание толпы.

И тут подключается музыка. Нет, не та, к которой привыкли слушатели и зрители. Звон и перестукивание. Звон, который сливается, образуя звуковой фон. И стук, похожий на барабанную дробь – он задаёт ритм движению ослепительных шаров.

Дробь наращивает темп, создавая невероятное напряжение. Онемевшие зрители словно чего-то ждут…

Резкий удар!

Факир выбрасывает руки вверх – десятки огненных шаров летят к последнему каменному кольцу, нависающему над площадью.

А затем взрыв! Осколки камней с огромной скоростью несутся к земле, на площадь, где стоят зеваки. Иссечённые острыми, рваными краями осколков, падают люди, а оставшиеся даже не думают расходиться, ведь в нагретом от огня воздухе появляется он…

Меня прервали.

Жуткий крик заставил отбросить книгу. Изумрудные буквы моргнули пару раз, но не погасли. Я быстро поднял её и перевёл взгляд на кровать: обезображенное рыло искажалось всё больше. Губы короля покрылись нарывами и кровоточащими язвами, а глаза красные, слезящиеся, готовые в любой момент выпасть из орбит.

– Дура! – выпалила Хромая и вмиг подскочила к нам. – Чего таращишься? Ментоловое масло и сказочки полоумного уже не помогут. Неси банку, живо!

Икари кивнула и на ватных ногах побрела к трухлявому шкафчику. Девушка недолго звенела склянками и вскоре достала банку с широченным горлом – настолько огромную, словно и не банка вовсе, а ведро.

Теперь любознательность завладела мной. Я наблюдал за медичками, мечущимися из стороны в сторону под вопли короля. Что-то брали, вытирали и тут же смазывали банку маслом, попутно перекидываясь непонятными для меня фразами. Хромая вела себя резко, даже беспардонно. Пару раз хотел заступиться за Икари, но сдержал эти порывы. Куда важнее было остановить болезнь. Если Пик останется без короля, что станет с нижними уровнями, где расположились элита и крестьяне? Нет, я не мог сидеть без дела. Только не я, ведь моё призвание…

– Ифрит! – крикнул фокусник так громко, как только мог. – Все кольца разбиты. Подчинись и сделай свою стихию покорной человеку!

Огненный хвост джинна хлестнул землю, забрасывая мелкими камнями оставшихся людей. Большой, парящий над землёй Ифрит скрестил руки и гулко засмеялся.

– Ты хочешь подчинить меня? Меня, того, кто свободен от пут времени и пространства, кто запечатал за семью вратами семерых ваших… Ха! Героев? – Сильные руки джинна упёрлись в землю, и он приблизил большое красное лицо к Факиру. – Ты почти сожжён. Ты сломлен. Последнее кольцо вытянуло из тебя все силы. Возвращайся домой, фокусник, да поскорее, пока я не передумал.

Юноша посмотрел на свои ладони: потемневшие, с ранами, которые кровоточат. Он как никто другой знал и часто приговаривал, что у настоящей работы чёрные руки, и всякий, кто захочет иметь с этой чертовкой дело, кто хоть поздоровается с нею, обязательно испачкается. Всю жизнь фокусник посвятил огню. Он пробовал, обжигался, бросал эту затею, а потом снова поджигал факелы и своё тело. Видел народ его старания, но не понимал, зачем ему это. Считали, что мальчишка падок на славу. Но на деле у Факира была мечта – подарить людям послушный огонь.

– Нет. Я покину эту площадь, лишь сделав тебя слугой людей. Укрощённый нрав огненного джинна укротит и огонь, – твёрдо произнёс фокусник.

Любопытные, как водится, старались стать поближе, но разгорающийся от злости хвост Ифрита не позволял им сильно приблизиться. Джинн снова выпрямился, рассыпая по плечам искрящиеся рыжие волосы. Он обвёл собравшихся янтарными глазами и хмыкнул.

– Будь по-твоему.

И замер. Окаменел.

Трудно представить вулканическую лаву, только что вырвавшуюся из жерла, застывшей. Ифрит знал свою мощь, потому только ждал. Он ждал первого удара Факира. Атака самонадеянного мальчишки нужна была лишь для эффекта. Для толпы, ждущей начала зрелища. И главной фигурой этого немыслимого балагана, карнавала огня, должен был выступить Ифрит. Раз и навсегда нужно отбить охоту людишек мериться с ним, великим джинном, силой и властью.

Восьмые врата ждали своего нового узника. Мощный портал – без опор, стен, опутанный странными гладкими канатами – медленно вышел из-под земли и завис над площадью, сияя мириадами огней. Восхитительное, величественное сооружение, сотворённое джинном, как и те, что уже приняли в объятия семерых храбрецов, посмевших диктовать условия великому Ифриту. За меньшую наглость джинн наказывал сурово, а в случаях с этими, теперь вечно живыми-мёртвыми смельчаками, Ифрит ещё и развлекался, расправляясь с ними разными способами.

Для Факира он приготовил изысканное наказание: за залитыми изумрудным светом вратами, словно вышедшими из другого мира и времени, его ждало распятие на горящем столбе. Пусть тысячелетия любуется мастерством настоящего Властителя Огня. Столб, уже готовый к принятию тела, высился за Восьмыми вратами, пылая и не сгорая. Облизывали стойку и перекладины внизу, у основания, узоры огненных змеек.

Факир не был глуп. Угловатый, сухой и хрупкий, словно пережившая сотню собственных жизней ветка, он стоял недвижно, не шевелясь и не делая никаких попыток первым нанести удар. Факир знал, чем это закончится – Восьмые врата, зависшие в небе, ждали его. И тогда точно конец. Не только Факиру – всем тем, кто с нетерпением жаждал зрелища.

– Ну! Иди же сюда! – Ифрит скривился презрительно, полыхнув струёй пламени из глаз, в которых металось рыжее зарево.

Факир слегка улыбнулся. Все последние годы он жил в обнимку с огнём, узнал многие секреты пламени – от маленькой искорки до бушующих, сжигающих всё на своём пути огненных столбов. Узнал Факир и одну тайну, надеялся, что Ифрит, постигший всё, что касается его собственной природы, не знает этой тайны. Потому и не атаковал сразу.

Ифриту надоело ждать. Это вот тем, на площади, больше делать нечего, кроме как стоять, тараща глаза, а у него дел невпроворот! Толпа – что с неё возьмёшь.

И ударил первым. Чтобы разом, быстро, покончить с наглецом. Джинн хлестнул огненным хвостом в сторону Факира. Пламя с рёвом обрушилось на…

Нет, не на Факира – на место, где тот стоял. Именно стоял, потому что там уже зияла пустота. Факир исчез.

– Ты ещё прятаться вздумал, ничтожный сучок?

Площадь освещалась заревом, а потому была видна как на ладони – от края до края. Люди оставались на месте, а Факира нигде не было. Ифрит с рёвом развернулся, шаря вокруг пылающим взором.

А! Нашёлся! Факир стоял неподвижно позади колоссальной фигуры огненного урода. Следующий удар опалил зевак, в ступоре глазеющих на поединок. Факира снова не оказалось на месте, куда швырнул Ифрит ревущий поток огня.

Джинн и не заметил, что в руках Факир держал двух кудрявых малышей. Зазевавшаяся или просто зачарованная и остолбеневшая мать, разинув рот, смотрела на огненное чудище, выжигавшее пламенем и даже дыханием всё вокруг.

– Бегите прочь! – Рёв и треск пламени глушили слова предостережения, вырвавшиеся из узкой груди Факира.

Сил у джинна было немерено. Но и гоняться за этим ничтожеством вечность он не собирался. Теперь главное – засечь, когда этот наглец снова попробует увернуться от удара, и покончить с ним. Только время шло, а настичь Факира всё не удавалось.

Наконец, Ифрит понял: бить нужно в ту часть площади, которая будет невидимой после очередного хлёсткого удара огнём.

Площадь пылала, смрад от горящих тел зевак, так и не сообразивших, что они уже не зрители, распространялся на ближайшие кварталы.

Расчёт Ифрита оказался верным: мощный удар по обугленной площади, затем резкий рывок в сторону – и бушующий столб пламени накрыл место, где должен был стоять Факир.

А он там и стоял. Потом упал. На нём горела не только одежда, плотно прикрывавшая тело, – горела плоть, обнажая обугленные кости ног.

Вокруг лежало много таких: кто-то не успел и превратился в золу сразу. Нашлись те, кто бросился, услышав крик Факира, врассыпную, и огонь настиг их уже в пути. Люди ползли, оставляя за собой чёрные и красные цвета – следы золы и крови…

Огонь пожирал площадь и всех, кто на ней находился… Бесследно. Даже без пепла, потому что откуда-то принёсся вихрь. Он закрутил все останки и обломки в спираль, вытянувшуюся трубой. Эта чёрная труба всасывала в себя всё, что попадалось на пути, и уносила в неведомое…

– Плохо дело. – Хромая несколько раз обошла кровать, но так и не придумала, с какой стороны приблизиться к больному, раскидывающему руки с острыми когтями. – Эй, дурёха! Тебя не жаль. Попробуй ты.

Икари подалась вперёд. Ради короля она на многое готова, и хоть тело её била дрожь, медичка ни на миг не засомневалась в своём решении.

Я схватил её за плечо и развернул лицом к себе.

– Она за главную? – спросил резко. Икари вздрогнула и кивнула. – Пусть сама разбирается.

Хромая поморщилась.

– Что, Сказочник, решил покомандовать? – оскалилась она. – Оставь свои небылицы и помоги мне, раз так печёшься об этой девке.

– Скажи, что делать.

– Банку возьми и затолкай в неё голову короля. Сядет плотно, но ты не бойся: заталкивай до конца. Долго банка не выдержит – лопнет, но на время остановит изменения.

Я не перечил Хромой и ничего не объяснял Икари. Отложил книгу, взял стеклянную посудину, в которой проделаны отверстия, и подошёл к кровати.

Потеря лица… Жуткое зрелище. Я знал, что это людские пороки вершат свой суд, превращая человека в зверя, но никогда не видел настолько запущенную болезнь. Придворные боялись, что люди всполошатся, если узнают, ведь со смертью монарха рухнет Пик, завалив обломками нижние уровни государства. А обезличивание забирает всех…

Почти всех.

Кто-то из Пика прознал о моих сказках, кто-то, связанный с нижними уровнями. Только сказки спасали больных, пусть и не всех. Они могли достучаться, если человек ещё борется с монстрами – сомнением, злобой и алчностью. Если же нет – лицо и тело искажаются полностью, а человек умирает.

Король разевал обезображенную пасть и чавкал, а воздух вокруг кровати со свистом рассекали когтистые лапы. И когти ведь не простые – загнутые, с зазубринами. Одно неосторожное движение, один лишний шаг, и эти бритвы вгрызутся в тело. Я скосил глаза в ту сторону, где стояла Икари. Бледная, неподвижная, с чёрными волосами на белых плечах, она содрогалась от каждого нашего движения.

Была не была.

Я встал позади больного, недалеко от изголовья. Пытался сосчитать до десяти, чтобы дать себе хоть какую-нибудь подготовку, но числа перемешались, как и все мысли. Не думать нужно, а действовать!

Резко шагнул вперёд, дотянулся, почти надел посудину!.. Но обезумевший от боли и ужаса монарх завертел головой, завизжал как свинья, и банка тут же соскользнула. Ох и неудобно же ловить стеклянку, когда руки в перчатках, но ничего не попишешь: некогда снимать с себя лишнее.

Вмешалась Хромая. Взяла вязанку пряных трав – одну из тех, что болтались у неё на поясе, – и мазнула ею по рылу короля.

– Давай! – хрипло выкрикнула она.

Я снова подскочил и замахнулся банкой. Повыше её поднял, так, чтобы с первого раза насадить на уродливую голову. Резко опустил и… Получилось! Но края посудины никак не хотели проходить ниже. Зацепились за уши и всё: ни туда, ни обратно.

Хромая не выдержала, тоже подбежала и вцепилась в банку. Натужно кряхтели, но делу это не помогало. Пальцы соскальзывали. Я выругался и быстро стянул перчатки. Пока король под действием острого травяного запаха, есть время что-то сделать…

Или нет?..

Прихрамывавшая медичка застыла, окаменела, а после попятилась, отхаркивая кровь. И только сейчас я заметил, что в её груди застрял коготь, за которым тянется серая бугристая лапа. Обезличенный приподнялся и наклонился, чтобы не упустить жертву. Хромая заорала, булькая и шипя что-то невнятное. Я же всё ещё держался за банку, которая накрывала только глаза чудища. Фоном раздался крик Икари, но моё внимание было приковано к голове короля. Не стал ждать: выскочил на перину, сцепил руки в замок и начал вбивать банку локтями. Один удар, второй, третий… С каждым движением посудина опускалась всё ниже. Теперь ревел и монарх, уши которого мяли и калечили толстые стеклянные стенки.

Когда дело было сделано, чудище рвануло лапу на себя, оставив в груди медички зияющую рану, словно бы крупный гранатовый кулон с вывернутыми краями. Хромая даже не вскрикнула. Только выдохнула то ли с досадой, то ли с облегчением, пока на её белом фартучке расцветали свежие капли крови. И тут же упала замертво.

Бритвенно-острые когти быстро нашли новую цель – того, кто поиздевался над головой. Они замелькали перед глазами, норовя сцапать меня как кролика. Я наугад выбросил руку, стараясь ухватиться хоть за что-нибудь, что поможет отпрыгнуть от королевского ложа. Тщетно: ладонь лишь гладила пустоту.

– Сказочник! – выкрикнула Икари и бросила мне связку трав, принадлежавших Хромой.

Сквозь духоту прорезался пряный запах, но наслаждаться им было некогда. Уже не надеясь на спасение, я сунул этот засохший и наполовину осыпавшийся веник к отверстиям в банке. Когти снова со свистом рассекли воздух над макушкой, и ещё раз… А потом всё стихло.

Я просунул несколько травинок в банку так, чтобы вязанка не упала, аккуратно положил изуродованного короля на спину и отошёл к Икари. Только теперь смог судорожно втянуть затхлый воздух, которого, казалось, чуть не лишился навсегда. Измятые, зловонные тряпки, служившие постелью, теперь мало напоминали королевское ложе.

Под Хромой расползалась багряная лужа. В сердце жалобно заскреблось чувство вины, и всё, что смог выдавить, это:

– Мне жаль.

Но встретил непонимание. И растерянность.

– Что делать? – всхлипнула Икари. – Что если…

Она мотнула головой, отгоняя тревожные мысли.

Тени комнаты лезли к нам со всех сторон и вздрагивали вместе с языками свеч. В свете огарков труха вокруг, пыль, хлам ожили и зашевелились настолько явственно, что показалось – живые тени ада.

– Ещё немного, потерпи – нужно дочитать. – Я снова взял в руки книгу, вспыхнувшую неожиданно ярко. – Пока он закупорен, время на нашей стороне.

Чёрная труба, разевая свою жадную, ненасытную пасть, приближалась. Ифрит легко распоряжался многими стихиями, а смерчи, ураганы вообще часто по его приказу действовали – помощнички! Может быть, поэтому джинн не обратил внимания на буйство какой-то там чёрной трубы? И только Факир, усилием воли заставляя себя быть в сознании, отслеживал её путь, беспорядочный, хаотичный, но только на первый взгляд. Взгляд тех, кто не знает, что это.

Сознание уплывало – Факир умирал. Он помнил, испытывая атаки нечеловеческой боли в сожжённых ногах, только об одном: выдержать и дождаться.

Ну же! – звал он пасть спирального витка вихря, свернувшегося в трубу. Попробовал шевельнуть рукой, подозвать жестом.

Факир манил к себе монстра, втягивающего всё на пути в свою утробу, не случайно – Ифрит стоял почти рядом. Потом схватил обезображенное тело Факира и поднял над огненной гривой, с каждой пряди которой уносились к обожжённой и уже пустынной земле рыжие искры.

Готов? Твои огненные Восьмые врата ждут тебя! – И джинн трескуче, раскатисто захохотал.

Увлекшись расправой над наглецом Факиром, Ифрит пропустил момент приближения монстра – чёрной трубы с раззявленной пастью. Он не учёл силу обратной тяги и не успел догадаться: всё это и придумал, и подстроил Факир, заставив поднять бурю огня. И не прятался противник у Ифрита за спиной – заманивал, заставлял возмущаться пространство. Это была его тайна и последний шанс.

Пасть не стала церемониться – могучим глотком втянула Ифрита с зажатым в искрящихся руках Факиром.

Это видение стало последним, что увидел, улетая в беспамятство, фокусник. Самый великий фокус удался.

Теперь всё равно – упала тьма. А с ней пришла тишина на сожжённую площадь Тысячи Колец. Да и сами последние Восьмые ворота помигали волшебной зеленью таинственного свечения и погасли, растаяли в черноте. А дальше…

Нет страницы. Исчезла. Соскочила с крепежей и выпала.

Ещё раз открыл и закрыл предыдущую, осмотрел следующую. Ничего не сходится. Была ли это чья-то злая шутка или моя неосторожность – как тут узнать, ведь о краже вслух не говорится, а если сам обронил, так наверняка за пределами Пика.

Это конец? Я проиграл?..

Прохладная ладонь девушки легла на мою руку, которая судорожно шарилась в поисках пропажи.

– Смотри, – тихонько сказала Икари.

И я посмотрел.

На ложе валялись мятые тряпки и пустая стеклянная банка, обагрённая кровью, а из неё выглядывали светло-зелёные веточки пряных трав. Я не поверил глазам и подскочил к кровати, да так резко, что пыль, свернувшаяся клубами у её подножья, покатилась в разные стороны.

Молодое лицо короля, со стёртыми до крови скулами, выглядело умиротворённым. Сердце билось, но веки оставались сомкнутыми. Он спал, и кто знает, что снилось королю, чьё солнце в этот день едва не зашло.

Сказки лечат, так что будь проклят тот, кто убеждает в обратном. Былинщик, сочинитель, врун? Пока люди подбирали мне подходящее имя, с которым их острые языки могли резать ещё больнее, я всеми силами держал их за рукава, их – плачущих и ускользающих во тьму грехов, готовых поздороваться со своими демонами, что так настырно рвались наружу. Не то чтобы мне хотелось, нет. На моих плечах лежала тяжёлая, залепившая собой всё вокруг обязанность, и сбросить это бремя с плеч, увы, не мог никак.

Увлёкся. И даже не заметил, как она разглядывает мои руки.

– Чёрные! – ахнула девушка. – Черны, как смоль!

Догадалась?

– Так это не выдумки, Сказочник?

Поняла ли силу человеческой мечты?

– Или не Сказочник ты вовсе, раз читаешь истории, которые взаправду случались?

Я подобрал книгу и молча направился к выходу.

– Постой!

Толкнул дверь плечом.

– Ну в самом деле!

Внутрь ворвался сладкий запах летнего вечера и стрекот кузнечиков, а по ту сторону меня уже ждал худощавый человек в высокой шляпе. Длинный.

– Что произошло там, на площади Тысячи Колец? Как ты одолел Ифрита?

Человеческая мечта…

Остановился я, но уже за дверью. Почувствовал, как беззастенчивая улыбка тянет вверх уголки губ.

Икари Има стояла в растерянности, словно не знала, добавить ей что-то к сказанному или подбежать ко мне, чтобы обнять. Я жестом пригласил её выйти, и она послушно ступила за сбитый порог, через который до меня, видимо, прошли сотни целителей-портачей.

– Да, у работы чёрные руки, – подтвердил я и высек из пальцев огонёк. Девушка без страха подставила бледные ладони, принимая мой подарок. Только моим ли он был? Или же его?..

– Огонь мягкий, ласковый, как котёнок, – мечтательно пролепетала медичка, поглаживая рыжие язычки.

– Но чистое пламя тоже с чёрными руками ходит, – добавил я с улыбкой.

После этих слов Икари уставилась на меня, не моргая, словно увидела впервые. Да и что взять с девчонки, которая выросла на Пике? Ведь никогда ту площадь не видела и о Факире, сгоревшем ради мечты, не слышала. Жалко её стало, но только на мгновенье. Она лишь покосилась на сиявшую зелёным книгу с верёвками-проводками.

– Свободен от пут времени и пространства… – еле слышно произнесла.

И я ушёл, сопровождаемый теперь моим помощником. Только искорки стряхнул с плеч да поправил рыжие свои волосы: право, надо же выглядеть достойно в глазах людей!

 

Мы будем благодарны, если вы потратите немного времени, чтобы оценить эту работу:

Оцените сюжет:
1
Оцените главных героев:
1
Оцените грамотность работы:
1
Оцените соответствие теме:
1
В среднем
 yasr-loader

Важно
Если вы хотите поговорить о произведении более предметно, сравнить его с другими работами или обсудить конкурс в целом, сделать это можно на нашем Форуме
1
Войдите или зарегистрируйтесь с помощью: 
0 Комментарий
Inline Feedbacks
Посмотреть все комментарии

Текущие конкурсы

"КОНЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА"

Дни
Часы
Минуты
Конкурс завершен!
Результаты и списки победителей тут

Последние новости конкурсов

Последние комментарии

Больше комментариев доступно в расширенном списке
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаЗмей, большое Вам спасибо! И извините, что благодарю Вас так…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаСпасибо!!!
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое спасибо за высокую оценку и добрые слова! Я обязател…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое Вам спасибо! Простите, что не сразу отвечаю :-((( Ош…
  • Татьяна Минасян на Ваша взялаБольшое спасибо за отзыв и за все замечания! И прошу прощени…

Последние сообщения форума

  • Влад в теме Просто поговорим
    2021-07-28 18:44:58
    Да уж хотелось бы как-нибудь обнадежить, да пока ничего неизвестно. Приятно, что поминаете добрым словом 🙂
  • viktor.nameyko в теме Количество рассказов на…
    2021-05-26 11:03:05
    угу ставки, да ты просто в тему это разместил)) Я тоже пожалуй оставлю ссылочку на нормальный ресурс. На котором куда…
  • Антон в теме Количество рассказов на…
    2021-05-25 11:39:32
    http://vg-news.ru/n/146544 Лучший прогноз в мире. Другого и не будет
  • Alpaka в теме Просто поговорим
    2021-05-03 18:42:30
    Обращаюсь к организаторам Терры. Доброго времени суток) Товарищи, можно вас попросить просветить нас по поводу ваших…
  • Мит Сколов в теме Просто поговорим
    2021-04-08 16:46:19
    Можно постить свое творчество, например, сюда https://otrageniya.livejournal.com/ А вот здесь мы обсуждаем чужое…

случайные рассказы конкурса «Конец человечества»

Поддержать портал

Отправить донат можно через форму на этой странице. Все меценаты попадают на страницу с благодарностями

Авторизация
*
*
Войдите или зарегистрируйтесь с помощью: 
Генерация пароля