Возвращение

 

Возвращение

«Мы»

1

– Мозг стерилен? Вы уверены?

Анна слушает ответ студента и улыбается.

– Стерилен у здорового человека? Защищён от бактериального зоопарка гемато–энцефалическим барьером? Очень хорошо! Садитесь… Два!

Анна  видит, как округляются глаза молодого человека и смеётся.

– Я пошутила, пошутила!

Анна понимает, что её поведение недопустимо. Так разговаривать нельзя, но она ничего не может с собой поделать. Сегодня ещё одна лаборатория подтвердила правильность её выводов, и возбуждение переполняет женщину.

– Вы практически правы! Именно так считалось до недавнего времени! Мозг здорового человека представлялся нам совершенно свободным от патогенных или иных видов бактерий… Ведь, как мы знаем, между кровью и центральной нервной системой есть особый механизм, который защищает нервную ткань от циркулирующих в крови токсинов и микроорганизмов! Прорыв барьера сулит нам такими серьёзными проблемами, как воспаление мозга – энцефалит, или его оболочки – менингит. Однако, повторюсь, так было до недавних дней…

– Но последние исследования показали, что это не совсем верно! Лаборатория, которую я возглавляю, на протяжении нескольких лет занимается изучением тканей головного мозга. И всё это время мы фиксировали в них так называемые «неопознанные объекты»! Эти структуры не связаны с известными науке элементами строения головного мозга. Их вообще не должно там быть! Но они есть…

Анна видит интерес к рассказу и воодушевляется. Её больше не беспокоит, что в аудитории лишь простые студенты. Наступит час, и столь же уверенно она выступит перед ведущими учёными мира!

– Первое время мы не проявляли к ним любопытства, – продолжает Анна. – Нам не удавалось зафиксировать у этих структур признаков жизнедеятельности, окружающие ткани не выглядели воспалёнными и мы называли их просто «эти крошки «. Основной целью была шизофрения, и упор делался на изучение патологий, которые скрыты в нейронах и синапсах больного человека. Поэтому «крошки» нас не очень занимали.

– Однако со временем мы стали интересоваться ими всё более пристально. И чем больше замечали  «крошек»  во время исследований, тем сильнее они нас привлекали. Я обратилась к другим учёным, и получила подтверждение, что многие специалисты время от времени фиксируют нечто подобное.

Анна на мгновение замирает. Когда она снова начинает говорить, кажется, что к её голосу прикрепили колокольчики.

– Однажды…, однажды я рассматривала снимки одного и того же фрагмента, сделанные с периодичностью в несколько дней и обнаружила, что одна из «крошек» изменила местоположение… Нет, она не просто оказалась в другом месте, но и увеличилась в размерах! После этого события мы стали пристально за ними наблюдать. И одно открытие за другим посыпалось в нашу копилку!

Указка Анны скользит по изображениям.

– Они как будто спали или прятались от нас! – Она улыбается. – Но вот мы застали их в действии, и больше не выпускали из поля зрения! Нам удалось зафиксировать, как «крошки» делятся, как проникают в нейроны и аксоны, как взаимодействуют друг с другом… Да, мы можем с полной уверенностью утверждать, что наблюдали, как они общаются с помощью специально созданных молекул и электрических сигналов! Это потрясающе, правда?!

– Стало ясно, что мы имеем дело с живыми организмами! Когда было собрано достаточное количество материалов, я предоставила их для изучения бактериологам, и они подтвердили нашу догадку!  «Крошки » оказались  бактериями!

– Анализ рибосом  показал, что бактерии являются кишечными. Точнее, один из обнаруженных видов  бактерий является кишечным. Другой – это совершенно новые бактерии, не известные науке… Если так вообще можно говорить о бактериях. Но, именно в их поведении мы наблюдаем повышенную активность!

Анна качает головой.

– Прежде чем продолжить, я хочу провести границу между достижением нашей лаборатории и открытиями, которые были сделаны до нас. Я имею в виду исследования, направленные на изучение взаимосвязи между жизнедеятельностью кишечных бактерий и поведением человека. В настоящее время в среде учёных формируется концепция, согласно которой бактерии кишечника – это некая невидимая рука, управляющая многими поступками человека. Им даже приписывается ответственность за такие состояния, как депрессия, аутизм и психические заболевания! – Она переводит дыхание. – Я не буду  вдаваться в подробности механизмов этих процессов. Скажу только, что совершенно уверена в том, что два килограмма бактерий, населяющих наш организм, способны на любые поступки!

Пока аудитория смеётся, Анна вытирает влажный лоб. Её голова начинает болеть, а колокольчики в голосе замолкают и больше не звенят.

– Я говорю вот о чём! До настоящего времени речь шла о бактериях, которые находятся в кишечнике, и именно из него опосредственно влияют на наш мозг. Мы же открыли нечто иное. Мы обнаружили, что бактерии могут располагаться непосредственно в нашем мозге!  Однако нам не удалось обнаружить никакой связи между их нахождением там и поведением человека… Единственное, что мы зафиксировали – это повышенная активность организмов при помещении их в условия, схожие с обстановкой в сильнозагрязнённых промышленностью районах. Никаких других факторов, влияющих на их поведение, мы не установили…

Звенит звонок. Анна обрывает себя на полуслове. Её воодушевление прошло, и перемена кажется спасением. Боль жжёт виски Анны, она никак не может вспомнить, где оставила таблетки. Анна выскакивает из аудитории. Ей аплодируют.

Мигрень отпускает Анну через полчаса. Всё это время она сидит в парке и дышит пряным  осенним воздухом. Несмотря на конец ноября, снег не выпал, и листья не спеша гниют под бескровной моросью. Цветут хризантемы.

Анна встаёт и медленно бредёт по тропинке. На лодыжках обручи слабости и женщина нетороплива. Давит ногами опавшие листья и думает, что головные боли становятся всё чаще. Её это беспокоит, ведь до начала работы с бактериями такого не было. Но Анна не обнаружила никаких патогенных изменений даже в тех образцах, где их активность была особенно высока. Она решает, что боли появились из-за переутомления. В кафе Анна заказывает чай и пытается расслабиться. Начинается ливень.

Анна сидит возле окна и рассматривает стекло. Потоки воды напоминают цифры из старого кинофильма. «Кажется, мы совершенно не то, чем себя представляли. – Анна рассеянно пробует напиток. – В нашем теле бактериальных клеток в несколько раза больше, чем человеческих… И в сотни раз больше их генов! Если расчёты верны, то мы больше существа бактериальные, чем человеческие! – Она слегка кривит губы. – Они образуют сообщества и обмениваются данными… Бактерии даже управляют амёбами… Только амёбами?» Её телефон начинает вибрировать. Анна оставляет чай и отвечает на вызов.

Голосу из Южной Африки требуется несколько секунд, чтобы обогнуть пол земного шара.

Ей приходится делать паузы, дожидаясь ответа собеседника.

Потому что если она поспешит, их слова столкнуться где-нибудь в районе Сахары, как две стаи птиц, которые заблудились во тьме.

Так она себе представляет их разговор.

– Сможет ли Анна послезавтра прилететь на конференцию?

– Конечно, она сможет.

Только сидя в самолете, Анна поняла, что даже не узнала причину такой спешки.

2

 –Теперь им достаточно сбросить на нас ядерную бомбу!

Анна  стряхивает  дрёму и с удивлением смотрит на водителя. Его затылок трясётся от смеха  и похож на огромное круглое поле, выжженное дотла.

– Кому? – с удивлением спрашивает Анна.

– Ну, инопланетянам там или амишам.

Анна молчит. Она пытается понять, что пропустила, пока спала.

– Да шучу я. – Таксист замечает её недоумение и подмигивает. – Я же говорю. Третий день одних ученых катаю. Никогда такого не видел. Со всего мира едут. Физики, химики… Вот вы кто? Тоже ведь учёный, да?

– Да, – Анна растерянно кивает.

– Вот я и смеюсь. Если сейчас на Сентаун скинуть бомбу, то зараз можно весь научный мир прихлопнуть. А амишей это я так, к слову приплёл. Они же вроде против любых достижений цивилизации. Им прогресс как нож по сердцу!

Анна хочет возразить, но говорит другое.

– Сентаун – крупнейший в мире научный центр. Это естественно, что специалисты часто приезжают сюда.

Она замечает пристальный взгляд мужчина и ей становится не по себе.

Так-то так… Но я работаю здесь с того самого момента, как это городок построили. И ни разу! Слышите? Ни разу не видел столько людей одновременно! Даже на открытие!

Мужчина на мгновение замолкает.

– Вот и вы практически без вещей. – Белки его глаз снова поблескивают в зеркале заднего вида. – Как и остальные.

– Я на пару дней. У нас конференция.

– У всех конференция, – насмешливо отвечает таксист. – Вы врач?

– Я изучаю… Мозг.

– О! И что интересного вы там нашли?

– Бактерий — устало говорит Анна. Ей хочется скорее добраться до места. Она замечает, как их обгоняют другие машины.

– Бактерий, – повторяет с удивлением водитель. – А матушка говорила, там одни тараканы. – Он отчаянно смеётся, а затем некоторое время ведёт машину молча.

– Я вот что подумал, – снова начинает мужчина тоном  заговорщика.  – Может, вы революцию затеваете? Остальные ведь то же говорили – конференция, мол, и все дела! Подозрительно… А я вижу, что вы не хотите обсуждать эту тему, словно что-то скрываете! – Он демонстративно закрывает рот рукой, давая понять, что просто развлекает пассажира. – Может, вы решили всем научным миром собраться и организовать новое земное правительство? – Анне кажется, его смех разорвёт машину на части. – Если это так, то замолвите за меня словечко, а? – Мужчина подаёт ей свою визитку. – Приехали! – И, кстати, у нас, чёрных, бактерии тоже чёрные?

Когда она выходит из машины, он всё ещё продолжает веселиться.

3

Через несколько минут Анна тонет в объятиях Марка Аврелия.

Марк – хорошо сложенный японец средних лет. Его родители были хиппи и большие поклонники римской культуры. Они считали, что раз римляне носили белые тоги, то они тоже были хиппи. По крайней мере, в душе.

– О, милая Анна, как ты открыла этих бактерий, ты выглядишь всё лучше и лучше!

Анна благодарит и интересуется  дальнейшими планами. Она устала и не готова к обмену любезностями. Больше всего ей хочется принять душ.

Марк замечает её состояние и предлагает на минутку присесть. Он просит лаборанта принести кофе и достаёт из кармана ключ.

– Это от апартаментов. Там есть всё необходимое. Отдохни, а утром приходи на завтрак в наше кафе. Надеюсь, за полгода ты не забыла к нему дорогу?!

Анна интересуется, кто приехал, кроме неё. Марк перечисляет хорошо знакомые фамилии. Затем неожиданно спрашивает, сколько она планирует пробыть в Сентауне.

Анна удивлена. Разве они не обговорили эти вопросы по телефону?

– Да, конечно… Но, понимаешь, такое дело. Странное дело.

Марк начинает расхаживать по холлу. Приносят кофе. Он делает большой глоток и обжигается. Стакан падает из рук мужчины. В этот момент Анна начинает догадываться, что происходит.

– Ты совершенно не готовился к конференции, Марк? – спрашивает она.

Марк морщит скуластое лицо и кивает. Он прячет глаза и изображает, что занят пятнами от кофе.

– Эта идея пришла мне в голову совершенно неожиданно… В тот же момент я сел и обзвонил специалистов, которые работают в нашей области. И, только подумай, почти все сразу согласились! Я успел забронировать жильё, но  остальное… Зал и прочее, оказались уже недоступны! – Он вскидывает руки. – Нет, ты представляешь, люди словно сговорились! Весь научный мир вдруг решил собраться в Сентауне буквально в одно и то же время. Хорошо, что гостиниц настроили предостаточно! – Марк  с чуть заметной улыбкой смотрит на неё. – Надеюсь, у тебя не будет проблем, если ты задержишься здесь… На несколько дней? Я постараюсь сделать всё необходимое, чтобы эта поездка не прошла впустую!

«Боже, ты просто взял и собрал вместе известных тебе людей!»,– думает Анна и трёт виски. Голова снова начинает болеть.

– Всё нормально, Марк. – Последнее время не только ты делаешь какие-то странные необдуманные поступки. Поэтому перестань расстраиваться! Общение с единомышленниками уже многого стоит!

Марк поспешно кивает. Он предлагает подвезти её, и Анна с радостью соглашается. На пороге дома они договариваются, что вечером он позвонит.

Анна принимает душ и сразу засыпает. Во сне она пытается отделить в голове белых тараканов от чёрных. В конце концов, её будет острое желание опорожнить мочевой пузырь. После туалетной комнаты она ещё некоторое время нежится в кровати, но сон утерян, и Анна решает прогуляться. Чувство печали вдруг охватывает её. Анне мерещится, что она останется здесь навсегда.

Город тонет в предзакатных сумерках. Постройки Сентауна  низки и за ними видны горы. Их плоские вершины багровы и похожи на столы, накрытые к ужину. С каждой минутой цвет «покрывал»  становится всё темнее, и Анна представляет, что это бог бушменов проливает на них вино. Но ужин бога короток, и вскоре вершины гор вновь серы и угрюмы. Наступает благоуханная Капская ночь. Загораются фонари.

Печаль всё ещё терзает Анну. Ей кажется, что вокруг слишком много людей. Голоса давят на неё, и она ищет спасения на окраинах парка. В зарослях вереска Анна находит заброшенную скамейку и разделяет с ней уединение. Она решает обдумать дальнейшие планы.

Шаль одиночества рвут чужие шаги. Свет фонарей тускл и незнакомец замечает Анну последним. Она же успевает  рассмотреть пожилого мужчину невысокого роста, с европейскими чертами лица и мокрыми подмышками. Анна надеется, что он пройдёт мимо.

Мужчина вздрагивает от неожиданности. Он нерешительно топчется на месте, и чувство досады освежает его усталое лицо. Анна понимает, что нарушила планы старика на одиночество, так же, как он нарушил её. Она решает уйти. Мужчина останавливает Анну.

– Не надо. Есть ещё одна скамейка.

Он проходит мимо. Анна чувствует лёгкий запах алкоголя и думает, что стоит подыскать другое прибежище.

Мужчина вдруг поворачивается. Анна поспешно встаёт.

– Вы знаете, что аэропорт больше не работает? – тусклым тоном произносит незнакомец.

Анна замирает. Она с недоумением смотрит на мужчину.

– Несколько часов назад произошёл технический сбой. Они больше не принимают и не отправляют самолеты.

Анна пожимает плечами. Ей кажется, что это лишь причина завязать разговор.

– Вы думаете, что какой-то пьяный старик ищет повод  с вами познакомиться, – с грустной улыбкой говорит мужчина…– Меня зовут Александр Петраковский. Я двадцать лет заведую археологическими изысканиями в этих местах… Вы слышали про череп Хофмейер? Тот самый, который по анатомическому строению близок к черепу современного человека? – Он снова чуть заметно улыбается и садится на скамейку. – Извините, у меня болят ноги, и я так косноязычен! Простите меня!

Анна продолжает стоять. Она чувствует себя в западне. Уйти прямо сейчас кажется ей неприличным.

– Считается, что существует всего несколько таких артефактов. Множественные анализы показали, что эти останки схожи с останками людей, жившими на территории Европы во времена палеоцена… Вы же учёный, вы понимаете, о чём я говорю?

– Предком всех современных людей является крошечная популяция, существовавшая на африканском континенте несколько тысячелетий назад. Из Африки они разбрелись по всему земному шару, а затем была обратная миграция… – Это даже в школе преподают, – с усмешкой отвечает Анна.

– Непросто на Африканском континенте, а именно в Южной Африке! Здесь, на этой земле были обнаружены самые древние останки человека разумного! – Он размашисто жестикулирует. – Посмотрите вокруг – вот наша родина! Вот где родились Адам и Ева.

Анна вдруг замечает в его глазах слёзы.

– Но чему уже никогда не научат в школе, – голос учёного становится резче, – чему вообще нигде никогда не научат, так это то, что артефактов, подобных черепу Хофмейра, мы обнаружили здесь несколько тысяч! И кое-что ещё… Мы откопали останки убежищ, которые первобытные люди были не в состоянии построить… И обнаружили следы невиданной катастрофы… Но не природного, а техногенного свойства!

– Однако, попробуйте найти информацию об этом… Если только не в «жёлтой» прессе, над которой все будут смеяться! Потому что «им» не надо, чтобы люди узнали об этом раньше времени!

Анна никак не может понять суть рассказа. Ей кажется, что мужчина просто пьян.

– Почему же… И кому «им»?

– Потому что тогда человечество может изменить направление развития! Принять меры, которые помогут избежать техногенной катастрофы… — Александр трёт виски, словно голова начинает нестерпимо болеть. – Знаете… У меня есть теория! Я думаю, что «им» только этого и надо! Чтобы мы напичкали окружающую среду всевозможными отходами! Которые будут служить этим существам пищей долгие-долгие годы! А нас на это время уберут… Нет, не всех. Оставят некоторое количество… Чтобы потом эти избранные вновь возродили цивилизацию людей, подобно нынешней! И, так, до бесконечности! – Александр замолкает, и некоторое время тяжело дышит.

– Вы хотите знать кто «они»? У меня нет полной уверенности… Но могу предположить, что это некто, на кого мы обращаем меньше всего внимания, но которые всегда находятся где-то рядом… А, может быть, и в нас самих! Вот так!

– Вы играете в бильярд? – неожиданно спрашивает мужчина.

Анна отрицательно качает головой.

– В бильярде, когда все шары в лузах, и играть больше нечем, их снова собирают. В одну плотную кучу. А затем игра начинается вновь.

Александр вдруг так быстро поднимается, что Анна вздрагивает и делает шаг назад.

– Вчера моя единственна дочь разбилась вон там. – Мужчина показывает в сторону гор. В этих проклятых Драконовых горах! Она никогда не занималась скалолазанием или чем-либо подобным! Она вообще не говорила про горы. Но позавчера моя девочка прилетела сюда, якобы для того, чтобы повидаться со мной. Я сам позвонил ей… Что-то нашло на меня. Вдруг так сильно захотелось увидеть дочь. Я позвонил и выслал деньги. И она тут же прилетела! Я делал так уже много раз, но она просто тратила деньги и находила сотню отговорок. А позавчера… Я не поверил, когда увидел её. Но буквально на следующее утро Настя оставила записку, что уезжает посмотреть на «эти ваши знаменитые горы!» Меня в тот момент не было дома. Больше я её не видел. А сегодня позвонили из полиции и попросили приехать в участок… – Петраковский закрывает лицо руками.

Некоторое время он молчит. Где-то кричит лягушка-бык. Анну начинает мутить от запаха цветов.

– Там было около десятка трупов, – тихо произносит мужчина. И это только в нашем городке. Полицейский сказал, что в горах творится что-то жуткое. Непонятное. Сотни людей идут в горы без всякой подготовки, лезут на вершины и разбиваются, либо замерзают. Килиманджаро оцеплена  кордонами полиции, но люди продают имущество, подкупают полицейских и всё равно пытаются оказаться на вершине. Без шерпов, потому что их не хватает, без оборудования. И гибнут. А по трупам идут следующие. Кто не может попасть на Килиманджаро, едет в другое место. Понимаете? Я тоже ничего не понимал, пока не нашёл её записку. И, знаете, что там  написано?  «Это было самое лучшее, что случилось в моей  жизни!» «Было»! Слышите?! «Было!» Настя написало это до того, как поднялась на вершину, а затем спрыгнула с неё!

Александр бессильно валится на скамейку и начинает медленно раскачиваться из стороны в сторону.

– Вы ещё не понимаете, о чём я говорю? Простите меня, я никогда не был толковым рассказчиком! – Мужчина пытается собраться. – За несколько дней сюда прилетело огромное количество людей! В основном ученые. Я разговаривал со многими. Никто эту поездку не планировал.  Все, буквально все, в одночасье рванули в этот чёртов городок! – Он пристально смотрит ей в глаза. – Уверен, что вы поступили так же!

Анна молчит.

– Я звонил знакомым в другие страны. Везде люди совершают странные, необдуманные поступки. И, в конце концов, я понял причину многих из них! «Они» отпустили «вожжи», которыми управляли нами, и, оставшись без опеки, люди устремились исполнять свои тайные желания! Кто-то продаёт квартиру, покупает яхту и отправляется в безрассудное плаванье, а кто-то приобретает пистолет… Горы лишь один из примеров!

Он нервно расстёгивает пуговицу на рубахе и тяжело вздыхает.

– Вы спросите, какая мечта двигает учёными, которые, как птицы на зимовку, вдруг устремились в эти края? Да никакая! Ими ещё управляют! Они и есть те самые избранные, которые возродят нашу цивилизацию! Их гонят сюда, как гонят племенных телят в стойло, чтобы после получить потомство!

Анна машинально оглядывается по сторонам. Ей становится неприятен разговор.

– А знаете, как появился Сентаун? Нет? Я расскажу вам! Несколько лет назад мэр Стелленбоса вдруг решил, что просто обязан построить большой научный центр! Он просто помешался на этой идее. Он приложил массу усилий для её реализации, он собирал деньги по всему миру, он обращался напрямую к президентам, и дело пошло! Город вырос как на дрожжах!

– Но! Присмотритесь к нему более внимательно, моя испуганная незнакомка! Если вы сделаете это, то заметите, что гостиниц здесь больше, чем лабораторий. А если вам придёт в голову прогуляться по окрестностям, то вы найдёте там огромное количество хранилищ для продуктов, которые больше похожи на бункеры, чем на обычные зернохранилища!

– А знаете ли вы, что мэр Стелленбоса однажды сказал местной газетёнке? Что именно этот город он рисовал, когда был воооот таким маленьким забитым мальчонком! – Старик протягивает руку к земле и злорадно смеётся. – И я ему верю!

– Вы спросите, какая мечта была у моей дочери, если она никогда не говорила о горах? Да, она не говорила о них… Но моя девочка рисовала горы! А ещё она рисовала, как летает над ними, словно птица! И, знаете, сколько ей было тогда лет? Пять… может быть шесть!  Вы думаете, я помнил об этом всю жизнь? – Он демонстративно вскидывает руки вверх.– Конечно, нет! Я, старый дурак, вспомнил об этих рисунках, только когда узнал, как она погибла!

Петраковский на мгновение замолкает, затем чуть слышно произносит: «Сегодня аэропорт перестал работать. Ловушка захлопнулась!»

Анна  начинает понимать, что происходит.

«Господи» – думает она, – он же просто сошёл с ума от горя!»

– Даже не мечтайте. Вы всё равно не успеете упрятать меня в психушку! – Вдруг разрождается старик задорным смехом. – Лучше позвоните  близким, и скажите, что очень любите их. Кстати, а что рисовали ваши дети?

– У меня нет детей, – смущённо отвечает Анна. Фонари над ними гаснут, и парк погружается в темноту. Где-то раздаются тревожные голоса. Её телефон начинает настойчиво вибрировать. Взвывает сирена гражданской обороны.

– Может, это и к лучшему, – произносит старик. – Так вы до сих пор ничего не понимаете?

– Что я должна понять? – испуганно спрашивает Анна.

– Что нашей цивилизации конец, милая девушка.

«Они»

       «Он» просыпается, когда сезон дождей на исходе. Потоки воды ещё радиоактивны, но пыль не застилает солнце, и температура быстро повышается. Защитный кокон, который уберегал во время «ядерной зимы»,  становится не нужен, и «Он» избавляется от него. Теперь «Он» будет расти, питаться радиоактивными отходами и водородом, а когда уровень радиация спадёт, начнёт поглощать химические элементы, которые в изобилии насыщают окружающую среду.

Остальные ещё спят. Но их цисты набухли, скоро лопнут и дадут возможность перейти к активной жизнедеятельности. Пока же «Он» рад побыть в одиночестве.

«Он» размышляет над тем, как скоро «человечество» подготовило для «Них» планету. Мир пропитан тяжёлыми металлами, канцерогенами, углекислым газом, радиоактивными элементами и прочими столь нужными для его расы веществами… И с каждым разом людям удаётся сделать это лучше и быстрее! Всего тысяча шестьсот человеческих поколений родилось на земле с того момента, как «Они» обратили их очередную цивилизацию в хаос, отбросили к первобытному существованию и вот люди снова возомнили себя вершиной эволюции! Видимо, что-то остаётся в генетической памяти крошечной группы «Хомо сапиенс», которую «Они» сохраняют для будущих поколений в специально построенном для этого месте!

Ведь пройдёт время и нужных его расе химических элементов вновь будет недостаточно. «Они» уменьшатся в размерах, станут практически невидимыми, а людям позволят размножиться, чтобы создать очередную гигантскую колонию. «Они» будет управлять ими, поддерживать активность на должном уровне до тех пор, пока мир снова не станет пригодным для цивилизации бактерий. И тогда «Они» вернуться!

Неожиданно «Он» замечает себе подобного. Существо неторопливо передвигается по береговой линии, а в его теле проступает силуэт человека. Человек явно жив. Он помещён в специальную капсулу, которая поддерживает его жизнедеятельность. «Он» решает, что было бы неплохо обзавестись таким же сувениром. Говорят, это приносит удачу.