Полдень. XIII век

                   Полдень. XXIII век

 

«Я не знаю, каким оружием будут сражаться в

третьей Мировой войне, но в Четвертой будут

сражаться палками»

Альберт Эйнштейн

Прозрачная восточная стена полыхала золотом. Утренний свет наполнял комнату.

Веник любил свой дом и гордился им. Отец плавил пластиковые бутылки и прессовал в блоки, а потом выкладывал из них стены. Строить дом он начал давно и считал это делом своей жизни. Другие просто лепили жилища из пустых бутылок и чего попало. Получалось, пожалуй, даже теплее, но не так прочно и красиво.

Веник улыбнулся во весь рот и сел. Как он мог забыть спросонья: сегодня же Приключение!

— Вилка! – позвал он сестру. – Ты спишь?

За мутной пластиковой занавеской зашевелились, и неясная фигура, вытянувшись вверх, проделала множество мелких движений. Вилка собиралась.

Наконец она вышла – с двумя торчащими косичками, в плетеном платье.

Установилась тихая погода, и еще вчера ребята сговорились пойти на Гору.

Отец затемно, как обычно, уплыл с мужчинами рыбачить; мать на несколько дней ушла в соседний поселок. Остановить их было некому. Но даже будь оба родителя дома, никто не спросил бы, куда они идут. Здравому смыслу детей доверяли. Раз они чувствуют в себе силы подняться на Гору – пусть лезут.

 

Других высоких гор поблизости не было, поэтому Гора называлась просто Горой.

Каждый в поселке, кто имел здоровые ноги, когда-нибудь там побывал. Обычно в отрочестве. У взрослых находились дела поважнее, чем целый день лезть на кручу, а потом целый вечер с нее спускаться. Сегодня Веник и Вилка решили, что настало их время.

 

Брат и сестра бодро топали по пляжу, привычно раскидывая ногами пустые бутылки – вдруг под ними окажется что-то полезное. Комки мазута они подбирали, заворачивали в водоросли, устилавшие пляж после недавнего шторма, и складывали в плетенку из проволоки и жесткой травы. Когда плетенка наполнялась, они высыпали топливо в какую-нибудь расщелину на обрыве и маскировали мусором – при случае заберут. Если не спрятать, находку присвоит Клон или кто-нибудь из поселковых. Вилка, аккуратно отсчитав вправо три шага, рисовала свой знак – птичий след

Девочка утверждала, что это не просто отпечаток птичьей лапки, а буква из алфавита мудрецов, или вообще колдовство.

Веник снисходительно смотрел на сестру. Вилка часто дурью маялась: вот и сейчас бредет по границе волн и выбирает из мелкой гальки обкатанные морем стекляшки. Папа разрешил ей добавлять их в стенные блоки, вот она и страдает фигней. Рыбам понятно, что он потрафил малявке, чтоб та думала, что тоже участвует в строительстве.

— Вилка, ты решила остаться?  — брат обернулся.

— Ой! – девочка торопливо ссыпала добычу в особый мешочек.

В начале пляжа Веник увидел бредущие на равном расстоянии четыре фигурки.

— Гляди-ка, Клон на добычу вышел.

— А мы уже все собрали!

— Все не соберешь, море большое.

Детей в поселке раз, два и обчелся: Веник с Вилкой, Мирка, которая пока не в счет, потому что родилась этой весной; Дрон – он вообще странный. Ножки у него чуть побольше Миркиных, и он не любит разговаривать, только смотрит исподлобья, зато умеет плести дивные сетки из чего попало своими длинными пальцами, так что они с матерью не даром рыбу едят. Есть еще Клон – так зовут четырех близнецов, всех одним скопом. Они всегда ходят вместе и разговаривают друг с другом на собственном языке, а от остальных отделываются невразумительным бурчанием

— Пошли скорее, а то Клон увяжется!

— Вейдела говорит, что, когда Клон родился, у их матери лопнул живот, — сообщила девочка, подпрыгивая на ходу, чтобы поспеть за братом.

-Глупости, живот не может лопнуть.

— Ну, не сам живот, а что-то внутри.

— Водись побольше с Вейделой — она тебя заколдует.

— Вейдела очень умная. Ей все рассказала бабушка, а той рассказала ее бабушка, а она узнала все в таком месте, где люди собирались, чтобы рассказывать, что они знают, другим людям.

— Прежним людям, что ли?

— Наверное. Когда я вырасту, я буду как Вейдела!

Веник задумался о преимуществах иметь сестру-колдунью, но тут Вилка радостно завизжала. Она нашла целую стеклянную бутылочку, потертую прибоем. На фигуристом боку были выдавлены буквы. Остановившись, и водя по ним пальцем, девочка прочла:

-Соса сола.

В поселке многие разбирали буквы, но не делали различия между кириллицей и латиницей, а изредка встречавшиеся вязь и иероглифы считали простыми узорами.

Вилка спрятала бутылочку с именем в заветный мешочек и побежала догонять брата. Тот недолго завидовал сестриной удаче, потому что нашел по-настоящему ценную вещь: пластиковую бутыль в половину его роста размером, и всего с двумя дырками. Дырки можно запаять, а бутыль подсоединить к опреснителю. Вот отец обрадуется!

Бутыль ничего не весила, но была громоздкой. Тащить ее было неудобно, даже когда Веник обвязал горловину веревочкой и закинул ценную находку за спину.

 

Они подошли к боку Горы, откуда начиналась Дорога. Прежние люди совсем не умели строить дороги. По склону извивалась полоса белых камешков, по ней сползали потрескавшиеся лепешки то ли из камня, то ли из смолы. Идти по щебню было неудобно, но все же лучше, чем продираться сквозь ежевичник, с красными и твердыми в эту пору ягодами, или через смертельно опасные заросли огромных зонтичных растений.

Веник затолкал драгоценную бутыль в кусты, кончик веревки вытянул на Дорогу, а Вилка нацарапала в трех шагах свою птичью лапку.

Они отправились дальше, перепрыгивая с одной горячей от солнца крошащейся лепешки на другую.

— Отец говорит, что в ежевичнике – фундаменты домов Прежних людей, — сообщил мальчик.

— А что это такое?

— Они строили тяжелые дома, приходилось зарывать их в землю, чтоб не сползли.

— О!

Дорога исполинской змеей извивалась по склону. Со стороны, обращенной к морю, оползень унес ее часть – куски лежали внизу. Пришлось карабкаться по целине. К счастью, здесь росла лишь жесткая трава, из которой Дрон плел свои циновки.

Над обрывом дети остановились. Море лежало спокойное и безмятежное, сливаясь с небом в легкой дымке. Волны едва покачивали ценные вещи, которым еще только предстояло попасть на берег. Больше всего было бутылок, среди которых попадались редкостные цветные. Некоторые сверкали так, что глазам было больно. Среди бутылок торчали непонятные и заманчивые вещи.

— Как прекрасен наш мир! — сказала Вилка. – Море дает нам все для жизни.

— Смотри, какой отличный кусок полиэтилена! Можно накрыть крышу целиком! – сказал более практичный Веник. – Эх, жаль не достать!

— Может быть, папа сможет? – она приложила ладонь козырьком ко лбу и прищурилась в поисках рыбаков.

— Не увидишь, они за горизонтом. Рыбу близко не поймаешь.

Придерживаясь руками за траву, ребята продвинулись по склону над обрывом и попали в удивительное место: оползень обнажил зарытую в землю часть древнего дома!

В земле открылась полузасыпанная комната со стенами из крошащегося камня, слепленного из мелких камешков. Из сухой почвы торчал угол квадратного ящика. Ребята в четыре руки принялись отгребать землю.

На одном боку ящика имелись ржавые застежки в искорках блестящего покрытия. Технически продвинутый Веник нажал на что-то — крышка отскочила. В ящике были плотно уложены книги.

— Ух! Сколько растопки! – воскликнул Веник.

— Это книги. Там Прежние слова.

— Их весь поселок за всю жизнь не прочитает.

— Надо отнести Вейделе.

— Как ты отнесешь? Я такую тяжесть не потащу.

— Надо их спрятать и носить понемножку. Или Вейдела мужчин попросит, — Вилка выпрямилась и завертела головой в поисках достойного места, куда можно было бы спрятать книги.

Вместо такого места она увидела Клон. Четыре близнеца выходили из-за изгиба горы. Самое скверное, что за плечами у одного висела драгоценная бутыль. Нашли все-таки.

Близнецы прошли мимо Вилки с Веником, как волна мимо камней, и склонились над ящиком. Они отрывисто лаяли – радовались, наверное.

Тут Вилка выкинула вот что: шагнула к близнецу с бутылью, в ее руке что-то блеснуло, и бутыль весело запрыгала по склону, а потом полетела с обрыва и далеко внизу плюхнулась в море. Близнецы разом выпрямились и разом загомонили. Потом трое со злостью пнули ногами камни, а четвертый – ящик с книгами. Ящик и камни запрыгали следом за бутылью. Книги полетели вниз, некоторые взмахивали страницами. Ребята сравнили бы их с чайками, если бы в их мире водились чайки.

Близнецы загомонили еще громче, разом повернулись и полезли выше без всякой дороги.

— Как ты это сделала? – спросил Веник.

Вилка протянула ладошку. Там лежали маленькие ножнички, которые Веник сам же для сестренки и наточил.

— И не побоялась?

— Клон не чувствует, что другие люди – тоже люди. Так говорит Вейдела. Вот если бы ветка порвала тебе рубашку, стал бы ты ее дубасить?

Веник засмеялся, представив такое.

-Однако, ящик-то они пнули!

— Да, Клон странный.

— Конец бутылке, — вздохнул Веник, поглядев вниз.

— Давай спустимся и поищем, может, она не разбилась, а плавает где-нибудь у берега.

— Пошли, все равно у меня пропало настроение лазить по горе, пока там бродит Клон.

 

Мальчик и девочка вернулись на дорогу и стали спускаться. Услышав хлюпанье, Веник оглянулся. Вилка плакала. Слезы прокладывали по щекам улиточьи дорожки.

— Ты что?

— Сколько мудрости пропало!

— Да ладно тебе! Это же не наша мудрость!

— Там могли быть чертежи каких-нибудь машин.

Веник задумался.

 

Дорога провела их сквозь ежевичный вал, потом сделала крутой поворот и снова пошла над морем.

Край дороги здесь был отгорожен от обрыва прямоугольными блоками, слепленными из мелких камешков. Веник подозревал, что Прежним людям, за неимением бутылок, приходилось плавить камни. Как они это делали?

Он задумчиво разглядывал полуразрушенный блок с вплавленными в него петлями из ржавого металла, когда увидел белеющие внизу страницы.

Тонкая книжица отлетела в сторону и застряла в ветках деревца над обрывом.

Вилка все еще всхлипывала.

— Веник, ты куда? – закричала она, когда брат перемахнул через ограждение. – Не надо! Вернись!

Она знала, что нельзя кричать «упадешь» человеку, если тот находится в опасном положении.

 

Земля сыпалась под босыми ногами. Трава скользила. Веник всеми силами старался, чтоб его скольжение закончилось на стволе деревца.

Получилось! Всей тяжестью он рухнул на стволик. Ветки тряхнуло, но деревце устояло, а книга провалилась глубже в развилку. Теперь предстояло до нее дотянуться.

Веник обвил ноги вокруг ствола, да что там – весь обернулся, как змея-стрелка. Медленно-медленно он пополз к бумажной галочке. До нее оставалась всего ладонь.

Он согнул ноги и подтянул тело – ни дать ни взять, гусеница-землемер. Деревце подалось вниз. «Может, я зря полез», — мелькнуло у Веника, но книга — вот она: дразнила белыми страницами в сантиметре от пальцев. Еще чуть-чуть. Мальчик висел над бездной. Море внизу перебирало свои сокровища, прикидывая, которое выложить на берег, а которое оставить себе. Не смотреть вниз – только вперед, к сияющим на фоне сизого неба страницам!

Концами указательного и среднего пальцев, как пинцетом, он ухватил сгиб, откуда страницы расходились объемным веером. Чувства мальчика обострились, он был не только собой, но и напряженным жилистым стволиком, корнями, вцепившимися в почву, ленивым теплым воздухом, морем – вечным источником жизни, камнями на берегу, которые молча ждут жертву… Книгой и ветками, сцепившимися намертво.

Подергал вправо-влево. Не хватало только уронить книгу в море. Отвоевал еще сантиметр и ухватил книжку большим и указательным пальцами. Есть!

Тут деревце поплыло вниз, голова Веника закружилась, и он представил, как уже висит вниз головой над обрывом. Но нет, дерево лишь слегка прогнулось под его весом. У карагача крепкая древесина! А он испугался до тошноты! Главное, дело сделано.

Зажав книгу в зубах, Веник пополз задом, на землю. Хорошо, что у него не толстый том!

На четвереньках он выбрался на дорогу. Вилка приняла книгу с отпечатком зубов и кинулась на шею брату. Теперь она рыдала во весь голос, не сдерживаясь. И так обнимала его, что Веник запомнил эти объятия на всю жизнь.

А у мальчика не было сил даже разрыдаться. Руки и ноги его мелко противно тряслись. Он опустился на щебень, привалился спиной к искусственному камню Прежних людей.

Вскоре он сумел спросить небрежно (правда, очень слабым голосом) для поддержания мужской гордости:

— Глянь, чего я там спас. Чертежи есть?

Вилка все это время благоговейно прижимала книгу к груди обеими руками. Она села рядом с братом, положила спасенное сокровище на колени и, водя пальцем по обложке, довольно бойко прочла непонятные слова:

— «Телефонный справочник медицинских учреждений города Алушты. 1978 год». О, какая древность!

Перед тем, как снова молитвенно сжать в объятиях книгу, Вилка пролистала страницы и сообщила:

— Нет, чертежей нет. Много всяких цифр.

— Цифры тоже неплохо. Может, это расчеты. Сперва покажем папе, и, если он разрешит, отнесешь книгу Вейделе.

Вилка надулась, но промолчала: книга по всем законам принадлежала брату.

 

Путешественники спускались по дороге. Солнце стояло в зените, и тени от жары прятались у них под ногами. Веник позволил нести книгу Вилке.

— Какой сегодня удачный день, правда, Веник?

Мальчик не ответил: он ловил трехглазую ящерку, которая грелась на Дороге.