Сжав кулаки, Азгар вышел на арену. С рёвом голодного зверя трибуны набросились на него, легла на плечи тяжкой ношей чужая вера, но идти было легко – тысячи голосов сами гнали вперёд. Радость зрителей, их улыбки и веселье, даже ясное небо над головой – всё казалось издевательством над тучами в душе ифрита, а если уж те прорывались, то только огненным дождём.
– Ты как? – Забир положил руку Азгару на плечо, посмотрел в глаза.
Люди обычно избегают горящего взгляда ифрита, и Забиру он тоже не нравился, но двухметровый гигант, подобно дикому вепрю, привык сносить все преграды на пути.
– Справлюсь.
– Конечно, справимся, – услышал их кто-то из партнёров. – Это не «Аль-Хазм», да, но мы своё возьмём!
Азгар вдруг понял, что не узнаёт товарища по команде. Три ифрита и девять людей в одинаковой светло-синей форме и в масках – они должны быть неразличимы для зрителей, но сегодня и Азгар не понимал, кто перед ним. Мысли сводили с ума.
– Всё получится, – кивнул Забир и пошёл к остальным, только он и выделялся сейчас на общем фоне.
Азгар верил в счастливый конец не больше, чем в прогноз погоды, но то, что люди так искренне поддерживают ифрита, заставило его улыбнуться. Двадцать лет назад в это бы никто не поверил.
***
Азгар крепко держал Наима за руку. Тот тихонько хныкал, но уже не вырывался и не просился к маме.
«Ты уже взрослый и должен присматривать за младшим братом», – так вчера сказал отец, и Азгар очень гордился поручением.
Ему и правда исполнится этим летом целых семь лет, и он пойдёт в школу – в настоящую, большую школу!
Наиму всего четыре – он ещё ребёнок и совсем не думает о будущем. Он просто устал стоять в очереди и хочет на руки. Честно говоря, ноги у Азгара тоже гудели, но он терпел. Только с завистью поглядывал на дедушку и его блестящее кресло – надо будет попросить себе такое в подарок.
Дедушка, седой и белобородый – точь-в-точь как мудрый старец с картинки – сильно хмурился и ни на кого не смотрел. А жаль: Азгар с удовольствием послушал бы одну из его историй «о прежних временах» – как он говорит. Раньше всё было лучше: дети слушали старших, президенты не воровали, а ифритов боялись. И очередей, наверное, не было.
– Хорошая новость: ждать осталось недолго, всего шесть семей впереди, – отец ходил на разведку в большой стеклянный дом с яркой вывеской. Азгар плохо знал слова и не понимал, что там написано, но точно что-то важное. – Перепись ведут прямо в вестибюле. Сама процедура проходит быстро, дольше заполняют документы.
Он огладил чёрную бороду, которой очень гордился и подхватил Наима на руки, а точнее, посадил на свой живот.
– А где ловят крыс? – спросил Азгар.
Отец сузил глаза и нахмурился.
– Каких ещё крыс? Что ты выдумываешь?
Азгар знал: когда у папы на лбу появляются три толстых складки нужно говорить только правду и как можно быстрее!
– Дедушка сказал, что регистрация нужна, чтобы переловить всех крыс.
– Он это не всерьёз, – отец наклонился и заговорил тише. – Твой дедушка принимает всё близко к сердцу и продолжает цепляться за старый мир.
– Да, а ещё он не глухой! – дедушка повернул голову и обжёг папу взглядом, даже странно, что тот не испугался. – Эта очередь – на поклон к Иблису, за его меткой! И даже хуже! Я бы выбрал Джаханнам, если б мог.
– Но ты не можешь. Я глава семьи, и я так решил.
– Решил… – проворчал дедушка и очень некрасиво плюнул на землю – мама говорила Азгару, что делать так нехорошо. – В прежние времена…
– Они прошли. Война давно закончилась, мы проиграли. Автономия превратилась в резервацию – хватит! Пора нам с людьми учиться жить вместе. И…
– Эй! Я с тобой говорю – не делай вид, что не слышишь! – кто-то вдруг так громко закричал, что вся очередь повернулась в его сторону.
Это был тощий, высокий дядя в футболке и джинсах, а кричал он на другого дядю – лысого и круглого, как футбольный мяч.
– Шайтан! Да как ты смеешь отворачиваться, сын шакала?! На драку нарываешься?
Тощий напомнил Азгару Саида-обзываку из соседнего дома – тот тоже любил говорить обидные слова. Но только лысый дядя вёл себя странно – Азгар уже набросился бы на обидчика с кулаками.
– Камал, нет! Прошу тебя, – мама схватила папу за руку, когда тот пошёл к обзываке. – С нами дети…
Папа с ворчанием огляделся и крикнул мужчине в красивой синей форме, стоявшему у входа в стеклянный дом.
– Офицер! Сделайте что-нибудь!
Тогда Азгар понял, что это полицейский. Но только необычный какой-то: не побежал на зов, а очень медленно подошёл к тощему дяде. Стал что-то тихо ему объяснять, не обращая внимания на его кривляния и новые крики: «Да я же… Да он… Да ты пойми…»
Мало-помалу шумный дядя успокоился и, сказав: «Ладно, Кариб, раз ты просишь. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы», – наконец ушёл.
Азгар не знал, нужно ли радоваться такой победе, а отец совсем сбил его с толку, неожиданно обняв и прошептав на ухо:
– Прости, сын, за то, что ещё не раз столкнёшься с этим. Но другого пути нет.
***
– Готовы?! – зычный голос Забира на миг вытеснил из головы все сомнения и тревоги.
Азгар крикнул: «Готов!» – как десятки, может, уже сотни раз перед этим. Так кричали все. Но были ли они готовы на самом деле?
Пятьдесят метров ям и бугров, поросших сочной зелёной травой. Почти сто шагов по изуродованному шрамами полю – случайный и всегда разный рельеф. К первому раунду нельзя подготовиться, но можно быть готовым его начать.
С дружным криком они выступили. Тесно прижавшись друг другу, поддерживая оступившихся, шаг за шагом – только вперёд. Крепкий орешек со жгучим ядрышком внутри.
Противники набросились на них, словно стая гиен. Ломали скорлупу, обламывая зубы. Затем отступили – их только девять, а врагов двенадцать. Схватил одного – выбыл сам, всех не заберёшь – нужно достать ифритов.
– Сейчас! – выкрикнул Забир и оставшиеся на ногах люди, рванули в стороны – блокировать соперников. Самим хватать нельзя, но можно не пускать.
Азгар рванул вперёд, как птица, выпущенная из клетки. Дважды споткнулся, подвернул ногу, но оторвался от остальных. Да даже сломай он что-нибудь, это бы его уже не остановило. И напрасно парень в белой форме побежал ему наперерез – не успеет.
Зуд по всему телу, блики в глазах, рёв, рвущийся из груди, – Азгар из последних сил держался, чтобы не обратиться раньше срока. Но только масло захлюпало под ногами, мир исчез в огне.
Не стало чувств, не стало боли, памяти и злости – лишь стихия, когда-то породившая ифритов, а теперь ожившая в одном из них. Азгар был пламенем всего мгновение, но именно этой секунды покоя ему так не хватало последние дни.
Чувства вернулись: сбили с ног, придавили надгробной плитой. Азгар не сразу понял, что действительно лежит на земле, а сквозь вой песчаной бури в ушах до него доносятся чьи-то слова: ругательства, угрозы. Парень, сбивший Азгара, очень старался его обидеть, но ифрит лишь кривил в улыбке губы, спрятанные под маской. Он всё это уже слышал и не одну сотню раз.
***
– Азгар аль-Джаузи, – протянул человек в синем костюме, ловко перебрасывая ручку между пальцами. – Давно не виделись, да?
В кабинете с опущенными жалюзи было темно, несмотря на ясный день, но человеку темнота совсем не мешала. Он назывался следователем, но расследовать ничего не собирался. Настоящий мудрец, наследник великого Сулеймана: зачем ему читать протоколы, показания свидетелей, разбираться в случившемся? Он всё знает наперёд.
Потому и ухмыляются трое парней, сидящих по другую сторону стола от Азгара. Они с самого начала не сомневались в исходе дела.
Нужно злиться на них, нужно ненавидеть, думать о мести – может, не только им. Но в душе у ифрита лишь тлели угли, а пламени не было – слишком много его вырвалось наружу. Даже ссадины, ушибы и разбитый нос почти о себе не напоминали. После превращения Азгар потерял сознание и до сих пор жил в том кошмарном сне.
– Значит, снова поджог, и в этот раз не какой-то сарай, а целый склад.
– Заброшенный, – ответил Азгар, хоть сказанное и не было вопросом.
– И тем не менее у него есть владелец, который подал заявление и указал, что вместе со зданием сгорел товар на сумму…
– Что? Там было пусто!
– Да? – следователь так умело изобразил удивление, что и Азгар почти поверил. – А вот твои… знакомые согласились, что в темноте могли не разглядеть товар. И вроде бы какие-то коробки там стояли…
Согласились… Разумеется, они согласились: отправить в колонию ещё одного ифрита – так будет лучше для всех. Как кстати, что на днях ему исполнилось четырнадцать лет!
– Мне сделают поблажку, если я признаюсь?
– А ты признаешься? – теперь удивление следователя было искренним. – Кажется, ты говорил, что невиновен.
Он говорил. И писал. И повторял. К чему этот спектакль, называемый судом?
– Сделают или нет?
– Есть другой выход.
Азгар вздрогнул. Незнакомый голос донёсся из темноты за спиной следователя. Парни и вовсе чуть не повскакивали со своих мест, когда от тьмы отделилась фигура в чёрном костюме. Темнокожий мужчина сам был словно тень, и только алые огоньки в глазах выдавали его.
– Да, они подходят, – объявил незнакомый ифрит, по очереди оглядев подростков.
– Что? Куда подходят? – первым опомнился Забир – вечный задира для одних и заводила для других. – Вы ещё кто?
– Лабиб Раззук, – сказал мужчина и протянул Забиру руку.
Тот осторожно подал свою и сморщился, когда Лабиб пожал её – похоже, худощавый сутулый ифрит был сильнее, чем казалось на первый взгляд.
– Я из спортивного ведомства. Наш новый проект – игра «Сауйен». Скоро о ней объявят, – он говорил отрывисто и резко, выплёвывая слова, словно костёр – снопы искр. – Вы все зачислены в школу подготовки.
– Что? Так нельзя! Зачислены? Вместе с ним? Ни за что! – теперь парни кричали наперебой, словно соревнуясь, кто возмутится громче всех.
– Мой отец этого не допустит! – Забир одержал победу.
Забытый всеми следователь вдруг ожил и достал из папки несколько скреплённых листов.
– Вот – согласия родителей.
– Полковник аль-Аммар был очень доволен, – подхватил Лабиб. – Он просил передать тебе, Забир: «Заткнись и делай, что велено!»
Азгар не выдержал и расхохотался. Злорадство – единственная радость, которая у него ещё осталась. Да, смеяться в лицо трём шакалам, загнавшим его в тот склад, было приятно.
– Чего ржёшь, шайтан?! – сорвался Забир. – Да чтоб ты сдох!
– Как руки? Болят, да? – вопрос Лабиба застал врасплох не только Забира, но и его дружков. Они вдруг спрятали ладони под стол и отвернулись, а их лидер смотрел себе под ноги с видом шкодливого кота, пойманного за шкирку.
– Если желаете ему смерти, зачем вытаскивали, рискуя собой?
Азгар ждал, что сейчас проснётся. Того, что он видел и слышал просто не могло быть – не в его мире. До сих пор он не задумывался, как выбрался с того склада, но теперь… среди углей вновь вспыхнул крошечный огонёк.
***
– Эй, урод! – тяжесть внезапно пропала, и Азгар вздохнул полной грудью.
Забир отшвырнул игрока в белой форме, так что тот кубарем покатился по траве.
– Думаешь это всё? Я только начал!
На выручку к «белому» уже подоспели трое, но Забир на них даже не взглянул.
– Хватит! – перегородил ему дорогу парень с красной повязкой на руке – капитан.
– А ты меня останови!
От толчка капитан отлетел назад, и от падения его спасли лишь руки товарищей. Две команды, не сговариваясь, выстроились друг против друга, и ничем хорошим это закончиться не могло.
Азгару помогли подняться, и он поспешил к Забиру.
– Не надо. Я в порядке, – сказал ифрит, положив руку ему на плечо. – Давайте играть.
Это было почти правдой: в ушах уже не шумело, и голова почти не кружилась.
– Но… – начал Забир и тут же умолк, может, вспомнил, что на кону. – Ладно. Но с тобой мы ещё не закончили! – бросил он парню, сбившему Азгара, после чего команды разошлись готовиться ко второму раунду.
Пока длился конфликт, автоматика работала во всю, и площадка была почти готова. Трёхмерную печать уже заканчивали, но по тактике ещё оставались вопросы.
– Отдадим пятерых, – решение пришло неожиданно – как для самого Азгара, так и для всех остальных.
– Пятерых? И кто останется на третий раунд? – предложение встретили без особого восторга.
– До него ещё нужно дожить, – Азгар посмотрел на высившиеся впереди стены лабиринта: где-то там трое очень негостеприимных хозяев готовили гостям жаркий приём. – Перекроем пять ложных ходов – это больше половины. Выиграем время в этом раунде, а в третьем хватит и четверых.
– У тебя не будет права на ошибку.
– Я справлюсь.
Азгар ждал новых возражений, уже придумывал, как на них отвечать. Но больше никто не спорил.
– Отлично! – подвёл итог Забир. – Отдаём пятерых.
Вот так легко они поверили ифриту, поверили в него. Азгар всё никак не мог к этому привыкнуть. Доверие – это яд, сбивающий с толку, путающий мысли. Минуту назад Азгар не знал, справится ли на самом деле. Он просто хотел поскорее добраться до финала, но теперь и сам перестал сомневаться в себе.
Втроём они заняли места на старте, трое ждали их внутри свеженапечатанной западни из серого пластика. Три входа – три выхода, хотя бы один ифрит должен проскочить и зажечь огонь в чаше на другой стороне. Всё просто.
Сигнал.
Азгар обратился сразу – отбросил мысли и чувства прочь, оставил лишь цель. Пламя, которым он стал, вдруг выгнуло спину, отрастило четыре ноги, подняло голову, увенчанную парой коротких рогов, и огненная газель понеслась вперёд.
Внутри лабиринта Азгар обернулся леопардом и длинными кошачьими прыжками поворот за поворотом стал распутывать хитроумный клубок. Дважды он замечал перекрытые ходы, а потом выскочил сразу на двух ифритов соперника.
Слон посреди прохода, и тигр у него на спине – очень изобретательно. Раздался громкий гудок – одного из нападавших поймали. Хозяева отвлеклись всего на миг, но Азгару хватило. Он прыгнул на стену и гигантским пауком устремился к бреши в слоновьей обороне. От удара хоботом увернуться было нетрудно, от прыжка тигра – почти невозможно. Паук свалился со стены за секунду до столкновения, и уже огненная змейка заскользила вперёд, петляя в невысокой траве. Тигр промахнулся ещё дважды, пока не сообразил, кем должен стать. С парой мангустов на хвосте, через два поворота гадюка наткнулась на третьего ловца.
На два превращения без передышки способны очень немногие. Из-за этого Азгар был лидером в команде, и хотя об этом знали все, ловцы ничего не смогли поделать, когда он из змеи снова стал леопардом, перепрыгнул через витые рога горного барана и, взмахнув крыльями, оставил преследователей в дураках.
Ещё шесть поворотов и ни одной развилки – Азгару повезло. Зрители встретили горящего голубя оглушительным рёвом и грохотом петард. Вновь обретя плоть и кровь, ифрит оказался в бурлящем котле эмоций и слов. Покачиваясь под их напором, Азгар подумал, что его, наверное, сварят живьём, когда он всех подведёт. Но пока трибуны скандировали его имя.
***
Прохладный ветерок скользил по коже, ерошил волосы, отрезвлял. Азгар стоял на террасе перед домом и наблюдал за тем, как серые тучи захватывают небосвод. Ночью обещали грозу и, похоже, в этот раз не ошиблись. Но в доме небо оставалось безоблачным.
Азгар посмотрел в окно: отец широко разводил руки, рассказывая своему внуку, как однажды поймал настоящую акулу. Хасан знал историю наизусть, но всё равно слушал с открытым ртом. Семейный ужин – это как хороший фильм, который видел сотню раз и продолжаешь смотреть – потому что нравится.
Скрипнула дверь, и на террасу вышел Наим, поглаживая пузо.
– Ох, и объелся я!
Невысокий, сутулый, с залысинами на лбу – младший брат известного спортсмена был совершенно не похож на него. К чему всегда и стремился.
– Никогда бы не подумал, что есть на свете женщина, которая готовит лучше нашей мамы, но тебе удалось её найти.
Азгар усмехнулся. Эти слова он тоже знал наизусть. Если Наим начинал хвалить его жену, сына, дом или изумрудную лужайку во дворе, то ничем хорошим это не заканчивалось.
– Что случилось?
– Что? О чём ты? Разве не могу я просто похвалить стряпню Аники?
Ответ крутился на языке, но не было причин обижать брата. Наим всегда был двоечником – что в школе, что по жизни – но двоечником любимым. Таких ругают, наказывают, а потом легко прощают и покупают шоколадку.
– Знаешь, для мира ставок, карточных игр и мелких мошенников ты бесподобно плохой лжец. Как ты там выживаешь?
Наим невесело рассмеялся, но сохранить хорошую мину не удалось. Когда неискренняя улыбка сползла с его лица, Азгар увидел другого, малознакомого человека.
– Сколько? Мне дали премию за новый контракт – могу занять.
– Нет, – Наим тряхнул головой. – Столько не сможешь. Проблема как раз в том, что мне последнее время везло – по-настоящему, понимаешь? Вот я и сунулся не в свою лигу, а теперь должен людям, с которыми вообще нельзя садиться за один игровой стол.
– Ты меня пугаешь, – честно признался Азгар. – Отказываешься от денег, не улыбаешься… Чем же тебе помочь?
Наим помялся немного, подыскивая слова. Врёт он, конечно, плохо, но и откровенность не его конёк.
– У тебя же скоро игра, верно?
– Да, проходная, в общем-то. С аутсайдером.
– Ну… у вас же там всё на тоненького. Сначала штурмуете вы, затем они, время сравнивают – больших разрывов не бывает.
Разговор повернул в неожиданное русло. Наим зашёл на территорию, которую всячески избегал вот уже пятнадцать лет.
– Братишка, я рад, что ты изучил наконец правила нелюбимой игры, но куда ты клонишь?
– Представляешь, какой коэффициент дают букмекеры на ваше поражение? Мне ставить нечего, но если бы я пообещал кое-кому такой исход…
– Не понял: при чём тут я?
– Да брось! – Наим махнул рукой в нетерпении. – Всё ты понял. Ты же лидер! Если ты споткнёшься, заблудишься в лабиринте, нарушишь иллюзию… У всех бывают неудачные дни!
Аника действительно готовила превосходно, так что Азгар всегда с трудом удерживался от того, чтобы не попросить добавки. Но сейчас казалось, что его накормили чем-то протухшим, покрытым плесенью и кишащим червями.
– Этого разговора не было! – отрезал он и хотел вернуться в дом, но Наим схватил его за руку, развернул к себе.
– Это просто дурацкая игра! А я – твой брат! Мне конец, понимаешь? Если ты не поможешь…
***
Время сошло с ума. То ползёт, словно ленивое облако по небу, то пускается вскачь со скоростью норовистого жеребца. Два раунда остались позади – два коротких вздоха, а впереди снова боль и борьба – целая бесконечность времени.
Азгар закрыл глаза. Мир рождался внутри него, питался силой ифритов.
Рельсы и шпалы под ногами, стрелки и развилки – железная дорога ветвится сразу в трёх уровнях, мостами и переходами тянется к последней, третьей, чаше. Вагонетки, наполненные рудой, и чаны с расплавленным металлом неспешно катятся по рельсам – в таком порядке, что любому, кроме создателя иллюзии, он покажется хаосом. И последний, самый жирный, мазок – плавильня – раскалённое озеро ярко-оранжевого цвета в центре поля.
Азгар открыл глаза. Его совсем не детский конструктор прорвался через грань реальности и предстал перед зрителями во всей красе. Азгара не заботили возгласы ужаса и восхищения, доносившиеся с трибун. Он следил за соперниками, столпившимися у края плавильни. Ифриты, конечно, объяснят им, они почувствуют, что у пятна есть лишь цвет и жар, в тысячи раз меньший настоящего – не обожжёшься. Но пот всё равно бежит по телу, сохнут губы, и горячий воздух распаляет страх в душе – слишком сложно не верить собственным глазам.
– Вперёд! – скомандовал Азгар, и четверо из семи оставшихся в строю игроков устремились к цели.
Каждый уцепился за одну из вагонеток, и те покатились по путям. Соперники бросились на перехват, пытаясь разобраться в паутине дорог, но иллюзия не была статичной. Азгар перекраивал её прямо на ходу. Переводил стрелки, разворачивал пути, менял уровни местами, всякий раз отсекая охотников от добычи. Те выкрикивали проклятия и спешно искали новый путь, а вагонетки ехали дальше.
– Пора, – послышался шёпот над самым ухом.
Да, все уже были на своих местах.
Азгар выгнул один из путей дугой, протянул до самой чаши и развоплотил вагонетку. Игрок в синей форме рванул к заветной цели со всех ног. Охотники тут же кинулись в погоню – они ждали, они знали, что один окажется ифритом, ведь иначе огонь не зажечь.
Об остальных сразу забыли, ведь ифритов среди них быть не может. Никто не сомневался, что нельзя поддерживать такую иллюзию в одиночку.
А вот и можно! Несколько секунд…
Обращаться в пламя легко, но принимать телесную форму, отличную от человеческой – настоящая мука. Если же тебе нужно запихнуть свою память, мысли и чувства – всего себя – в маленькое тельце, укрытое прочным панцирем, то готовься к дикой мигрени и приступу клаустрофобии. Азгар был готов.
Шептавший ему на ухо игрок подхватил черепашку и точным броском передал следующему, а тот – другому. И так по цепочке из четырёх человек они переправили ифрита к заветной чаше.
Это был самый отвратительный полёт в жизни Азгара – спасибо, что короткий! Обратное превращение сбило его с ног, отобрало дыхание и все силы. Нарушителя уже заметили и отправили погоню, но им не успеть. Азгар поднялся, заставил онемевшее тело не просто двигаться, а двигаться быстро. Осталось только одно препятствие – игрок с красной повязкой – капитан соперников.
Рвануть в сторону, развернуться, отпрыгнуть, запутать, обмануть – Азгар делал так десятки раз. Обойти одного несложно. Но не сегодня.
Вопросы страхи и сомнения, тщательно скрываемые всю игру, вырвались наружу, как пули из шрапнельного снаряда.
Азгару была нужна не победа, ему был нужен огонь. Игра или семья – ифрит сделал выбор. И одним лишь «простите» за него не расплатиться. Азгар врезался в ни в чём не повинного игрока, а потом, нарушив разом все мыслимые и немыслимые правила, зажёг пламя.
***
Азгар проехал на красный. Даже не заметил, что всего на ладонь разминулся с внедорожником на перекрёстке, не обратил внимания на возмущённые гудки, забыл про ограничения скорости. Он бы сам сейчас сжигал топливо в цилиндрах, если бы от этого машина поехала быстрее.
Наим бросил трубку четыре минуты назад. Голос брата был похож на чаячий крик – такой же отчаянный – а слова… Обвинения, брань, проклятия – сначала ничего интересного, но потом Азгар услышал соловьиную трель.
«Они здесь, – сказал Наим. – Уже здесь. Мне конец, брат, – снова трель, звук разбиваемого стекла. – Они знают про тебя, слышишь?! Хватай семью и беги – беги!..»
Азгар сразу же перезвонил, но долгие гудки закончились автоответчиком. А потом… Аника тоже не взяла трубку. Азгар позвонил ещё раз, и ещё, а потом нажал на газ и уже не останавливался.
Так и влетел он на тротуар перед домом, сжигая резину об асфальт. Распахнул калитку, забежал на крыльцо и увидел грязные следы на досках, и вели они не в дом, а из него.
Фитиль погас. Азгар замер у двери, в одном шаге от…
Лечь, свернуться клубком и закрыть глаза; сбежать, спрятаться – Азгар был готов на всё, лишь бы не заходить, лишь бы не увидеть…
Дверь скрипнула громче пожарной сирены. Перепуганный ифрит, словно вор, проскользнул в собственный дом.
Пусто. Ни Аники, ни сына. Азгар не чувствовал их, а первое, что заметил, – разбитые цветочные горшки в прихожей. Понятно, откуда следы на крыльце. И тут где-то рядом зажглось пламя – крохотный огонёк, едва ощутимый.
Азгар нашёл его на кухне. Крепкий мужчина в дишдаше и чалме – словно мулла перед намазом – сидел за столом с бензиновой зажигалкой в руках и смотрел на пылающий кончик фитиля.
– Столько людей – праведных и честных – ютятся в дырявых лачугах или вовсе спят под открытым небом, – голос был ровным, тихим, даже приятным, но Азгару с первых же слов стало не по себе. – Столько людей мечтает о куске хлеба, а отродья Иблиса живут во дворцах и пируют, как халифы.
Щёлк!
Он вдруг захлопнул крышку, и ифрит вздрогнул, когда огонёк исчез – будто и не было.
– Разве это справедливо?
Незнакомец посмотрел Азгару в глаза, и он всё понял. Узнал этот взгляд – полный ненависти и презрения. Раньше так смотрели если не все, то многие, а теперь только свихнувшиеся фанатики. Те, что сначала расшибают лоб в неустанной молитве, а когда мир не становится лучше сам собой, берут оружие и ищут виновных.
– Где моя семья?
– Далеко. Так далеко, что тебе не учуять их мерзкий запах.
Воздух раскалённой волной со свистом вырвался из лёгких, кожа напиталась жаром, а на подушечках пальцев заплясали золотые огоньки – Азгар был в шаге от того, чтобы превратиться в факел.
– Успокойся, шайтан, эти фокусы меня не пугают, – лицо незнакомца и в самом деле выражало одно лишь отвращение. – Я не знаю, где твои жена и сын – пытки огнём бесполезны. Но можешь быть уверен: их жизни теперь неотрывно связаны с моей.
С усилием, которым сдвигают горы, Азгар взял себя в руки.
– Кто ты? – прохрипел он.
– Салах аль-Мульки. О! Вижу, ты обо мне слышал. Твой брат – этот червь, недостойный даже имени – задолжал проклятым гяурам, а потом ещё и обманул их. И как бы мне ни было противно вести дела с этим отребьем, возможность добраться до вас – стоит дороже.
– Что ты сделал? – каждое слово давалось Азгару с трудом, а задавать вопросы было мукой – ведь он знал, что придётся слушать ответы на них.
– Почти ничего: гяуры захотели мести и позвали меня. Мой план пришёлся им по душе, и вот я здесь. В дома шайтанов непросто проникнуть – столько охраны, столько сил тратится на защиту их жизней. Но тебе никто не поможет.
Полицейские машины действительно не стояли перед домом, несмотря на камеры и круглосуточную охрану, а защитные обереги не сработали, пустив в дом чужаков. Это считалось невозможным, но тем не менее произошло.
– Чего вам надо? Денег? Забирайте!
– Нет, – Салах покачал головой. – Этот путь теперь закрыт. Твой долг принадлежит мне, а деньги меня не интересуют.
– Тогда что? Я просто игрок.
– Верно! И в следующей игре ты убьёшь одного человека…
***
Свершилось! Прислужник Иблиса выполнил свою часть сделки, наивно полагая, что Салах выполнит свою. Капитан «Орлов» в обнимку с шайтаном исчез в огненной чаше и готовился уже предстать перед Всевышним, а Салах собирался это использовать.
– Начинаем! – объявил он своим сподвижникам.
Али кивнул, активировал «червя», запущенного на сервер национального телевидения, и, выставив перед собой ладонь, стал загибать пальцы. Маккия и Муса встали по обе стороны от своего лидера и приготовились.
– Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного! – заговорил Салах, глядя в маленький чёрный объектив, на другой стороне которого собрались миллионы людей по всему миру – все, кто ещё минуту назад смотрел матч по сауйену. – Правоверные, взываю к вам! Мир наш погряз в грехе и обмане. Ваши правители – те, кому вы доверили своё будущее, продали души Иблису, а мир подарили шайтанам – слугам его.
В хадисе сказано: «Терпение – ключ от рая», – и я терпел. Я ждал, когда вы наконец прозреете, когда ифриты покажут свою истинную сущность. Этот день настал.
Фарук ибн Рашид ар-Раззаз – сын почтенного шейха аль-Хусейни – пошёл против воли отца. Наивный юноша (да простит его Аллах!), он верил, что можно пожать ифриту руку и не обжечься. Когда отступники от истинной веры придумали эту противную Аллаху игру – сауйен – Фарук поддался ложной идеи. Он дал шайтанам шанс, подставил спину и принял мученическую смерть от проклятого пламени. Но Фарук – лишь начало. Вы и ваши дети станете новыми жертвами посланников Иблиса, если не вернетёсь на праведный путь!
Салах отошёл в сторону, чтобы люди могли увидеть пленников за его спиной. Три ифрита, обездвиженные печатями Сулеймана, ждали своей участи на полу. Их посадили так, чтобы они смотрели прямо в камеру, будучи не в силах даже закрыть глаза.
– Взгляните на них! Кого вы видите? Мужчину, женщину и ребёнка? Нет! Это покрытые струпьями язвы на теле нашей веры. Пришла пора излечиться! Сегодня мы начинаем Великий Джихад и верим, что все вы присоединитесь к нам на священной войне.
Салах достал нож, Маккия и Муса сделали то же самое. Они встали позади ифритов. Салаху досталась жена того глупого шайтана. Он обхватил рукой её голову и потянул на себя, задрав подбородок вверх. Холодное лезвие прикоснулось к смуглой коже.
Самка ифрита сейчас не отличалась от обычной женщины. Даже её страх был таким же – приторно-сладким, словно пахлава.
Звон разбитого стекла – что-то влетело внутрь, глухо ударилось об пол и покатилось в центр комнаты.
Салах узнал этот звук. Он выронил нож и заткнул уши, а зажмуренные глаза спрятал за спину пленницы. Но не успел предупредить остальных. Светошумовая граната ослепила и оглушила всех, но Салаху досталось меньше всего.
Их нашли! Слишком быстро – происки Иблиса, новое испытание веры и силы духа. Да будет так!
Салах хотел поднять свой нож, но заметил другой – в руке у Мусы. Заметил и алую кровь на лезвии, капли, упавшие на пол – нарушившие печать. Раненый ифрит ползал и скулил, как побитая псина.
– Во славу Аллаха! – закричал Салах и забрал нож.
Замах. Глаза отыскали артерию на шее ифритки. Удар!
– Нет!
Лезвие вонзилось в грудь кинувшегося на защиту ифрита, застряло между рёбрами.
Червяк придумал себе крылья и решил, что умеет летать. Ну нет!
Салах вырвал нож, замахнулся снова. Ифрит вспыхнул в тот же миг. Салах попятился от нестерпимого жара, метнул нож почти наугад. Попал. Ифрит обратился вновь, и клинок вошёл в его живот по самую рукоятку.
– Будь ты проклят, шайтан!
Салах оглянулся, ища другое оружие, и тут отступники выбили дверь. Внутрь заскочил чёрный человек с винтовкой, и от его пуль укрыться было негде.
***
Это был сон. Чья-то больная фантазия, в которую Азгара затянули против воли. Взрыв, стрельба, крики… Аники и Хассана просто не могло быть там, откуда доносилось всё это. Нет, они должны сейчас ждать его дома… дома…
Дверь в подъезд старой пятиэтажки отворилась, и бойцы армейского спецназа вывели наружу двух заложников. Азгар обогнал даже медиков. Обнял жену и сына и ни за что не согласился бы отдать их кому-то другому. Впрочем, и они вцепились в него так, что не отдерёшь. Подоспевший врач сказал что-то про шок, про печать Сулеймана, что скоро всё пройдёт, но Азгар его почти не слушал, и тот, выполнив свой долг, исчез во тьме подъезда.
– Вы в порядке?
Самый тупой вопрос на свете! Ну какой может быть порядок после похищения террористами?
Аника чуть заметно кивнула, отбросила сбившиеся пряди с лица.
– Там… – указала она на разбитое окно. – Там…
Было видно, как тяжело даётся ей каждое слово, будто незнакомая соната пианисту.
Дверь распахнулась снова, и Азгар увидел того единственного человека, которого спалил бы без раздумий – прямо сейчас. Аника охнула, закрыла Хасана собой, и сама спряталась за спину мужа. Одно стоило признать: несмотря на ненависть и пережитую боль, Салах сопротивлялся до последнего. С руками, скрученными за спиной, он вырывался, лягался и проклинал весь мир – воистину бешеный пёс, которого не усмирят ни намордник, ни клетка – только укол.
– А! – закричал он, увидев Азгара, и его разбитые губы растянулись в кровавой улыбке. – Радуйся, пока можешь, шайтан! Наслаждайся последними днями. Дело сделано! Вашему миру пришёл конец!
– Это ещё почему? – подошедший мужчина жестом приказал спецназовцам остановиться.
Салах с открытым ртом осмотрел его форму, повязку на руке и только потом заметил пламя в глазах.
– Нет…
– Да, – ифрит стянул маску, и все смогли убедиться, что это вовсе не Фарук ар-Раззаз. – В команде произошла небольшая замена. Как кстати, да?
Он достал телефон и включил трансляцию:
« … стали целью подлого, трусливого нападения мерзавцев, готовых на всё – даже на убийство детей! Лишь бы только разрушить то, что мы создавали годами. Но древо нашего доверия уже пустило корни, оно стоит прочно. И мы не позволим обмануть нас! – даже не верилось, что голос принадлежал человеку – таким жаром дышали его слова. – Я, Фарук ибн Рашид, обещаю всем проклятым Аллахом террористам, что отныне мы станем ещё сильней! Сауйен не просто игра – это наш лозунг. Люди и ифриты строят своё будущее Вместе!»
– Но как?! – завопил Салах, когда трансляция закончилась.
– Взгляни вон туда, – предложил Лжефарук. – Видишь того гиганта? Его зовут Забир. Он сейчас говорит по телефону с отцом – генералом аль-Аммаром. Забир и Азгар давно дружат – тебе этого не понять. Именно к своему другу Азгар пошёл за помощью, и делу дали ход без лишних проволочек. Мы нашли ваш вирус сразу же и ждали только, когда вы активируете его. Без обид, но даже мой десятилетний сын уделал бы твоего программиста. Вас было легко найти, а схватить – не намного труднее.
– Где мой брат? – Азгар на секунду опередил Салаха, готовившегося вновь разразиться проклятиями.
Ублюдок рассмеялся Азгару в лицо.
– Отправился к вашему господину!
– Что это значит? Ты…
– Там! – Аника дёрнула мужа за руку и снова указала на окно. – Он там…
– Что?! Тогда почему он не с вами? Он же не…
Медики вернулись – с перепачканным кровью ифритом на носилках. Все посторонились, освобождая путь.
– Наим! – Азгар схватил брата за руку – мягкую, невесомую – словно четырёхлетнего малыша. Того самого мальчишки, за которым велел следить отец – Наим!
Раненый открыл глаза, поморщился, когда носилки чуть тряхнуло.
– Азгар? Привет, брат. Как Аника?
– Хорошо, с ней всё хорошо. Ты как? В какое дерьмо ты опять вляпался?
– Я? Да ничего – просто умираю. Прости…
– Заткнись, понял! – Азгар подскочил к врачу, уже садившемуся в машину рядом с водителем. – Доктор, он выживет?
Полноватый мужчина с окладистой бородкой чуть не пожал плечами, но, посмотрев Азгару в лицо, передумал.
– Скорее всего. Будем надеяться.
– Я еду с вами!
– Хорошо, хорошо – только быстрее.
Когда Азгар оббежал машину, рядом с задними дверями уже ждали Аника и Хасан.
– Эй! Это вам не такси! – возмутился доктор, обернувшись в салон, но потом махнул рукой. – Ладно, не разделять же вас… Залезайте – поедем все вместе.