Сигнал бедствия

На небольшом выступе, чуть вдалеке, трепался чёрно-зеленый флаг Земли. Женя, геофизик, шуршал бумагами общего беспорядка, перебирая их замерзшими пальцами. Взгляд учёного остановился на сейсмографе.

На добывающей тритиевой станции всегда было холодно. Она, в общем-то, и не была предназначена для жизни. Временно прибывающим на астероид рабочим приходилось привыкать к головокружениям, возникающим из-за распределения плотности спутника Сатурна – и вытекающей из неё неравномерной гравитации. Собственно, два её обывателя успели свыкнуться к ней за три недели ожидания судна с соседних спутников.

Дверь скрипнула.

– Женька, там буря поднимается, – сказал с порога вошедший механик. – Скорей бы товарный прилетел…

Геофизик поднялся с табурета, и, поправив очки, взял в руки сейсмограмму.

– Вано, ты глянь, чего вытворяет! И нет, не землетрясение… Гравитация снова разбушевалась.

– Черная дыра?

– Глупости!

Грузин облокотился об одну из уходящих вверх балок, ведущих к верхнему иллюминатору, закурил.

– Пожаробезопасность… — буркнул Женя. – Хотя, учитывая, как станция реагирует на малейшее изменение гравитационного поля – ей осталось недолго.

Он глянул в окно: пылевая буря не стихала. Как правило, по ночам – то есть, когда они попадали в тень планеты – частички могли лишь слегка вздрагивать, перекатываться по неровной поверхности астероида. Днём они обращались в ураган – солнечный ветер, вместе с давлением света, фокусничал, образовывая из них ветер в вакууме. Но стояла ночь – и подобное поведение пыли казалось аномальным.

– Кто пилот корабля? – спросил геофизик.

– Новенький какой-то.

Ученый немного помолчал.

– Плохая у них длительность маневра. Астероид большой… — Женя взял в руки скафандр.

– Ты куда?

– Пойду на обратную сторону.

– Так буря же!

– Вот и узнаем, что её спровоцировало.

– Я с тобой!

 

Вне станции их то отталкивало, то сильно вжимало в землю – на людей действовали те же силы, что и на астероидную пыль. Иногда поверхность освещали вспышки молний, порождаемых статическим электричеством.

Что-то застыло на одном из четырех неровных горизонтов. Женя увидел под ногами побитое стекло, чуть впереди, за серой пеленой астероидной пыли – остатки обшивки, которые перекатывались, словно галька во время прибоя по морскому дну. Подошел ближе, увидел флаг земли с пометкой Энцелада.

Он развернулся к грузину.

– Прилетели, Вано!