Легенда об огненном боге

В той горе жил огненный бог. Так говорила мама. Ещё она рассказывала: раз в столетие огненный бог просыпается и забирает деву-подношение. «Он съедает её?» — спрашивала девочка. — «Этого никто не знает», — отвечала мама и, подумав, добавляла: — «Наверное, съедает».

Девочка об этом ещё не догадывалась, но мама знала, через несколько лет, когда её малышка повзрослеет, подойдёт срок выбирать деву-подношение. Что если огненный бог выберет её? Мама ласково гладила девочку по волосам. Да, огненный бог заберёт её сокровище. Так будет. Так назначено. И на сердце было тяжело.

Девочка прижималась к материнской груди. Ей нравился странный мамин амулет из камешков, похожих на чешую. Он излучал тепло. Девочка закрывала глаза и верила, что никогда никакой огненный бог её не съест.

Когда девочка стала чуть старше, её, как и других детей племени, отдали в Круг. В Круге мудрые старейшины рассказывали легенды, умелые мастера раскрывали секреты кузнечного, гончарного и ткацких искусств. Так, детей готовили ко взрослой жизни, зная, что однажды одна из девушек станет девой-подношением и спасёт племя от гнева огненного бога. Её ждёт великая судьба. И дети, ещё до конца не понимая, что это значит, играли в огненного змея: старший мальчик с пышной копной медных волос, с веснушками, поцелуями пламени, был назначен огненным змеем – дети немного боялись говорить «бог» — остальные дети тянули соломинку, и кто вытянет короткую – тот будет подношением. Избранного украшали цветами и с хохотом тащили к мальчику-змею, который сидел на бочке.

И только девочка по имени Кори, та самая, у матери которой был излучающий тепло амулет, не играла с другими детьми. Она сидела чуть поодаль, на другой бочке, на самом солнцепёке. Ей не было жарко. Наоборот, даже прохладно, как огненной ящерице. Сегодня в Круге рассказывали, что есть ящерицы, которые живут в огне, где им очень хорошо, но если огонь потухает, то ящерицы замерзают.

Мальчик-змей всё крутился на бочке, к которой подкрадывалось солнце, и старался как-нибудь укрыться от жары. Он весь вспотел.

Глупые игры!

— Хочешь поиграть с нами? — Кори не заметила, как к ней подошла другая девочка и смотрела с любопытством. Хэлла. Она была довольно милой. Но Кори её недолюбливала: уж слишком добренькая, ко всем ластится.

— Нет, — очень хмуро, даже грубо ответила Кори. Хэлла улыбнулась и побежала к остальным. На полпути она обернулась и на секунду замерла, будто раздумывая, а не попробовать ли пригласить сварливую девочку ещё раз.

Но Кори уже спрыгнула с бочки и шла домой.

Одно сказание гласило: в конце времён, когда будет разорвано время и пространство, огненный бог вылезет из сердца горы и пожрёт всех.

Кори, конечно, во все эти сказки не верила.

Возвращаясь домой из Круга, она всегда недовольно бурчала: «Ну что за ерунда? Его даже никто ни разу не видел. Как можно верить в то, чего не знаешь наверняка?» Мать, рано поседевшая, уже носившая в теле неведомую болезнь, качала головой: «Не говори так. Огненный бог живёт в горе. Знаешь, в чём отличие веры от знания? Верить можно только в то, чего не знаешь наверняка». Кори хмурилась. Мать тяжело вздыхала. Иногда со злостью Кори думала, что мама хотела бы иметь послушную, вежливую дочь, как Хэлла. Хэллу все любили. Такая правильная, добрая, отзывчивая!
Когда Кори шёл шестнадцатый год, мать умерла. Злые языки говорили, что она сгорела изнутри, что жило в ней что-то нехорошее, и вспоминали о том, что мать Кори вышла из огня. Младенцем её нашли в лагере, который сожгли разбойники. Она лежала, покрытая сажей, но на теле её не было ни единого ожога.

Кори сидела подле мёртвой матери. Перед последним вздохом та была бледна и покрыта гадкой испариной. Но вот её дыхание остановилось, и мать преобразилась. Морщины вдруг разгладились. Кожа точно покрылась медным загаром. Кори долго не решалась, но, наконец, прикоснулась к матери. Тело уже должно было начать остывать, но оно как будто нагревалось изнутри. Кори никак не могла этого объяснить.
На прощание она сняла амулет матери – несколько чешуек ящерицы, аккуратно нанизанных на нитку.

Вскоре пришли старейшины и мастера. Они забрали тело. Кори не знала, идти ли за ними, смотреть ли на погребальный костёр? Она не пошла. Потом в деревне шептали, что в том костре родились огненные ящерицы и, схватив по угольку, побежали к пещере.

Ночью Кори вспоминала.

Перед смертью мать говорила. Она лежала бледная, взмокшая, и глаза болезненно блестели. Подозвав к себе дочь, она сказала: «Когда был мой день совершеннолетия, я ушла в пещеру. Долго там бродила, потом устала и уснула. И видела сон. Я видела огненного бога». Кори нетерпеливо вздохнула. Даже в эту минуту мать думает о том, как бы убедить дочь поверить в глупые сказки! Конечно, она не верила, но не спорить же в такую минуту? Быть может, эта минута и есть последняя. Кори спросила: «И что сказал огненный бог?» — «Он ничего не говорил. Но я поняла, что он есть. На самом деле. В недрах горы. Он ждёт, когда к нему придут. И не те девушки, которых каждое столетие отправляют к нему, а та, особенная. Малышка моя, я не доживу до того момента, когда выберут следующую деву-подношение, но, если выберут тебя, верь в него, и он будет милостив к тебе. Попроси помощи у цвергов». Мать хотела сказать что-то ещё, но силы покинули её. Она впала в беспамятство, и вскоре её дыхание стихло.

У Кори осталось неприятное чувство.

Кто такие эти цверги? Никто никогда о них не слышал. Даже старейшины и мастера не смогли объяснить значение странного слова. Откуда мать его знала? Придумала, что ли? А ведь могла. Мать была помешана на этих глупых сказках. Странно, что её не сделали мастером-сказителем! А ведь странно, да. Только сейчас Кори поняла, что мать была больше чем просто чудной. Её не любили в деревне.

После расспросов о цвергах многие стали сторониться Кори. Кроме, вечно милой и весёлой Хэллы. Она часто навещала Кори, приносила еду, прибирала дом, потому что Кори хозяйством совсем не занималась. Она целыми днями лежала на постели матери и перебирала амулет с чешуйками. Несколько раз Кори накричала на Хэллу: «Мне твоя милость не нужна». Хэлла, конечно, уходила обиженная, шмыгала носом, но на следующей неделе возвращалась. Это злило ещё больше. Кори было стыдно, и оттого ещё злее.

 

Летом Кори исполнялось семнадцать. Вскоре её ждёт обряд посвящения, какой проходят все живущие у подножия огненной горы. В силу обряда Кори не верила. Огненная гора уже давно не была огненной горой — просто уродливая, чёрная, безжизненная скала, которую все путники, забредавшие в эти края, называли Северным Мысом. Наверное, для них это было самое северное место. Говорили, что когда-то здесь было море, и скала возвышалась над ним, на вершине горел маяк. Ещё говорили, что однажды в сердце горы пробудился огненный бог и высушил море. Другие говорили, что через тысячи лет, когда придёт конец времени, море снова вернётся, будет холодными волнами разбиваться о непреступную скалу, пока пустота небытия не поглотит и море, и скалу, и огненного бога внутри скалы, и жителей вокруг. И тогда не останется ничего.

— Ерунда! — отвечала на это Кори. Старейшины только качали головами, видя вопиющее, несгибаемое неверие девушки.

«Откуда же она такая, неверующая взялась?» — говорили о ней.

Но Кори не была до конца честна даже сама с собой. Иногда во сне она как бы переносилась на тысячи лет вперёд. Она стояла на чёрном безжизненном плато, венчающем огромную гору, и смотрела, как вокруг бушует чёрная стихия. Вода всё поднималась и поднималась. По крутым, почти отвесным склонам вверх бежали огненные ящерицы. Чёрная земля, раньше будто покрытая какой-то плёнкой, вдруг трескалась, лопалась, и из неё вытекало жидкое пламя. Но вода была сильнее. Кори предчувствовала, что море поглотит огненную гору. И всегда просыпалась прежде.

После таких снов Кори весь день бывала груба и беспокойна. И люди, особенно её сверстники, отвечали Кори тем же, ведь им казалось, что у её грубости нет никакой особой причины, кроме дурного нрава. И только Хэлла иногда сочувственно садилась рядом с Кори, будто хотела что-то сказать, может, спросить, но не решалась и уходила, поджав губы.

Наступил день посвящения. После обряда все родившиеся семнадцать лет назад – будут считаться взрослыми. Каждый получит работу, право голоса на собраниях и право вступать в брак. Но для Кори самым важным было то, что больше не нужно будет ходить в Круг и слушать всю эту ерунду об огненном боге. Она надеялась, что её назначат собирателем или караванщиком. Тогда она сможет надолго отлучаться из поселения. Кори давно поняла, что ей здесь не место. Нет, её никто не выгонял, но она чувствовала, что должна уйти.

Старейшины и мастера – воин, ткач, пастух, кузнец, лекарь – повели юношей и девушек к входу в пещеру. Они прошли по пологому склону горы и остановились в том месте, где склон резко и круто уходил вверх, точно стена. Пожалуй, гора была похожа на перевёрнутый донышком вверх стакан, который стоит на так же перевёрнутой неглубокой миске. Или, может, это была стена древней забытой крепости? Но кто же мог построить такую высокую стену? Какой великан? Какой странный народ жил здесь тысячи лет назад? Народ, придумавший огненного бога? Преданный забвению народ, от которого осталась только несуразная гора да глупая легенда. Кори подумала, что если обходить гору кругом, то, пожалуй, только недели за две и обойдёшь. Она посмотрела наверх, но пика горы не увидела.

Тропинка к пещере поросла молодой крапивой, кое-где полыхали ярко-малиновые цветки чины.

Старейшина произнёс напутственную речь, каждый мастер благословил, положив руку на плечо каждого испытуемого. Кори поморщилась от прикосновения и от того, что у неё предательски громко забилось сердце.

Узкий вход в пещеру по форме напоминал искривлённое лезвие кинжала. Проход то сужался, то расширялся, иногда Кори казалось, что она застрянет и не сможет пройти ни вперёд, ни назад, а иногда девушка не могла нащупать в темноте стену, и тогда боялась, что темнота проглотила её навсегда.

Наконец, она вышла во внутренний грот. Здесь было светло: неровное сияние изучали то ли грибы, то ли мох на стенах.

Испытание было простым: нужно до заката – закат время огненного бога – пройти лабиринт и выйти из пещеры. Кори знала, что большинство её товарищей время от времени лазали в пещеру, изучали, может, даже делали засечки-подсказки на камнях. Кори настолько терпеть не могла истории про огненного бога, что нарочно не изучала пещер и не готовилась к испытанию. И теперь Кори стало не по себе. Вдруг не получится выйти? Вдруг она потеряется? Она всегда ощущала себя отчуждённой от остальных, но оказаться хуже всех! Хуже этих любителей глупых сказок!

Послышался шорох. Кори глубоко вздохнула. Это просто от волнения. Да и мало ли в пещере мелких животных, вот и шуршат. Но тут же Кори вспоминала, что ничего не знает о пещере. Может, здесь некому шуршать. Тогда откуда же звук?

Из грота вело несколько туннелей. Как ориентироваться в лабиринте? По мхам, по грибам. По движениям воздуха. Кори поняла, что не знает этого. Всё, что она когда-либо слышала о пещере, вдруг улетучилось.

Неприятно засосало под ложечкой.

«Надо было хоть иногда слушать».

Кори решила следовать за Хэллой. Хэлла — умница, не даром дочь одного из мастеров. И ещё двое, не слишком уверенных в себе, юношей последовали за Хэллой. Правилами это не запрещалось. Хэлла виду не подавала, но ей наверняка нравилось, что она может помочь. Хотя Кори сомневалась: помогает ли Хэлла по своей глупости и наивности или же из тщеславия и жажды показать себя самой лучшей? Ведь сколько она помогала Кори после смерти матери. Всё не отставала: то ли дурочка, то ли хитрая лиса.

Пещеры Кори не нравились. Здесь было тепло и сухо, но при этом рос густой мох. Разве мох не любит сырости? Ещё Кори казалось, будто кто-то дышит ей в спину.
Кори плелась позади всех. Как же хотелось поскорее выбежать из пещеры, на воздух! Прекратить это позорище. Да! Позорище! Какой смысл в испытании? Пройти лабиринт пещер — несложно. Все ребята, кроме недальновидной Кори, с самого детства изучали эти коридоры. Вон как Хэлла уверенно идёт! А Кори? Она, конечно, понимала, что сама виновата, что сама себя сделала паршивой овцой. Вот бы поскорее это кончилось и можно было бы записаться в караван и уйти туда, где её никто не знает! Начать сначала!

Опять – шум. Мелькнула тень. Кори остановилась. Повернуть назад и проверить? Но Хэлла и ребята уходили вперёд, и, побоявшись отстать, Кори свернула за ребятами. Хэлла с улыбкой рассказывала, что если они пройдут по туннелю, где светятся красные цветы, то выйдут из пещеры.

Улыбка Хэллы будто освещала путь. Казалось, она чувствует что-то особенное, недоступное другим. На мгновение Кори подумала, что Хэлла тоже слышит зов.
Совсем близко – шум, точно его источник стоял ровно у Кори за спиной. Даже почудилось чьё-то дыхание.

Впереди уже сверкали огненные цветы.

«Не заблужусь», — подумала Кори и обернулась. За спиной никого не было. Но неясная тень бросилась в боковой проход. Кори была уверена, что это невысокий полный человечек.

Она пошла на шум. Ещё раз. Ещё чуть-чуть! Если бежать быстрее (если бы только это было возможно в такой темноте), она обязательно нагонит существо! Ещё поворот. И ещё. Ещё. Направо или налево? Кори поняла, что не помнит, сколько раз и куда сворачивала. Ну и ладно, ну и пусть.

Шум был похож на шум ночи.

В те времена, когда ещё была мама, они частенько полуночничали. Мама рассказывала те глупые сказки. Кори слушала вполуха, ей всё казалось, что муха жужжит. Иногда она оборачивалась к окну, где стоял фонарь, ожидая, что рядом с ним будет виться муха, но её там не было. И прежде, чем Кори успевала рассмотреть притаившееся за окном существо, мягкий голос матери отвлекал её. Кори засыпала. Мама продолжала рассказывать. И пока Кори спала, мама рассказывала, и она, Кори, впитывала сказки о забытом огненном боге. У окна жужжала невидимая муха. Это было совсем в детстве.

Вот и сейчас – такой же жужжащий звук. Кори протёрла увлажнившиеся глаза.
Когда Кори стала старше, они так же полуночничали с мамой, только мама уже не рассказывала сказок, взрослая Кори совсем не желала их слушать. После полуночи мама, уставшая, утомленная, уже тогда больная, ложилась спать. Кори слушала её дыхание. Шумное. Сейчас Кори подумалось, что так мог бы дышать старый, притаившийся в горе змей. Может, часть этого змея жила в матери и была причиной её странной болезни? Не даром же мать всю жизнь носила на шее амулет из чешуи? Может, она настолько верила в огненного бога, что пыталась стать огненной ящерицей, его прислужницей? Мастер-мудрец рассказывал, что раньше огненному богу помогали огненные люди, они не боялись огня, и тело их было покрыто чешуёй. Затем они прогневали бога. Больше Кори не помнила, да и история эта было очень древняя, мастер-мудрец и сам едва ли помнил больше. Вот только не потому ли в поселении все немного сторонились матери Кори? Не была ли она из рода огненных людей? А значит чем-то древним, тайным, что могло сломать весь уклад племени, раскрыть какую-то тайну. Нет, конечно, мать Кори была просто больной женщиной.

«Что за бред мне в голову лезет! Это всё оттого, что в пещере не хватает воздуха!»

В глаза ударил яркий чистый свет: Кори выбралась из пещеры. Вокруг на длинных зелёных метёлках набухали фиолетовые звезды бутонов. Среди цветов ярким пятном вырисовывалась круглая площадка. Здесь должен был закончиться обряд. Но где же старейшины и мастера? На секунду Кори потерялась, замерла, ей захотелось броситься в пещеру и всё переиграть. Как будто можно повернуть время вспять и прожить заново. Кори вздохнула и шагнула. В спину ей ударил порыв ветра. Из пещеры? Кори обернулась. Вновь почудилась чья-то тень.

— Долго будешь мечтать-то?

Это заговорил Джо, старик с деревянной ногой. Когда-то он был охотником, а теперь ему давали всякие мелкие поручения, чтобы не затосковал. Джо был просто Джо. Он сидел на камне у тропы.

— Я уж думал, что придётся идти искать тебя.

Очень медленно вдруг дрогнувшим голосом Кори спросила:

— Я опоздала?

— Тебя три дня не было.

Джо не произнёс самых тяжёлых слов, но Кори всё понимала. Она не успела к обряду. Странным образом она заплутала в пещере, и, может, просто не заметила, не поняла, как пролетело время, или, может, время вдруг стало стрелой и выстрелило вдаль.
Кори, опустив голову, шла впереди. Она чувствовала взгляд Джо. Как будто он может помочь! На полпути Кори остановилась. Нет, в деревню нельзя возвращаться. Все будут смеяться над ней! Вот хорохорилась, хорохорилась, смеялась над учителями, а сама даже из пещеры вовремя не смогла выйти.

Теперь-то уж точно житья не будет.

Кори обернулась к Джо.

— Я не могу вернуться.

— Не говори ерунды. Что же ты так сразу.

Кори усмехнулась. Была в деревне женщина, которая не прошла обряд. Она была одинока, без мужа, без детей, даже сестры от неё отказались, ну не то чтобы отказались, но разговаривали нехотя, как будто делая одолжение. Она жила где-то на конюшне. Редко поднимала взгляд, почти не говорила. Чистила стойла, выносила навоз. Нет, не было ничего постыдного в том, чтобы заниматься навозом. Но эта женщина была чужой, даже – подчёркнуто чужой. Окружающие смотрели на неё как на вещь.

Кори ушла. У неё была странная печаль или даже обида на себя, что-то, в чём не хотелось признаваться даже самой себе, особенно самой себе.

Сначала Кори жила недалеко от деревни. Затем Джо принёс вещи Кори. Несколько раз приходила Хэлла, она ничего не говорила, но оставляла одежду и еду.

Наконец, Кори решилась отойти севернее от деревни. Тропинка шла между поросших мхом камней, но если попадался чистый камень, то на нём непременно сидела ящерица. Заслышав Кори, она быстро спрыгивала с камня и терялась в вереске, который тонкими фиолетовыми лепестками ловил свет.

Кори нашла небольшую пещеру и в ней устроила жилище.

И вот настало время обойти гору.

Гора казалась не совсем горой: над пологими склонами вдруг резко уходили ввысь неприступные каменные стены. Наверху, наверное, было облачное плато, и если на нём стоять, то со всех сторон – обрыв. Кроме горных коз, туда, наверное, никто не мог забраться. Кори время от времени встречала коз, ловко взбиравшихся, прыгавших по выступам отвесной скалы. Оттуда, с плато, наверное, видно весь мир. Но какой он, этот мир? Для Кори мир всегда ограничивался деревней и уходящими вдаль караванами. Но с караванщиками не случалось никаких приключений, и путь их был скучен, и деревни на их пути были самые обыкновенные.

«И всё же должно быть что-то ещё. Ведь взялись же откуда-то все эти легенды и сказания?»

Кори шла неторопливо, за две недели обогнула гору и вернулась к лагерю. Теперь гора уже не казалась такой необъятной.

На шестой день пути Кори вышла к чёрной земле, похожей на окаменевшее море. Земля была засохшей и потрескавшейся. Там не росли ни цветы, ни мхи. Только лениво шастали упитанные ящерицы. Их медная чешуя сверкала на солнце, издалека ящерицы казались всполохами пламени.

Кори долго смотрела вдаль, но так ничего, кроме чёрного поля, и не увидела.
Почти каждый день Кори ходила в пещеры, искала то существо, но не находила. Она больше не слышала таинственного шума. Несколько раз она всё же возвращалась в деревню. Её никто не прогонял, но все сторонились. Кори удалось расспросить Джо, но тот ни о каком шуме не знал, хотя, когда ещё был охотником, часто бывал в пещерах. Чёрное море он тоже видел, но сказал, что это край земли и ходить туда не стоит. Очень осторожно Кори поговорила с Хэллой. Та отвечала с улыбкой, но тоже ничего толком не знала.

 

Прошло несколько лет.

Однажды утром Кори увидела над деревней красный дым. Это жгли особый порошок из сушеных красных цветов, собранных в пещере. Так старейшина объявлял, что огненный бог пробудился, и нужно принести ему подношение. Но откуда же старейшина знает, что огненный бог пробудился? Гора осталась такой, какой и была. Ничего не изменилось. Не было ни шума тех невидимых существ, ни какого-либо иного движения. Белые козы по-прежнему прыгали по отвесной скале, и фиолетовыми вспышками цвёл вереск.

Кори знала, что сегодня к вечеру изберут деву-подношение. Её выбирали только из тех, кто прошёл посвящение.

«Откуда же старейшина знает? Надо ещё раз осмотреться».

Почти каждый день Кори ходила в пещеру. Но ничего, с того самого проваленного обряда посвящения – ничего. Ни звука, ни искорки, будто те существа всего лишь померещились. Может, суть посвящения и была в том, чтобы противостоять видениям и фантазиям? Кори однажды спросила об этом Хэллу. Но та ответила, что не знает. И нахмурилась, может, впервые в жизни. Хэлла всегда была прилежной ученицей, правильной и хорошей, слепо верила учению и ни в чём не сомневалась, не задавала вопросов, а теперь, наверное, поняла, какой наивной была, и её это огорчило. Но когда через несколько дней Кори вновь увидела Хэллу, та была весела как обычно.

Кори шла медленно, стараясь осветить факелом все закоулки, чтобы не пропустить тайного хода. Наконец, она увидела щель, слишком узкую, чтобы быть проходом, но достаточно широкую, чтобы в неё мог пролезть небольшой зверёк, например, как тот, которого видела Кори, но не могла найти.

За несколько лет в добровольном изгнании она успела хорошо изучить пещеры, на поворотах нарисовала метки, обозначающие путь, и даже составила карту туннелей. И этой щели раньше не было. Она появилась только сегодня.

Пещера состояла из трёх уровней. Те, кто проходил обряд посвящения, всегда бродили по верхнему этажу и даже не находили лестниц вниз. Именно лестниц! Когда Кори впервые наткнулась на выдолбленную в камне узкую лестницу, то не поверила! На втором ярусе был источник тёплой воды, которая иногда пузырилась. Несколько раз Кори видела, как здесь молился старейшина. Вскоре она нашла лестницу и на третий ярус. Там камни были чёрные, будто обугленные, совсем как в чёрном море. На горячих, чуть ли не раскалённых валунах спали ящерицы и саламандры. Они не боялись Кори, как будто не знали, что человек может причинить вред. Кори их не трогала.

Она ещё раз осмотрела щель и убедилась, что раньше её не было. Около всех найденных щелей и проходов, даже тех, куда она не могла залезть, Кори ставила метки. Здесь метки не было.

Из щели дух тёплый воздух.

Неужели гора и в самом деле ожила? Неужели в горе есть огненный бог? Конечно, нет. Глупость какая. Но что-то же даёт этот тёплый воздух?

 

В это время на главной площади выбирали деву-подношение. По очереди девушки вытаскивали из мешка камешки. Чёрный камень подношения достался Хэлле.
Она была невестой того самого юноши, который в детских играх изображал огненного змея. Хотя теперь она, конечно, уже не могла быть его невестой. Хэлла долго рассматривала уголёк на ладони, будто надеялась, что он станет красным камнем. Но он оставался чёрным. Хэлла с трудом сдерживала слёзы. Дева-подношение не должна плакать. Это большая часть. Ах, если бы только свадьбу назначали на несколько недель раньше! Тогда Хэлле нельзя было бы тянуть жребий.

Большая честь. Так учили старейшины и мастера. Надо исполнить свою роль достойно и не позорить семью. Хэлла приказала себе не плакать.

Кори наблюдала издалека. Ей было немного жаль Хэллу. В детстве Кори ей завидовала. Хэлла всегда и во всём была лучшей, и не потому что её кто-то особо выделял, она и в самом деле была хорошей. И, выйди она замуж и останься в деревне, то, конечно, принесла бы племени много пользы. Может, даже стала бы мастером.

Горько усмехнулась. Даже если бы она, Кори, прошла испытание, то что ждало бы её в деревне? В детстве Кори гордилась своей странностью и нелюдимостью, но не могла не замечать, как шептались другие. Иногда слышала шёпот и о маме. Тогда Кори не придавала этому значения. Но вот теперь вдруг подумала о том, что ей по рождению, ей от матери не было суждено обычной жизни. И от матери она была странной. И странным был тот амулет из чешуек ящерицы, который она сняла с горячего тела матери.

«Разве не должна я быть девой-подношением? Разве не я должна найти правду? Моя мать была из огненных людей, разве я не из огненных людей? Разве это не я должна спуститься в сердце горы и узнать наверняка, есть бог или нет? Я! А не эта несчастная!»

Хэллу благословили и проводили в пещеру. Бедная девушка толком не знала толком, куда идти, и что её ждёт. Оставшись одна, она немного поплакала, но всё же утёрла слёзы и пошла по лабиринту.

В пещере было на удивление сухо и тепло, но не душно. Дул приятный ветер. Хэлла остановилась в нерешительности. Что делать-то? В деревне сейчас разводят праздничный костёр. Будут пляски, песни. Обряд проводили раз в сто лет, и Хэлла, конечно же, не могла знать, что именно там происходит. Но из рассказов она знала, что будет праздник. Хэлла вздохнула, ведь и она могла быть на празднике, и на этом, и на свадебном, но тогда какая-то другая девушка была бы в пещере, разлучённая с женихом. Хэлла должна была гордиться выпавшей честью, но ей было грустно и смутно.

Кори вошла через другой вход, прошла по лабиринту до комнаты, где Хэлла сидела на камне. Та не удивилась, увидев Кори. Только вяло улыбнулась.

— Что они тебе сказали? — спросила Кори.

— Ничего. Просто идти в пещеру.

Кори села напротив.

За несколько лет блужданий по пещерам Кори не нашла останков прошлых дев-подношений. Значит, они куда-то ушли? Но куда? Или старейшины возвращались за телами и в ночи хоронили их? Но тогда где же прячется чудовище? Хэлла тоже ничего об этом не ведала.

— Знаешь, — сказала Хэлла, — в детстве мне казалось, что тебе что-то известно о пещере.

— Потому что я не верила в эти глупые сказки?

— Из-за твоей матери.

Напоминание неприятно кольнуло. О матери рассказывали, будто её нашли ещё младенцем в груде пепла. Видимо, её родители путешествовали, разбили лагерь и ночью на них напали. Всё сожгли, остался только пепел и чудом уцелевший ребёнок. Ребёнок, выживший в огне. Мать, конечно, ничего не помнила. Только люди всё равно перешёптывались.

Вдруг Кори вновь увидела тех маленьких существ. Они двигались странно, вроде бы и медленно, но их нельзя было рассмотреть, точно их окутывал туман или пар. Да, пар. В пещере стало очень тепло и влажно.

Кори поднялась.

— Что вы такое?

— Ты о чём? — не поняла Хэлла.

— Ты их видишь?

— Кого?

— Да вот же.

— Там нет никого.

Существа обходили кольцом. Мелькали, точно ночные тени. Кори кружилась за ними, но никак не могла понять, что они такое. Вдруг существа резко бросились к Хэлле и накинули на неё сети. Девушка слабо вскрикнула. Одно существо что-то прошептало – вновь этот шелестящий шум – и Хэлла стала покорной. Неизвестные существа подхватили её и утянули в проход, которого раньше не было.

Кори юркнула следом. Она шла почти вплотную к процессии подземных существ, не зная, что ей делать: попробовать спасти Хэллу, если ей и в самом деле угрожает опасность, или просто следовать за похитителями и разгадать тайну пещеры.
Существа, казалось, не замечали Кори. Или же считали её своей?

Туннель долго шёл вниз, потом вверх – становилось всё теплее и теплее — и, наконец, вывел к огромной внутренней пещере, настолько огромной, что если бы существовали гиганты или великаны, то они запросто могли бы здесь жить. Верно, это была та самая часть горы, которую Кори приняла за древнюю крепость. Потолка не было, наверху стены не смыкались, оставляя круглое отверстие.

Дно зашевелилось, задрожало. Хэлла едва слышно пискнула и опустилась на колени. От оживших камней откалывались мелкие куски, посыпалась глина. Поднялся вихрь пыли. И когда всё улеглось, глыба открыла глаза, подняла змеевидную голову с двумя загнутыми назад рогами-наростами.

Змей был огромен. Кори ни разу в жизни не видела таких огромных змей. В детстве она пару раз сбегала погулять-поиграть в одиночестве, и тогда в лесу иногда натыкалась на медных змеек, они лежали, скрутившись, на мшистых пнях, но заслышав шаги, распрямлялись и бежали прочь, иногда останавливались, оборачивались и шипели на Кори. Но этот змей был настолько огромен, что, кажется, занимал всё пространство пещеры. И зачем такому огромному змею нужна дева в жертву? Ведь даже если он съест и Хэллу, и Кори, и подземных жителей, он едва ли насытится. Да у него один глаз в несколько раз больше, чем площадка святилища.

— Эти глупцы прислали двоих? Зачем? — дыхнул теплом змей.

Подземные жители тихонько попятились и вдруг исчезли в темноте.

— Глупые цверги отправились проводить глупый ритуал, — прохрипел змей. Тот тёплый ветер, который наверху часто ощущала Кори, был его дыханием.

— Что такое цверги? — осторожно спросила девушка, вспомнив, что впервые это слово сказала ей мать, но в племени никто не знал его значения.

И, чуть наклонив голову, будто в знак удивления, чудовище ответило:

— Подземные жители, что привели вас сюда. Они когда-то заключили договор со старейшинами. Вам рассказывали?

Кори и Хэлла покачали головами. Хэлла казалась совсем сбитой с толку. Ей будто не хватало дыхания. Кори с любопытством смотрела на чудовище. Пусть их съедят – а это неминуемо, ведь проход закрылся, и бежать некуда – но хотелось бы узнать правду, раз уж змей сам говорит. Неужели сказки оказались правдой?

Змей вздохнул.

— Глупые люди. С каждым разом всё хуже и хуже. Ну, садитесь. Если хотите, расскажу.

— Вы нас съедите? — тихо спросила Хэлла. Кори даже не сразу разобрала, что она говорит.

— Только если вы сами этого попросите, — ответил змей. — Впрочем, все просят.
Кори присела на тёплые камни рядом с Хэллой. То смотрела на свои колени и что-то беззвучно шептала.

— Когда-то я был богом, — сказал змей. — Когда-то я был крылатым драконом, и тень от моих крыльев могла покрыть весь континент. Я был огненным богом. Я был тем, кто много веков назад зажёг солнце и тем самым дал свет этому миру. Но времена богов прошли. Боги живут ровно столько, сколько в них верят люди. А люди постепенно забывали меня.

— Но как же они забывали, если ты летал над миром? — нахмурилась Кори.
Змей пошевелился, и Кори увидела, что у него есть лапы, только неожиданно маленькие, какие-то усохшие, как будто они принадлежали другому чудовищу.

— Мир намного больше, чем тебе кажется, девочка. Намного больше. Но как бы велик я ни был, я не мог находиться везде и сразу. Люди не всегда меня видели. Некоторые были так заняты работой, что забывали поднимать головы и смотреть в небо, другие не успевали ходить к святилищам. Появились люди, которые за всю жизнь ни разу меня не видели. И чем меньше люди в меня верили, тем слабее я становился. Тем тяжелее мне было далеко летать. И однажды вера людей так ослабла, что я не смог вылететь из пещеры. Видишь: над нами небо? Раньше я легко поднимался ввысь. Но потом крылья мои потяжелели. Я уже не мог ими двигать.

Дракон помолчал.

— Тогда в отчаянии я отгрыз крылья. Видишь, вон кости. Я надеялся, что без их тяжести смогу выползти из горы. Но гора такая высокая, и на сводах не за что уцепиться. И лапы мои оказались такими же слабыми и бесполезными, как и крылья. И я всё падал, и падал, и падал.

— Почему меня принесли тебе в жертву? — резко, с надрывом спросила Хэлла. Кори обернулась к подруге. Та была бледна и, кажется, вот-вот расплачется.

Бывший дракон грустно посмотрел на неё.

— Цверги – хранители горы, хранители того незримого волшебства, из которого соткано мироздание. Цверги хотели мне помочь. Они верили, что если приносить мне в дар молодую жизнь, то я окрепну. Я не буду есть тебя, девочка, пока ты сама не попросишь. А ты попросишь, потому что эта пещера открывается раз в сто лет, и отсюда нет иного выхода. Однажды тебе надоест ждать. Мне только странно, почему на этот раз мне привели двух девушек?

— Выбрали только её. Я сама пришла, — сказала Кори.

— Почему?

— Я слышала твой зов.

Бывший дракон закрыл глаза и некоторое время молчал.

— Мы тут в ловушке. Все втроём. Как вы уже поняли этот обряд – бессмыслица. Напрасная жертва. Ваши жизни мне не помогут. Даже если я съем всю вашу деревню, я не смогу взлететь. Я столько раз говорил об этом цвергам, но они упорствуют. Всё являются вашим человеческим старейшинам и запугивают злым и страшным богом, который может прогневаться и сжечь деревню. Наверное, они и сами уже умом повредились. Раньше цверги были мудрее. Словом, ваша жертва, девушки, бессмысленна и не несёт никакой пользы. Ни мне, ни вашему народу.
Хэлла тихо всхлипнула. Кори только вздохнула. Значит, все сказки и легенды лишь глупая выдумка? И стоило ради такой правды рисковать? Надо было давно прибиться к какому каравану и уйти.

«А какой правды я хотела? Хотела не быть неудачницей? Хотела какое-то предназначение? Хотела, чтобы странная, грубая девочка оказалась чем-то большим?»

— И мы никак не сможем отсюда выбраться?

— Никак.

Они помолчали. Хэлла тихо всхлипывала. Кори смотрела на стены, но не видела ни единого выступа, за который можно было бы схватиться, или щели.

«Как же глупо!» — Кори стиснула кулаки.

— Конечно, я мог бы помочь одной из вас, — медленно произнёс дракон и вновь замолчал. Затем открыл глаза и вперился взглядом в Кори: — Вот что, будь моей вестницей.

— Вестницей? Зачем? Ты – бог, который перестал быть богом. Что ты теперь можешь?
Показалось, будто дракон усмехнулся.

— Пожалуй, я никогда и не был богом. Я был просто собой. Но люди придумали из меня бога, а затем так же низвергли. Неважно бог я или нет. Важна вера. Знаю, однажды наступят времена, не будет уже ни меня, ни этой горы, ни легенд об огненном боге, ни твоей деревни… Будет что-то другое. И этим людям, ни во что не верящим, нужно будет во что-то верить. Так пусть вновь поверят в меня, пусть моя тень вновь накроет весь континент. Стань моей вестницей, а взамен я помогу тебе выбраться из пещеры.

— Разве я проживу так долго? Доживу до тех времён, когда людям нужно будет вновь поверить в тебя? – спросила Кори.

— Доживешь. Меня называли богом жизни и богом смерти. Бог жизни зажёг своим дыханием солнце. Бог жизни дарует рождение. Бог смерти определяет, сколько человек проживет, когда придёт его смерть. Если ты веришь в меня, то проживёшь достаточно долго. Дождись, когда последняя вера или легенда о драконах исчезнет с земли, и тогда жди ещё, жди, когда появился человек, который будет искать надежду, надежду на то, что после крушения мира возможно начать сначала.

— Погоди. Крушение мира? Мир погибнет?

— Всё рано или поздно гибнет. Да, мир погибнет. Как однажды уже погиб и возродился, так погибнет и снова. Солнце погаснет. Но его можно будет вновь зажечь. И ты дашь ищущему надежду. Стань частью цикла бытия.

Кори молчала, обдумывая странные слова дракона. Разве не за этим она сюда пришла? Разве не чувствовала с самого рождения свою другую природу, разве не ощущала, что её что-то ждёт? Кори почувствовала тепло внутри себя, будто в ней пробудился источник огня.

— А как же я? — внезапно спросила Хэлла. Кажется, она дрожала.

— Я не могу тебе помочь, — сказал дракон. — Тебя принесли в жертву. И тебе придётся умереть.

— Почему ты не можешь помочь нам обеим? — настаивала Хэлла.

— Потому что вестницей может стать только та, которая слышит огненный зов, только та сможет перейти чёрное выжженное море. Послушайте, вам не зачем обеим сидеть в этой пещере, томиться и, наконец, умереть от голода. Даже если бы я захотел помочь и тебе, то не смог бы.

Кори колебалась. Согласиться и продолжить поиск ответов? Да, огонь внутри шептал согласиться, огонь внутри хотел расти, он жаждал отправиться в путь. Бросить Хэллу здесь – предать её. Остаться с Хэллой и умереть от тоски, голода и жажды, наконец, умолять дракона съесть их, чтобы не мучиться? Кори не хотелось умереть в этой вдруг ставшей тесной, душной пещере. Хотелось на волю, хотелось, чтобы пламя внутри неё горело свободно. Хотелось посмотреть, какого цвета огонь в других землях. Но как же бросить Хэллу, которая всегда была добра к ней?

— Ты должна согласиться на его предложение, — сказала Хэлла.

— А как же ты?

— Брось меня. Меня выбрали в жертву. И я пройду свой путь до конца. Меня так учили. Знаю, тебе все наши законы кажутся глупостью, но я исполню свой долг. Меня выбрали подношением огненному богу, да будет так. — Хэлла вытерла слёзы. — И если ты слышишь зов, то пройди свой путь до конца.

Кори молчала. Ей вновь захотелось отмотать время назад. Вернуться в детство и пожить заново, но обычную жизнь, правильную, слушать и верить всему, что говорят старшие. Кори прикоснулась к маминому амулету. Но ведь зачем-то же мама носила амулет из чешуи, что так похожа на каменную чешую дракона? Зачем-то же мать выжила в огне? Зачем-то же родила Кори? Теперь Кори поняла, мама никогда не говорила, что рассказы старейшин — правда, она верила в огненного бога как-то по-своему, служила ему одной ей известным путём. И, наверное, как и Кори сейчас, чувствовала в себе огонь.

Но прожить длящуюся дольше вечности жизнь? Полную вечных странствий и лишений. Жить, зная. Что этому не будет конца?

Точно читая её мысли, дракон сказал:

— Тебя ждёт тяжёлая жизнь. У тебя не будет ни друзей, ни родных, ни семьи. Если ты с кем-то подружишься, то помни, что ты проживёшь так долго, что увидишь и его смерть, и смерть его внуков, и вырождение всего их рода. Со временем тебя начнут мучить болезни. Ты потеряешь красоту, состаришься, но смерть не придёт к тебе. До тех пор, пока ты не исполнишь путь вестницы.

Кори вздохнула.

— Я согласна.

Она не поняла, как так получилось, слова сами сорвались с языка. Но ей показалось, что мама одобрила бы. И огонь внутри будто успокоился, теперь горел тихо и ясно. Просто ждал.

— Тогда ступай.

Дракон указал в сторону. Кори почувствовала, как оттуда дует ветер. Расселина в стене была совсем узкая, не толще пальца. И всё-таки Кори в неё протиснулась, просочилась потоком пламени.

Когда она исчезла в скале, Хэлла сказала:

— Я не хочу ждать, пока меня замучает жажда или голод. Пожалуйста, съешь меня сейчас.

Дракон словно рассмеялся. Он чуть подвинулся, и за его спиной Хэлла увидела вход в туннель, достаточно широкий, чтобы туда мог пролезть и взрослый мужчина.

— Уходи, девочка. Но помни, твоё племя должно думать, что тебя принесли в жертву. Никогда не возвращайся домой. Никогда и никому не говори, кто ты. Если нарушишь слово – сгоришь в огне, и от тебя останется только горстка пепла и несколько змеиных чешуек. Как выйдешь из пещеры, иди прямо и никуда не сворачивай. Возьми себе новое имя и забудь прошлое.

И девушка ушла. Выйдя из пещеры, она пошла прямо. Сначала дорога давалась тяжело, но с каждым шагом на душе становилось всё легче и легче. Девушка думала о том, что, может, за всё время дракон не съел ни одной девы-подношения, каждую отпустил. Через несколько дней её подобрал караван. Она назвалась новым именем и забыла старое.

 

Выйдя из пещеры, Кори оглянулась. Но за спиной не оказалось ни малейшего намёка на проход. Стена была гладкой, тёплой и чуть покрыта сажей. Чуть выше змеилась дорожка выступов, по которой поднималась коза. Впереди чернело море-поле выжженной земли. Это было застывшее пламя дракона. Конца и края ему не было видно.

Идти по нему — горячо.

В кармане Кори нащупала мамин амулет. На удачу девушка прикоснулась к нему губами: «Мама, прости, что я тебе не верила». И в то же мгновение Кори обернулась огненной ящерицей.

Первое время в новом теле было непривычно. Жар от пламени больше не смущал её, наоборот, чем раскалённее становилось чёрное море, тем веселее было. Ящерица бежала туда, где, по её мнению, мог быть конец огненного поля.

Ей предстоял путь длинною в вечность.