Сгорающие сердца

 

1

Марби испуганно смотрел в окно, что-то надвигалось из-за горизонта. Шипящий гул медленно нарастал, приближаясь и внушая подкожный звериный страх. Солнце горело ярко-жёлтым, напоминая яичницу на голубой сковороде небосвода. С каждой минутой становилось теплее, нечто горячее приближалось к Харозулу. То ли вулкан разверзся посреди пустыни, то ли какая-то древняя магия очнулась ото сна и, вспоминая былое, решила покончить с этим бренным миром раз и навсегда. Гипотез было огромное количество, но самой вероятной оставалась лишь одна. Тот, которого не видно и не слышно был недоволен, харозулки его не подкупили своею смуглой красотой, потому он таки решил предать всё огню.

“Малиновые разбойничьи отродья, покрытые песком в пустыне близ оазиса, больше преданы народу, чем этот не пойми кто”, — всплыло в голове Марби в то время, как он уже заточил свои кинжалы и водрузил их в крепкие, сверкающие солнечным зайчиком, бордовые ножны из морского коралла, впитывающего кровь. “А теперь ты, бабник и извращенец, недоволен прекрасными харозулками?” — буркнул себе под нос и стал одной ногой на подоконник, преодолев звериные позывы страха. Жажда покончить с причиной резкого потепления стала в голове и мешала нормально соображать.

— Ты куда это собрался? — беспокойно спросила вошедшая в комнату Лира.

— Прислушайся, — подозвал её к окну. Она неспешно подплыла, глотая душный воздух. — Оттуда что-то приближается.

Лира внимательно всмотрелась в пустынный горизонт, ничего не увидела, ничего не услышала, как вдруг в один момент резкий поток ветра обдал её миловидное шоколадное лицо влажным горячим паром. Она отпрянула от окна, прижалась к стене и вздохнула, также обретая звериный страх.

— Это не песчаная буря! — запаниковала девушка. — Это какая-то волна.

— Ага, свежий морской бриз, — съязвил Марби. — Очевидно же, пришедший замыслил предать нас огню.

— Не нужно так говорить.

— Как?

— Называть его… пришедшим.

— Нет, Лира. Так не пойдёт. Следуя этим правилам, мы становимся его пищей. Сколько можно это терпеть? Я бывал везде, даже на севере в Кир-Киртане, где вечные морозы. Бывал ещё на западе, на Ченти, там у девушек четыре груди, знала?

— Откуда? Я не покидала хоразулскую пустыню, а из-за моей красоты у меня запрет на разговоры. Мои две груди вполне могут послужить новорожденному. Их достаточно. Для чего четыре?

— Поверила?

— Да. Это неправда?

— Конечно, нет. Но общаясь с многими чентийками, я узнал, что они об этом мечтают. Думают, если пришедший сожжёт их, они попадут туда, где у них будут четыре груди.

— А зачем им четыре груди?

— Плохой вопрос. Очевидно, что незачем. Но они решили, что ещё две груди им понадобятся для большей привлекательности и кормления большего количества детей одновременно.

— Хм. Всё логично.

— Не понимаю тебя, — удивился Марби. — Их же сожгут. Для чего им в другом мире понадобятся дети и привлекательность?

— Другой мир видится им так, с четырьмя грудями.

— А тебе как видится другой мир?

— Хорошо.

— И всё? Больше никак, только хорошо?

— Нет. Мой страх хоть и слабее блаженства, но довольно ощутим. Поэтому хорошо для меня будет, когда страх исчезнет вовсе.

— Судя по тому, что я услышал, для тебя разница между этим миром и “тем” заключается лишь в отсутствии страха.

— Всё не так, я блаженна в ожидании конца.

— Так ведь потом наступит этот конец. И что, блаженство закончится?

— Этого я не знаю, оттого и блаженна.

— Интересная история смерти. Покинула мир блаженной оттого, что не знала, — ироничным голосом прохрипел Марби и отошёл от окна, когда очередной порыв горячего воздуха обжёг его лицо. — Пойдём уже отсюда. Скоро этот трактир сгорит, прямо задницей чувствую, как и половина Хоразула. Тоже сгорит. Всё сгорит, однажды.

— А я думала, ты оптимист.

— Нет, увы, — улыбнулся он. — Я просто твой проводник. Собирайся, мы уходим.

Марби направился к двери, коснулся ножен, надел на пояс мешочек с огненными ежами из морских глубин, посмотрел на Лиру. Она наблюдала за ним.

— Тебе ничего не нужно забрать из комнаты? — спросил он.

— Не нужно. Ты очень красивый.

— Что?

— Ты красивый, — нежно молвила она, пристально смотря в его холодные изумрудные глаза, вышла из тени на свет, подошла ближе. Ему нечего было ответить, лишь неловко ожидать, когда она продолжит, но она не продолжала, приближаясь всё ближе. Граница нарушилась её маленькой рукой, которая коснулась щетинистой грубой щеки. — Тебе следует прислушаться.

— К чему? — сглотнув, растерялся Марби.

— Ко всему.

Брови искривились, резкая вспышка звериной ярости вонзилась в голову, ковырнула, задев чувственные области мозга. Он ненавидел, когда им пытаются манипулировать. Девы часто обманывали его, очаровывая своею красотой.

— В задницу, — пробасил он и схватил Лиру за руку. Та испугалась, охнула, затрепетала, сползая на пол. Марби почувствовал на плече сильное жжение и посмотрел на горизонт. Из-за барханов розовой дымкой надвигалась огненная буря, над Хоразулом поднялся гул,  ужасающие крики затмили пространство. — Всё!

Ему ничего не оставалось, кроме как повести Лиру на выход из трактира. Она не сопротивлялась, плыла, словно по течению, доверяя своему проводнику. На сухих улицах, окутанных паникой и страхом, царил полный хаос. Хоразульские стражники с трудом справлялись с давкой и неконтролируемой толпой. Горожане обезумели, боясь надвигающегося конца. Лишь тогда Марби понял, чего они так боятся, когда взглянул налево. 

Красный круг застыл прямо над пустыней, он был столь огромен, что отбрасывал тень, тянущуюся к началу города, где и стоял трактир да низенькая каменная стена позади него. Хоразульцы имели несколько кардинально отличающихся друг от друга мировоззрений. Одни бежали прямо в пекло через ворота, с распростертыми объятиями и предсмертным бредом на устах, другие же не готовы были броситься в омут забвения, и желали ещё немного попускать воздух, посношаться да понапиваться до отключки, с головой врага на дрожащих коленях и верным окровавленным мечом в руке. В беспорядочном потоке трудно было сообразить как действовать, кровь, удары мечами в спины, зубы в шее, зубы на земле, глаза на пике, нос на простыне да белые-белые волосы, вырванные клоки чёрных кудрей, всё это указывало на вседозволенность.

— Бежим к дворцу! Надеюсь, он ждёт тебя там, и его волей будет остановить это, — предложил Марби, неуверенно выглядывая из-за двери.

— Мы сейчас умрём… — дёрганым неуверенным голосом промямлила Лира. — Я хочу увидеть бабушку и попрощаться.

— Нет времени на бабушек…

— Есть. На мою точно есть, других бабушек спасать необязательно.

— Да я не собираюсь никого спасать! Я должен доставить тебя и всё! Это правило!

— А переспать со мной тоже было правилом?! Этакий романтичный проводник! Ты все свои заказы сношаешь?!

— Ладно! — недовольно пробурчал. — Где твоя бабка?!

— Бабушка!

— Где твоя бабушка?!

— Дома.

— Это где?

— Вон там! — она показала пальцем на высокий шпиль, за которым нависал гигантский дворец владыки Хоразула.

— Твоя бабка… то есть, бабушка, что — ведьма?

— По-твоему в шпилях обитают только ведьмы?

— Опыт подсказывает, что да. Причём, самые опасные ведьмы, и чем выше шпиль, тем опаснее. А судя по этому шпилю твоя бабуля нехилая такая ворожея.

— У неё проблемы со здоровьем.

— Ты посмотри на вон того. — Марби указал на мужчину, лежащего на пыльной дороге, челюсть у него была вывернута, по ней пробежали несколько, один даже споткнулся о его голову. — Вот у кого проблемы со здоровьем. И ещё. — Он высунул руку из тени, неподвижно подержав её некоторое время под лучами палящего красного круга. Из пальцев пошёл дымок. Он вернул их обратно в тень, показав розоватые пятна. Пошла вонь гари. — Скоро у нас останется лишь возможность совокупиться в последний раз и поджариться до хрустящей корочки.

— Тогда бегом к бабушке!

— Вот упрямая…

— Сука?! — не растерялась Лира. — Я знаю. Спаси мою бабушку, и я сделаю всё, что захочешь.

— Тогда слушайся беспрекословно!

Девушка кивнула. Марби очень не понравилась эта её глупая затея, но не будь он азартен, не справился бы со своей профессией. К тому же ему было выгодно спасти ведьму, одна из них однажды сняла с него заговор на вечную любовь, наложенный девою, кою он также доставлял, оберегая от всяких посягательств. Знал бы он, что не было на самом деле никакого заговора, быть может, не пошёл бы навстречу Лире в попытке спасти бабушку.

Снаружи творилось кровавое месиво. Мёртвые, покалеченные и обездвиженные буквально жарились под открытым светом красного гиганта. Немёртвые страшно кричали, их глотки разрывались до хрипоты, тела варились изнутри, покрывались снаружи волдырями, волосы и ресницы загорались и неимоверная вонь палёного мяса и копоти заполоняла город. Выйти в это пекло не представлялось возможным, но выбора не было. Марби схватил Лиру левой рукой, правой вытащил кинжал, они вышли из тени.

 

2

 

Перескакивая через горящие тела и расталкивая прохожих, Марби почти не чувствовал жгучих лучей, Лира напротив. Её тонкое голубое платьице не защищало от нависшей над Хоразулом аномалии, женственные оголённые плечи она поглаживала свободной рукой, пытаясь убрать с них жар, который, казалось, налипал на них и въедался в кожу. Спасала только отдаляемость и секундные передышки в тени чернеющих домов. Когда они оказались в очередном укрытии, Лира не выдержала и заплакала. Её каштановые волосы выгорели, покрасневшие от температуры, но прекрасные глаза источали боль.

— Я больше не могу! — сказала она.

— У нас нет вариантов. Предлагаю пожертвовать бабушкой.

— Нет! Она поможет.

— Сомневаюсь. Но сомнения мои также можно предать сомнению.

— Помнишь, ты говорил, что бывал везде, но мысль не закончил? Расскажи сейчас, другой возможности может и не быть.

— Не помню…

Их разговор прервал огромный стражник, стоящий под красными лучами. Его лицо было похоже на один сплошной нарыв. Пупырчатая кожа надувалась и лопалась, когда растягивалась и становилась слишком тонкой. Надутые шарики под глазами перекрывали зрительные органы, напряжённые мускулы напрягались, обращаясь в сокращающиеся каменные глыбы.

— Возвращайтесь в дом! — приказал страж, выдавив пальцами набухшие пупырышки под правым глазом. Вс-с-снь! — достал свой меч. Марби метнул кинжал ему в сердце, но здоровяк увернулся, остриё вошло ему в бок, в глазах разыгралась ярость, слюни вылетели изо рта, сопровождающиеся диким рёвом. Лира застыла, вжимаясь в горячую стену дома, воздух накалился до такой степени, что при вдохе болели ноздри. Марби вскочил с места, достав второй кинжал, увернулся от меча и рубанул — смёл голову с плеч, как кувшин со стола. Вытащил второй кинжал из обезглавленного. Зачехлил оружие в коралловые ножны, посмотрел налево в сторону красной аномалии. Она приближалась, и пока тело падало наземь, огненное чудище разорвало стену города и добралось до трактира. Ощущение безысходности наступало на пятки, прожорливые языки пламени заглатывали движимое и недвижимое.

— Бежим! — схватил Лиру за руку и потянул за собой.

Бег от огня, пожирающего Хоразул, имел много общего с профессией Марби. Времени никогда не хватает, и ладно бы заказчиком был богатей иль даже владыка объёдинённых городов. Но когда заказчик сам господин мира, посланник небес, распоряжающийся вратами в иной мир, нужно быть предельно пунктуальным. Марби чтил пунктуальность, потому старался не привязываться к своим заказам. Лира же была особенной. Когда он вызволил её из логова глиняных каннибалов, то у самого проскользнула мысль съесть её, столь аппетитно она выглядела. Голенькая, грязненькая, сексуальная, испуганная и беспомощная. Она нужна господину мира. Невинная и девственная. Была.

— Постой! — крикнула она, заметив впереди выстроившихся в ряд стражей. Они выставили крупные щиты, заслоняя ими жар и не пропуская никого к дворцовому району. Подле них скопилась целая горка пылающих трупов. Духота и шкварчащее мясо закупоривали лёгкие и вызывали рвотные позывы. Щиты были накалены, чёрные от сгоревшей крови. Иногда они отбивались ими, ломая кости. Марби дёрнул Лиру за руку, она влетела в распахнутую дверь харчевни. Он углубил руку в мешочек, выудил из него маленькое круглое рыбообразное существо и бросил его за спины стражей со щитами. Сам нырнул в харчевню. Рыбообразное начало разбухать на свету, а когда достигло размера дыни — лопнуло. Шпох! — из него высвободилась оранжевая смесь, налипла на спины и шеи стражей, начала выжигать их. При такой высокой температуре она обрела дополнительный эффект — оранжевый газ начал взрываться, стражнов разрывало изнутри, после того, как смесь попадала им под кожу. Около пятидесяти щитников, загородивших главную дорогу, в панике разбегались кто куда, их конечности отрывались из-за мощных вспышек, спины сползали с позвоночников, шеи ломались, теряя головы.

 

3

 

В харчевне Марби обнаружил женский труп в плаще. Снял его и накинул на Лиру, чтобы её плечи не сгорели к хренам собачьим.

Спустя несколько минут, когда эффект оранжевой дыни прошёл, Марби вытащил Лиру из харчевни. На улице котёл с телами иногда пронизывался загорающимися одеждами, длинные бороды вспыхивали огнём, опаливая лица и обжаривая подбородки.

— Какой ужас! — воскликнула Лира. С её лица считывалось сострадание, а лицо Марби было, как и прежде, холодным. Он не испытывал сострадания к незнакомцам. Его задачей было передать девушку во дворец, дальше он мечтал купить домик у моря, найти любовь и насладиться накопленным имуществом, кое он носил в мешочке со взрывающимися рыбами-ежами. Крупные суммы он обменивал на дорогостоящие камешки, чтобы не тягать за собой телегу с монетами.

— Сейчас мы добежим до шпиля, так что не отставай, — предупредил он и крепко схватил Лиру за руку. — Если ты будешь отставать, мне придётся волочь тебя по земле, а это больно. Наберись сил! Бежим!

Они рванули к шпилю, перескакивая через умерших, расталкивая полыхающих стражей и умирающих горожан. Если кто оказывал сопротивление, Марби умерщвлял его кинжалом. Коралловые ножны хлебали поступающую кровь.

Добравшись до шпиля, они столкнулись с дверью. Марби выбил замок плечом, дверь захлопнулась, парочка оказалась в кромешной тьме, лишь коралловые ножны горели красным, и глаза Лиры поблёскивали лиловыми искорками. Ш-шп. Ш-шп. Ш-шп, — раздались противные звуки.

— Что это? — спросила Лира.

— Это ножны пьют кровь, — ответил Марби, снял левую пару и вручил спутнице. — Будут вместо факела.

— Я не буду… они меня укусят, — испугалась, но с опаской коснулась чехла. Холод прошёл по коже, ничего не случилось, и она резко обхватила его. Подняла над собой светящийся красным чехол с кинжалом и восхитилась. — Ва-а-ау!

— Ничего особенного. Коралл из морских глубин близ Тармарона.

— Бабушка на самом верху, идём, — указала наверх, и глаза её вновь заискрились.

— У тебя странные глаза, — не смог промолчать.

— Я знаю, — резко ответила она. — Твои.

— Мои? Что — мои?

— Это твои глаза. Раньше они не были такими.

— Не понял.

— Это случилось, и я рада, что не буду как все. Ведь у всех одинаково, за редкими исключениями, и то, всё равно не так, как я хочу…

— О чём ты говоришь?

— Давай потом. Сперва бабушка.

Марби закатил глаза и отвёл взгляд, сняв с пояса второй светящийся чехол. Они пошли наверх, по спиралевидной лестнице, состоящей из сотен ступенек. Свет заливал каменные стены тёмно-розовым, гул снаружи медленно усиливался, предвещая скорый конец.

Наверху их ждала ещё одна дверь, она была открыта. Вспотевшие, измотанные, с закипающей в жилах кровью, они ворвались в комнату и принялись искать.

— Где она?! — злобно крикнул Марби, надевая на пояс ножны. — Где?!

— Не знаю, — взволнованным нежным голоском ответила Лира. — Мне страшно.

— Вон! — указал на кровать, заметив движения.

Лира подбежала к кровати, обнаружила укрытую в постеле бабушку, а Марби тем временем изучал комнату шпиля. “Повсюду стеллажи с книгами, читает. Какие-то баночки с зелёной хренью. Яд? Лекарство? Однозначно, она может мне пригодиться в одном очень интересном деле…”

— Подойди! — вырвала из размышлений Лира. Он подошёл к кровати, на него смотрели уставшие больные чёрные глаза. Сухие губы лишь имитировали нормальное дыхание, она хотела казаться для внучки бодрой и крепкой, потому притворялась здоровой.

— Алькасул! — внезапно обратился Марби к бабушке.

— Беильгулл, — сразу ответила та.

— Что это значит? — не поняла Лира.

— Это значит, твоя бабушка владеет колдовством.

— Правда?

— Правда, моя девочка. А теперь уходите…

— Нет, — перебил Марби.

— Конечно, нет! — согласилась Лира и послышался громкий звук, как будто шпиль разваливается. Сильные толчки спровоцировали такие вибрации, что застучали челюсти. — Хватай бабушку! — крикнула Лира.

— Что?

— Бабушку хватай!

— Я понял кого мне нужно хватать! Обычно я хватаю арбузы, а не бабушек! Бабушка, ты сама встать сможешь?!

— Я уже не встану…

Не успела она договорить, как Марби взял её на руки и подбежал к окну. Лира открыла его, Хоразул раскрылся во всей красе. Дворец имел огромный пурпурный купол, окаймлённый золотыми полосками чистого золота. Домишки в красном розовом тумане, крики умирающих, насилие и смерть. Вот что было видно с высоты.

— Что ты будешь делать? — в предвкушении спросила Лира.

— Ну, у меня есть один план… Правда он опасный, кто-то может умереть…

— Действуй!

— Хорошо, — с ухмылкой согласился Марби и погрузил руку в одну из сумок. — А ты не хочешь мне рассказать, что ты там мямлила на лестнице?

— Сейчас?!

— Да. Сейчас, — посмотрел серьёзным взглядом, намекая, что лучше бы ей ответить.

— Я хотела сказать, что всегда мечтала о своём первом и последнем. Понимаешь?

— Не.

— Ты — мой первый мужчина. Все хотят, чтобы первый стал последним. У меня будет именно так, и глаза мои светятся потому, что ты последний.

— Это с чего ты так решила?

— Бабушка наколдовала.

Марби странно посмотрел на бабушку, та улыбалась, как будто насмехалась над ним. “Значит, сильная ведьма. Очень хорошо!” — прикинул он, достал из сумки морскую рыбу-ежа, сжимая её рукой в определённом месте. Ёж надулся.

— Запрыгни мне на спину, бегом! — гаркнул он. Лира запрыгнула к нему на спину, обхватив крепкую шею. Марби сделал шаг из окна, и, благодаря надувшейся рыбе-ежу, они медленно планировали вниз.

 

4

 

Снизу разрывались последние крики, горело всё, что не попадало в тень, пожар покрыл почти весь Хоразул. Трое летели на рыбе-еже, не зная в какой момент она может лопнуть, ибо рука Марби стала красной, начала кровоточить. Он едва сдерживался, чтобы не заорать.

— Держись, мой мальчик, — утешала его Лира. — У нас всё получится.

— Но… — прокряхтел он, рассматривая стоящих у ворот дворца лыбящися стражников, рассматривающих планирующих на шаре. — Всё равно мне придётся отдать тебя ему…

— Ну, а ты не отдавай.

— Не могу… Тем более ты сама была… так одержима им…

— Я не была им одержима, я попросила не называть его пришедшим.

— А… разве это не подразумевало… твою одержимость?

— Не подразумевало.

Они приземлились. Марби швырнул рыбу в группу стражей дворца. Хлоп! — она взорвалась куда сильнее, чем прежняя. Одному стражнику вовсе разорвала голову. Только ошмётки забрызгали дворцовые ступени и площадь, и кровь моментально начала закипать, сворачиваясь и чернея на глазах. Загоревшиеся стражи, покрывающиеся смертельно опасными волдырями скатывались со ступеней словно подожжённые бочки.

— За мной и быстро! — прикрикнул он.

— Но бабушка…

— Я занят!

В стражника, что уцелел немедленно прилетел кинжал, пробив ему глаз. Марби заметил, как бабушка сворачивается на полу.

— Сделай что-нибудь! — с бешеным визгом прокричала внучка. Марби поднял бабушку со ступеней, посмотрел на стража, а тот выдернул кинжал из глаза и плюнул кровавым сгустком. Посмотрев в другую сторону, он лицезрел красный круг, который вот-вот сожрёт шпиль. Его обдало жаром, дышать было практически невозможно. Стражник приближался, держа в руке оружие. Он насмехался, хотел напоследок кого-то прикончить. Лира с бабушкой задыхались, лёжа на раскалённых камнях. Марби коснулся пустующих ножен, хлопнул по ним и свистнул, кинжал, вернулся в коралловые ножны, срезав стражнику несколько пальцев. Тот от удивления поплыл и что-то брякнул. Марби метнул кинжал ему во второй глаз, и страж свалился наземь. Вернув оружие, он из последних сил подобрал дам. Они направились ко дворцу.

Бабушка мило улыбалась своему отважному герою, лёжа на его руках, Лира, пошатываясь, шла за ним. Высокие ворота из красного дерева, были не только красивыми, но и прочными как каменная стена. Когда Марби подошёл ближе, они медленно распахнулись по сторонам, выпуская яркий белый свет. Сложно описать звук истинного умиротворения. Крики, шум и гул остались позади. Красный круг разломал стены шпиля, земная твердь пошла трещинами, почти добравшись до ступеней дворца. Бум! — ворота захлопнулись.

 

5

 

Внутри было светло, прохладно, спокойно. Марби почувствовал облегчение, бабушка показалась ему куда легче сразу после того, как ворота захлопнулись. Было похоже на то, что они попали в другой мир. Не было ни малейшего ощущения, что за пределами дворца разгорался конец всего сущего.

— Так что теперь? Мы точно во дворце? — спросила Лира.

— Ну, а где ещё? — удивился Марби. — Умерли что ли?

— Похоже на то. Там снаружи, кажется, ничего нет.

— Хорошие ворота. Не пропускают посторонних шумов.

— А что насчёт привратников?

— А что насчёт них?

— Кто их открыл?

— Кто открыл привратников?

— Кто открыл ворота?! Эй, — поводила перед его глазами рукой. — Ты там что, перегрелся? Здесь никого нету.

— Наверное, да, перегрелся. — Марби бегло прошёлся взглядом по помещению, оно было столь величественное, что к нему также начали приходить мысли о смерти. Снаружи дворец казался не таким уж и большим. Хоть было и светло, впереди было слишком много теней и недостаточно источников света, посему не было видно что там. — Ладно. Пойдём дальше…

— Подожди, а ты когда-то уже виделся с ним? — спросила Лира.

— С кем?

— С ним, — указала пальцем наверх. Марби посмотрел вслед за пальцем.

— С пришедшим! — громко добавила она. Эхо несколько раз повторило сказанное.

— Нет. Его же никто не видит и не слышит. И ещё у него нет обличия.

— Как такое может быть?

— Не знаю. Он — то, что нам не дано познать. Вероятно, в нашем представлении обличия у него не существует.

— А в каком существует?

— Не в нашем.

— Получается, он нас не услышит, если у него нет ушей.

— Услышит! — раздалось издалека. Это был тучный голос, значит, мужской.

— Он там, — прошептал Марби и посмотрел на бабушку, умиротворённо сидящую у него на руках. Она улыбалась ему, молча смотря в глаза. — Пойдём.

Они шли медленно, величественные стены дворца были богато украшены сверкающими камнями, картинами и золотыми канделябрами. Некоторые подсвечники были так высоко, что неясно кто их поджёг. Огромный высокий балкон с парапетом в виде белых колонн демонстрировал идеальный вид на богатый, украшенный зелёной и фиолетовой растительностью, район Хоразула. В целом ничего особенного, обычной дворец, но двигаясь дальше, они приближались к зияющей тьме. Вместо бархатных красных ковров да роскошных столов с серебряными приборами и фарфором, посреди зала разверзлась чёрная пропасть в никуда. Затягивающая чернота пульсировала, искажая пространство внутри. Было похоже на переход или портал.

— Что это за дерьмо? — буркнул Марби.

— Это трансформатор, — ответил некто неведомо откуда.

— Чего?!

— Трансформатор. Он преображает одно в другое.

— А ты кто?

— И я трансформатор.

— Так откуда голос?!

Что-то очень большое показалось из-за колонны, движения были неуклюжими. В глаза бросились королевские доспехи, их блеск сверкнул, отразив свет, едва нисходящих с редких окошек на стене. Солдатов было много, они всё приближались. Их мечи, благо, были в ножнах, а не наголо, следовательно, шли они с миром. Но когда показался он — пришедший, Марби рефлекторно потянулся за кинжалом.

— Не нужно, — предупредила Лира, коснувшись его руки.

— С ней лучше согласиться, — сказал пришедший. — Кинжал для меня не представляет опасности.

— У него же нет обличия, — шёпотом обратился к Лире.

— Ну так… разве это обличье? — ответила она, указывая на пришедшего.

Марби не ответил, с ужасом рассматривая приближающихся рыцарей и самое странное существо, какое он видел. Рыцарей было около двадцати, они остановились возле чёрной пропасти, расступаясь и пропуская вперёд огромный мозг, идущий навстречу Марби. Извилины мозга заканчивались длинными щупальцами, при помощи которых он передвигался по полу, оставляя за собой влажные полосы. Сам мозг был размером с двухэтажную таверну, а множественные щупальца делали его ещё выше. Навис над ними словно какая-то грозовая туча.

— Итак, Марби. Ты хорошо выполнил мой заказ, за что будешь вознаграждён сполна, — молвил он невесть откуда невесть чем. Извилины зашевелились, дышали, словно лёгкие. Розоватый оттенок намекал на кровеносные сосуды.

— Со мной уже рассчитались за этот заказ.

— Тогда прими дар лично от меня. Чего бы ты хотел?

— Ответов, — не мешкая сказал Марби и посмотрел на Лиру. Она кивнула ему.

— Задавай любые вопросы, я отвечу.

— Любые? У меня много вопросов, и если ты спросишь насколько их много, я отвечу — ещё больше.

Мозг не ответил.

— Короче, кто ты такой? — поставив бабушку наземь, спросил Марби.

— Художник.

— И что же ты рисуешь?

— Звёзды.

— То есть… здёзды не настоящие?

— Настоящие.

— Ладно. Для чего ты отбираешь дев?

— Я трансформирую их в звёзды.

— Но… а зачем ты сжигаешь города?

— Ты имеешь ввиду придаю их естественному процессу?

— Нет, ты убиваешь их.

— А что есть смерть? И что есть не смерть? Мы рождены из звёзд. Если они светят — мы есть, они гаснут — нас нет. Всё видимое нами — иллюзия, нисходящая от звёздных лучей света. Но чтобы они не погасли, чтобы лучи их порождали лишь прекрасное, я преобразовываю дев в медленно угасающие шарики света, разрастающиеся и порождающие миры. Ничто иное не может быть прекраснее, чем дева.

— Мужчина прекраснее.

— Серьёзно?

— Нет. Это понятно. Но зачем убивать?

— Все должны сгореть, ибо после смерти они будут сиять как звёзды, даруя свет свой…

— Хватит, — перебил Марби. — Мне больше это не интересно. Как мне к тебе обращаться?

— У меня нет имени.

— Почему?

— Имя — это слабость, и обличие — слабость. Оно имеет недостатки и структуру, и быть скованным этими недостатками для меня неприемлемо.

— Хм. Но безымянный — тоже имя, а обличье у тебя есть.

— Безымянный — твоя личная интерпретация.  Что же касается обличия, так это скрываемая сущность каждого из нас. Мне же не приходится ничего скрывать.

— Что это за красный шар, уничтожающий Хоразул?

— Это последний ко мне вопрос, и я отвечу так — мой разум разбудил древнюю магию ото сна и она, вспоминая былое, решила покончить с этим бренным городом раз и навсегда. Она уничтожит всё, оставит лишь дворец, ибо дева не была доставлена вовремя, а значит, горожанам Хоразула повезло, и они гораздо раньше обратятся огнём и отправятся к звёздам.

— А другие девы…

— Другие девы не подошли на роль звезды.

— Выходит, я просто не успел.

— Ты сделал всё как было уготовано судьбой. Иначе было нельзя. Теперь же я позволяю сделать тебе выбор и спокойно уйти.

После сказанного послышался громкий треск, пол завибрировал, Марби качнуло, Лира схватила его за руку, мозг подполз к чёрной бездне. Дворец взмыл вверх, нечто из земли поднимало его высоко в небеса.

— Что происходит?! — крикнул Марби, крепко держа бабушку и Лиру за руки.

— Подойди, и ты узнаешь, — сказал мозг, стоя прямо над бездной. Рыцари стали на колени и склонили головы, водрузив свои мечи в пол.

Марби настороженно подошёл, бабушка шла увереннее, нежели раньше, Лира восхищённо смотрела вперёд.

— Итак, Марби, — заговорил мозг, когда трое стояли над пропастью. — Рядом с тобой две восхитительных идеальных девы. Бери одну себе, вторую давай мне. В Хоразуле ещё остались несколько районов, кои не объял огонь. Потому от скорости принятия  выбора зависит судьба некоторых горожан если, конечно, они вовсе тебя волнуют.

Марби посмотрел вниз, там, вдалеке светились маленькие белые шарики, действительно, похожие на звёзды. Гул, издаваемый пропастью играл с давлением, закладывал уши, словно погружал на глубину. Голова трещала изнутри, когда он продолжал смотреть вниз.

— Я принял решение! — воскликнул он. — Что дальше?

— Это трансформатор, — ответил мозг. — Столкни туда одну из них, и скорее убирайся из этого места. Оно станет очень опасным для тебя!

— Ну, была-не была, — пробурчал Марби, коснулся нежной спины Лиры и толкнул её вниз. Дева сорвалась в пропасть. Последним взглядом он попрощался с мозгом, схватил изумлённую одной рукой бабушку, другую руку он сунул в сумку и побежал к балкону. Скакнув на перила, Марби изъял последнего ежа, тот немедленно надулся, и парочка полетела на этом шаре в сторону уцелевшего Хоразула.

 

6

 

Пролетая над роскошными особняками, пальмами и архитектурными изваяниями настоящих мастеров, парочка приземлилась на блестящую гладкую брусчатку, искрящуюся в солнечных лучах. Марби кинул ежа в сарай, взрыв разорвал его в щепки, кто-то вдали закричал.

Они смотрели на красный круг, утопающий в земле. Мозг не солгал, он отозвал его обратно в глубины. Дворец стоял на чёрном постаменте неизвестного происхождения. Солнце неспешно близилось к горизонту, покидая небосвод.

Марби отошёл от бабушки, приметив питьевой фонтанчик в форме крылатого мальчика с луком, который держал стрелу в натянутой тетиве. Мальчик целился прямо в бабушку. Вода была холодная и казалась сладкой из-за столь трудного испытания, моральной дилеммы и обезвоживания. Вода в фонтанчике исходила из писающего вверх мальчика. Напившись, Марби посмотрел на неё.

— У тебя ведь нет никакой бабушки, верно?

— Нету, это была я, — ответила Лира и подошла ближе. — Как догадался?

— Глаза выдали. Лиловый блеск. Я много где бывал, на Рейтхарсте были…

Она не дала ему договорить, поцеловав в губы, сильно, страстью опьяняя. Они соединились в одно целое, найдя друг друга в этом безумном мире.

— Подожди, — разомкнул связь. — То есть я спасал иллюзию из плена?

— Да, я создала иллюзию себя, послала её в пустыню и распространила слух о своей пропаже, затем обратилась бабушкой, — влюблённым голоском промурлыкала она. — Формально ты спасал иллюзию. Но не совсем обычную.

Послышался хлопок, иллюзия взорвалась, дворец рассыпался, как домик из песка. Даже половина чёрного постамента треснула и рухнула, повалив несколько особняков. Протяжный аномальный звук высвободился из ниоткуда, и пропал в никуда. Марби застыл, держа Лиру за руку и рассматривая хаос, учинённый безумным мозгом, порождающим звёзды из дев.