Версия доктора Калинкина

Пожарники приехали, когда пожар в лесу был уже потушен местными жителями. Все попытки узнать, что же послужило причиной возгорания, остались безуспешными. Огнеборцы осмотрели эпицентр. Оказалось, что это большая воронка с грудой обгоревшего металла на дне. Вокруг валялись всевозможные артефакты, разбросанные видимо взрывом непонятного объекта в воронке. Аборигены уже изрядно покопались, пытаясь поживиться цветными металлами и еще чем-нибудь. То, что это возможно катастрофа с НЛО и вероятной гибелью экипажа, и это могло быть опасным, селян мало волновало. Представители других служб: МЧС, полиции, скорой помощи, уфологи только недоуменно пожали плечами и убрались восвояси.

***

Казалось инцидент исчерпан, и все начали постепенно забывать о странном происшествии. Но скоро оно само напомнило о себе, и напомнило ужасным образом. В течение недели одна за другой сгорели все деревни, окружавшие место катастрофы. Сначала компетентные органы предположили, что это банальные поджоги от местных хулиганов и выпивох. Более тщательное расследование исключило эту версию. Установили, что первоначально загорались сами люди. Выжившие жители этих деревень, успевшие перебраться в другие населенные пункты, рассказывали невероятные вещи. Будто их односельчане вдруг стали страдать от какого-то непонятного заболевания. Оно начиналось с недомогания, сильного приступообразного кашля, чихания, появлялись непрекращающиеся судороги, на этом фоне резко повышалась температура, которую нельзя было сбить никакими препаратами. Больной стремительно нагревался, буквально вспыхивая и сгорал как головешка. Несомненно, это была какая-то совершенно неизвестная и необычная инфекция, которая распространялась молниеносно. Вот уже и в более отдаленных селах то там, то здесь вспыхивали дома. Пожарные приведенные в постоянную боевую готовность еле успевали их тушить. Дома тушили, но обитателей – увы, находили только обгоревшие трупы в страшных, неестественных позах.

***

Был объявлен режим чрезвычайной эпидемической ситуации. Всю подозрительную территорию оцепили и установили строжайший карантин. Понаехали различные комиссии и научные группы. Группу из Новосибирска возглавил молодой ученый-иммунолог, только-только остепенившийся Николай Калинкин. Группа прибыла автоколонной на специальных автомобилях, была достаточно автономна со своей лабораторией и необходимым оборудованием, включала научных сотрудников-специалистов, лаборантов, санитаров. Они разбили лагерь на окраине райцентра. Местные органы помогли с ограждением и круглосуточной охраной.  Первым делом сотрудники группы опросили всех выживших из сгоревших деревень, взяли у них пробы крови для исследования, мазки из носа и зева. С помощью экспресс-тестов обследовали на всевозможные инфекции. Через три дня интенсивной работы Николай собрал группу на семинар для обсуждения полученных результатов и возникших версий, своего рода мозговой штурм.

— Ну что, друзья, начнем. Мы встретились с совершенно неизвестным вирусом. В свете недавних событий в регионе, я не удивлюсь, если он окажется неземного происхождения. Земной он или неземной сейчас это уже не столь важно, важно, что он очень опасный и необычный. Вирус бросил нам вызов, и мы должные его принять. Фактического материала пока недостаточно. Результаты исследования собранных нами проб из Центра еще не поступили. Все экспресс-тесты пока ничего не дали. Поэтому мы сейчас не очень-то и представляем с кем предстоит бороться, какие у вируса свойства, сильные и слабые стороны. Что известно. Первое. Необычный феномен – в разгаре болезни больной натуральным образом сгорает. Поэтому можно предположить, что вирус каким-то образом блокирует центр терморегуляции. Второе. Все выжившие и возможно переболевшие – люди старшего и преклонного возраста и хронические больные. Что у них общего – скорее всего пониженный иммунный статус. Хотя, логически должно быть все наоборот. Более устойчивыми к инфекции должны быть люди молодого возраста. Возможно, здесь одна из разгадок инфекции. Надо по возможности собрать плазму у переболевших, она может оказаться спасительной для смертельно больных. И третье. Вокруг запретной зоны стали появляться всякие сомнительные личности, которые все вынюхивают, все пытаются докопаться, что до как. И мне кажется, среди них не только простые любопытные, журналисты, но и возможно агенты спецслужб, я даже получил соответствующее предупреждение наших компетентных органов. Так что прошу всех быть начеку. Обращать особое внимание на незнакомых и очень любопытных людей. У кого какие будут соображения?

Патофизиолог Смирнов с очень озабоченным видом задался вопросом о субстрате возгорания несчастных:

— Я просмотрел все доступные материалы, в том числе и протоколы вскрытий, но нигде не нашел указаний, что же все-таки горит: собственные ткани или же некие экзогенные вещества?

Калинкин: Да, Сергей, это действительно проблема. Но здесь пока только вопросы. Совершенно неизвестный науке феномен! Но будем работать…

Иммунолог Щеглова: Считаю, не менее важным вопросом является анализ и выявление особенностей иммунограмм умерших и выживших, чтобы понять какие сдвиги в иммунном статусе вызывает вирус и почему в первую очередь страдают молодые люди с сильным иммунитетом.

Калинкин: Да, Марина, ты права, это один из главных парадоксов инфекции. Вот на этом и сконцентрируйся. Это, несомненно, поможет нам в разгадке заболевания.

Если больше нет никаких вопросов, закончим и сосредоточимся на работе. Надо ускориться, инфекция крепчает, жертв все больше и больше, а у нас практически ничего нет: ни возбудителя, ни патогенеза, ни способа лечения… Это недопустимо!

Сергей зароптал:

— Николай, но и проблема, согласись, уникальная — неопознанная летающая инфекция! Ничего в истории еще подобного не было!

— Ну вот и гордись, что тебе доверили! Это же дополнительный стимул к работе! Но хватит прений, за работу! Через три дня вновь обсудим полученные результаты. Но если будет что-то экстраординарное – сразу сообщать мне и не забывать про бдительность!

***

Марина после тяжелого рабочего дня в лаборатории за микроскопом вышла прогуляться по райцентру. В городке было безлюдно, все сидели по домам, боясь высунуть нос из-за эпидемии. Был объявлен жесткий карантин и рекомендовалось по возможности не выходить на улицу. Но не смотря на строгие меры то там, то тут словно факелы вспыхивали люди – вновь заболевшие, и как правило, молодые люди. И казалось, конца этому не будет, от бессилия опускались руки. Марина поднимала вопрос, чтобы перенести лабораторию подальше от очага, чтобы работать в более спокойном и безопасном месте. Но Николай не поддержал, сказал, что здесь острее чувствуется проблема и быстрее должно произойти озарение. Время шло, но озарение не возникало…

— Извините, а вы не подскажете, где здесь гостиница?

Перед ней стоял молодой человек с небольшим чемоданом на колесиках и улыбался. Улыбка была завораживающая, Марина даже на миг потеряла дар речи. Уж больно был хорош, сукин сын, высокий, стройный, яркий брюнет, как раз таких она представляла в девичьих грезах. А что, уже двадцать восемь, ни мужа, ни семьи, живет с родителями, хотя давно бы надо жить своим домом.

Наконец, она пришла в себя и слегка заикаясь от волнения пояснила:

— Да вон там в центре, через два перекрестка, гостиница «Колос», не в смысле громадная, а в смысле пшеничный колос.

— Спасибо большое, разберемся…

Тут девушка совсем расхрабрилась и спросила почти игриво:

— А вы по работе или в командировку?

— А что в командировку не по работе ездят?

— Ой, извините, что-то я заговорилась…

— Да, по работе и в командировку!

Он опять улыбнулся обезоруживающей улыбкой и Марине вдруг стало легко и свободно, как будто встретила очень старого доброго знакомого.

— Понятно! Ну вы и нашли время, сейчас здесь опасно. Слышали, наверное, инфекция жуткая гуляет?

— Конечно, слышал. Я спецкор московской молодежной газеты, как раз получил задание написать репортаж о борьбе с этой инфекцией. А то уже паника в стране, слухи всякие появляются… Поэтому нужна информация, как говорится, из первых рук…

А вы здесь живете?

— Нет, я тоже по работе, в командировке…

Они дружно рассмеялись.

— Ну я, пожалуй, пойду, надо устраиваться… Но с вами не прощаюсь. Может, вечерком встретимся, куда-нибудь сходим? Здесь хоть есть куда сходить? Кино, ресторан?

— Боюсь, не получится… Карантин ведь!

— Но может быть, просто погуляем?

— А почему нет? У меня как раз свободный вечер.

— Договорились, у гостиницы в семь часов?

— Ок!

— А мы ведь еще даже не познакомились!

Они опять дружно рассмеялись.

— Я Борис!

— Я Марина, очень приятно. Значит, до вечера!

— До вечера!

***

Марина не помнила еще такого приятного вечера. Они гуляли с Борисом по местному безлюдному парку и не замечали часов. Говорили и не могли наговориться. Скоро Марина знала о собеседнике практически все. Что он коренный москвич, окончил журфак МГУ, стажировался в Лондоне, потом вернулся в Москву и устроился в молодежке в отделе науки. Но надеется, что это не предел, а только трамплин! В будущем прыжке определяющую роль может сыграть как раз репортаж из зоны новой опасной инфекции.

На очередном семинаре никаких прорывных идей не прозвучало. Николай был разочарован:

— Друзья, мы сюда не на отдых приехали, а решать научную задачу государственной важности! Каждый день в муках гибнут люди, а мы все такие перспективные и талантливые ничего сделать не можем! А где наши амбиции, наша исследовательская злость, где совесть, наконец? За что деньги государственные получаем?

Сергей, что у тебя новенького?

— Склоняюсь к тому, что горят ткани самого человека, происходит молниеносный разогрев организма, кровь вскипает, ткани вспыхивают как сухая трава… Вероятно, блокируется, как ты и предполагал, центр терморегуляции, он как бы выключается, биохимические реакции разгоняются, а система терморегуляции не работает. Видимо, этим и объясняется преимущественное поражение молодых людей, ведь у них более мощный биохимический потенциал…

— Ну вот можешь ведь, когда захочешь! А какие доказательства?

— Это пока догадки… Взяли образцы для анализов, но не все экспертизы здесь можно сделать, отправили часть материала в центр, со дня на день – ждем результатов.

— Как получишь – сразу ко мне!

Марина, а вы чем похвастаетесь?

— Только разрозненные факты, стройной концепции пока не получается…

— Какие факты?

— У умерших в крови достаточно высокая концентрация иммуноглобулинов, а у выживших – их гораздо меньше. Напрашивается вывод, что вроде бы благоприятный фактор – высокая концентрация иммуноглобулинов, т.е. антител, в нашем случае превращается в негатив и каким-то образом способствует возгоранию больного. Но механизм еще требует дополнительного изучения.

— Так, в чем дело? Изучайте! Тем более уже проявляются некие проблески разгадки этой прямо скажем не рядовой задачи.

— А что скажет инфекционист, есть какие-нибудь успехи в лечении больных?

— Мы испытали несколько экспериментальных систем. Это прежде всего индикаторный термометр. Он реагирует на резкое, не типичное повышение температуры миганием красной лампочки и громким звуковым сигналом. Фактически дает знать о начале манифестной стадии и необходимости принятия экстренных мер. Следующая система: терморегулирующий костюм, как у космонавтов. Автоматически поддерживает оптимальную температуру и при необходимости охлаждает организм. То есть, фактически принимает на себя функции центра терморегуляции пациента. Уже есть несколько наблюдений, когда костюм позволял купировать острый период болезни, практически спасти больного. Проблема в том, чтобы выявить начало острого периода и вовремя применить костюм. Но думаю, его использование в тандеме с индикаторным термометром позволит решить эту проблему.

— Замечательно! А говорите нечем хвастаться! Виктор Павлович, а случаи рецидива были?

— Ну у нас еще очень мало наблюдений. Пока таких случаев не было.

— А сколько времени в среднем продолжается острый период, требующий внешней терморегуляции? Нужна ли еще дополнительная поддерживающая медикаментозная терапия?

— По нашим данным острый критический период продолжается от шести до двенадцати часов.

— Марина, а у больных, перенесших острый период вы забирали кровь на иммунограмму?

— Нет, но мы не знали о них… Но теперь будем брать.

— Нормально! Все еще играемся? Такая у нас маленькая группа, а мы не знаем, кто чем занимается. Это никуда не годится, так мы далеко не уедем. Только при тесной координации исследований, можно добиться успеха. Виктор Павлович, а вы почему не запланировали полный комплекс анализов на всех этапах лечения?

— Извините, как-то упустил из внимания…

— Такой уникальный материал и пропадает. Теперь будем проводить ежедневные утренние планерки. Каждый будет рассказывать о плане на день и будем решать, как нам всем комплексироваться. А в общем, я доволен, есть явные подвижки, но надо еще ускориться. А на сегодня все. Завтра встречаемся в восемь утра у меня, всем иметь при себе планы на день и на неделю!

***

А тем временем отношения Бориса с Мариной стремительно развивались. Но девушка старалась их не афишировать и не спешила сообщать руководителю группы. Скорее всего, он это не одобрит. А с другой стороны, Николай что ли будет налаживать ее личную жизнь? Конечно, у него с этим порядок: жена, двое детей. Старший научный сотрудник, докторскую делает. А у нее: начать и кончить! По косвенным признакам и разговорам следовало, что Борис не женат. Возможно у него есть девушка, наверняка есть. Но ничего, она тоже себя не на улице нашла, может побороться за свое женское счастье!

Борис активно собирал материал для репортажа, но не особенно преуспел. Все было засекречено и его никуда не пускали. Несколько раз с ним беседовали представители спецслужб и ненавязчиво советовали поскорее убраться восвояси. Командировка заканчивалась, а материала с гулькин нос. Но Борис благородно не просил Марину поделиться информацией, хотя знал, где она работает и чем занимается. Перед девушкой возникла дилемма, как, не нарушая подписки о неразглашении, помочь Борису?

***

Сегодня Борис был на редкость грустный. Марина так и эдак пыталась его растормошить, но все без толку.

— Боря, что случилось, ты не заболел?

— Нет, милая, не заболел… Завтра улетаю в Москву – а у меня серьезных материалов об инфекции – ноль!

— А попробуй подойти к нашему руководителю, Николаю Калинкину, я тоже похлопочу. Может быть он чем-нибудь и поможет, даст какие-нибудь несекретные материалы, интервью.

— Все несекретные материалы давно уже опубликованы. Они никого не интересуют. Нужно что-то эксклюзивное, чтобы завтра вся страна говорила о моем репортаже!

— Понимаю, но, извини, ничем помочь не могу. Конечно, у меня есть кое-какие рабочие материалы, аналитические записки, отчеты, но они все засекречены, я не имею права вынести из лаборатории ни одного листочка…

— Все, короче, я пропал! Столько у меня было надежд на этот репортаж, но вышел только пшик, я полный неудачник!

— Ну, Боря, не расстраивайся ты так, все еще наладится, будут другие репортажи…

— Издеваешься? А я думал ты мне друг…

— Боренька, не мучь меня, пожалуйста, конечно, я твой друг! Но не могу, давала подписку, это же судебное дело, гостайна, что ты со мной делаешь?

— Какое еще судебное дело, не говори ерунды, никто ничего не узнает!

— И как ты это представляешь?

— Что?

— Передачу документов…

— А ничего и передавать не надо. Ты принесешь, я сфотографирую и все дела…

— Но я не могу их вынести… Каждый вечер все шкафы и сейфы опечатываются, везде видеокамеры, сигнализация…

Борис на минуту задумался, соображая, какой можно найти выход.

— Все просто, я тебе дам компактную фотокамеру, а ты выберешь удобное место и подходящий момент и все заснимешь. Принесешь камеру и все, я спасен!

— Здорово придумал, но все равно – боязно!

— Дурочка, это так просто, и волки будут сыты и овцы целы!

— Ну ладно, я попробую! Но когда, если ты завтра уже улетаешь?

— На пару дней задержусь… Хочу с тобой подольше побыть. Вот камера. Давай объясню, как пользоваться.

***

Молодые люди встретились уже следующим вечером.

— Ну как, получилось?

— Да вроде бы, я старалась…

— Никто не засек?

— Надеюсь, что нет…

— Молодец, ты супер!

Борис привлек девушку к себе и поцеловал в губы.

— Но у меня еще одна просьба…

— Борис, это уже слишком! Ты и так меня почти под монастырь подвел…

— Да что ты взбеленилась, еще даже не знаешь, о чем хочу попросить.

— Догадываюсь…

— Правильно догадываешься. Материалы ты принесла хорошие, мы их, конечно, еще проверим. Но нужен и сам вирус!

— Странно, никогда не слышала, что редакции газет, даже молодежных, занимаются вирусологическими исследованиями… Или это не для газеты?

— А ты как думаешь? Правильно думаешь…

— Значит ты никакой не журналист?

— Журналист, но и совместительство никто не отменял.

— Шпион по совместительству?

— Зачем так грубо, дополнительный заработок никому не помешает…

— По законам жанра ты должен меня убить?

— Пока не вижу необходимости, ведь по факту ты моя соучастница…

— Коготок увяз – всей птичке конец?

— Я в тебе не сомневался. Ты умная и мудрая женщина. Мы с тобой, пожалуй, поладим.

— А разве еще не поладили?

— Ну вот принесешь вирус и считай, что поладили!

— А с чего ты взял, что у нас есть вирус? Все вируссодержащие материалы мы пересылаем в центр, а уже там выделяют чистые культуры.

— Ну хорошо, тогда эти самые вируссодержащие материалы…

— Они все под учетом, под замком, опломбированы, в сейфе-холодильнике…

— Ну не мне тебя учить, придумай что-нибудь.

— Я подумаю…

***

На этот раз планерка проходила гораздо плодотворнее. Тон задал Сергей.

— За последние дни мы очень продвинулись в понимании патогенеза НЛИ, то есть «неопознанной летающей инфекции». Надеюсь, она скоро перейдет в разряд ОЛИ – «опознанной летающей инфекции». Так вот, мы считаем, что вирус избирательно фиксируется на терморецепторах клеток пораженного человека. Иммунологическая система реагирует на возбудителя выработкой антител и чем организм моложе, тем антител образуется больше. Это и Марина может подтвердить. Антитела устремляются к вирусам и образуют иммунные комплексы антиген/антитело, которые блокируют работу центра терморегуляции и периферических его отделов. Происходит сбой всей системы терморегуляции, начинаются интенсивные судороги по всему телу, резко возрастает продукция тепла, а потовые железы перестают работать и начинается неконтролируемый рост температуры. Ну а дальше вы уже знаете.

Марина подтвердила доводы Сергея с позиций иммунолога.

— Согласна с Сергеем. На гистологических срезах гипоталамуса, где локализуется центр терморегуляции обнаруживаются массивные скопления иммунных комплексов, центр словно нафарширован ими и фактически разрушен. Отсюда следует вывод: чтобы бороться с инфекцией на первых этапах, необходимо назначение цитостатиков, тормозящих выработку антител, и тем самым, препятствующих поражению системы терморегуляции.

Калинкин: Да, это логично. Но тем самым, с другой стороны, мы ослабляем борьбу организма с вирусом, оставляем его без защиты.

Вирусолог Гриценко: Так получается. Поэтому нужно параллельное назначение противовирусных препаратов.

— Каких?

— Пока не могу сказать. Центр активно тестирует известные противовирусные препараты в отношении нового вируса. Одновременно проводится целенаправленная разработка новых средств. Насколько мне известно, получены вполне обнадеживающие результаты. В ближайшее время ожидаем из центра конкретных рекомендаций по лечению.

Калинкин: Ну что тут скажешь, молодцы! Вот когда работаете дружно, одной командой и результат налицо. Жду ваших письменных отчетов. До завтра!

***

Борис с Мариной как обычно встретились в парке. Устроились на своей любимой скамейке, не забывая оглядываться по сторонам.

— Как дела?

— Вот в этом футлярчике две пробирки с вируссодержащим материалом. Будь осторожен. Не дай бог протечет или попадет во внешнюю среду. Пробирки в многослойном пакете, но все равно – будь осторожен!

— Но в материале точно тот самый вирус?

Марина обидчиво поморщила носик:

— Открой и проверь!

— Марина, я не шучу, это все очень серьезно. Задействованы очень солидные и опасные люди, которые не прощают обмана. Учти, у меня уже столько компромата: тут и твои фотокопии материалов, и аудиозаписи разговоров…

— Может и видеозаписи постельных сцен есть?

— Не надо утрировать. Пойми, ты ввязалась в очень опасную игру с неизвестным финалом…

— Это я ввязалась? Может это ты обманом втянул меня в свои грязные делишки?

— Давай не будем уточнять. Сейчас не время и не место. Мне надо уезжать, я пришел попрощаться. Я тебя потом сам найду. Не советую особо распространяться обо мне…

— Это угроза?

— Нет, дружеский совет… Ну пока, долгие проводы, долгие слезы. Чтобы немного подсластить наше такое скомканное прощание – вот твои любимые конфеты «Птичье молоко», ешь и вспоминай меня!

Развернулся, помахал рукой и быстрым шагом направился в сторону гостиницы. Зашел, но в номер не поднялся, устроился в баре. Здесь было малолюдно. Заказал виски со льдом и не спеша их потягивал, поглядывая на часы. В девять вечера вышел из отеля, поймал такси и направился на окраину города. Отпустил машину у самой кромки леса. А сам углубился в лесную чащу, ориентируясь по навигатору на телефоне. Скоро выбрался на большую поляну и остановился, всматриваясь в безоблачное небо. Ровно в час ночи над поляной появилась какая-то бесшумная тень. Она сделала несколько кругов, постепенно снижаясь. И вот мягко села и тихо покатилась по поляну. Это оказался небольшой самолет необычной формы на непонятно какой тяге. Пропеллера не было, шума реактивного двигателя тоже не слышно.

Борис подбежал к кабине, где сидел пилот и еще было место за ним. Стеклянный фонарь открылся, выдвинулся легкий трап, и пассажир стремительно поднялся и устроился на свободном месте. Фонарь задвинулся, самолет слегка дернулся, приготовившись к разбегу.

Неожиданно поляну со всех сторон осветили мощные прожектора, выбежали люди в военной форме с оружием на перевес. Раздались предупредительные выстрелы. Через мегафон прозвучала команда.

— Внимание, пилоту и пассажиру! Самолет окружен, сопротивление бесполезно! Жизнь гарантируем! Прошу выйти из кабины и поднять руки вверх!

Немного помешкав, они вылезли из кабины и сдались. Их обыскали и увели, самолет обследовали и опечатали. В спецавтомобиле Борис демонстрировал искренне возмущение и обещал всем большие неприятности.

— Это произвол! Я московский корреспондент, здесь со специальным заданием редакции!

Требую немедленного освобождения! Мне надо возвращаться в Москву!

Сопровождающий ухмыльнулся:

— Ну, Москву мы вам обещаем, может даже сегодня и отправим, к сожалению, не в редакцию, а в другое место, но можете не сомневаться, не менее комфортное.

***

На утренней планерке все были возбуждены. Переглядывались и бросали восхищенные взгляды на Марину. Николай поднял руку, успокаивая собравшихся:

— Друзья, перед началом хочу зачитать благодарность от ФСБ. Эта уважаемая организация сердечно благодарит нашу Щеглову Марину за проявленную бдительность и за помощь в поимке коварного врага, агента иностранного государства, посягавшего на наши секреты. Поздравляем!

Все дружно зааплодировали. Марина смутилась:

— Да чего уж там, так каждый бы поступил. Отдельное спасибо Николаю, вовремя предупредил об возможных происках иностранных спецслужб.

— Ну а теперь продолжим собрание. Обрадую, наша командировка заканчивается. Мы практически выполнили всю запланированную программу и справились с ней более чем успешно! Подведем предварительные итоги. Собрали достаточно много проб вируссодержащего материала, из которого вирусологам в Центре удалось получить несколько штаммов уникального возбудителя новой инфекции и приступить к изучение его биологических свойств. Удалось определить основные этапы патогенеза заболевания. Ключевые точки приложения вируса в организме и установить уникальный механизм самовозгорания больных и рекомендовать рациональные пути борьбы с опасной инфекцией. И как бонус – нам удалось совместно со спецслужбами нейтрализовать опасного шпиона.

Раздались возгласы:

— Ура! Мы сделали это! Смерть шпионам!

Николай жестом остановил восторги.

— Друзья, сегодня еще будет возможность выразить восхищение нашими успехами. Местные коллеги приглашают нас сегодня на прощальный банкет. В семь часов вечера всем быть в ресторане «Космос» без опоздания, форма одежды – парадная!

Снова послышались крики:

— Ура! Вот это по-нашему!

— Еще какие вопросы?

— А когда уезжаем?

— Завтра с утра собираемся, упаковываем материалы, документы, а вечером колонна отправляется в родные пенаты.

— Николай, еще вопрос, можно?

— Давай, Сергей!

— А как ты считаешь, откуда взялся этот вирус и что с ним будет дальше?

— Хороший вопрос. Я им с самого начала экспедиции задавался и вот к каким пришел выводам. Наверняка, вирус инопланетного происхождения. А вот дальше можно строить только догадки. Сомневаюсь, что вирусом были инфицированы попавшие в катастрофу инопланетяне. Скорее всего, они его просто транспортировали, возможно, в качестве боевого биологического оружия. Думаю, это специально разработанный вирус, но вот против кого? Не уверен, что против землян, вероятнее всего, против обитателей некой планеты, конкурирующей с нашими инопланетянами и именно для них, и предназначался этот груз. Но вот незадача, произошло внезапное изменение курса и столкновение с землей. В результате – взрыв, гибель инопланетян, загрязнение территории чрезвычайно опасным вирусом.

А что будет дальше? Надеюсь, перспективы вполне позитивные. Очаг инфекции надежно изолирован. Все попытки выкрасть вируссодержащий материал пресечены. Конечно, если бы хотя одна попытка удалась, даже представить страшно, что бы могло произойти. Это же готовое к применению боевое биологическое оружие! А так, удалось не допустить широкого распространения инфекции. Новых заболеваний все меньше и меньше, критических случаев с самовозгоранием больных практически уже нет. В ближайшие месяцы очаг будет полностью ликвидирован. И в этом есть и наш вклад, с чем вас всех и поздравляю!

А теперь по домам, то бишь, номерам, чистить перышки, до банкета осталось всего ничего.

До вечера, друзья!

Марина, а тебя попрошу остаться.

Девушка с удивлением подняла глаза.

— Я, да?

— Да, у меня к тебе конфиденциальный разговор.

— Хорошо, слушаю…

— Марина, я так за тебя переживал. Ничего тебе этот урод не сделал?

— Какой?

— Да этот, шпион проклятый! Ведь вполне мог убить. Ты хоть конфеты не ела?

— Да что я дура?

— Ну и правильно! Мне сообщили, что в них нашли сильнейший яд! Съел конфету, острый сердечный приступ и неминуемая смерь, а следов никаких!

— А вы-то, что так всполошились?

— Как что, разве не знаешь, что я тебя люблю?

— Любишь? А как жена, дети?

— Какая жена, какие дети? Ты, о чем? Кто тебе такую глупость сказал. Я не женат и не был ни разу, и детей у меня нет. Не веришь, паспорт посмотри!

— Не знаю, мне девчонки из твоего отдела рассказывали…

— Вот чертовки! Они так всех моих потенциальных подруг отшивают. А ты с какой целью интересовалась?

Марина смутилась и потупила взгляд.

— Да так просто…

— А я, как только увидел тебя в первый раз сразу голову потерял.

— Что-то я не замечала.

— А ты такая надменная была, стена!

— А что ты хотел, я с женатыми мужчинами отношений не завожу!

— Да не женат я!

— Но это еще проверить надо…

Марина явно смягчилась и улыбалась уже более благосклонно. Потом не выдержала и в сердцах сказала:

— Вот только стоит связаться с иностранцем, так на тебя сразу и доморощенные мужики начинают обращать внимание…

— Мариночка, ты знаешь, я твердо решил, как только с инфекцией покончим, обязательно признаюсь тебе в своих чувствах!

— Молодец! Но ты очень рисковал, ведь я могла оказаться в лапах вражеских спецслужб, да что там могла, практически – уже оказалась! А ты не особенно спешил меня вызволять…

— А ты откуда знаешь? Я можно сказать безвылазно сидел в оперштабе. Вместе с оперативниками отслеживал каждый твой шаг, каждую секунду готов был броситься на выручку…

Марина смутилась.

— Что, реально отслеживали каждый шаг?

— Почти…

Николай встал с кресла подошел к Марине и неожиданно крепко обнял и стал осыпать пылкими поцелуями. Девушка сначала опешила и рефлекторно отпрянула, но напор был настолько силен, что она скоро сдалась и сама стала отвечать на поцелуи…