Белый Монолит

Дни выдались прохладными, но для зимнего месяца с уверенностью сказали бы — потеплело. Тихим вечером полусфера луны отражала солнечные лучи особенно ярко, выглядывая из-за синих облаков, поэтому выпавший недавно снег светился неоновым светом. При освещении настольной лампы, которая светила настолько ярко, что при прикосновение тонкого ворса кисти на широком белом холсте не оставалось ни одного пробела и достаточно светло, чтобы залить большую комнату яркими частицами, создавая уютную атмосферу. Маленькие детские ладошки тянулись за баночками, в которых находилась разноцветные краски. Крохе не терпелось попробовать на вкус неизвестную химию и тогда женщина пододвигала Катрин поближе к груди, заключив дочь в тёплые объятия, тихо начинала напевать мелодию. Светлые ресницы опустились, прикрывая сонные глаза и через четыре минуты (может даже и больше) ребёнок заснул, устроившись на маминых ногах как на кровати и используя мягкий живот в качестве подушки. Неожиданный толчок земли испугал женщину и её рука дрогнула, ворс с серой краской оставила рваный след на незавершённом пейзаже, а после белая кисточка выпала из рук. В какой-то момент Лания почувствовала пустоту в лёгких, словно холодный воздух заполнил всё пространство внутри, а вдоль позвоночника пробежал ледяной разряд сопровождавшийся треском и подчиняясь неизбежному, светловолосая женщина сползла на пол. Боль не отступила, а неприятные ощущения никуда не делись и лишь сковали движения в области спины. Песочные глаза с материнским трепетом наблюдали как Картин потихоньку стала просыпаться, чуть заметно тело подрагивало и девочка морщила спросонья маленький носик, что вызвало прилив волнения: а вдруг ребёнок замерзнет. В очередной раз женщина сделала попытку опереться о край кровати, чтобы положить дочь на мягкий матрац и укутать в пушистое кремового оттенка одеяло, но всё свелось к тому, что новый толчок вызвал волну боли в шеи. Холодный пот скатывался со лба и падал на лицо девочки, женские руки держали остывающее тельце на весу, не касаясь тёмного пола.
Когда предметы в комнате буквально стали расплываться перед глазами и слух стремительно ухудшался, а продолжительные стуки в спальню и детский крик за ней остались не услышанными, тогда позолоченная ручка ели как повернулась и за дверью показались светлые волосы мальчика, который не разжимая бледные пальцы, стоял в освещённом проёме коридора. Зрачок медленно расширился от нараставшей паники, а когда мальчик почти привык к тускло жёлтому освещению, он заметил как кожа матери стала трескаться и светиться блекло синим светом. Дрожащей рукой, пронизанной холодом и выступающими венами, Лания прикрыла растерянные глаза дочери и с горечью в голосе, устремив взгляд куда-то на освещённый коридор произнесла:
— Эдвард, по зови отца. — материнский голос был молящий и напуганный, наверное женщина из последних сил выделила последнее слова, в то время как к горлу подступал ком и небывалое раньше волнение, буквально вырывая из скованного тела и гортани буквы.
Мальчик, прибывая в шоке, не побежал к матери с вопросами, не остался возле комнаты, испугано и боясь войти; его ноги пошатнулись и чуть было не рухнув на колени, Эдвард громко выдохнул и так отсутствующий воздух в организме, а после развернулся корпусом, в последнее мгновение выпуская с поля зрения силуэт матери, сорвался с места и рванул в кабинет к отцу.
Так вышло, что мужчины на своём месте не оказалось, и теряя равновесие при каждом толчке Эд выбежал на лестницу второго этажа и вцепившись в балюстрад, выкрикнул:
— Папа, маме плохо! — эхом разнеслось по пустым коридорам особняка, голос донёсся до первой секции библиотеки.
Не утихающие сердцебиение и стук каблуков по лестнице, время замедляло всё и плавно растягивалось словно резина на солнце, пока паника нарастала и подступала всё ближе.
Звук сжимающегося воздуха достиг ушей мальчика за долю секунды и когда Эдвард обернулся, в просторах коридора показался Диментий, последовала отдача заклинания и словно выстрел из пушки мужчину отбросило к ближайшей стене. Лания держала на руках маленькую дочку и так громко как могла напевала колыбельную, которую услышала давно и поэтому от песни осталась лишь мелодия. Наверно женщина, в первую очередь, такими действиями старалась успокоить себя и не поддаваться эмоциям льющимся через край. Ведь наступающая смерть приводила в уныние женщину. Лания испытывала эллипсизм когда оглаживала тыльной стороной костенеющей руки мягкие и пухленькие щёчки Катрин. В последний раз песочного цвета глаза, наполненные слезами и взглянули на недовольное личико девочки. Катрин порывистыми движениями пыталась ухватиться за маму, когда ледяные руки закутывали малышку в белоснежную мягкую шаль и опустили на ковер гридеперливого оттенка из толстого ворса. Движения окончательно сковала боль, согнув тело к дубовому паркету и из распространившихся глубоких трещин по коже, вскоре вырвался нежно аквамириновый свет, на мгновение заливая собой незначительное пространства комнаты. Кожа, что служила оболочкой внутреннему миру, превратилась в песок и рассыпалась на нежно персиковое платье из фатина, вышитое кружевами и усыпанное узорами, на длинных рукавах и горловине.
Диментий влетел в открытую комнату слишком поздно, когда лишь свет от лампы падал на маленькую девочку, которая не имела возможности высвободиться из тёплой шали самостоятельно. Кряхтя и ворочаясь, девочка никак не могла взглядом найти маму в пустующей комнате. Придерживаться здравому смыслу было всё труднее и труднее, мужчина суетливо окинул блестящими глазами спальню и не отыскав жену, незаметно отрицательно покачал головой: ему не хотелось верить, упёршись взглядом в вечернее платье, что Лания просто исчезла.
— Капитан, вы нам нужны! Шестой торговый квартал не далеко от «Ледяной бухты»! — из шокового состояния, бледного как смерть Диментия, вывел голос подчинённого. Срочное звуковое сообщение было послано уже давно, вот только беда в том что для применения столь сложного заклятия требуется время и силы, а само послание появляется в виде обрывистого миража небольших размеров. И потому, что на заднем плане еле заметно мелькает огонь и клубы дыма, помощь нужна была срочная.
Налитые гневом глаза, буквально прожигали стены и бушующая ярость, рвущаяся наружу, желала отыскать утешение в выплеске эмоций куда-нибудь за пределы особняка. Светловолосый мальчик пребывавший за спиной Диментия, ещё не видел никогда отца настолько рассерженным и злым. Эдварду стало страшно, мальчик подхватил с пола сестру, изрядно уставшую от борьбы с тканью, которая беззвучно открывала и закрывала маленький рот, в попытке докричаться до мамы, а после блондин повернулся к отцу. Но какое было удивление, когда светловолосый ребёнок заметил всполох тёмно вишнёвого цвета вперемешку с белым сиянием, этот свет сжимал всё внутри и нагоняя страх.
— Держи Катрин крепче и спустись с остальными в библиотеку, в случаи чего — не выходите за приделы ворот. — ярость настолько захватила над мужчиной контроль, что даже простое наставление Диментий проговорил рычащим голосом.
В неистовстве мужчина даже упустил такую деталь, что в данный момент, перемещаться сквозь пространство на далёкие расстояния может закончиться плачевно для него. Но даже такая деталь, как травмы после аппарации, не остановила решительно настроенного Диментия.
Недалеко от торгового квартала где каждый день кипела жизнь, совершались сделки, многие шли сюда, чтобы потратить зарплату или просто прогуляться, но на эту ночь буквально вся улица лежала в руинах: ларьки, кафе и мелкие магазинчики. Люди с криками разбегались в разные стороны, унося всё то что уцелело и не поддалось огню. Среди дыма и огня, вдалеке можно было заметить, как вспыхивает и угасает посланное заклинание в тьму. Диментия вновь отбросило, когда он оказался на месте. И не хило, за шестнадцать метров от отряда. Словно ядро, мужчина оставил после себя глубокую гряду на чистом снеге, лихорадочно сминая снег под собой, когда в поле зрения ему попался десяти метровый монстр с четырьмя руками. Его кожа хоть и слабо была освещена ночным пламенем, но всё равно, на ней можно было заметить сине-фиолетовые вены и тёмные багряные пятна. Полуголое тело защищала старая набедренная повязка дхоти и светло черный никаб из плотной ткани закрывающий только нижнюю часть лица. Против нежданного гостя ни одно из заклинаний не помогало: магия раздирала толстую сухую кожу, жалящее заклятие просверливали в плотном теле сквозные дыры, но подобные действия не спасали ситуацию, так как громадина за счёт регенерации восполняла былые силы за четверть минуты. Суматоха была такая, что никому не было дело до щедрости безветренной погоды и плавно опустившихся снежинок, на покрытые черным пеплом дороги. Грубый кулак разносил в щепки ближайшие домики, те последние остались напоминанием таких дней, когда ещё торговля не захватила улицу возле реки и не превратила тихое место в каждодневный праздник.
— Как он не промахивается, если у него глаз нет?! — истерический голос сослуживца только приводил в ужас людей, которые оставались под завалами каменных зданий или навесов, в состоянии панической атаки иной раз наносили себе увечья, лишь бы выбраться и убежать как можно дальше.
— Прекращай поддаваться эмоциям и продолжай эвакуировать людей как можно дальше от сюда! — мужчина, в чёрных карго с широким ремнём на поясе и в тёмном джемпере грубой вязки, окликнул нерадивого стажёра, отстегивая чёрный респиратор с металлическими вставками для фильтрации воздуха. После того как брюнет отдал приказ вывести людей и стажёров с места погрома, на поле остались те, кому довелось побывать много где и выйти оттуда с литой психикой. Диментий появился в поле зрения мужчины случайно, когда тот в спешке поправлял респиратор, металлическая установка крепилась в области шейного позвонка на пояс-корсет, защищающий от серьёзных травм при особо опасных битвах.
— Капитан Бёльфегор, вы вовремя! — прокричал с облегчением брюнет и сократив дистанция между командиром, сжал пальцами напряжённое плечо Диментия. А потом заметил, что его друг не надел ничего из тёплых вещей; хоть маг повышал температуру своего тела в процессе использования заклинаний, однако это не спасало от переохлаждения и сбоев в организме. Своеобразных скачков от жары к холоду.
— Этот гигант успел превратить пару наших коллег в прах и развеять по ветру. — доложил брюнет, только что прибывшему капитану.
Изумрудные глаза, на фоне ночной суматохи, стали хрустальными, отразившие поток чувств на поверхности чёрного зрачка. Брюнет не придал особого значения тому, что Диментий одет не по сезону, не отвечает как всегда на дружеское приветствие и вообще, словно тонет в собственной силе и вот вот взорвётся, однако ему не всё равно.
— Гармен, отдай приказ отступать. — угрюмый голос командира не казался громким, но всё же, у мужчины и язык не повернулся переспросить: «Зачем? К чему такое решение?» За указом последовало лишь:
— Как далеко? — мужчина беспрекословно подчинился странному решению друга и вынув из набедренной кобуры пистолет — приготовился стрелять. — Мирных граждан выведут к Апальской площади, а я, вместе с семёркой первых карателей, отойду к Драудскому мосту и в случае чего…
Мужчина не успел закончить предложение: его перебил светловолосый мужчина. Когда Диментий обернулся к лучшему другу, на его мрачное лицо скользнул жёлтый свет, создав едва заметный переход от мягко розового румянца на щеках, до сине-фиолетовых бликов от слабого свечения белого снега и языков пламени, которые пожирали дома около бухты за четыреста шагов от парка.
— Метров восемьсот от этой точки. Это. Приказ. — видел бы Диментий какими глазами сейчас смотрел на него брюнет: тому было и страшно, и любопытно, ведь никогда прежде в лице давнего друга мужчина не видел опасности, а ещё пробудилось давно забытое чувство, такое когда Гармен впервые встретил капитана. «Делай как знаешь» скрипя зубами подчинился брюнет.
Громкий выстрел оживил остальных из отряда карателей, даже подключили сознание истошно зовущие на помощь жители, погребённые под небольшими деревянными завалами — все будто ожили и взглянули на текущие дела с откуда не пойми пробудившимся терпением и пониманием. От бессознательных действий толку не будет, подумали многие и поспешили на помощь к партнёрам и соперникам по бизнесу. Не потому что дело чести — вызволить человека из беды, дело шире: многие слишком привыкли день за днём видеть знакомую спину соседа по работе. В скором времени, привычный обмен любезностями по утру стал незаменимой традицией. Пока полным ходом шла эвакуация остальных жителей, чьи эмоции удалось потушить с приходом Диментия, ко всем подгруппам отряда карателей прилетело сообщение отойти к Апальской площади и как можно скорее. Облегчение от сражения с гигантом получил каждый, пока Диментий, держа в руках магическую палочку, наносит весомый урон врагу, кто присутствовал возле реки раньше, уже покинули место погрома и оставалось отвести только новоиспечённых помощников в укромное место.
Неожиданностью для всех, как и для Диментия, стало то, что гигант тоже имел запасы природной энергии, чем с лёгкостью воспользовался, когда Бёльфегор высвободил сгусток мощной энергии и направил в сторону ещё большого накопление магических сил. В то время как гигант рухнул на снег с отсутствующими кистями рук, Диментия отбросило в каменную часовню с круглым циферблатом. Гармен не на шутку перепугался, когда заметил светловолосого мужчину, выползающего из-под обломков разрушенной башни в рваной одежде и абсолютно без намёка на перелом позвоночника, что свидетельствовало о пределах выносливости Диментия и вынужденное для защиты использование резервы организма. Молодые стажёры с ужасом наблюдали за резкими движениями из стороны в сторону, мужчину словно лихорадило. От Бёльфегора исходили импульсы энергии, чьи запасы пополняли крошечные тёмно синие шарики, поглотившие уйму энергии великана.
— Капитан, позвольте мне сражаться. Не хочу стоять особняком в моменты, в то время пока вы на пару с магичи разносите Ледяную бухту. — на юных лицах парней, стоящих позади, отпечатался липкий страх, когда Диментий вышел на освещённую пожаром улицу. Тогда с каждым настойчивым словом Гармена, группа новобранцев медленно стала пятиться назад и в последствии желала поскорей убраться с этого района.
Бледные пальцы все в крови и грязи, в неконтролируемом гневе сломали магическую палочку словно тонкую ветку. Лишь когда и Гармен заметил судорожные движения, теперь заговорил капитан Бёльфегор; причём нервно и быстро, повышая голос, чего прежде не случалось.
— Мои слова через стекло до тебя проходят, я не пойму. Что ж ты хочешь больше положенного. Чтоб мои очи не уловили ваш дух за километр. ПРИКАЗ! — прорычал сквозь зубы Диментий, отбрасывая палочку в сторону руин.
Плотная магия окружила мужчину, словно белое пламя с сиренево-голубым обрамлением вырывалось наружу. Диментия трясло из стороны в сторону, самой магии накопилось так много что тело стало не выдерживать нагрузки. Энергию срочно следовало высвободить в порядочных масштабах, и желательно отойти туда, где разрушать будет попусту нечего. Мускулистые ноги напряглись, вжимая чёрные туфли-дерби в тротуар до такой степени, что на крупных булыжниках, вогнанных в землю, образовались трещины. Резкий прыжок — и Диментия уже не было видно среди тёмного неба закрытого облаками, лишь яркие вспышки разноцветного пламени выводили тусклый, тёмно серый силуэт гиганта. Тогда Гармен понял что слишком поздно спохватился и слишком рано отошёл от друга. Следовало переговорить, в конце концов не просить Диментия о помощи. Гармен же знал что этот своенравный муфлон прибежит на помощь, а впоследствии не угомонится, пока всем не поможет. И теперь брюнет стал наблюдателем стечение обстоятельств: где человек, к которому Гармен раньше испытывал неприязнь, стал теперь настолько привычным явлением в его жизнь, что без Диментия станет значительно пусто в жизни. И брюнету не хотелось терять ощущения защищённости рядом с капитаном, некой привязанности, когда человек стал брюнету не безразличен.
Идти вслед за съехавшим с катушек другом, мог решиться не каждый. Гармен даже не смог отчётливо вообразить, что сделает с ним капитан, если тот ослушается и приблизиться к парку. А всё потому, что Бёльфегор лучше угробит своё здоровье, но не попросит помощи. Может где-то в закромах духи у Диментия пылиться такое желание: сражаться с брюнетом бок о бок и вести в кой то веки бой на равных, но это лишь в душе, где слишком глубоко засела мечта, чтобы доставать её со дна одному, понадобится лестница.
Утомлённый мужчина с тяжестью в ногах, да и во всём теле, напряжённо выдохнул. Покинув новобранцев в недоумении, Гармен сорвался с усталой походки на бег и направился через мост в сторону заканчивающейся драки. Краем сознания Гармен осознавал — эта задумка выльется в проблему, однако, возможно его неуступчивый друг в кой-то веки согласиться, что в один миг он разгонится, а остановиться в одиночку уже не сможет. Но это не страшно: Гармен будет единственным, кто будет готов его поймать.
— Капитан, и вы туда же?! — молодой парень с чёрными глазами и россыпью веснушек на щеках с досадой прокричал в след скрывшемуся из вида капитану.
— И что теперь делать? — спросил шатен, и в тот же миг неподалёку от них, словно замок из сухого песка, часть белого кирпичного здание обвалилось, подняв плотный столб пыли.
Группа из вооружённых парней вздрогнула, инстинктивно отпрыгивая назад подальше от аварийных зданий. Переговорив между собой, новобранцы развернулись и рванули приблизительно в то место, где сейчас находились остальные каратели, которые эвакуировали граждан, чтобы доложить известия старшим по званию от том, что господин Диментий нарушил закон.
На прошлом месте городского парка, в клубах дыма и пыли, на очищенной земле от снега, деревьев и декоративных украшений, образовался неглубокий, но довольно широкий, кратер. Татуированное тело гиганта с круглыми жёлтыми печатями на груди и руках, Гармен никак не смог отыскать или же почувствовать среди перерытой твёрдой почвы. Зато обнаружил изрядно потрёпанного и испачканного в земле Диментия. Крепкую, широкую спину обтягивала цвета угля рубашка, с ободранными рукавами и порванным жилетом цвета гейнсборо с чёрной вышивкой на плотной ткани, даже тёмные дорогие брюки шли по швам. Когда пыль слегка осела и языки пламени стали угасать (лишь незначительная часть города оставалась в огне) взгляд Гармена не прекращал улавливать то гаснущие, то вновь вырывающиеся наружу сгустки разноцветной энергии. Ещё в академии брюнет заметил, что Диментий никогда не использовал магический резерв, ему хватало и мизерного процента сил, чтобы одолеть магичи (под этот термин попадают демоны, осязаемые злые духи, неконтролируемые людьми).
— У вас получилось, так быстро справились… — мужчина не договорив, сделал шаги навстречу, встал так, чтобы быть не слишком далеко, но и не слишком близко. Что-то было не так. После битв с магичи, тех в итоге заточают в предмет и относят в хранилище, поскольку нескончаемая регенерация доставляет кучу проблем, вплоть до нескончаемого боя. Но около светловолосого мужчины не оказалось ни одного предмета, где мог быть заперт четырёхрукий гигант. Выводы для себя Гармен сделал следующие: либо магичи скрылся, либо капитан поглотил его способности и тот естественно умер, поскольку без внутренней силы внешняя оболочка любого существа теряет всякий смысл.
Последнее суждение оказалось верным, хоть и частично, но всё-таки Гармен не ошибся и его мысли подтвердило то, что на теле его друга не было не единой царапины. Положившись на свои догадки, брюнет решился спросить:
— Капитан, вы поглотили энергию магичи?
Не было ответа от Диментия, как и в прошлый раз. Слегка сутулясь, Бёльфего встал полубоком к взволнованному другу и посмотрел в его сторону ярко белыми глазами, их свет был подобен свечи. Испачканные губы едва приоткрылись, а из гортани вырвался слабый свет, в тот момент Гармен смог разобрать только пару слов: «Уходи от…».
Мужчина нервно сглотнул, наверное он идёт на очередную глупость, а может у него отсутствует инстинкт самосохранения, ибо Гармен жуть как боится своего друга. Как и тогда, ему жутко пересекаться взглядом с Диментием. Этот паршивый страх сохраняется в теле и по сей час, когда тело стоит в ступоре или хочет бежать, но разум настойчиво гнёт под своё и желает совершить безумие. Гармен убирает пальцы от тёмно зелёного ремешка на кармане и отводит руки в сторону, делая более уверенные шаги навстречу другу. Подтянутое тело пробивает разрядом, словно Диментий метался на месте с большой скоростью. И без того бледные волосы обволакивает белый свет, приподнимая вверх и плавно развивая пушистые пряди из стороны в сторону.
По какой-то причине Диментий не шелохнувшись стоял на месте и выражение лица не чуть не изменилось, но такое стечение обстоятельств было только на руку брюнету и Гармен перешёл к действиям. Сосредотачивая на поверхности кожи магические частицы из вне и таким же путём перенаправив внутреннюю энергию в палочку (которая была скрыта в рукаве) Гармен остановился, оставляя между собой и Диментием небольшое расстояние; затем поднял руки, как будто тот сдаётся и после резко опустил предплечье согнув локтевой сустав. Магическая палочка на глазах стала в разы тяжелей, поэтому, когда деревянное изделие воткнулось в землю, из-за её отсутствие в области правой кисти ощущалось облегчение. Магия со всех сторон продолжала впитываться в старое деревянное изделие, а также высасывать из тела Гармена последние силы, и только с появлением треугольного барьера (которого пришлось вогнать в землю, дабы Диментий не чудил и не ушёл сквозь землю) магия покинула тело брюнета. Непрофессиональным магом и думать не стоит о многогранных барьерах, по той причине, что жизненно важные органы могут и не выдержать сильной нагрузки. Поскольку утрата больше девяноста процентов магических сил, ведёт к летальному исходу или к тому, что человек остаётся калекой. Бёльфего всё-таки соизволил осмотреть проделанную работу и невесомо прикоснуться к толстым стенкам, стоило произойти подобному, как на поверх крошечных белых точек наложились своеобразные геометрические круги, однако надписей внутри окружностей не наблюдалось.
В то время пока друг отвлёкся на хрупкие стены барьера (его сломать Диментию ни чего не стоит, только рука не поднялась бы, благодаря тому, что доля здравого смысла до сих пор не исчезла) Гармен, не жалея оставшихся сил прописал светловолосому в челюсть.
— Я не просил… — грубый и слегка хриплый голос накладывался поверх другого при разговоре, а после оборвался, когда дрожащими и почти что с онемевшими конечностями брюнет перебросили капитана через себя.
— Помогать? — чуть ли не валясь с ног, мужчина сжал кулак и стирая эпистаксис, продолжил орать на друга: — Подавиться своей гордостью решил?! Запрет на использование бесконтактной магии вели неспроста! А ты ещё умудрился чужую энергию поглотить!
— Тебя же привлекут к ответственности. — жалобно выдал Гармен, задыхаясь от собственного бессилия. Светловолосый мужчина едва не вспылил от переполнявшей его злости, тем не менее жизнь друга отнять бы не посмел. Поэтому подсознание всячески встряхивало Диментия, не давая его чувствам править ситуацией.
В глазах стало темнеть и мышцы заполнила жгучая боль, но Гармен не успокоился, даже когда от друга прилетел кулак в живот. Схватив поубавившего пыл Диментия за плечи, ударил того коленом в рёбра и подхватив за шиворот, проговорил:
— Остановись, прошу. Утихомирь свою силу. Ты умрёшь, если будешь продолжать в таком же духе?! Как Лания только отреагирует, когда обо всём узнает, а… — мощный поток магии окружил Диментия, собираясь вокруг левой руки. Стоило подумать о том, что здравый смысл за доли секунды может покинуть его, перед глазами мужчины на мгновение проявился расплылся образ Гармена. А когда ярость одолеет светловолосого мужчину, найдутся силы утихомирить его душевную боль? Зачем то пришёл его старый друг и без развернутого монолога, развеял безнадёжность, обреченность и тоску, с которой Бёльфегор не знал что делать.
Сжимая испачканную ткань воротника, в тот момент, когда давно знакомый неприветливый взор, сменился на тоскливый взгляд, более живой и тогда руки Гармена предательски задрожали. Диментий почувствовал что сдаёт позиции и то, как в носу стало покалывать, а через нижние веки обильно покатились слёзы. В то время как Гармен осмыслял то, что могло произойти в течение отсутствия друга на поле боя, в разуме брюнета мелькнул однозначно плохой сюжет с дрянным концом. Мурашки пробежали по телу от собственных мыслей, и дабы не нагонять мрак на черный день, Гармен разжал пальцы побелевшие от частичного онемения и только нашлись подходящие слова, как взъерошенная голова Диментия упала на плечо друга.
— Скажите что это не правда и я её увижу. — охрипший голосе звучали с горечью и отчаяньем, пока безвыходная ситуация забивала последние двери для выхода.
Ошарашенный и до ударе обескураженный Гармен попросту не знал что сделать, чтобы всё не пошло по нарастающей. «Кого увидишь?» мысленно проговорил про себя Гармен, а когда отчасти лишь приблизился к тому, что речь может идти о человеке, чья судьба Диментию не безразлична, под описание подходила семья друга. Словно окаменелая статуя стоял Гармен, не моргая. Каждый отдел в теле продолжал свою работу, не прекращая производить обмен веществ, не останавливаясь и словно в первый раз, брюнет услышал как стучит его сердце: медленно и громко, как шумит кровь в висках. Тогда откинув лишние эмоции, мужские крепкие руки обняли сгорбившегося Диментия, который стал на порядок выше брюнета и теперь уже Гармен смотрел снизу вверх.
— Что в вашей жизни происходит? — Гармен схватил друга за плечи, уставившись на растрёпанного и подавленного Диментия, всем свои видом выражая сожаление перед приятелем.
Хоть вспыльчивость капитана поубавилось и теперь лишь в тусклом ночном освещении перед глазами из размытых силуэтов проявлялись черты Диментия, и всё же не было бы лишним зажечь огни и вглядеться в суровое лицо.
— В особняке что-то произошло? — усталым голосом спросил Гармен, в ответ на беспокойство друга Диментий лишь повёл плечом, отдаляясь от прикосновений бледных рук.
— Да откуда в вас столько заботы. Зачем ты лезешь в мою жизнь?! — отчаянно и измученно выпалил Диментий, проведя ладонями по лицу. Магия вновь овладевала светловолосым мужчиной, однако капитан ещё был в сознании чтобы сдерживать порыв разрушить всё, что видят светлые глаза; наверное после безысходности должен наступить покой.
Когда люди изволят лезть в чужую жизнь и проявляют акт милосердия, только ради приличия, человек ощущает себя мишенью для психолога. Таким открытым и беззащитным чувствовал себя Бёльфегор перед словами другом, тот словно и сам не замечал, как ненамеренно становился ближе.
Опираясь руками о ноги, Гармен присел на холодную землю и выдыхая с болью в грудной клетке холодный воздух, посмотрел на друга без опаски и даже с толикой безразличия.
— Диментий, ты и сам не заметил, как душевная боль переполнила тебя и теперь страдает тело. Словно внутри больше не осталось места для новых ран. — мужчина указал пальцем на синяки под глазами и шрам на предплечье, которые не исчезали во время сражения, как другие ссадины и порезы.
Огонь, который бушевал полтора часа, потушили люди огненной профессии от «06» квартала, чья помощь в текущее время стала не заменимой в местах, где затрудняются развернуть свою аппаратуру другие команды. Жители оставшиеся без крова и не имея иных мест для ночёвки, отошли под попечение государства Хасогон, которое предоставило временное жильё пострадавшим и обязалась восстановить в первозданном виде Ледяную бухту, а те в свою очередь, после того как наладят дела бизнеса и получат прибыль, вернут часть денег в банки. После того как часть дел было улажено, в сторону Диментия и Гармена отправились каратели, которые пока что не догадывались о том, что предстоит им лицезреть на месте бывшего парка. А в это время Бёльфегор уже вкратце рассказал близкому другу о смерти жены, на что стоящий в оцепенении Гармен спросил:
— Почему вы так уверены, что она мертва?
— Я больше не чувствую присутствие её магии. — ответил Диментий, окончательно поникнув. Трудно признавать то явление в жизни, те чувства, которые ты раньше не испытывал и попросту не готов принять их. Никто не учил, что делать в таких ситуациях.
Гармен оторопел и с неверием, стал отнекиваться от подобных суждений друга. Мол, не может быть такого, что он всю планету прочесал; да будь оно и так, но на подобный манёвр немыслимые запасы силы требуются. В потоке несовместимых идей и мыслей Гармена прошибло будто током «А как капитан не умер используя столько энергии за раз? Он же чуть не испепелил себя борясь с гигантом, а я ещё напористым был с ним и провоцировал Диментия!» Мужчине даже и померещится не могло, что друг станет врать — тот грубоват и упёртый, но лгать бы не стал. И в мыслях не укладывалось, что сделать, и как указать Бёльфегору на его несоизмеримую силу, которую запрещено вот так использовать, на что даже светловолосый мужчина лишь закрыл глаза. Что бы кто не знал, а вот от закона уйти никто не сможет, даже Бёльфегор. Тому следовало ступать по канату шаг за шагом, а не нестись очертя голову. Но сам Диментий ненавидел эту слабость в себе, когда минутные эмоции всегда побеждают в каких бы то ни было ситуациях, а разгребать приходится последствия мозгу и после возникает острое желание вернуть всё назад. Мужчина всегда надеялся, что когда появятся дети, то в последствии им не передадутся по наследству неосмотрительность и вспыльчивый характер Диментия.
Отряд вооружённых специалистов приближался к месту, где прибывали в отчуждённом состоянии двое мужчин и точно нуждались во вмешательстве. Кто-то должен сделать первый шаг и разбить мрачную атмосферу, либо сделать насыщенный день ещё хуже, дабы уставшая душа почувствовала, что может быть дно гораздо глубже. Кто не побоялся, после рассказов стажёра, подойти и выразить признательность капитану, за помощь в сложной операции, с радостью расспрашивали о том, чем смогли бы простые практиканты помочь господину Бёльфегору. Но на всех, видимо, радости не хватило. Высокий мужчина, одетый во всё белое, за исключением тёмно синего галстука и военного камзола, который с лицевой стороны являлся белый, а изнаночная, манжеты, лацкан и сапоги выделялись из-за лазурно-синего цвета. Насупившись капитан севера отвёл взгляд от Бёльфегора, который потерял непоколебимое выражение в лице и выглядел мрачнее обычного. По виду измученного Диментия давно тоскует персональная палата в лазарете, тому стоит хотя бы пройти начальный осмотр за последние девять лет, дабы убедится, что мужчина не Гамертэс (древесные существа, уж очень подобные на человеческий скелет с кожей, они не умеют сидеть без дела, а в итоге обращаются в пепел сгорая изнутри жёлтым пламенем) и нуждается в отдыхе.
По длинной улице тянувшейся от Перстового парка до Ледяной бухты отсутствовал свет и пока не включат резервное питание, подоспевших курсантов и лекарей освещали беспроводные фонари с пятью плафонами и заострёнными шпилями. Бледно жёлтый освещение охватывало лишь одну третью часть разрушенной улицы, по большей части то, что осталось от Ледяной бухты. Оставшуюся зону города, которая теперь на всю ночь осталась без электричества, не пойми откуда озарили отражённые от луны солнечные лучи. Такое слабое, тускловатое свечение от россыпи звёзд на просторном небе, чей свет не в силах пробиться сквозь слоистые облака и отдалившаяся от земли луну, скрылась среди крупных созвездий, словно потухший факел.
В этой, казалось бы непроглядной тьме, словно от каждого объекта исходил невидимые частицы, озаряющие всё вокруг и поэтому в общих чертах, пред глазами новоприбывших спасателей предстала зона бедствия. Продырявленные, как решето дома с выбитыми стёклами сместились на пару градусов от нормы, из-за чего кладка с одной у шатких домов попросту обвалилась. Выдранные с корнем столбы, насквозь пробили стены домов, накрепко застряв в раздробленных кирпичах, а те что не стали частью зданий: арматура, фонари и прочие железяки пробили многим прохожим черепную коробку и грудную клетку. Стоящий в воздухе смрад, от размозженных тел, не учуять за версту мог только мёртвый, коих здесь было предостаточно для бессонных работ подуставших за день врачей.
Бедолаги вышли первый день на работу и в ту же ночь получили колоссальное количество информации, что предостерегала начинающих специалистов о дальнейшей тяжёлой работе. На очередных носилках, накрытый тканью хвойного цвета, уносили женский труп лет тридцати четырёх. Ступая устало, но всё-таки в спешке, по мостовому гравию, нелёгкие носилки тряхнуло и из-под аспидо-серой ткани свесилась рука, а в итоге дельтовидная мышца и сухожилия плечевого сустава не выдержало — рука оторвалась и упала на холодные камни. Молодой врач притормозил впереди идущего напарника, окликнув его:
— Леслав, повернись. Рука упала. — парень дёрнул на себя носилки, чтобы привлечь внимание горе-коллеги. А потом прикрикнул на брюнета, дабы тот услышал его: — Конечность упала, дай хоть подберу!
Синие глаза уставились на тёмноволосого, коротко подстриженного парня. Взгляд через плечо изучающе прошёлся по невысокому парню, а после привыкшие к темноте зрение обнаружило причину остановки. Оставалось пару шагов до склада «сырья», впрочем, остановиться за полпути до места назначения не так уж и плохо.
— Ещё одна рука оторвалась, а у тебя морда кирпичом! Их же придётся пришивать обратно, они же как мозаика распадаются на частям…….
Отстранившись мысленно от посторонних звуков и только вполуха дослушивая напарника, Леслав уставился на сидящего неподалёку карателя в окружении подчинённых.
— Эй ты слушаешь, или как всегда отсутствуешь между строк? — смуглый парень развернулся и помотал головой в знак отрицания, что ничего не услышал. Носилки медленно и неаккуратно опустились на гравий, а ткань вслед за чужими движениями плавно прилегло к телу, (особенно в зоне груди).
Хмыкнув на подобный ответ, парень переводил взгляд то на брюнета с чужой конечностью в руке, то на окоченевшее тело девушку. Когда ткань скользнула в сторону, лишь слегка приоткрывая изуродованный труп, в нос ударил смердящий запах и открылась на вид привычная картина для патологоаната: сплошной горизонтальный разрез по линии живота и спины. Причём задело даже позвоночник и мышцы, уцелели только кишки, которые стали звеном между нижней и верхней частью тела тело и не давали ему распасться окончательно. «Не похоже что девушку придавило чем-то тяжёлым, смахивает на действия рук человека» черные глаза мельком прошлись по изуродованному телу, а после, Марк сидя на корточках и накрывая труп тканью вновь перевёл всё внимание на напарника, который вертел головой по сторонам и в голове эхом разнеслась мысль: «Странный мне приятель достался, слишком тихий». Нехотя встав с удобного положения, парень тепло выдохнул «Ладно ничего не попишешь, придется сотрудничать».
— Пошли, что встал? Трупы сами не придут… — носилки поднялись над землёй и двое парней сдвинулись с места, чтобы остановится возле наспех разложенного лагеря и ждать транспорт до морга или ближайшего госпиталя, не переполненного пострадавшими.
Последний раз голубые глаза скользнули по силуэтам карателей возле переулка. Леслав прищурившись шмыгнул носом и пошёл вслед за напарником.
Покорёженные жилые здания смотрелись плачевно, по сравнению с домами чьи только стёкла были выбиты. Рядом с фонарём и расставленными квадратными ящиками светло-коричневого цвета сидел раненый в ногу Эйас (то есть старший офицер), а рядышком столпились младшие каратели, чьи рабочие дни начались за месяц до происшествия. Парни были одеты тепло, но достаточно свободно, что не сковывало движения. Плотная рубашка и штаны цвета гейнсборо, поверх однотонной одежды, расстёгнутые парки цвета экрю, края ткани достигали чуть ниже бёдер. Мужчины о чём-то говорили, всплескивали руками и бурно выражали свои эмоции. А поводом стали недавние новости о том, что капитан Бёльфегор нарушил правила и его, после победы над гигантом, отправили закованного в кандалы в Дамтар.
-…..Да, тронула жизнь самообладания господина Диментия. Но как бы то ни было, ваш капитан не пойдёт в отставку за такую выходку. Не тот человек. — мужчина сорока лет проговорил спокойным, но заинтересованным голосом.
Некогда длинные, прямые волосы теперь были коротко подстриженные и между бурых локон проявлялась седина. В период неспокойных дней, когда график работы неоднократно сбивался, немногие могли похвастаться тем, что спят хотя бы по восемь часов и питаются дома; так и Эйас Хорн, за необычайно короткий срок стал обладателем старческих волос и привычки курить.
Долго сидеть с перебинтованным порезом на улице не придётся: скоро дорогу расчистят и пострадавших, получивших лёгкие ранения, перевезут в хорошо оснащённые госпиталь, а пока «новый капитан Запада» расслабившись и опустив плечи, коротал время среди юнцов. Заметив, что капитан Эйас, похлопав ладонями по карманам своей формы, вынул из-за пазухи пачку сигарет. Стоящий рядом парень, не долго думая протянул мужчине зажигалку. Эйас Хорн слегка вытянул шею вперёд и приподняв чуть опущенные веки, посмотрел сначала на серебристую зажигалку, а после плавно перевёл взгляд на парня с щетиной. Грубый палец молодого человека резко провел по кресалу, высекая огонь.
— Как так? Господин Диментий — данджин?! — взъерошив волосы обеими руками, недовольно воскликнул стажёр. Спустя несколько секунд парень повернул голову в сторону капитана и коллег, а затем продолжил: — У меня жизнь только одна.
— Прекращай нагонять тоску, осведомлённый придурок. — старший по команде отвесил не хилый подзатыльник своему товарищу, за недостойное поведение при капитане.
Короткие, крепкие фаланги согнулись и нервно сжали белую пачку с сигаретами, пока на слегка загорелом лбу отчётливо проявлялись статистические морщины. Когда грубые подушечки пальцев нащупали потайной карман, бумажная пачка с никотином была припрятана, а сигарета из губ перекочевала в свободную правую руку. Мужчина выдохнул, наполнивший лёгкие, сизый дым и покручивая между большим и указательным пальцем сигарету так безучастно вымолвил:
— Господин Бёльфего не простая рыба. Он и без кислорода сможет дышать, ему только не хватает пространства, чтобы доказать свою правоту. Не стоит ссылаться на прошлое: то что было сто семьдесят лет назад, лишь пробная неудача.
Белый дым нитью поднялся вверх и растворился в воздухе на фоне шершавой стены из красного кирпича.

Глубоко вздыхая, трудяги пожилого возраста проходили не спеша мимо здания Дамтар; слегка сгорбившись и покачивая головой, морщинистое лицо становилось мрачным, а заведённые кисти рук за спину хаотично перебирали пальцы. Жизнь становилась неспокойной и в окрестностях продолжали распространяться слухи об проекте «19 МОВ». Подписывали нововведение в высших постах нехотя, поскольку многие, проработав не один год на своём месте, растеряли сноровку и мобилизация стала чем-то зелёным в зоне вечно цветущего государства. В то время как некоторые люди в правительстве нерасторопно собирали на очередные заседания, в средних кругах молодые люди во всю готовились к наступающим переменам. И когда на одном из заседаний Майлин Хонк, известный руководитель по поддержки вооруженных сил, выдвинул свою очередную программу «Право времени» все, за исключением некоторых людей, одобрили новый подход к продуктивной работе. Негативные комментарии и ворчания стариков, покрыли ощутимые изменения, вроде того, что молодое поколение с особым усердием стало трудиться на благо всей страны Эванджалон.
Первый кто подписал согласие на полноправное использование рабочих ресурсов был директор Дамтара — Сокрэйт Ориган. Хоть и поднимался шквал критики со стороны, но надбавка к основной заработной плате дало возможность многим семьям жить на широкую ногу и смотреть в светлое будущее своих детей.
Высокая и крепкая дверь из тёмного дерева открылась легко и без скрипа, словно её массивный вид был только обманом того, что повернув позолоченную ручку вход не откроется. Тихие слегка шаркающие шаги резонировали с тяжёлым стуком сапог. Звук отдавался глухим эхом по просторному залу, оповещая занятого секретаря о прибытии последних гостей. Тонкие пальчики быстро набирали слова на компактной пишущей машинке тёмно орехового цвета, в то время как выразительно бирюзовые глаза с сапфировым обрамлением, мельком пробежали по столу, в поисках ручки. Вскоре бряцание металлической клавиатуры стихло. Прокрутив валик и ослабив ролик, девушка вынула лист бумаги из пишущей машинки. Чужое присутствие и давящая яростная энергия заставила девушку поднять на гостей свой взор. Недоброжелательный взгляд впился в высокого мужчину сорока девяти лет с бледно-жёлтым лицом. Статный гость зачесал морщинистой рукой седые длинные волоса, которые мужчина всегда собирал в косу и много времени тратил на уход за своим богатством. После, от нижней губы до коротко подстриженной белой бороды, придерживая большим пальцем подбородок, гость провёл мизинцем вниз в знак заинтересованности.
— Айолантэ, не приветливая какая. Глядишь и укусит. Но твоё пухленькое личико способно смягчить мой гнев. — проговорил мужчина в белой рубашке чёрных брюках и длинном камзоле цвета беспроглядной ночи. После ехидно улыбнулся и прищурил глаза, один из которых был повреждён и теперь зрение в правой глазнице снизилась вдвое.
Мужчина проследил, как низкая дамочка встала и обогнув стол явила гостю всю себя. Её пышные, волнистые, белоснежные волосы напоминали соцветие одуванчика. Схожести прибавляла чёлка, которая делала личико круглым и миловидным, а прозрачные серёжки в форме капли добавили шарма. Девушка нервно поправила нежно голубые очки в крупной оправе и приподняв подол юбки с широким поясом цвета красного вина, низко поклонилась, держа одну руку за спиной, а другой касаясь левого плеча, в знак приветствия.
— Добро пожаловать в Дамтар, господин Тэламон Айк. Директор Сокрэйт Ориган будет рад вашему визиту, какие бы вы вести с собой не несли. — бледные локоны с голубым блеском касались белой блузки с кружевами и когда девушка выпрямилась, совершено неожиданно и так бесшумно к секретарю приблизился мужчина. Грубые пальцы провели дорожку по волосам, распрямляя локоны в левой руке, проводя большим пальцем то в одну сторону, то в другую. Такой пассаж не смог вывести даму из себя на рабочем месте, и когда Тэламон выпустил прядь волос из рук, девушка только выдохнув. Бирюзовые глаза мисс Айолантэ вновь пересеклись с орлиным взором Тэламона Айка, стоило поднять голову на мужчину. Тот словно пожирал свою жертву сдавливающей энергией, даже когда не находился на арене с противником.
Не став долго задерживать при себе столь замечательного собеседника, девушка открыла высокую чёрную дверь в стиле барокко с золотыми узорами и вновь склонившись вежлива, насколько то было возможно, предложила пройти. Невысокий паренёк, который всё это время находился рядом и сопровождал господина, только с сочувствием проследил за движениями Айолантэ и понимающе вздохнул.
Как только дверь распахнулась, слабые лучи заползли в просторный кабинет, наполненное голубым, холодным, светом. Стекло занимало всю поверхность от потолка до пола, и от одного края стены до другого. С улицы, пробиваясь сквозь толстое, зачарованное стекло, в кабинет проникал естественное ночное сияние, смешиваясь с белыми частицами света исходящими от люстры, в помещении создалась иллюзия блеска.
Просторный кабинет был выполнен в чёрном цвете и элементами барокко с золотистым оттенком: крабб, кронштейн, абака, а также классические арки, коих было немного. Чёрный мрамор с нежно бежевыми разводами, уподобился горькому кофе с молоком, такое сочетание разбавило ту жёсткость и холод, который таился в стенах кабинета. Слева от входа, возле панорамного окна, стояли кожаные кресла и широкий полукруглый диван цвета тёмно-коричневого шоколада. В самом центре, на незначительном расстоянии от каждого места, находился низкий круглый столик из тёмного мрамора, с завораживающей бесформенной полоской шафранового цвета. Ни так далеко от окна и дивана, в углу стояла аспидистра в высоком белом вазоне. Растение смотрелось как последняя форма жизни, среди чёрных песков и по своему излучало свет, словно слабый фонарик.
Томлённые ожиданием, капитаны перешёптывались между собой и обсуждали дальнейшие планы. В просторном кабинете каждый нашёл место, где среди говора, уединившись ненадолго, можно было связаться с подчинёнными и дать тем указания, если при отсутствии капитанов возобновятся нападения на ближайшие города. Те кто не успел уйти со своей смены на долгожданный отдых, вынужденны были впопыхах разгребать кучу бумаг и всецело надеяться, что в дальнейшем станет легче работать, поскольку вечно плохо быть не может.
Пока каждый отдельно от других капитанов имел собственный город за который отвечал лишь один человек, то Сокрэйт Ориган брал на себя ответственность за обстановку в границах всей страны. На молодого директора полагались и возлагали большие надежды, однако Сокрэйт Ориган давно понял, что не способен выдержать давления со всех сторон. Ещё не привык к ощущению нехватки воздуха в лёгких и каждодневным долгим мыслительным процессам. Господину Оригану не хватало вечно времени на более детальный план действия и как правило, пост директора вёл к бессоннице. Мужчина сорока семи лет сидел за резным столом на чёрном кожаном кресле, в окружении выступающих стеллажей, с набитыми полками из книг разных размеров и толщины. Позади стола, на небольшом расстоянии, находился выступ в стене, в центре которого висела картина, упакованная в классическую прямоугольную рамку с изображением белого тигра на только что выпавшем снеге. По бокам от дорогого анималистического творения расползались небольшие золотистые узоры, в виде листьев диких растений.
Стоило зайти Тэламону Айку в помещение, как разговоры постепенно стихали, а заинтересованные взгляды теперь уже были направлены на ухмыляющегося мужчину. Прозрачно жёлтыми глазами гость окинул взглядом присутствующих и дабы не тратить за зря своё время, мужчина лишь кивнул головой в знак приветствия. Когда же Тэломон прошёл вглубь кабинета и встал на почтительном расстоянии от места директора, только тогда ровная спина мужчины согнулась в поклоне и бледные губы тронула улыбка. Единственный человек к которому мистер Тэламон Айк таил уважение, был ни кто иной, как директор Дамтара. Хоть и выглядели такие действия как подхалимство, всё же те чувства были искрение и непринуждёнными для директора.
— Рад вас видеть, господин Сокрэйт Ориган. — потускневшие чёрные глаза вновь приобрели живой блеск, когда мужчина посмотрел на гостя из-под насупленных бровей.
Ориган незаметно для остальных оживился, разбивая вокруг себя пустоту, которая треснула и рассыпалась с приходом блондина. Волнистые чёрные волосы чуть ниже загривка торчали во все стороны, вместо привычной укладки, а на когда-то гладком подбородке теперь проступала густая тёмная щетина. Смуглые длинные пальцы поправели овальные запонки на манжетах от белой рубашки. Украшение было усыпано драгоценными камушками и на каждом сверкал небольшой родолит. Тёмно-зелёный галстук с небольшими белыми узорами, был затянут под воротник. Тёмно песчаный жилет на шнуровке подчёркивал баланс между широкими плечами и тонкой талией, вырисовывая форму буквы «V». Мужчина не раз получал комплименты в свой адрес от дам, насчёт мужественной внешности и безупречного вкуса в одежде. Тогда на щеках появлялся румянец и смущённый мужчина, не зная куда себя деть, непроизвольно касался большими и указательными пальцами двух рук, имитируя ромб, а в последствии откланявшись сразу удалялся.
Поверх рубашки и жилета, точно по фигуре, к телу прилегал жёлто-коричневый пиджак с крупной белой вышивкой на плечах и немного внизу. На верхней части лацкана чёрного цвета красовалась брошь: серебренный фонарик с маленьким круглым топазом, словно огонёк на фитиле. Самостоятельно директор никогда не передвигался по городу, поэтому господина Оригана всюду сопровождали люди. И всё потому что мужчина частенько отвлекался и много времени проводил в кондитерских, пуская слюну на новые сладости, посему мужчине попросту требовался контроль.
— Проходите господин Айк и присаживайтесь, скоро начнём. — мужчина, перед тем как сесть, немолодой мужчина ещё раз взглянул на осунувшегося директора.
Рядом с темноволосым господином склонилась низенькая секретарша, протянув гладкий лист бумаги в руки Оригана, а после одобрения и некоторых правок документ опустился рядом со стопкой папок.
Пере тем как уйти, девушка учтиво обратилась ко всем присутствующим с вопросом, не желают ли господа чего выпить. На что каждый отозвался со своим предпочтением, после того как директор Дамтара попросил Айолантэ сделать шагер (тёмный кофе с молоком, шоколадом и перетёртым в порошок душистым растением шагерэн, его аромат словно мята с ванилью, тот самый ингредиент, который придаёт розовый цвет кофе).
— Айлэн, будь добра, сделай мне крепкий кофе. — отозвался Дардар, который прибыл в Дамтар самым первым и теперь стоял возле окна и битый час пытался связаться с Лумпусом, молодым помощником энергичного командира Юга.
— Я пожалую воздержусь от крепких напитков, так что мне просто воды. — спокойным голосом проговорил Фрайгус Кори. Присутствие столь тихого человека заметить весьма трудно среди остальных: те были взвинчены и охваченные волнением больше энергии растрачивали на запал, что в конечном итоге выматывало всех окончательно.
Две последние персоны чудом выжили этой ночью и отстояли свои районы, поэтому были не настроены напиваться чем бы то ни было, на что секретарь только предложила бодрящий зелёный чай бори и в какой-то момент, уставшие от собственных мыслей, молодые люди согласились.
Девушка ещё раз поклонилась и без единого шума покинула кабинет. Коричневые туфельки на низком каблуке касались мраморного пола и глухой стук отдавался при ходьбе, словно девушка не отрывая ступней скользила по поверхности. Наряжённая атмосфера понемногу стала рассасываться, как только к командирам присоединился директор Дамтар и все шестеро заняли места, кто на одиночных креслах, а кто на широком диване. Прибывший парень с господином Тэламонам, предпочёл простоять весь разговор и никто не стал уговаривать присесть рядышком: статус сильная вещь и на первый взгляд, устаревшие правила держат на титановом цементе всю страну Эванджалон.
— Молодым быть хорошо — нагрузка на ноги не ощутима, пока ты не упал в преклонные года. — театрально скривил брови и закатывая жёлто-зелёные глаза камандир юга Дардар Сильген, опустил руки на колени. Мужчине далеко за сорок, но его коротко подстриженные волосы до сих пор были тёмно каштанового цвета и не утратили природного блеска. Но как не прячь за цветом волос бегущий возраст, морщины на светлом лице просматривались с каждым месяцем всё отчётливо, особенно возле переносицы и закрылках носа. И всё же, в отличии от изменений на лице, Дардар Сильген мог похвастаться подтянутым телом и высокой выносливостью, которое ещё даст фору подрастающему поколению. Аккуратно выглаженную белую рубашку скрывал камзол бардового цвета, который застёгивался на заклёпки с левой стороны и имел длину не ниже бёдер. С двух сторон, по бокам, от манжета до линии низа, шли широкие полосы светло-кремового оттенка с мелким узором плетущего венка чёрного цвета. Вместо галстука на воротнике красовалась поперечная брошь серебряного цвета с чёрными камнями. На брюках того же цвета что и камзол, скрываясь под за утюженной складкой, находилась неширокая белая полоска, которая становилась видна только тогда, когда мужчина садился.
— Вам ли говорить о возрасте господин Сильген. Кофе вас бодрей не сделает, переходите лучше на снотворное у вас будет нездоровый цвет лица. — как всегда улыбка не сходила с лица Пэйона Наримунта, под его командования отходили северо-западные окраины Эванджалона. Форма с севера во многом отличалась от той же униформы с юга: кандура цвета стали с разрезом от линии бёдер до щиколоток и треугольной чёрной вставкой, в области от подмышки до зоны талии, которая служила защитой от повреждения рёбер. К короткой накидки янтарного цвета крепился на большие броши, с длинной прочной цепочкой серебристый кулон с тремя заострёнными углами, а в самом центре, словно окружённый шипами, лежал драгоценный четырёхугольный камень — цитрин. Это украшение удерживало накидку и длинную узкую полоску ткани, которая выглядела словно галстук и была того же оттенка, что и мантии. Чёрное обрамление и символическая вышивка на конце, украшала своеобразный фартук. Тёмно серые штаны были единственным элементом гардероба, которые не требовали кардинальных изменений в дизайне, потому раскройка и по сей день осталась прежней.
— Верней сказать здоровый. Осознанно оговорились, господин Наримунт? — поинтересовался Фрэйгус Кори. Словно дно холодного океана, ярко синие глаза заинтересованно посмотрели на собеседника. Мужчина редко когда задавал вопросы напрямую. Если только не находилось ситуации, где тридцатипятилетний командир севера, каким-то образом в своем гениальном мозге не находил ответа. В общих чертах Фрэйгус внешне выглядел как сияющий снег, под исключение не попали даже белые волосы с хаотично подстриженной чёлкой. Но вот что подвело, так это способность видеть не дальше сотни метров. К тридцати гадам, не щадя свой организм и вкалывая на любимой работе, мужчина осознанно посадил зрение. Теперь на переносице красовались прямоугольные очки в тонкой оправе.
— Извольте, господин Фрэйгус. Снотворное, как и кофе имеют схожий эффект: в-первом случаи организм человека будет клонить в сон. Толк от таких работников никакой. Во-втором всё наоборот: даже если захотите уснуть не сможете, поскольку кофеин в наше время действует дольше. Как видите, лучше смешать эти два напитка, поскольку по отдельности вы вряд-ли добьётесь эффекта прямо стояния на рабочем месте и не шлёпнетесь от переутомления.
— У господина Фрейгуса Кори и так кожа белее некуда, даже среди дам не многие способны добиться столь изумительного результата, лишь нанося пудрило на личико. — с серьёзным выражением лица прокомментировала Лазурин Янни. Девушка стала ответственной за северо-восточные территории, после того как скончался знаменитый Белый Фаур. И хоть дам на высшие должности не допускали, считая что женщины, как цветы или редкие статуэтки из хрусталя, за которыми нужен бережный уход. Недоступное сокровище — глядишь дунет ветерок, а оно рассыпется. Но на всех запретов не напишешь и вскоре отличившуюся среди мужчин, госпожу Янни поставили во главе города Дингин.
И что бы на радостях не соскочить со службы, женщина в свои тридцать восемь лет обзавелась тяжёлым нравом и коротко подстригла волосы рубинового оттенка. Суровая Лазурин Янни старалась не выделяться и избегать подобных сравнений со стороны мужского пола: «Будто павлин на скачках». Однако, даже при столкновении с госпожой Янни, многие примечали, что в светло-янтарной радужке точно лес горит тёмной ночью и эта уверенность заставляла склонить голову перед новым командиром.
И как бы то ни было, все элементы женственности данной природой, Лазурин Янни скрыть не смогла. На белом камзоле выделялись чёрные узоры и вставки, на манжетах, а также две широкие полоски от плечевого шва до конца изделия. Красные наплечники с золотистой бахромой и миниатюрная версия герба Эванджалонии. Серебряная брошь с двумя цепочками, закреплённая одной частью на правую сторону лацкана, а крылатый меч с лазурным камушком прикреплённый чуть ниже, возле рельефного шва — всё эти ненужные безделушки девушка не одобряла, считая ненужным балластом на военной форме. Особенно тот факт, что в белых штанах с красно чёрными полосками, стоять было не комфортно, поскольку бёдра госпожи Лазурин, как и грудь, выделялись на фоне мужского характера и не девичьих нарядов. Но даже с костюмом Янни портному удалось переиграть ситуацию и выйти с другого берега, приделав на камзол множество декоративных изделий. После руководство объяснило всё тем, что дизайн униформы давно не обновляли, но женщина прекрасно слышала последний разговор: «Госпожа Лазурин новый командир. Ха! Вздор! Ничего не изменится, выше её статус или ниже — она останется военным на каблуках, не более».
— Это из-за того, что вы пьёте только воду? Командир Фрэйгус Кори, позвольте мне прикоснуться к вашей коже, хочу лично ощутить всю прелесть и мягкость вашей питьевой диеты. — ехидно протянул Тэламон Айк и издевательски широко улыбнулся, обнажив острые зубы. Мужчина сидел и изучал каждого человека в кабинете, вплоть до того, что стал рассматривать вышивку на шлице.
— Воздержитесь от подобных извращений в мой адрес. — не остался в долгу командир севера и добавил: — Я погляжу вы много выпили, придя сюда: мовитон портит о вас впечатление.
— Господин Фрэйгус, не знал что вы ранимый, простите мою дерзость. В знак примирения я налью налью вам «Вультер» (тёмно вишнёвое, почти что чёрное, вино имеет яркий аромат и сладкий привкус). — Мужчина закинул одну ногу на другую так, что носок смотрел в сторону Пэйона Наримунта и развалившись на диване, правый рукой достал из-за пазухи прямоугольную бутылочку средних размеров светло оливкового цвета. Продержав в расслабленной кисти стеклянный сосуд таким образом, что локоть упирался в подлокотник, а сама рука была согнута вверх, Тэламон на время прикрыл глаза и позволил себе чуть сползти корпусом вправо, продолжая в ожидание ухмыляться. Вскоре бутылка с алкогольным напитком оказалась в руках молодого парня с пшеничными волосами и жёлтыми глазами. Помощник господина Айка передал сидящему по середине дивана Фрэйгусу натуральное вино прямо в руки, на что мужчина только косо поглядел на мужчину «И о чём только думает этот человек? Пронёс бутылку вина, да и ещё подкупить меня решил».
— Вам следовало осведомиться и узнать что я не употребляю алкоголь, это плохо сказывается на концентрации, когда пользуешься гримуаром. — возмутился капитан севера, а Тэламон только невинно развёл руками.
В это момент дверь вновь открылась и в кабинет зашла Айолант с серебряным подносом. Мисс подошла к каждому и безошибочно отдала все напитки, после чего Сокрэйт Ориган попросил девушку перенести бутылку принесённую Тэламоном, в шкафчик возле стола. После того как секретарь выполнила поручения, девушка ушла закрыв за собой дверь.
Пока директор сидел спиной к окну и с внимательным видом размешивал розовый кофе, у мужчины появилась идея как начать разговор, чтобы ничего не упустить.
— Господин Айк, вы сегодня прибыли самым последним, как так вышло, что вы припозднились? — секретарь как всегда положила на отдельное блюдце фиолетовые кубики шоколад с начинкой, и теперь мужчина запивал сладость и без того переполненный сахаром кофе.
Будь Тэламон старше, может быть бы забыл зачем пришёл, но сколиозом мужчина не страдал, а потому щёлкнув дважды пальцами, Айк словно разбудил дремлющего эльфа.
— Зачик, проинформирую по сегодняшнему делу начиная с запада.
— Слушаюсь господин Тэламон Айк. Сегодня в двадцать один час сорок восемь минут было совершено нападение из вне во все города Эванджалон. Западный город Цицерон, сто шестьдесят семь раненых пятьдесят два человека убито. Из них шестеро были подчинёнными Аранда Латэргайда, сам командир был убит, а его тело превращено в прах. Нападавший ни каким образом не был связан с пограничными странами. По описанием, это магич в высоту пять метров и весьма развитым интеллектом, который может использовать заклинания. По мимо монстра, в город прорвалось не мало нежити, за время прибывания они разрушили семнадцать зданий.
Юго-западный город Аполло. Под командованием Морики Юльген защиту сумели поставить вовремя и погибших оказалось гораздо меньше, чем в городе Цицерон. Среди гражданских и военных было ранено восемьдесят девять человек, убито двадцать. Сама Морики Юльген госпитализирована в шестьдесят седьмую больницу и на данный момент находится в тяжёлом состоянии. Тело госпожи Юльген находится в истощённом состоянии из-за дефицита энергии. Как сообщают врачи: «Организм борется и восполняет утраченные силы довольно быстро, но магия не задерживается в клетках и с заметной частотой уходит в некуда».
Юандор, восточный город под командованием Ниламона Морсфирта, был убит в двадцать два часа ночи. Разрушено семь с половинной процента территории. Ранено сто тридцать восемь, среди военных двадцать человек попали в больницу, трое в тяжёлом состоянии и находятся в коме под присмотром врачей из «Гольской» больницы. Семьдесят три человека погибло.
Юго-восток город Нонрэйт, военный отряд «БОЗ» во главе с Хайлайдом Олагоном выставили защиту по прибытию такого же магича, как и в городе Цицерон. Всё таки жертв избежать не удалось, двадцать четыре человека погибло во время нашествия, а раненых всего пятьдесят шесть. В городе Нонрэйт, после госпитализации военных и гражданских, только два человека впали в кому. Разрушен один процент города.
Нападения объединяет то, что начало примерно в каждом городе было в двадцать один час и сорок восемь минут и имело странные последствия. Нападавшие ушли сразу после того, как закончился бой на территории Хосагон, напомню, что монстор, с которым сражался господин Диментий, был в несколько раз выше остальных магичи.
— Позвольте спросить, — обратилась к Тэламону командир Лазурин, — откуда столько сведений?
— Зачик собирал информацию, пока я был занят. — мужчина, сгибая только фаланги пальцев, указал светловолосому парню на его место, рядом с креслом.
Невысокому парню на вид было двадцать один год, выглядел даже женственней чем Янни с её округлыми формами. Серо-голубые штаны, короткий камзол синего цвета застёгивался на правую сторону снизу на четыре бронзовые пуговицы, при помощи толстых петельных шнурков. Отвёрнутый влево лацкан украсился фиолетово-бело-синей вышивкой, а горло обхватывал белый воротник с передней частью, наподобие платка. Поверх лёгкой одежды была накинута мантия с белым мехом. Накидка доходила до локтей спереди, а сзади была не ниже линии бёдер. Украшением служили позументы и галуны, на мантии и камзоле, с различной вариацией.
— Расскажите как вам это удалось? — поинтересовался командир севера.
— Своих тайн я не выдаю, господин Фрэйгус Кори. — произнося имя, мужчина повернул голову в левую сторону и нагло улыбнулся.
— Мобилизация органов власти позволило растормошить руководящих должностных лиц и поставить государство на военные рельсы, однако даже при таких методах мы всё равно несём потери. — заявил директор, омрачённый подсчётами ценных кадров.
— Подобное удручает, но разве господин Диментий не стал доказательством того, что «19 МОВ» внёс толику положительного в сегодняшнюю ночь. — с энтузиазмом проговорил Дардар и его слова были отчасти правдой. Но лишь отчасти: вернуть жизнь человеку невозможно, если на то пошло придётся смериться. А вот на разрушенные части города так просто глаза не закрыть.
Как только заговорили про господина Бёльфегоро у многих назрел вопрос, и первым кто его задал был Пэйон Наримунт:
— А где собственно капитан Диментий?
На что директор, кто уж спокойно ответил:
— Намедни произошёл инцидент из-за которого господин Бёльфегор Диментий был отстранён от дел и переведён под моё начальство, а его место займёт Тэламон Айк. Но благодаря тому, что капитан Бёльфегор управился с магичи в одиночку и при этом не пострадал, его не отправили в отставку. Но там ещё была причина, по которой господина Диментия подвинули с места.

К особняку Диментия довёз личный водитель Сокрэйта Оригана и при всём своём любопытстве, по дороге не проронил ни слова. И возле ворот шофёр, провожая взглядом понурого мужчину, хотел было проводить до крыльца бывшего капитана, но так и не смог подойти к Диментию. Дорогу к особняку освещало белое пламя внутри фонарей, свет которых искривлял и заставлял плясать тени на нетронутом, чистом снеге. С опушенной головой мужчина неспешно поднимался по лестнице с выражением бокетто во взгляде. Тело трясло от холода, а мужчина не замечал ничего и эмоции постепенно стали покидать его тело. Диментий почувствовал неприятную необычайную лёгкость в груди, что приносило дискомфорт телу. До окончательно потерявшего связь с реальностью светловолосого мужчины, откуда-то из глубин дома, донёсся хриплый детский плачь. Светловолосому отцу хотелось прикрыть ладонями покрасневшие от холода уши, настолько показался день пыткой для Диментия. В тот момент Бёльфегор услышал стук собственного сердца, оно отбивало ритм так громко, что уши заложило и Диментий впервые ощутил каждую работу внутри организма. Чуть не поскользнувшись и не упав на пороге, не веря своим ушам, мужчина дёрнул на себя дверь, вбежал в дом и не обращая внимания на ошарашенную прислугу, поднялся по лестнице до широкого коридора.
Когда уже второй раз отчётливый, хриплый, детский плачь донёсся до Диментия, от шока глаза расширились, а рот сам приоткрылся в изумлении. Навстречу позднему шуму вышел Эдвард с младшей сестрой на руках. Увидев отца мальчик застыл глядя испуганно на потрёпанного Бёльфегора, мужчина стоял не шелохнувшись, боясь сдвинутся с место и разрушить незабываемый момент, который станет впоследствии стимулом чтобы жить дальше. Сон то или жестокая шутка кого-то не было сверху, но Диментий в момент оцепенения кое-что осознал: внутри него нет ощущения несправедливости в жизни. Пусть мужчина потерял многое, но в итоге, как не странно, оказался обладателям награды превышающий потери. Счастье, подобно яркому факелу внутри, вытеснило все переживание, волнение и заботу, оставляя место лишь для одного единственного ощущения. Словно секундный шок, защищающий человека от неистовой боли во время глубоких ран, не давая тому умереть.
Этот день определённо станет бережно хранимый в памяти до самой смерти. И только когда Катрин вновь подала голос, мужчина находясь в растерянности на автомате подлетел к сыну и дрожа всем телом, взял девочку на руки. Ощущая как через шаль из-за громкого голоса вибрирует тело ребёнка, мужчина с горькой радостью тихо заплакал. Детский крик волнами разнёсся по пространству и затянул с собой всё больше новых звуков «Как бы Лания обрадовалась. Она так хотел чтобы ты услышала её голос» подумал Диментий, аккуратно прижимая к груди Катрин. Увидев отца целым и невредимым Эдвард не смог сдержаться и расплакался, тогда старший Бёльфегор притянул к себе сына, успокаивающе гладя мягкие волосы.
— Я думал ты не вернёшься, что я останусь один! — уткнувшись в плечо мальчик постепенно прекратил плакать, и только неразборчивый бурчание доносился до счастливого отца.
— Как я могу не вернутся к своему счастью. Я даже умирать отказываюсь, только бы вы не плакали. — улыбаясь, радостным сиплым голосом проговорил Диментий и в этот момент ребёнок успокоился. На маленькие ушки больше не давил собственный голос и внешний шум. Лёжа в холодных руках прижимаясь к ледяной груди радостного отца, слух девочки впервые уловил отчётливое биение чужого сердца.