Тьма предрассветная

Посреди площади, засыпанной мусором и битым кирпичом, разгорался костёр. Вокруг в вечных сумерках, обрамляя трепещущий оазис света, возвышались почерневшие остовы зданий. Холодный ветер гнал по небу низкие тучи. Орнэй подкинул дровишек и на секунду задумался. Красноватые блики играли на его измазанном сажей лице. Впалые щеки, синие круги под глазами — всё свидетельствовало о постоянном недоедании и тяжёлом труде. Одет он был в поношенное тряпьё — залатанную телогрейку, ватные штаны, валенки. Мужчина протянул руки к огню и зажмурился, словно пробуя на вкус исходящее от раскалённых углей тепло.
Из развалин вынырнула ватага ребятишек. Обгоняя друг друга, дети помчались через площадь и проворно расселись у костра. Окинув воспалённым взглядом умирающий город, Орнэй решительно развернулся.
— Опять за своё! — проскрипела старая Аглая. Женщина выбралась из землянки и заковыляла к костру. Она непрестанно ворчала, нервно подергивала головой, но, несмотря на видимое недовольство, любила послушать рассказы странноватого соседа. Поговаривали, что ей уже более ста лет и она одна из немногих, кто ещё помнит исчезнувшую эпоху.
— Ну что ж, начнём экскурсию? — обратился рассказчик к благодарным зрителям.
— Да, да, хотим! — хором закричали ребятишки. Их звонкие голоса эхом покатились по пустым улицам.
Со стороны опрокинутой арки показалась бродяжка. Спотыкаясь и пошатываясь, она неспеша побрела к огню. Откуда взялась эта женщина не знал никто. Возможно, перекочевала из опустевших районов. Она не трудилась, не пыталась устроить себе лачугу и не собирала съедобный мох. Просто жила среди руин, питаясь неизвестно чем.
— Итак, — хлопнул в ладоши Орнэй, — мы с вами находимся на Триумфальной Площади! Если отсюда отправиться по широкому проспекту на северо-восток, — он жестом указал направление, — и двигаться, не сворачивая, мы обойдём город по кругу и вернёмся на прежнее место. Прогуливаясь по кольцу, внимательный наблюдатель сможет увидеть…
— Хватит нести эту чушь! — загудело из открытого колодца.
— Тише, тише, Заф, пусть рассказывает! Какое тебе дело до чужих причуд?
На поверхность выползло несколько человек. Отряхиваясь от пыли, они угрюмо заковыляли по разбитому тротуару. Один из них держал мешок для ловли крыс, у остальных имелись небольшие ломики для самообороны и расчистки завалов.
— Пусть чешет. Послушаем…
— Да ну его, я уже сто раз слышал. — Заф брезгливо сплюнул. — Занялся бы делом! Тоже мне, коллекционер сказок.
Среди ловцов крыс он считался крупным специалистом. Казалось, кроме охоты на грызунов, этого человека больше ничего не интересует. Он был широкоплеч, с длинной растрепанной бородой и бесцветными глазами, покрытыми непроницаемой пеленой. В отличие от своих приятелей, Заф сжимал в руке короткое, до блеска отточенное кайло. Он грубо выругался и отправился восвояси. Остальные присели у костра. Судя по настроению, улов был сегодня небольшой.
— Если посмотреть на юг, — невозмутимо продолжил Орнэй, — мы сможем увидеть памятник древнему поэту…
— Ну и где твой памятник? — перебил рассказчика пожилой крысолов.
И, действительно, памятника никто не видел. На том месте, куда указывал чудак, возвышалась небольшая кучка щебня.
— Он там стоял, — взволнованно возразил Орнэй. В его глазах блеснули огоньки. — Когда я был маленьким, отец приводил меня сюда, чтобы показать бронзовый обрубок руки. «Перст великого поэта», — не раз поговаривал он. Потом рука исчезла…
— Вот видишь, все исчезает. Исчезнем и мы. И никто не скажет наверняка были мы когда-нибудь или нет.
— Рука была, — скрипнула Аглая.
Бродяжка с интересом следила за разговором.
— Эээ… Старая, тебе поверить себя обмануть. Того гляди, начнёшь заливать, что видела Солнце!
— Может, и видела, — пожала плечами старуха.
Солнце тоже никто не видел. Уже давно в Его существование можно было лишь верить. Некоторые утверждали, что это правда, другие говорили, что доверять стоит лишь собственным глазам. Третьим было плевать — их заботил вопрос выживания, а сказки о прошлом вызывали раздражение и даже злобу.
— Там, за темными тучами, горит звезда! — с чувством произнёс Орнэй. — Она ослепительно яркая и огромная, как тысячи планет. Она излучает свет и тепло, отделяет день от ночи… Солнце даёт начало всему живому… Люди сами лишили себя Света. Они устроили страшную войну. Копоть и пыль от сотен взрывов поднялась к небу и закрыла от нас светило. На землю опустилась вечная ночь. Но однажды дым рассеется… И каждый сможет увидеть Его лицом к лицу…
— Ну… Понеслась… — махнул рукой крысолов. — Одно слово, сказочник. Ладно, хватит рассиживаться.
Охотники немного согрелись и теперь, поднявшись, направились по своим делам.
— Дядя Орнэй, расскажите про реку! — воскликнул сидящий ближе всех чумазый мальчишка.
И Орнэй начал рассказывать. Он говорил долго, с воодушевлением. Говорил о великом городе, стоявшем когда-то на этом месте, о реке, о зданиях до небес, о летающих машинах и механических чудесах…
— Все было уничтожено! Исчезло в один момент! Первые, чудовищной силы взрывы беззвучно зажглись в верхних слоях атмосферы. Гигантские вспышки затмили солнце, а там, где была ночь, стало светло как днём. Электромагнитным импульсом они вывели из строя орбитальные спутниковые группировки и наземные системы противоракетной обороны. А затем безумным звездопадом посыпались термоядерные боеголовки. Атомное месиво поглотило материки. В считанные секунды человеческие города были сметены, а глубинные пласты содрогнулись от мощи ударов. Огненные шары вгрызлись в землю, а из океана огня к космосу потянулись грибоподобные исполины. Миллионы тонн пыли рванулись вверх. Закручиваясь и клубясь, бушующие вихри росли, лопаясь языками багрового пламени… Мы потомки тех счастливчиков, которым удалось выжить. В начале было невероятно сложно, но постепенно люди приспособились. И сегодня, дорогие мои… — Орней ласково посмотрел на детишек. Они сидели вокруг костра — грязные, замотанные в лохмотья, но с чистыми удивленными глазами, — …Время как никогда близко. Очень скоро пелена падет, тучи рассеются, и мы заживём нормальной полноценной жизнью. Мы сможем снова возделывать поля, выращивать хлеб, строить дома. За десятки лет радиационный фон снизился. Старожилы отмечают, что стало намного светлее. Но самое главное — это не забыть кто мы и что значит остаться человеком!
Рассказчик замолчал.
— Дядь, а откуда вы все это знаете?
— Так учил меня отец, он говорил, что об этом должен знать каждый…
— А когда дым рассеется? Когда перестанет быть темно?
— Да хоть и сегодня! Это может произойти в самый неожиданный момент. Вон видите как ветер разгулялся. Однажды он сдвинет тучи со своих мест, и мы увидим первые утренние лучи…
— Скорей бы, — всхлипнула бродяжка.
Вечер подходил к концу, костёр потух. Ветер действительно разошёлся не на шутку. Сначала он свистел в вышине, но теперь набросился на остатки человеческой цивилизации. Он завывал в руинах, трепал разбросанный повсюду мусор и поднимал на безлюдных перекрестках пыльные вихри.
Ребятишки разбежались по домам, старуха заковыляла к своему жилищу. Через время раздался хриплый звон треснувшего колокола — свидетельство окончания дня. Кутаясь в ватник, Орнэй приблизился к куче щебня. Когда-то на этом месте возвышался памятник… Не осталось ни фундамента, ни изуродованной руки… Ничего.
Он тяжело вздохнул, обошёл площадь по кругу и, усевшись на обломке плиты, прислонился к стене обгоревшего дома. Из темноты выскользнула бродяжка… Когда зрители разошлись, она словно преобразилась — сутулость исчезла, немощное шарканье сменила уверенная загадочная походка.
— Ну что, коллекционер сказок, ты готов?
— Да, Елена, сегодня была моя последняя проповедь.
— Запомни, вернуться назад ты уже не сможешь!
Он внимательно посмотрел на свою собеседницу. Женщина показалась ему молодой и даже красивой. » Как же я не заметил этого раньше?» — подумал Орнэй. Необыкновенно правильные черты, светлые, слегка вьющиеся волосы, спрятанные под грязным, оборванным по краям, платком.
— Почему именно я? Что во мне такого особенного?! — вслух поинтересовался он.
— Да нет ничего… — с иронией ответила бродяжка, — как бы это правильно сказать… Ты просто неравнодушный!
— Ясно. А вам именно такие и нужны?
— Ты же знаешь, наша задача сохранить человечество. Мы пытаемся собрать лучших. Людей, которые обладают какой-нибудь особенностью, талантом, знанием. Твой талант в неравнодушии. Меня наделили правом выбирать — я выбрала тебя!
— Странно… — рассеянно проговорил Орнэй, — я бы с удовольствием отдал своё место одному из этих ребятишек…
— В том-то и дело! Именно поэтому мы приглашаем тебя. Количество мест ограничено. Если кто-нибудь умирает, а у кого-то не может быть детей, появляется возможность пригласить нового человека… Новые люди — это одно из условий нашего выживания… Сейчас именно такой момент… Одно место свободно… Даже два! Но это неважно… Чтобы выжить, нужно стать жестоким, — в её голосе послышались угрожающие нотки, — второго шанса не будет. Решайся. Идем!
— Странно… Кто-то умирает, и я прихожу ему на смену…
— Ну же…
— Идем! — мужчина решительно поднялся.
За стеной раздался шорох. Что-то хрустнуло, покатилось. В расщелине показалась Аглая. По её щекам текли слезы.
— Леночка, деточка моя, я все знаю, я уже давно следила… Не бросайте! Возьмите меня с собой… Мне уже немного… Я скоро умру… Вы все так рассказывали… Свет, тепло, здоровая еда… Я недолго… Чуть-чуть… Хотя бы увидеть! Я ещё ни разу… — старуха опустилась на колени и зарыдала.
Елена растерянно оглянулась по сторонам.
— Замолчи! — зашипела она на старуху. — Ты рассказывала кому-нибудь о том, что слышала?
— Нет. Не знаю… — продолжала рыдать Аглая.
— Нужно уходить! Немедленно!
— Возьмите меня с собой, — умоляла старуха.
— Я имею право молчать,- словно рассуждая, произнесла бродяжка, — но я не в состоянии отказывать… Идём! Только быстро.
Они помогли старухе подняться и торопливо заковыляли через площадь к останкам старого города. Как только их тени растворились в темноте, из расщелины вышел Заф. Он злобно рыкнул, покрепче сжал в руке кайло и, крадучись, направился вслед за ними.
— Далеко еще? — стонала Аглая.
Ветер набирал силу. Пыль застилала улицы, забивалась под воротник, мешала дышать. Пришлось достать шарфы и обмотать ими лица.
— Нет, уже скоро… Терпи…
Беглецы оставили позади заброшенные кварталы, прошли по дороге со следами старинной брусчатки и спустились к руслу высохшей реки. Дно покрывал толстый слой окаменевшего ила. Неподалёку, на боку, лежал вросший в землю прогулочный катер. Какое-то время они брели по обезвоженному руслу, а у рухнувшего моста выбрались на противоположный берег.
— Видите проход?
Впереди показалась стена. Паутина мелких трещин избороздила выцветшую кирпичную кладку, а у самой земли виднелся провал.
— Нам туда.
Елена пропустила своих спутников вперёд, беспокойно оглянулась и, не тратя времени, проскользнула за ними. К удивлению, стена оказалась полой — судя по всему, это была часть какого-то защитного сооружения.
— Вниз.
Затхлый коридор привёл к основанию древнего фундамента. В маленькой комнатушке под завалами обнаружилась допотопная винтовая лестница.
— Хоть глаза выколи, ничего не видно.
— Осторожно, здесь глубоко, двигайтесь наощупь.
Спуск казался бесконечным. В абсолютной темноте, придерживая друг друга, они шаг за шагом продвигались вглубь. А затем раздался резкий удар, и что-то тяжелое с грохотом покатилось по железным ступеням. Гулкое эхо сотрясло подземелье.
— Что это?
— Не знаю.
Сверху послышались ругательства. Чиркнул кремень и тут же запылал смоляной факел, выхватив из темноты силуэт мужчины. Это был Заф.
— Скорее вниз… — бродяжка отчаянно всхлипнула. В её глазах отразились оранжевые языки пламени. Такой поворот явно сулил ей большие неприятности.
— Вы что там задумали, крысы паршивые? — закричал сверху Заф.
— Не твоё дело, — с вызовом ответила Елена.- Проваливай отсюда! — она изо всех сил подталкивала вперёд нерасторопных спутников…- Быстрее, давайте быстрее…
— Я тебе покажу, рвань подзаборная, какое мне дело! Решили смыться? А остальные пусть сдохнут? Остальным не нужно знать о тёплом местечке?
— Послушай, Заф! — крикнул Орнэй. — Что тебе от нас нужно? Мы никому ничего не должны! Возвращайся в селение, там от тебя будет польза.
— Польза? — Огрызнулся преследователь, — мне скажут спасибо, когда я под видом крысятины доставлю к обеду ваши тупые головы.
Беглецы достигли дна. У последней ступени в пыли лежало остро заточенное кайло.
Не останавливаясь ни на секунду, они переступили через него и побежали по широкому тоннелю. Позади на винтовой лестнице мерцали отблески горящего факела, доносились ругательства и грохот тяжелых шагов.
Тоннель закончился. В углублении между двумя бетонными блоками притаилась железная дверь с круглым, похожим на руль, затвором. Провожатая нащупала под ногами камень и изо всех сил принялась барабанить им в металлический лист.
Бум, бум, бум. Бууум. Бууум. Бууум. Бум, бум, бум.
— Ну же… Ну…
Почерневший от времени свод осветили дрожащие блики. Преследователь спустился к подножию лестницы, поднял упавшее кайло и, угрожающе размахивая им, ринулся по тоннелю…
— Я вам покажу счастливую жизнь! — гневно выкрикивал крысолов.
Елена продолжала отчаянно колотить камнем… Раздался громоподобный лязг и затвор медленно провернулся.
— Зажмурьте глаза и не вздумайте открывать, пока я не скажу! — приказала бродяжка.
С тягучим скрипом дверь отворилась. Сквозь закрытые веки Орнэй почувствовал, как свет обжигает сетчатку.
Его втолкнули в узкий проход, затем резко остановили. Позади раздался скрежет, щелчок. Стальные затворы вернулись на прежнее место, оставив ловца крыс в заброшенном подземелье.
— Можете открывать! Только очень аккуратно и, главное, ничего не бойтесь.
Щурясь под палящими лучами, беглецы медленно приоткрыли глаза…
Они стояли на вершине холма. В голубом, украшенном пушистыми облаками небе сияло ослепительно яркое солнце…
— Ммм,- застонала старуха и снова зажмурилась.
— Наденьте защитные очки, — донёсся приятный женский голос. — Вы еще долго не сможете обходиться без них. Нужно время, чтобы привыкнуть.
Вокруг раскинулись бескрайние луга. Внизу, сверкая изумрудным блеском, змеилась река. Дул легкий ветерок. Орнэй дышал полной грудью и не мог насытиться. Ему казалось, что огрубевшие легкие сейчас лопнут от обилия кислорода. Голова кружилась…
Сзади, прямо посреди цветущего луга, чернела покрытая ржавчиной дверь. За ней абсолютно ничего не было — лишь безбрежное поле, до самого горизонта.
— Не пугайтесь!
У порога их встретили три незнакомца — двое мужчин, один среднего роста лысоватый со счастливой улыбкой, а второй важного вида, чрезвычайно худой и высокий, и девушка с русыми аккуратно расчесанными волосами. Их просторные одежды переливались всеми цветами радуги. Лица же были неестественно белого цвета.
— Где мы? — простонала Аглая.
— Вы ДОМА! В Долгой Обители. Добро пожаловать в рукотворный рай!
— Мама родная, — старческие ноги подкосились, и она, хватая губами воздух, осела на землю.
У подножия холма возвышались величественные постройки. К ним вела выложенная природным камнем извилистая дорожка. Вдоль нее, словно музейные экспонаты, были выставлены обломки старинной техники — кабина от трактора, магнитофон с оплавленным корпусом. Орней беглым взглядом окинул необычную выставку и среди всей этой рухляди обнаружил бронзовый обломок руки.
— Вот она… — с восторгом воскликнул он. — Елена, смотри! Она не исчезла… Аглая, ты видишь? Ничто не исчезает…
Договорить он не успел.
Снаружи раздался мощный удар. Неестественное эхо, словно в пустом помещении, покатилось по округе. Лица незнакомцев тут же изменились.
— Лена! — испуганно вскрикнула девушка. — Что ты натворила?
— Я не хотела… Это случайность… Так вышло…- на глазах бродяжки проступили едва сдерживаемые слезы.
— Нельзя приводить человека, которому у нас не найдется места!
— Знаешь, что тебя ждет за это? Ты помнишь наши законы? — Возмутился высокий. В его голосе послышалась непреклонная сталь.
С каждым ударом разгневанный крысолов бил все сильнее. Казалось, он собрался выломать проржавевшую дверь.
— Знаю! — обреченно ответила Елена. — Чтобы сохранить убежище в тайне, мы обязаны впустить чужака, а виновного отправить в переработку… Новоприбывший останется в обители вместо него…
— Да, Леночка, ты знаешь это! — сквозь зубы процедил коренастый. Он был расстроен и одновременно полон негодования.
Бродяжка заскулила. Сначала она рванулась в одну сторону, затем в другую. Женщина судорожно всхлипывала, пытаясь отыскать выход, а затем сжала кулаки и громко воскликнула:
— Ради будущего всего человечества я готова! Впустите несчастного…
Со стороны реки бежали люди. В лучах палящего солнца сверкали их радужные одежды. Трое встречающих совершили странные манипуляции, и проход открылся. В него тут же ворвался Заф…
— Ааааа,- испуганно закричал крысолов и, закрывая лицо руками, повалился на землю. Его физиономию исказила гримаса ужаса. С надрывным скрежетом дверь вернулась на прежнее место, отрезав искусственный рай от внешнего мира.
— Кто вы? -стуча зубами, проговорил Заф, когда через несколько секунд пришёл в себя.
— Мы Ангелы! — улыбаясь, ответил высокий. В одно мгновение он как будто сменил гнев на милость.
— Нееет! — заорал крысолов и бросился наутёк. Но далеко сбежать у него не вышло. Бедняга с разгона врезался в невидимую преграду.
— Успокойся! Перестань! — девушка с русыми волосами попыталась остановить его.
Но тот, не обращая внимания, продолжал биться о прозрачную стену, как муха о стекло.
— Нееет! — без умолку орал Заф. Размахнувшись кайлом, он принялся неистово колотить им куда попало. Прямо из воздуха полетели здоровенные куски штукатурки.
— Послушай, брат, не волнуйся. Теперь все будет по-другому…
Заф лупил кайлом, словно умалишённый. Внезапно что-то хрустнуло. В воздухе появились трещины и часть пространства с шумом обрушилась. Посреди чистого поля образовался провал, из которого потянуло прохладным сквозняком. Под ногами озверевшего Зафа, в густой траве, лежали обломки битых кирпичей.
С криками подбежали люди — огромная толпа, великое множество… Ошеломленного Орнэя оттеснили в сторону, прижали к невидимой преграде. Толпа схватила орущего Зафа, подняла его на руки и понесла к постройкам. Все толкались, шумели, что-то выкрикивали.
— Елена! — громко произнес высокий, — готова ли ты исполнить Закон? — он снова казался непреклонным.
— Да, — одними губами выдохнула бродяжка.
— В переработку её…
— Нет… — Орнэй обессиленно опустился на землю.
Люди набросились на Елену, сорвали с неё верхнюю одежду и поволокли вслед за крысоловом.
— Замуруйте провал…
Орнэй стоял на коленях прямо у рухнувшей стены. За ней открывался небольшой темный тоннель. Метров через десять он заканчивался тупиком. А уже оттуда вверх уводила шахта вентиляционного колодца. Было слышно как на поверхности завывает ветер…
Внезапно тьма шевельнулась, заворочалась, словно пробуждаясь от спячки, изменила свой цвет, весело подмигнула и тут же рассеялась, изгнанная льющимся потоком света….
Орнэй, не отрываясь, смотрел в пролом. Волосы шевельнулись на затылке, по спине потекли липкие ручейки пота. Свет мерцал, прятался, появлялся снова, как вдруг отчетливо проступили ниспадающие лучи. Частички подвешенной пыли игриво плясали в ярком полуденном свете…
— Солнцеееее!!! — заорал Орнэй, захлебываясь силой собственного голоса. — Солнцеее взошлооо!!! — Ему хотелось вскочить, рвать на себе одежду и плакать от счастья. Но он как заворожённый смотрел на первые проблески рассвета…
— Людиии…. Солнце… Оно взошло!!! Там наверху… Ночь закончилась… Люди!!!
Сказочник поднялся с колен, развернулся, широко раскинул руки, будто собираясь обнять весь мир… Но никто не обратил на него внимания… Несколько человек тащили обезумевшего Зафа, другие уводили поникшую Елену. От подножья холма к пролому спешили рабочие со строительным инструментом…
— Там… Там… Там, — бросился Орнэй к мужчине, отдающему распоряжения, — там свет! Солнце взошло… Ночь закончилась… Отпустите её… Теперь места хватит для всех…
Но его никто не слушал.
— Замуруйте пробоину, — снова прозвучал холодный приказ.
Подоспевшие мастеровые направились к провалу.
— Нет! Нельзя! Там Солнце!!! — кричал Орнэй.
— Успокойся, брат, — обратился к нему высокий, — тебя здесь ждёт новая жизнь!
— Все закончилось… Больше не надо прятаться… Уже Утро … Наконец-то оно пришло… Первые лучи… Там… Отпустите ее, она должна жить… Теперь все будут жить… Больше никому не нужно умирать!
— Не стоит так беспокоиться, — мужчина похлопал Орнэя по плечу, — здесь у тебя будет все! А Елену ожидает переработка… Таков Закон!
Он развернулся и невозмутимо зашагал к постройкам… Словно окаменевший, Орнэй растерянно смотрел ему в спину. У закрытых дверей сидела Аглая. Подслеповато щурясь, она любовалась небом, рекой, облаками…