Потеряшка

Холодный пронизывающий ветер забирался в самое сердце. И даже теплая одежда не спасала. Я смотрел вниз на черную гладь воды. Основная часть реки замерзла, но в середине неизменно оставалась дорожка для речных трамвайчиков. Мыслей не было, одна пустота внутри. Я уже давно осознал совершенную бесполезность этой жизни. Я — даже не гайка, я — пылинка в огромном механизме мироздания. Все попытки что-то изменить тщетны. Все бессмысленно. Правительство загоняет нас с угол, знакомым нет до нас никакого дела, ведь все заботятся только о себе. Мы скорым поездом мчимся навстречу какой-то ужасной неизбежности. Не хочу смотреть на все это. Никому нет никакого дела. Даже сейчас. Тут на мосту, в эту минуту почти сотня людей, они смеются, делают глупые сэлфи для инстаграмма. Снимают видеоистории, необходимые только для хвастовства друг перед другом. Ничего настоящего. Дерьмо одно. Когда звякнул телефон в кармане, я даже вздрогнул. Конечно, начальник был недоволен, что я ушел с работы после обеда, ну а мне наплевать! Я размахнулся и бросил телефон в реку. Никто ничего не заметил. Никому нет дела. Сотня людей, но каждый сам по себе, каждый крутится в своем собственном мире. Если я прыгну – никто даже не заметит… Интересно, я попаду на какое-нибудь видео? Да нет, не интересно… плевать! Наверное, если найдется хоть один человек, который сможет меня спасти, значит не все потеряно с этим миром… Но я уверен, что нет… Только один шаг.. а даже не шаг — просто перегнуться через перила и все будет кончено…

Наклоняюсь вперед и краем глаза замечаю сбоку какое-то движение.

— Кораблик! Кораблик! – выкрикнул детский голосок. Я повернулся и увидел маленькую девочку, пролезшую под поручнем, она была так близко к краю, я огляделся в поисках ее родителей, но на девочку никто не обращал внимания.

— Кораблик! – она указывала на речной трамвайчик, подплывающий к мосту. Девочка высовывалась уже дальше пояса, и я увидел, что ее рука в варежке, ухватившаяся за перекладину парапета, медленно сползает. Еще секунда и… я не ожидал от себя такой скорости, но за ту секунду я успел добежать, схватить девочку за край куртки и вытащить ее на ровную поверхность.

— С ума сошла!!! – выкрикнул я, пытаясь унять сердцебиение. Она испуганно смотрела на меня, — Чуть не свалилась ведь! – мне вдруг стало жарко.

— Где мама и папа? – спросила она, и я увидел слезы.

— Вот и мне интересно, где твои мама и папа! – воскликнул я, осматриваясь в поисках беспечных родителей, — Эй, никто ребенка не потерял? – выкрикнул я, несколько человек удивленно оглянулись, но потом снова вернулись к своим делам. Всем было все равно.

— Они должны быть где-то здесь! – ответила девочка и тоже стала разглядывать толпу.

— А ты уверена? Может, они бросили тебя и ушли? – спросил я и тут же пожалел, потому что девочка заплакала.

— Они меня любят, они бы не ушли, — она всхлипывала и вытирала слезы грязными варежками.

— Ладно, не плачь! — я потрепал ее по плечу, — Найдем твоих родителей. Где ты их видела в последний раз?

— Они пошли туда, — девочка показала пальцем, — сказали «пойдем», а я увидела кораблик… Я только хотела посмотреть… — она снова заплакала.

— Идем, — я взял ее за руку, — Может, догоним еще! – и мы пошли, лавируя между встречными людьми, — Кто потерял ребенка? – выкрикивал я время от времени, но ответа не было. Девочка шла медленно, ее коротенькие ножки не поспевали за мной. Один раз меня толкнули, и маленькая ручка выскользнула из моей ладони. Я остановился и взял девочку на руки, чтобы не потерять в толпе.

— Как тебя зовут? – спросила она, когда наши лица поравнялись.

— Никита, — ответил я.

— А я Лара, — улыбнулась она.

— Лара Крофт? – усмехнулся я, но девочка удивленно посмотрела на меня:

— Нет, я — Лариса, ты перепутал.

— Прости! Эй, ребенка никто не терял? – снова выкрикнул я, но никто не отозвался. Скоро мост кончился, и я остановился с растерянности.

— Куда теперь? – я поставил девочку на землю. Она пожала плечами:

— Я их не вижу.

— Вот черт! — выругался я, — Надеюсь, ты знаешь свой адрес?

Но девочка грустно покачала головой:

— Еще не выучила. Мне в школу только через год. Я только номер дома знаю – восемь…

— Класс! – На меня напало какое-то оцепенение, я совершенно не понимал,  что делать теперь, —  Слушай, ты уверена, что они не сбежали от тебя?

В этот раз девочка отреагировала спокойно:

— Уверена! – кивнула она.

— Ну ладно, — выдохнул я, — может, хоть как их зовут, ты знаешь? Надеюсь, не Мама и Папа?

Девочка задумалась:

— Мама — Маша, а папа — Коля.

— А фамилия? – с надеждой спросил я, — ты же должна знать свою фамилию, раз собираешься в школу.

Девочка рассердилась:

— Перестань мне задавать вопросы и найди маму и папу!

Я выдохнул:

— Ладно, пойдем искать ближайшее отделение полиции.

Я взял ее за руку, и мы пошли по темной улице. Отыскать ближайший пункт правопорядка оказалось непросто, но мы справились. Пришлось, конечно, разговаривать с прохожими, а я этого терпеть не могу. Несколько  женщин предложили сфотографировать девочку и куда-то там выложить, чтобы нашлись родители, я согласился. Лара оказалась превосходной актрисой – она делала большие грустные глаза и даже молитвенно складывала ладошки, а потом задорно подмигивала мне. Вообще она оказалась очень веселой и любознательной девочкой. Ее быстро перестало волновать отсутствие родителей, и она отнеслась ко всему как к какой-то удивительной игре, настоящему приключению, внезапно свалившемуся на наши головы. Я улыбался ей, но меня не покидала тревога. Что же будет с малышкой, когда она поймет, что ее просто бросили? Я не мог поверить в то, что родители могут быть настолько беспечны и забыть ребенка на мосту. Злой, предательский, ненавистный мир!

В отделении полиции нас встретил удивительно добродушный дежурный, он даже напоил нас чаем.

— Информации о пропаже ребенка не было, — пожал он плечами, — давайте разошлем ее фотографию.

Лара грустно улыбнулась в объектив камеры, и дежурный занялся оформлением бумаг.

— Я устала, — вдруг сказала она, — и есть хочу…

Дежурный поднял голову и смущенно улыбнулся, посмотрев на меня:

— А вы случайно не можете пока взять девочку к себе? Сегодня сочельник, все наряды расписаны… Патрули на улицах…  Я тут один сейчас…

— Да-да! – обрадовалась вдруг Лара.

— Слушайте, я не умею обращаться с детьми… Я… я безответственный… и…  я не могу, — слова никак не приходили в голову, и меня охватила паника.

— Никитушка, пожалуйста, не оставляй меня с этим незнакомым дядей! Я не хочу, — Лара заплакала.

— Так я тоже незнакомый! Ты же меня не знаешь совсем! Я – чужой дядя! Разве тебя не учили не разговаривать с чужими? – пытался оправдаться я.

— Но ты знакомый. Ты – Никита, мой друг! Ты меня спас! С кем же мне тогда разговаривать, если своих нету рядом? — она вытирала ладошками свои маленькие щечки. Ее горе было таким искренним, что я не выдержал.

— Ну хорошо!

Дежурный облегченно улыбнулся, а Лара закричала «Ура!», тут же забыв о своей печали.

— Спасибо вам большое! – сказал дежурный, — мне нужен ваш адрес и телефон? — Я сказал ему.

— И мобильный, — добавил он.

— Эээ… — я смутился, — мобильного нету, я его в речку выбросил.

— Зачем? – глаза дежурного округлились.

— Да просто… надоел… — пробормотал я.

 

Поскольку дома у меня из еды было только полбатона, два кусочка засохшего сыра и тюбик горчицы, мне пришлось вести Лару в кафе.

— Я хочу макароны с сосиской, — деловито заявила она.

— Слушай, тут нет макарон с сосиской. Есть паста, спагетти болоньезе и фетучини.

Лара скривила губки.

— Мы можем сделать макароны с сосиской для вашей дочери, — услужливо ответил подошедший официант.

— Она не моя… — начал я, но увидев светящиеся глаза девочки, просто сказал, — Спасибо!

Она ела и что-то без конца рассказывала. Половину я даже не слушал, просто кивал и улыбался. Я думал – как же можно бросить такое чудо, это же просто светящийся комок радости и восторга. Тот возраст, когда удивляет абсолютно все, когда каждый день ты открываешь что-то новое, когда все еще впереди – интересное и захватывающее… А в следующую секунду пришла мысль, что все это бессмысленно – нет ничего интересного и захватывающего – одна глухая пустота. Но столько надежд и стремлений… Почему мы все это теряем? Почему так быстро устаем от жизни?

Я расплатился и заторопился домой. В голове представали картинки, как нашедшиеся родители обрывают телефон и стучат в дверь моей квартиры, а мы все еще тут…  Но ничего такого не было. Когда мы доехали, то увидели, что у двери никого нет, и телефон тоже молчал.  Лара стала усиленно зевать, я разложил кресло и приготовил ей постель.

— А ты живешь один? – спросила она, залезая под одеяло.

— Да.

— А почему?

— А с кем мне жить?

— А где твои родители?

Я вздохнул и сел на диван напротив:

— Отца я не помню, он бросил нас, когда я был совсем маленький, а мать умерла год назад.

Лара грустно покачала головой:

— А жена у тебя есть?

— Нет у меня никакой жены! – рассердился я, — Я хочу жить один.

Она задумалась:

— А друзья?

Я застонал и откинулся на диван.

— Человек не должен быть один, — важно проговорила она.

— А ты у нас — малолетний философ? – мне захотелось, чтобы она поскорее уснула.

— Что это значит?

— Это значит – спи! – не выдержал я.

Она повернулась на спину и уставилась в потолок:

— Тогда давай сказку!

— Еще не хватало!

— Рассказывай! – она надула губки, — так положено – я кино смотрела – если нашел ребенка, надо рассказать ему сказку на ночь.

— Слишком много телевизор смотришь!

— Вот и немного!

— Много!

— И вообще, что за пчела тебя укусила?

— Какая пчела? – удивился я.

— Ну, так говорят… я слышала…

— Оса, наверное?

— Не знаю, — Лара сердито отвернулась.

Может и укусила, подумал я. Никогда не любил разговоры о семье и личной жизни. Все это не про меня. Мать так и не смогла наладить свою жизнь после ухода отца. Она много пила, и я был ей совершенно не нужен. Обычно я боялся попадаться ей на глаза – гулял допоздна или читал книжки с фонариком в шкафу. Единственный человек, который меня любил, была бабушка, но ее довольно быстро не стало, и никто так и не научил меня быть душой компании. Я всегда сторонился людей. А что если этого маленького человечка так и не заберут? Что будет с ней? Ей придется повзрослеть в таком юном возрасте? Придется понять, что проще быть одному, тогда уж точно никто не ранит тебя. Мне вот никто не нужен…

— Всем кто-то нужен, — тихонько проговорила Лара со своего кресла.

— Что? – мне показалось, что я не расслышал ее слова.

— Ничего, спи, — сказала она и я уснул.

 

Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо:

— Никита, вставай! Ну, вставай же! – раздался откуда-то детский голосок.

— Что случилось? – я приподнялся, пытаясь понять – кто я, где я и что это за ребенок.

— Уже утро! – ответила девочка, и я все вспомнил. Черт! Это был не сон…

Пришлось вставать, мы позавтракали бутербродами с засохшим сыром и отправились во вчерашнее отделение полиции. Я искренне надеялся, что родители Лары нашлись, просто я не так написал свой номер телефона или еще что-то пошло не так. Но меня ждало разочарование — никаких новостей не было. Фотографии Лары как лавина обрушились на интернет со всех сторон, но в полицию никто так и не обратился. «Что же будет?» – крутилось в голове. Девочка сидела на стуле, превратившись в маленький печальный комок. Пока дежурный по новой обзванивал все отделения, я смотрел на нее и сердце сжималось от боли. Что же делать? Не могу же я оставить ребенка себе, какой к черту из меня отец? Я тот еще раздолбай и с работы теперь, наверное, уволят. Но разве я могу бросить ее так же, как нерадивые родители, и отправить ее в детский дом?

— Простите, пока ничего, — дежурный пожал плечами, — как что-то выясним, сразу позвоним – вы главное будьте на связи. У вас только домашний телефон? Будьте дома тогда.

— Никита, пойдем на мост! – Лара дернула меня за рукав, — Они должны быть на мосту. Мама говорила, что нельзя никуда уходить, если потерялась… Надо туда вернуться…

— Что? – удивился я, — А почему ты мне вчера этого не сказала?

— Я забыла…

— Да целый день прошел, они не могли там стоять столько времени…

— Никита, пойдем! – ее голосок был такой жалобный, что я не выдержал:

— Ладно, пойдем, сходим на мост и пойдем домой – к телефону…

Мы шли по морозу, и каждый думал о своем. Этот мир казался мне еще более враждебным, но эта маленькая девочка, которая словно тисками сжимала мою руку, все освещала вокруг себя. Она постоянно показывала мне такие обыденные для меня, но такие удивительные для нее вещи, она смотрела на все широко раскрытыми глазами. Мне вдруг захотелось стать, такой как она. Лара потеряла все, что у нее было, но не переставала улыбаться и радоваться жизни.

— А ты знаешь, что сегодня праздник? – вдруг спросила она.

— Какой праздник? – очнулся я от размышлений.

— Сегодня праздник чудес – рождество! – радостно заявила она.

— Ах,  этот праздник…

— Ты веришь в чудеса? – спросила Лара, когда мы пришли на вчерашнее место.

— Нет.

— С ума сошел! – возмутилась она? — Чудеса вокруг нас. Нужно только поверить!

А и в самом деле, подумал я, раз она верит в чудеса, пусть будет чудо – я скажу, что я ее папа и она поверит. Я постараюсь сделать ее счастливой. Это ведь совсем несложно…

— Ты права. Нужно верить! – улыбнулся я и присел на корточки перед ней.

— Ты — хороший человек, — сказала она и приложила руку к моей груди, — ты сам можешь творить чудеса. Ты не любишь свою работу, я знаю, но, значит, тебе нужна другая. Ты грустишь, что у тебя нет друзей, но ты сам не хочешь, чтобы они были. Нужно радоваться каждому дню. Ты это умеешь, ты просто забыл…

Я ошалело смотрел на Лару. Может мне почудилось, что она сказала все это.

— Ты думал, что если ты прыгнешь, никто не спасет тебя. Но ты сам себя спас. Ты решил, что чужая жизнь важнее. С этим миром еще не все потеряно, если есть такие люди как ты.

Я открыл рот и снова закрыл, сердце колотилось.

— Мама! – вдруг выкрикнула Лара, увидев кого-то за моей спиной. Она бросилась туда. Я обернулся, вставая, но солнечный свет заслонил фигуры, и я ничего не смог разглядеть.

— Лара! – я кинулся догонять ее, но никак не мог увидеть маленькую фигурку. Я бежал и кричал, наталкиваясь на людей, заглядывая им в лица, но все было тщетно. Когда толпа миновала, я растеряно огляделся по сторонам – девочки нигде не было, и я бросился обратно в толпу. Не знаю, сколько я ходил туда-сюда, я чувствовал горячие слезы на своем лице. Я остановился и посмотрел вниз с моста. Солнце освещало гладь реки, снег задорно искрился. Я не знал, что мне теперь делать и куда идти. Я чувствовал себя еще более растерянным, чем когда встретил Лару. Ну не могла же она сквозь землю провалиться, в конце концов! Или улететь! Я посмотрел на небо – или могла? «Сегодня праздник чудес – рождество», сказала она. Что же это было – чудо? А Лара – кто? Ангел-хранитель? Или, может, какой-то дух рождества?

Я так и не нашел ответы на эти вопросы, сколько не думал над ними. Фотографии Лары исчезли отовсюду в тот же день, будто по взмаху волшебной палочки. Я так ничего и не понял. Но должен сказать вам, что та встреча изменила мою жизнь. Я все-таки нашел новую работу и встретил замечательных людей, которые стали мне друзьями, и у меня появилась собственная семья и дочь, которую я назвал в честь одного маленького светлого существа, что наставила меня на путь истинный одним рождественским днем.