С рождеством веселым поздравляем вас…

Сегодня Лилия Грин не спала. Девушка сидела, завернувшись в теплую клетчатую шаль, на плетеном старом стуле и теребила край свежей газеты. Она смотрела в окно, чуть прищурив глаза. С крыши соседнего дома работник сваливал пышную перелину снега. Где-то внизу распевал попрошайка.
Скептически изогнув бровь, девушка взглянула на газету. «Убит молодой Макклейн! Богатый наследник мертв! Ужасный конец 19** года». Буквы кривились и скакали на измятом титульном листе, освещаемые одинокой свечей в старом подсвечнике.
— И из-за этого пай-мальчика я уже второй час не сплю. Проклятье, когда же Клаен придет?.. Вот подарок для леди-матери на Рождество — смерть любимого шалопая, — она мельком посмотрела на сапфировую полоску вечернего неба, и вновь принялась перечитывать отрывок, — «Дверь и окно заперты, мужчина с пшеничного цвета волосами сидит в кресле, и будто бы спит. Рука его покоится на бумагах, он уснул, подсчитывая бильярдный выигрыш за вечер. На золотых монетах, выстроенных аккуратными столбцами, и маленькой горке серебряных играет свет… Но, о ужас, если вы повернете его голову, то увидите ужасную зияющую кровавую рану в черепе, нанесенную ломом…»
— Никогда нельзя полагаться на Клаена. Придется делать все самой. — с этими словами Лили мгновенно вскочила на ноги, стряхивая с дремоту. Газета полетела на пол. Пока девушка рылась в маленьком шкафчике, стоящем в спальне, огромный черный кот с желтыми глазами подошел к газете и неторопливо принялся бить ее лапой.
— Старая леди, наверное, кошмарно щепетильна в мелочах, и, если я приду к ней в такой трагический момент в брюках и сюртуке, она вышвырнет меня вон, приняв за сумасшедшую или дьявола из преисподней. Впрочем, рискну.
Наскоро заправляя рыжий локон под бордовый цилиндр, девушка наскоро оглядела комнату. Ее взгляд привлек питомец, играющий с детищем желтой прессы.
— Фу, нельзя! Брось! — Лили подбежала к коту и выцарапала у него из пасти изжёванную газету. Кот неодобрительно поглядел на хозяйку огромными янтарными глазами.
— Ты хочешь сказать, что тут что-то есть кроме паршивых статей? Не думаю, котик…
Все же, она засунула газету в карман пальто и быстро выбежала из гостиной.
Пробегая по лестнице, она крикнула:
— Мистер Салмон, я ухожу. Закажите, пожалуйста, из «Трех свечей» ужин на две персоны. Желаю доброго вечера.
На улице колючий снег серебряными осколками пронзал пространство. Прохожие сновали взад и вперед, белобрысый мальчишка-шарманщик пел на краю улицы: «С Рождеством веселым, светлым поздравляем вас. Мы желаем вам добра в этот чудный час.»
— Эй, сэр, у вас монета выпала, — прокричал он, когда Лили пробежала мимо него, прижимая к голове цилиндр.
На мгновение, когда она обернулась, и их взгляды скрестились, ей показалось, что этот парень с веснушками на носу ей знаком.
— Возьми ее себе! — крикнула Лили, оборачиваясь к мальчишке спиной.
«Брэдстон-11, Брэдстон-11, далековато-то, однако бежать придется. Кэб что ли нанять, или нет…» Выбегая, Клаен неразборчиво прокричал адрес дома и инициалы его хозяйки.
Клаен — взбалмошный ветреник, вечно куда-то убегающий и бросающий на ходу что-то вроде: «Эй, малышка-детектив, на Вул-стрит сегодня совершено ограбление, нас пригласили расследовать дело…» И два горе-сыщика наспех одевались и бежали на ужасно грязный и вонючий Вул-стрит, врывались по полусгнившей лестнице в замасленную мансарду и начинали расследование. Поначалу дела велись из рук вон плохо: Роджерс вечно метался, порой затаптывая следы преступника или вообще убегал, если дело принимало опасный оборот. И тогда на первый план выходила Лили. Упорная, честная, трудолюбивая девушка вновь и вновь опрашивала свидетелей, нащупывая тайные нити и заглядывая в те щели и коморки, куда бы красавчик Клаен даже не догадался взглянуть. На счету частного сыскного агентства «Клаен и Грин» за два года работы числилась дюжина удачно проведенных дел, еще два было проиграно и около дюжины было потеряно потому, что заказчики уже через четверть часа знакомства с крикливым Роджерсом выставляли их за дверь. Почему она продолжала работать с этим человеком? Она не могла ответить прямо на этот вопрос. Может быть, страх одиночества давил на нее мертвым грузом, а может быть, она слишком сильно привязалась к Роджерсу, который вечно улыбался и сыпал веселыми шутками в любое время суток.
Сегодня он ворвался в гостиную, размахивая газетой, покрытой легким слоем инея.
— Лилия! Нам дает дело сама леди Макклейн! Ее сына сегодня утром или ночью, впрочем, не важно, — он в спехе облизал губы, пожирая коллегу взглядом, — убили. Я, будучи немного знаком с ней, предложил наши услуги!
Пока Роджерс светился подобно новенькому соверену, до Лилии начала доходить вся суть произошедшего и огромный риск того, что дело окажется им не посильным.
— Но, Роджер… Ты не шутишь? Макклейны богаты, очень богаты. Почему леди Макклейн приняла именно твои услуги, и… И…
Но он уже не слушал. Бросив макулатуру на стол, он уже хлопнул дверью. На статье самой захудалой газеты, которую можно было приобрести поблизости, Роджер карандашом набросал план действий.
«1. Ты заряжаешь револьвер и кладешь его в карман пальто.
2. Одеваешься по-мужски.
3. Ждешь девяти вечера.
4. Идешь на Брэдстон-стрит 11, заходишь в дом, спрашиваешь меня.
5. Мы встречаемся, и я даю тебе ценные указания, обязательные к выполнению.»
Такой план «действий» мог набросать и ребенок. Лилия весь день бегала по комнате, пытаясь сообразить, с чем ей придется иметь дело. Порой ей хотелось заломить руки и воскликнуть: «Зачем я ввязалась в эту авантюру? Два года назад мне нужно было остаться дома, а не ехать на этот захудалый бал. Я бы не познакомилась с этим дураком, и он бы не вскружил мне голову своими трелями о его великих навыках сыщика и безысходном поиске напарника. Сидела сейчас бы дома под крылышком у тетки-ворчуньи и зевала в кулак или вышивала. Зачем я променяла сытое и спокойное проживание на бурное течение, способное вырвать у меня не только последний пенни из кармана, но и жизнь?». Но страсть к работе пересилила приступы отчаяния, и ровно в десять часов она подходила к дому номер 11 на Брэдстон-стрит, сжимая в кармане холодную рукоятку маленького револьвера.
Рядом с воротами дома прохаживался полицейский. Лилия на пару секунд застыла на месте, так и не опустив ногу тротуар. «Я так и думала, что дело наше пропащее. Что же, спрос не бьет в нос, рискну пробраться…». Какое-то время Лили молча смотрела на краснощёкого полицейского со светлыми волосам и чуть вздернутым носом. Он так же молча смотрел на нее. Наконец, она решилась прервать гнетущее молчание:
— Добрый вечер. Я представляю…
— Вход запрещен.
— Но я…
— Мне дан приказ никого не впускать и не выпускать отсюда. Разве вы не знаете, мисс, здесь было совершено преступление.
— Скажите пожалуйста, Клаен Роджерс…
— Я ничем не могу помочь вам, мисс. Вам лучше идти домой. Как ни как, рождественский вечер лучше провести в кругу семьи, а не около дома, где несколько часов назад совершился тяжкий грех.
«Ну что же, не пустили в дверь, попробую залезть в окно…» Лили не спеша прошла по улице и свернула за угол. «Рядом с домом под номером одиннадцать стоит дом номер двенадцать. Совсем рядом. А значит, нужно постараться пройти в дом номер двенадцать…»
— Эй, девочка, — окликнула Лили маленькую грязную попрошайку, которая сидела около забора, — ты не знаешь, почему в окнах дома под номером двенадцать не горит свет? Он пуст?
— Да, странная мисс. Он уже давно пустует.
— А если я дам тебе маленькое поручение и хорошо заплачу за него, ты его выполнишь?
Девочка задумалась. Белокурые волосенки были спутаны и неряшливо заткнуты под клетчатый рваный платок. Голубые глаза девочки и ее вздернутый носик…
— Да, мисс. — пробормотала малышка, пряча грязную ручку в карман.
— Вот тебе два пенса. Сбегай в ближайшую лавочку и купи мне какую-нибудь булку. Когда вернешься с булкой, я дам тебе соверен за послушание. Идет?
Заиндевевшие реснички малышки слегка дрогнули. Она вынула из кармашка платьица руку и протянула ее Лилии. Девушка быстро вытащила две монетки и протянула крошке. Девочка с удивлением смотрела на новенькие пенсы, а потом медленно взяла их.
— Знаешь, что, — Лилия задумалась, — возьми мои перчатки, хотя, нет, я сама тебе их надену.
Лили надела на маленькие ручки девочки свои перчатки. Они были очень большими для рук такой крошки, и ей приходилось натягивать их на свои озябшие ладошки.
— Спасибо, мисс. — сказала девочка, глядя в глаза Лилии, как будто хотела что-то прочесть в них.
— Беги, дитя. — произнесла шепотом Лили, и кончик ее носика слегка дернулся, что происходило обычно, когда девушка была сильно растрогана.
Ждать, пока девочка скроется из виду, пришлось не долго. Маленький ангелочек буквально летел от счастья и тепла больших перчаток незнакомки. Улица опустела. Лилия перелезла через забор дома под номером двенадцать и подбежала к двери. Она порылась у себя в кармане и достала кольцо с целым набором отмычек, которые она умудрилась стянуть при раскрытии дела №11. «Да, эта была улика, оставленная пьяным вором. Но вещественных доказательств было предостаточно, так что эта маленькая кража прямо под носом правосудия ни на что не повлияло, так что воспользуемся подарком судьбы еще раз.» Клаен, разумеется, был не в курсе маленького приобретения Лилии, которое потом сослужило ей не малую службу. И теперь превосходный набор вора был пущен в дело.
Она перебрала уже почти все отмычки, и услышав отдаленный стук лошадиных копыт и колес экипажа, совсем отчаялась, как вдруг, последний «ключик» на удивление легко и ладно провернулся в замке. Со вздохом облегчения Лилия нырнула внутрь.
Все комнаты внутри дома были покрыты толстым слоем пыли. Девушка на ощупь стала пробираться в полумраке к лестнице как вдруг.
— О Боже великий… — невольно сорвалось у нее с губ.
Луна, только что вышедшая из-за облаков, осветила на толстом ковре пыли следы. Крупные следы от мужской обуви.
Стараясь передвигаться бесшумно, Лили аккуратно взбиралась по лестнице, осматриваясь по сторонам. Огромная картина с изображенной на ней неизвестной красавицей была отодвинута в бок. На том месте, где некогда висело творение, зияла черная дыра. Лили опустилась на четвереньки и проползла под отверстием, решив, что если там и сидит кто-то, то он ее не заметит. На втором этаже следы тоже были. Их было так много, что Лили запуталась, пытаясь выяснить, куда они ведут. Она дернула наобум самую ближнюю к ней дверь. Оказалось, что дверь ведет в кабинет. Мебель в чехлах, книги в книжных шкафах и засохшее в горшке растение навевали предчувствие чего-то дурного. Сглотнув комок в горле, девушка подошла к окну и приоткрыла шторы. Дом под номером одиннадцать оказался совсем рядом. За счет того, что в доме под номером двенадцать потолки были более высокие, чем в доме под номером одиннадцать, обзор был отличным. В щелку она даже видела инспектора Скотланд-Ярда, который ходил взад и вперед по кабинету около письменного стола.
Она задернула штору и уже было полезла в карман за свечой, как вдруг…. Топ, топ, топ, топ… Кто-то шел по лестнице. Медленно, не скрываясь. Топ, топ, топ, топ… Совсем близко. «Сделай же что-нибудь, спрячься!», кричало обезумевшее сердце, стучась о ребра. Кто-то потянул дверную ручку вниз. Лили рухнула на колени и закатилась под диван.
Мужской голос тяжело вздохнул. Он долгое время расхаживал по комнате, а после сел на диван.
Не прошло и десяти, как послышались дробные шаги ребенка. Мужчина не довольно не то вздохнул, не то фыркнул.
— Сэм, сегодня совсем пустой день вышел. У меня всего лишь пенни. — пропищала девчоночий голос.
— Оборванка. Если ты еще раз пропустишь сюда одну из своих товарок, я с тебя кожу сдеру! — рявкнул мужчина, не сдерживая больше своего гнева, который клокотал в нем.
— Но Сэм, я одна заходила погреться сюда…
— Если еще раз погреешься в этом доме, то я собственноручно отправлю тебя греться в ад. В доме никого нет. Это знают все соседи. Дверь распахнута настежь, как будто сюда какой-то вор вломился.
«Дьявол меня раздери, так это же та самая…», подумала Лилия, судорожно облизывая губы. Но поток ее скачущих мыслей прервал еще один человек, вошедший в кабинет. Мужчина яростно двинул ногой, и старый замызганный ботинок ткнулся прямо в нос девушке. Она подавила нахлынувший приступ рвоты, и, стараясь не шуметь, отползла к стене.
— Все в порядке, брат. Я слышал, как ты ругаешь Алису, но сегодня мы при деньгах. У меня целый соверен.
— Давай сюда.
— Не дам, Сэм. Я хочу приобрести кое-какой инструмент для починки шарманки. Сдачу я отдам тебе. — мальчишка подбросил монету, но не успел ее поймать, и монета закатилась под диван. Паренек бросился за своим сокровищем, и, нащупывая монету, увидел Лилию. Он едва кивнул ей, и, схватив монету, отошел.
Мужчина рыкнул и как бешенный вепрь рванул к мальчишке. С руганью и бранью он начал выкручивать у него руку.
— Не трогай меня, урод! Считай, что это плата за ночное дельце.
Молчание длилась достаточно долго. Мужчина замер, девочка тихонько топталась около дивана.
— Ты думаешь, — начал мальчик, — что если ты нас будешь и дальше избивать и отбирать у нас весь заработок, то легавые ничего не узнают? Нет, Сэм. Теперь ты подвешен у нас, как лукавица на веревке у хозяйки, и теперь тебе придется расстаться с частью прав. Ты думаешь, что я забыл, как вчера ночью я перепрыгнул на крышу этого, — он кивнул на окно, — дома, и ты перебросил мне лестницу, чтобы я держал ее, пока ты лез по ней? Ты думаешь, что я забуду, как я наврал ихней горничной красивую сказку о любовном письме для мистера Гарольда, и подкрепил любовную сказку звонкой монетой?.. Ты забыл, как я открыл тебе дверь, и ты, как самый распоследний пес, прокрался в дом, как я дал тебе ключи от его комнаты, как ты…
— Замолчи!!! — мужчина тяжело дышал. — Не знал, что ты такой паршивец, иначе бы свернул тебе вчера шею, как рождественском гусю. Или тому молодчику, которому безумная старуха поручила вести дело. Больно много умных вас тут развелось. Ты убрал труп этой канарейки? Да? А кто будет вешать картину на место, голодранец? Живо закрой ход! Немедленно!
— Здесь умных нет, но, один ты — дурак. — пропел мальчик охрипшим голосом, выходя из кабинета.
— Погоди, я сам закрою! — мужчина вскочил с дивана и бросился вслед за шарманщиком. Девочка тут же нырнула под диван.
— Тетя, выходи отсюда, — шептала она, утирая слезы с чумазого личика. — Сейчас Джона Сэм убивать будет.
Лилия рванула из-под дивана так, что треснулась головой об изогнутую ножку. Из глаз посыпались искры. «О Боже милосердный, дай мне сил, дай мне сил…», думала она, сдвигая предохранитель ногтем.
Где-то на первом этаже закричал мальчик. Картина валялась на лестнице, мешая проходу. Лилия на бегу перепрыгнула через нее, оступилась и упала со всей силы на пол. Из чулана под лестницей вырвался убийца. Краснощекий, светловолосый…
— Ты, дрянь!!! — взревел он, занося над головой лом. Лилия едва успела увернуться. Через секунду на то место, где она лежала, он со всей силы обрушил лом. Девушка едва успела отскочить, уворачиваясь от второго удара. Легкий декоративный столик разнесся в щепки. Лили отступила еще на шаг. Под ногу подвернулась упавшая со стола вазочка и девушка, потеряв равновесие с силой ударилась головой об статуэтку амура, стоящего на симметрично расположенном маленьком столике, и упала на пол. Лом вновь взлетел в воздух. Лилия схватила револьвер, выпавший из руки при падении, и выстрелила наобум. Пуля пролетела, не причинив негодяю и царапины. А лом падал, падал…

— Лилия, дорогая ты моя коллега покалеченная. — девушка приоткрыла глаза и чуть-чуть пошевелилась. Она лежала у себя в спальне, голова тяжело гудела, но, она была жива.
— Роджерс… Преступник… Дом под номером оди…
— Лили, успокойся, все кончилось хорошо. Я вовремя очухался, и, пока ты лежала без сознания, отделал этого негодяя так, что его мать родная теперь не узнает.
Яркие потоки солнечных лучей заливали маленькую комнатку, а Клаен сидел и вновь светился, как новенький соверен. Правда, на щеке у него красовалась большая царапина.
— Роджер…
— Пустяки. Принять пулю из пистолета дорого человека — очень приятная вещь. — он замолчал, улыбаясь чему-то. Убийца был ужасно глуп. Он оставил около трупа свою перчатку, а когда вспомнил о пропаже, был в не сильно трезвом виде. Он оглушил полицейского, который охранял вход в дом, одел его форму и зачем-то торчал целую вечность. Когда я вышел из дома и уже хотел идти к нам на квартиру, чтобы разбудить тебя (я думал, что ты заснула и поэтому не пришла), он сказал мне, что якобы есть в соседнем доме что-то связанное с преступлением, и он готов показать мне это что-то за два соверена. Я согласился. Мы пришли в дом, и пока я рассматривал картину в холле, он огрел меня сзади ломом. Благо, лом опустился на меня плашмя и с не большой высоты, но все же, этого хватило, чтобы я потерял сознание. Долго ли я пролежал или нет, не могу сказать. Очнулся я, когда ты уже схватилась с ним не на жизнь, а на смерть. Я вылез из этой дыры и поспешил к тебе на помощь. Преступник задержан, дети отправлены в приют, — Лилия хотела было возразить ему, но промолчала, — поскольку к убийству не причастны. Скоро состоится суд, на котором мы дадим показания.
— Я цела?
— Да, вполне. Небольшая царапина на руке у тебя. Увы и ах, этот негодяй все-таки успел коснуться твоей ручки своим отвратительным топором. И царапина у тебя за ушком от статуэтки амурчика. А так, ты весьма цела.
— Клаен…
— Да, малышка? Принести чего-нибудь, спеть песенку, потанцевать?
— Принеси пожалуйста чашечку кофе…
— Сейчас, приду.
Клаен ушел, и долго возился, приготовляя самостоятельно любимый напиток Лилии. Когда он вернулся, то на его лице искрилась хитрая улыбка.
— Пей потихоньку, тщательно пропускай кофе через щелочку губ.
— Ты опять что-то задумал? — Лили немного улыбнулась и взяла в руки чашку.
— Я ничего не задумал, а вот кофе… Впрочем, сама увидишь.
Лили принялась пить маленькими глоточками, часто останавливаясь и по долгу смотря на стенку.
Когда кофе был выпит до конца, и девушка уже хотела протянуть чашечку Клаену, как вдруг, озорной лучик попал в чашку и что-то блеснуло.
— Ой, ой, Роджер! Что это? — и Лилия вытащила из чашечки маленькое обручальное кольцо.
— С Рождеством веселым, дорогая…