Та,что скрывает

Та, что скрывает

 

Четвертое Болгарское Царство,

остров Лемнос[1],

11 сентября 2045 год

                                                                              1

Да, жизнь скучна. Ну, по крайней мере так думал я в детстве, пока не родилась моя сестра Калипсо[2]. То есть Каля, если по-простому.

— Эй, Алекс! Слезай, есть дело.

Я нехотя слез с крыши заброшки и спустился по потрескавшийся лестнице. Перед мною стояла Каля, загорелая блондинка, младше меня на пять лет, и возмущенно на меня смотрела. Ветер трепал ее волосы тихо-тихо, будто боясь, что та заметит.

— Слушай, ну это не в какие ворота, ты тут днями пропадаешь! И что ты нашел в этой заброшке, маяк в разы круче и…

Я поднял ладонь перед собой и дабы остановить поток ее бескрайнего возмущения сказал:

— Да, да, да, ближе к делу.

— А, кхм. Короче, сегодня приезжает караван, прикинь. Так что нужно поспешить, может что-нибудь интересное купим…

Я удивленно поднял брови. Караваны на Лемносе — редкость, корабли проходят мимо нас, так как куда больше можно продать на Афоне и Салониках, да и покупателей у нас особо нет. Поэтому каждый караван — большое событие, привлекающее много народа. Ну и Калю, конечно же — она большой любитель различных приключений, и не всегда безопасных. Поэтому Каля щеголяла в синяках и царапинах круглый год, за что ей влетало от мамы и отчима. Но ее это не волновало, пфф, подумаешь, пустяк.

Пока мы шли в город по бывшей дороге, сейчас уже похожей скорее на тропинку, Каля без остановки тараторила о том, как же ей хочется стать в будущем капитаном каравана и бродить по морям, доставляя важный-преважный груз простым людям. Болтая, она моталась туда-сюда от берега к скалам, видимо в поисках чего-нибудь интересного, в своей привычной манере. Я же предпочел просто идти, глядя на море. Вот знаете, вроде бы, если живешь на острове, ты должен обязательно любить море. Так вот, я ненавижу его, оно мокрое, холодное, фу. Но думаю, вам не сложно будет догадаться, кто море обожает.

Вдруг Каля подпрыгнула ко мне.

— Смотриииии! — завороженно сказала она, протягивая что-то черное.

Это была коробка, замотанная в пакет, и выглядела она довольно подозрительно. Я насторожился.

— Ну и что это такое? — недоумевающе спросил я.

— А я откуда знаю? Это ты у нас ездил в Софию в спецшколу для вояк, так что сам смотри, — сказала Каля с обидой и не соврала.

Я и правда ездил в Софию на курсы молодого бойца в прошлом году, там нас учили опознавать бомбы и взрыв-пакеты. С тех пор я и мечтаю уехать на службу в Болгарию, но сейчас не об этом.

Я аккуратно поставил коробку на песок и начал потихоньку развязывать пакет. И сразу же закралось неприятное чувство тревоги. Внутри была заклеенная скотчем картонка, оттуда слышались какие-то тики или стуки, и я, втайне надеясь на то, что мне послышалось, открыл ее и… в ужасе отпрянул, не веря своим глазам. Я слышал много баек про Сопротивление и тому подобные вещи, но никогда не верил этому. А тут такое! Я быстро схватил Калю за руку, бросив нервное:

— Где ты ее нашла?

Каля непонимающе засопела и ткнула пальцем в кусты возле дороги.

— Там. Пусти меня, пожалуйста. А, и что в коробке?

Я ничего не ответил. Некоторое время я простоял в ступоре, потом нервно оглянулся: не дай бог нас хоть кто-то заметит с бомбой в руках! Каля пыталась вырваться, но я держал ее крепко. Нужно было всех предупредить. Может, меня даже наградят медалью «за борьбу с подпольными организациями», в классе все умрут от зависти. Вдруг я чуть не упал: Кале все-таки удалось сбросить мою руку. Вид у нее был суровый и решительный.

— Нет! Мы никуда не пойдем, пока ты не скажешь, что в коробке.

Я злобно выдохнул. Еще и разбирательств нам не хватало, класс.

— Там…бомба. Ее заложили подпольщики-террористы. Мы сейчас пойдем и сдадим ее военному.

— А вот и нет! Никуда мы не пойдем! Оставь ее тут, это не наше, а нам мама запретила брать чужое.

— Это опасно для каравана, Каль. Люди могут погибнуть, военные, дипломаты.

— Ну и пускай они умрут! — зло выкрикнула Калипсо. Видно было, что она на пределе, но я тоже не хотел упускать такую возможность:

— В смысле пускай? Они наша защита, они охраняют наш остров от пиратов и других стран, это хорошие люди!

— Ты врешь! Они нехорошие! Они посадили в тюрьму отца Стефана, а он был честным работягой! Они папу убили…

Калипсо осеклась, тема смерти отца у нас была под строжайшим запретом, да и мне категорически не нравилась, поэтому я решил покончить с этим.

— Калипсо, я не собираюсь больше это обсуждать. Мы сейчас же идем в город, сдаем бомбу, и ты все рассказываешь маме.

Я так холодно и зло это сказал, что Каля на минуту замолкла, и я, посчитав этот спор завершенным, уже развернулся, чтобы продолжить путь, как вдруг до меня донеслось:

— Болгалюб!

Болгалюб было словом-оскорблением, означавшем чересчур сильную любовь к болгарскому режиму. Обычно это слово использовали подпольщики, пьяницы и прочий сброд, но слышать это от родной сестры было выше моих сил. Я схватил ее за шкирку, поднял над землей и громко закричал:

— Ах, ты мелкая засранка, ну погоди, я все матери расскажу, она тебя так отдерет!

Вдруг злостное лицо Кали стало пугливым, и она, вырвавшись из моих лап, бросилась наутек. Я удивился: раньше она меня ни капельки не боялась. Тут я обратил внимание на две тени сзади и по характерным выпуклостям на голове, сразу понял, что это военные в касках.

— Вот ты и доигрался, подпольщик.

Тут стало по-настоящему страшно. Я хотел пнуть от себя подальше эту злосчастную коробку и начать все объяснять, но почувствовал сильный удар чем-то тяжёлым по голове, и рухнув на песок, провалился в черный сон…

2

 

Да не, все не так плохо. Было, пока я не нашел эту вонючую коробку. Очнулся я в какой-то трясущейся машине. Видимо, это был бронетранспортер. Напротив со скучающим видом сидела Каля:

— С «добрым» утром!

Она обреченно вздохнула, уже представляя, что будет дальше.

— Ай, голова болит… и куда мы едем?

Я выглянул в маленькое, грязное окошко. Снаружи было также «весело», как и внутри. Начал идти дождь, дорогу размыло, а оливковые деревья шатались под страшным углом. Иногда попадались заброшенные дома и фермы, а вдалеке начали виднеться огоньки вечерней Мирины, столицы нашего острова.

Каля явно что-то обдумывала, а потом, начав ковыряться в какой-то дырке в обивке машины, рассеяно спросила:

— Мы?

— Да, мы.

— Ну, я не знаю. У военных спроси. Наверное, в участок.

Я задал этот же вопрос военным, сидящим впереди. Военные оказались не особо разговорчивыми и лишь сухо сказали, что действительно везут в участок, чтобы подтвердить наши личности.

— Я ж говорила, хм…

— Каль, — тихо произнёс я, чтобы военные не услышали, — ну, не могут же они нас задержать? В конце концов, мы ведь не преступники, а наши бойцы точно нас поймут…

— Ты шутишь?

Глаза Кали, всё это время внимательно смотревшие на боковую дверь бронемашины, внезапно загорелись. Это был плохой знак. После этого всегда случалось такое, за что мне было стыдно. Сестра, пытаясь не издавать шум, начала тихо копошиться в замке, а я удивлённо смотрел на неё.

— Ну уж нет, — продолжила она, — этим оккупантам не доверяю.

— Не называй их та…

Вдруг послышался характерный железный треск, и чья-то рука быстро дернула меня за собой.

Перед моими глазами всплыл зелено-коричнево-серый хаос, и я очутился по самые колени в луже грязи, плюс ко всему — царапины и ссадины во все руки.

Вдалеке бронемашина резко встала и начала сдавать назад. Каля моментально вскочила из грязи.

— Алекс, бежим скорее.

— Пф, зачем? Они ведь не станут стрелять.

Да-да, вы все правильно поняли, они начали стрелять. Убегая от пулеметного огня, прикрываясь за автобусными остановками и прячась по всяким грязным канавам от настигающей нас машины, Каля крикнула, что знает место, где мы сможем укрыться.

Пробежав ещё немного, мы наткнулись на заброшенную деревню, жители которой были переселены в город. Машина уже перестала за нами гнаться и встала недалеко, две фигуры в зеленом неспешно двигались к нам.

Я негодовал, наблюдая за всей этой картиной из бывшего ресторанчика, пока Каля с чем-то возилась.

— Да как они вообще смеют стрелять?! Нам на курсах говорили, что стрелять по гражданским нужно в самую последнюю очередь, это вне административных правил, мы ведь не подпольщики какие-нибудь и…

— Эй, умник. Залезай.

Я обернулся. Прям посреди пола в этом ресторанчике был квадратный люк со ржавой лестницей, ведущий в темноту. Доверия люк не вызывал.

— И куда он ведет?

— А ты сам полезай и узнаешь.

Я нехотя заполз вниз, Каля сверху освещала дорогу фонариком, видимо, давно заготовленным в ресторане для таких случаев. Потом она спустилась сама и захлопнула за собой дверцу люка.

Спустя миллион ступеней я оказался в небольшом, сыром бункере. Он был выдолблен прямо в огромной, подземной скале, поэтому в нем было довольно прохладно. Посредине стоял большой, заплесневелый деревянный стол, на котором были разложены всякие карты с фишками. На стене висел флаг острова до начала болгарской оккупации, а на другой стене были приделаны нары, которые представляли собой скорее обычный настил из досок, нежели кровати. Я ошарашено на все это глядел и где-то за спиной расслышал:

— Ну, добро пожаловать в Сопротивление, братик…

 

3

 

Да не то что плохо, все просто отлично. Теперь моя сестра ещё и подпольщик, замечательно!

— Иии…как давно ты у нас террорист? — сказал я, медленно проводя глазами по влажным стенам бункера.

Сверху доносились скрипы и стуки новых сапог, потрескивание дозиметра, и ругань солдат.

— Я только недавно вступила в Сопротивление. Я разведчик, и ещё я бомбы устанавливаю, — гордо ответила сестра, включая ржавую лампу над столом и доставая из ящика новые карты.

— А… а зачем ты мне тогда показала ту бомбу?

— Ну..

Каля замялась.

— Ну мне хотелось, чтобы ты знал, как выглядят бомбы, а то ещё наступишь… да и вдруг ты тоже захочешь быть в Сопротивлении, а то мне одной скучно.

Я лишь усмехнулся. Пф, как я могу предать идеалы свободы и порядка Болгарии? Или…смогу? Сегодня военные открыли по нам огонь и огрели меня прикладом, но почему-то кодекс им это не запрещает. Как так? Разве солдаты должны защищать не только правителей, но и простых жителей? Я взглянул на карту, на которой сестра что-то помечала маркером.

— А где другие участники Сопротивления? — спросил я, вытирая пыль с флага нашей бывшей республики.

— Одни уплыли в Константинополь договариваться с торговцами оружием, другие где-то в городе.

Каля сказала все это, не отрываясь от карты. Я также склонился над столом. Это была обычная карта острова, с горами и лесами. Только по дорогам были разбросаны красные крестики, а в городе их было ещё больше. До меня сразу дошло, что это.

— Это серия терактов?

— Ээ…ну да. Может, ты поможешь мне, ты хорошо знаешь, как болгары экипированы, кто у них идёт впереди, их технику… Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Сестра сделала щенячьи глаза, и я не в силах устоять, лишь вздохнул.

— Ладно, так и быть. Показывай, что нужно сделать.

— Ура! Спасибо, Алекс! Не переживай, почти все готово. Осталось лишь дернуть на рычаг в одном доме в Мирине, и бомбы бабахнут по всему острову.

— Окей, а как мы доберёмся до города-то? Сверху ведь солдаты.

— Ну, вот тут мне и нужна будет твоя помощь, а пока иди за мной.

Сестра выключила свет и подошла к флагу. Конечно же, под ним был проход, выдолбленный в скале, короче, классика.

Спустя минут пять ползаний по темному, мокрому и тесному коридору мы попали в помещение. Оно оказалось подземным гаражом, треснувшая дорога вела далеко вверх, а старенький, ржавый мотоцикл с люлькой выглядел как самое надежное транспортное средство. Шучу, разумеется.

— И ты хочешь, чтобы я сел на эту рухлядь?

— Ну Алекс, только у тебя есть права на мотоцикл, ну тебе жалко, что ли? Ну…

Калипсо начала жалобно ныть, и чтобы не слушать вой этой «сирены», я предпочёл быстро согласиться.

— Ладно, хорошо. Только не ной, ей-богу.

Я нехотя сел на эту железную клячу и попытался завести. К моему удивлению, мотоцикл бодренько завелся. Засветила желтым, мягким светом фара. Каля прыгнула в люльку и дернула какой-то рычаг на стене.

— Ну, держись, малышня! — с хохотом крикнул я и рванул с места в гору.

Стрелка спидометра быстро отходила вправо, наверху показались открытые железные ворота. Мы на огромной скорости вылетели из бункера словно на трамплине и дико орали. К нашему сожалению, вылетели мы прямо над возвращающимися к бронемашине военными, и поэтому погоня продолжилась. Колючий дождь, с ледяным ветром и огромными грязными лужами перемежались с пулеметными очередями и грозными свечением фар сзади. Но я не переставал жать на газ, и, обрызгав пару прохожих, мы через минуты три были уже в городе. На мотоцикле мы быстро мотались по узким улочкам Мирины и смогли оторваться от преследования, и вот Каля крикнула:

— Стой! Приехали.

Я резко дернул по тормозам, и мы встали посреди пустой улицы. Здание, к которому мы подъехали, было бывшим магазином одежды, закрывшемся во время Войны.

— И…что?

— Нам сюда, быстрее.

Каля быстро отодвинула доску на окне и оказалась внутри пустого помещения, побежала на второй этаж. Я следовал за ней.

К одной из комнат на втором этаже вело множество проводов, просто отовсюду. Каля подошла к комнате и дернула дверь, та не поддалась. Сестра цокнула и стала открывать дверь заколкой.

— А где ты научилась взламывать замки?

— Отец Стефан научил, и да, он тоже в Сопротивлении.

Я лишь присвистнул, но тут дверь щелкнула, и Каля вбежала внутрь. Там был электрический щиток, отодранный неизвестно откуда, к нему и вели те самые провода. Желтая треугольная наклейка с молнией уже почти стерлась.

— Отлично, вот и щиток.

Тут раздался выстрел, пронзивший сестре плечо, та взвыла. Я испуганно отпрыгнул.

— Агх!…Алекс, все в…в порядке…вставь рычаг.

Тут только я заметил, что на улице стоят целых три бронемобиля с мигающими огнями, солдаты приняли боевую стойку, а где-то далеко пролетел дежурный вертолёт. Как военные умудрились попасть в Калю? Видимо, пуля прошла как-то рикошетом. Впрочем, это уже было неважно.

Но что это? Там, на соседней улице? Это караван. Пышный, пестрый. Люди будто не замечали солдат и технику, а веселились и гоготали во все глотки. Я посмотрел на сестру и аккуратно взял рычаг, лежавший рядом. С ее плеча текла темная кровь. Этого не может быть. Только утром болгарские войска были для меня символом справедливости и порядка, а сейчас они ранили мою сестру. Я медленно установил рычаг в щиток. Какой-то офицер начал говорить в рупор, а потом считать:

«Один!»

«Два!»

И тут я дернул рычаг.

 

[1] Справочная информация:

 

Остров Лемнос, столица Мирина, население 20 346 (на 2040 г.). Язык: греческий, турецкий. Площадь: 477 кв. км. 

Форма правления: республика (христианская демократия)  — с 2032 по 2042 гг. Краткая предыстория: Война и ее последствия не затронули жителей острова Лемнос, и некоторое время они еще продолжали жить прошлой жизнью, пока на остров не перестали летать рейсы и ходить паромы. На Совете Острова было принято решение о создании независимой республики Лемнос. Она стала входила в состав «Новой Греции», имела небольшой флот. В 2042 году была аннексирована Четвертым Болгарским Царством.

 

[2] Калипсо (греч.) – “та, что скрывает”