Три дня до Рождества

Оглушительно затрещали доски дубового стола, когда на него пять рук опустили тяжёлую серебряную тарелку. Дмитрий внимательно проследил за тем, как уже потные и уставшие слуги вышли медленно из комнаты. В эти дни они работают не покладая рук, все остальные надеялись лишь на то, чтобы им хватило сил закончить своё дело.

— Семь дней всего тебе было дано. – Прозвучал громкий бас Главного. Того, которого нельзя было охватить взглядом, нельзя было обхватить руками, ненасытного духа Рождества. – Осталось три дня, не подводи меня. Теперь, можешь идти.

Дмитрий вышел из комнаты и, наконец-то, глубоко вздохнул. Здесь воздух был свежее, сердце в коридоре быстро успокаивалось, потому что рядом не было Его.

Дмитрий шёл по коридору к выходу, раз за разом прокручивая в голове одни и те же мысли: есть в мире такие вещи, о которых обычным людям никто рассказывать просто так не станет. Рождество — великий праздник, и великая силу его охраняет, и сила это пухнет, растёт, слишком могущественная для того, чтобы зачахнуть, когда люди забывают о традициях праздника. Она растёт и растёт до того момента, пока не поглотит всё вокруг, и жизнь не начнётся заново. Пока что до этого момента было далеко, и все жили в покое, но каждый год боялись.

Глава 1

Городок был мал и опрятен. Люди в нём все были добры, но осторожны. Собрать десяток улыбок с каждого – не проблема, а вот получить приглашение в дом было невозможно. Каждый охранял себя забором.

Дмитрий шёл по улицам спокойно, наблюдал за тем, как последними гирляндами украшаются дома, как город на неделю превращается в яркий глянцевый журнал. Вот же великая радость – с каждым годом новые игрушки, новые огоньки. Интересно наблюдать за тем, как меняются идеи, как изменяется человеческая мысль. Дмитрия это всегда забавляло.

Чем богат рождественский стол любой семьи? Мясо, выпечка, вино, сладкое.…  Но чей голод можно этим утолить? Для Дмитрия такая еда кажется настолько маленькой и незначительной, что обрадует лишь бродягу. Для Него стол должен быть полон особыми блюдами: тоска по дому, радости до слёз, ожидание перемен, несдержанность желаний. Вот из этого может получиться по-настоящему сытный обед, если очень хорошо постараться.

Ходят люди и говорят, бросают много лишних слов по ветру, не ведя, какую силу они в них вложили, а Дмитрий всё собирает. Его труд простой: он распахнул пальто, да раскрыл карманы, а слова и эмоции тянутся, тянутся сами к нему. Таков Дмитриев талант – притягивать их, собирать в тугой комок, из которого Его повара потом сделают тесто, или ещё какое мудрёное блюдо. В этом-то они своё дело знают.

По улице прокатился гитарный звон, и птицы слетели с веток и проводов. Дмитрий пошёл на звук – интересно, чем народ себя тешит.

А люди собрались в круг и танцевали под сбивчивый гитарный аккомпанемент. Взрослые и детские лица светились радостью, ожидание праздника повисло в воздухе, всё только о нём и думали. Замечательное чувство.

Дмитрий присел на мокрую от растаявшего снега ступеньку и долго смотрел, долго перебирал в руке свою монетку, простенькую, золотую. Перебирал и всё думал, будет ли достоин кто-то сегодня получить её? Должен найтись такой, обязательно должен. Слова и чувство медленно сплетались и текли к его карманам, невидимые для остальных, уже слишком привычные для Дмитрия. В последние дни надо хорошо поработать, но он уже давно не знал усталости от своих дел.

У него осталось всего лишь три дня, три монеты его отделяют от освобождения души, освобождения от работы, повязанной на чужих таких ярких эмоциях. Каждый год он раздавал монеты, искал достойных, но каждый раз не находил нужное количество. Он был одержим этой идеей с детства, с рассказов родителей о том, что если раздашь семь монет семи людям, которые тебе понравились искренне, то освободишься от любых грехов и просить сможешь всё, что угодно. Так ему запомнились слова.

— Подходите же к нам! Не сидите, а то замёрзните. Самое время веселиться, всего три дня до Рождества! Идёмте! – девушка в красном платке протянула Дмитрию руку. Такая громкая, такая улыбчивая, а в глазах виднелся страх. Страх того, что ей откажут.

— Как же можно отказать такому предложению? – Дмитрий поднимается на ноги, кидает монетку в свой карман, берёт маленькую тёплую руку в свою и отправляется в этот музыкальный круг.

Дети, взрослые, их собаки – все очарованы волшебством – музыкой. К гитаре прибавляется тамбурин и звон его бубенцов с цокотом каблуков уже не оставляет и секунды тишины на улице.

Девушка в платке танцевала, кружилась, каждого завлекала и не останавливалась, даря каждому свою улыбку, заражая своей радостью. Музыка звучит всё громче, люди двигаются быстрее, каблуки звучат громче, пар от разгорячённого дыхания улетает вверх, как кажется, слишком медленно.

Цветные платки на серых пальто горят яркими пятнами, и в глазах размываются от быстрого движения, делая так, чтобы люди совсем забыли о том, что они сейчас в настоящей жизни,  а не дальше неё.

Но вдруг послышался плач и хныканье, и всё вмиг оборвалось. Музыка замолчала, люди остановились. Один ребёнок не смог удержаться на ногах, упал, и все взрослые мигом кинулись к нему. Было ясно – на сегодня танцы закончились.

Казалось бы, такой яркой была всеобщая радость, но как быстро она оборвалась. И люди все будто проснулись от хорошего крепкого сна, лица их сразу исказила усталость от работы и домашних забот. И не было больше смеха на улице, и все разошлись по домам в разные стороны, чувствуя лишь холод от сильного ветра, и девушка в ярком платке осталась одна с Дмитрием наблюдать за тем, как улице из сказочной становилась серой.

— Вот ведь как, хоть не разрешай детям так долго крутиться! – Она воскликнула это бодро, пытаясь спрятать свою печаль, а после обняла себя руками. Теперь ей тоже было холодна на ветру, и она пошла вперёд. – Что ж, прощайте тогда. Будете здесь, приходите к нам ещё!

Дмитрий промолчал, оставив без ответа прощание. Он понаблюдал за ней совсем немного, а потом быстро догнал своими быстрыми шагами. С ним редко кто разговаривал на улицах, а если завязалась беседа – надо быть осторожным, ведь легко упустить того, кому можно будет вручить монетку.

— Уже темно, позвольте мне вас проводить. – Голос Дмитрия спокойный, вежливый, такой всегда к себе располагает.

— Разве стоит беспокоиться об этом в канун такого светлого праздника? – удивлённо спрашивает девушка, улыбаясь Дмитрию.

— Беспокоиться стоит всегда. Особенно в канун такого праздника.

Они оба замолчали и шли дальше молча. От порывов ветра снег крупными хлопьями падал с веток деревьев, оседая на шапках и плечах людей. Городские служащие заканчивали последние приготовления, развешивая гирлянды на фасады городской ратуши. Люди специально выставляли на свои подоконники крупные канделябры и зажигали свечи, чтобы показать всем снаружи о том, что у них – праздник, что в их доме полным ходом идёт подготовка к самому главному празднику года. На каждой двери красовался еловый венок,  у каждого дома он украшен был по своему – на одних золотые ленты, алые шары, на других крупные банты из жёсткого мятого хлопка, на третьих по краю венка, под иголками, пущено светлое кружево. Это было любимым делом детей и взрослых – собирать рождественский венок. Детей веселил поход в лес, то, как из таких колючих веток вдруг складывается что-то красивое. Взрослые же доставали старые фотографии, вспоминали, как их родители украшали венки, какие секреты были у них, чтобы иголки долго не сохли, а оставались яркими, живыми. Никто такими секретами не делился, конечно же, но у всех они были почти что одинаковые. Перед ними разворачиваются улицы, украшенные лампочками, ярко-красными лентами, запах хвои идёт с улицы в каждый магазин от маленьких ёлочек, что продают прямо на улице.

— Как красиво. – тихо начала девушка, а после спросила шёпотом: — а правда, что перед Рождеством прислужники самого главного Тёмного духа выходят на улицы, чтобы забрать детские души?

Дмитрий помрачнел вдруг, и все фонари вокруг будто стали тусклее. Глаза его скользнули по перекрёстку улиц, считая маленькие тени у порогов. Он посмотрел внимательно на девушку и улыбнулся ей, чтобы её страх успокоился.

— Какие страшные разговоры ты заводишь – рассмеялся он. – Кому нужно забирать детские души насовсем? Их ведь обязательно вернут на место, просто немножко постарше.

Девушка остановилась, с непониманием посмотрела на Дмитрия. Было видно, что страх её стал лишь больше, но помимо него жило в ней и любопытство, которое не давало сейчас уйти прочь.

— Как вообще можно похитить чью-то душу? – прошептала она. – И почему в Рождество?

Парень остановился, оглянулся вокруг и сделал шаг навстречу девушке. Самое любимое в людях для него – любопытство, он любил это любопытство утолять. Изредка, очень осторожно, но любил.

— Я покажу тебе. – Он коснулся пальцами её лба, и полились из-под них золотые нити, которые будто бы изменяли, переделывали всё вокруг, переносили в другое место.

Девушка в платке и Дмитрий оказались в большом зале. Вокруг высокого тёмного стола столпились люди, звери, а по столу бродили маленькие чёрные существа, громко топая ножками. Непоседливые, они не стояли на месте ни на секунду, но другим, кажется, не мешали.

Разговор людей был громким, но так сильно слился он в шум, что ничего разобрать сначала было невозможно. Только после слова стали различимы всё чётче, и чётче.

— Сто двадцать душ собирайте. Несите их мне подготовленными. – Произнёс громкий Его голос. Он сидел во главе стола, незамеченный ранее. – Если будет меньше, вы знаете, чем это грозит. Мне не хватит сил съесть все блюда, а значит, и прожить хорошо следующий год. Мы не можем так рисковать, особенно сейчас.

— Но ведь взрослые души последнее время все нараспашку, — начал осторожно кто-то, — может, они будут сытнее?

— Об этом и речи быть не может. – Удар кулака по столу, и все отпрянули, и маленькие существа попадали со своих маленьких ножек. – Взрослые слишком мало верят в те силы, что есть у нашего Рождества. Мы не можем так рисковать. Я говорю вам из года в год всё одно и то же, что же, памяти у вас нет?

— Как пожелаете…

Слова последние отзывались эхом в головах Дмитрия и напуганной девушки. Золотые нити вокруг них сплетались во что-то новое, в этот раз они показали им тишину.

Тишину в детской комнате, что прерывалась лишь дыханием ребёнка и тиканьем часов. Маленькие чёрные существа, что до этого прыгали по столу, уже с лёгкостью запрыгивали на кровать. Их быстрые лапки из воздуха брали нити и плели, плели узоры, делали из них покрывало, а потом опускали на грудь ребёнка.

Ничего не происходит, как будто бы спящего укрыли, чтобы ему стало теплее. Но через минуту нити чёрного покрывала начинают светиться, белеют на глазах.

— Они впитывают душу.

Когда покрывало побелело целиком, существа подхватывают его лапками и быстро-быстро возвращаются к себе домой, к Нему.

Секунда времени, но золотые нити так быстро меняют всё вокруг, что уже был везде пар и дым, висели сушёные перцы и сковороды под потолком.

Большой котёл на сильном огне. Люди бегают вокруг него, каждый желает успеть сделать больше работы, чем он может.

Одни руки опускают серебристые яркие полотна в котёл, другие достают уже посеревшую тусклую ткань и пускают её по верёвке дальше, пока не найдётся тот, кто это полотно соткал, и кто его вернёт на место. Абсолютно такое же по плетению, по размеру, но уже немного другое по наполнению. Чем ярче полотно, тем больше сил оно даёт, и тем меньше времени потребуется, чтобы их вернуть. Для слабых же нужно очень много дней и часов, очень много умения.

Золотые нити сплетались, но теперь рвутся одна за другой, и мир вокруг темнеет, теряет яркость.

Несколько секунд тишины, а потом все звуки обрушиваются разом, и девушка в платке отшатывается с непривычки, от испуга.

— Зачем ты показал мне всё это? Зачем ты меня так напугал? – Шепчет она, несмотря на Дмитрия. – Разве я должна это знать? Разве я могу заснуть, знаю, что они могут прийти в мой дом…?

Парень улыбается и достаёт из кармана монету, вкладывает ей в руку. Пожалуй, сегодняшний день можно назвать удачным, ведь он нашёл того человека, кто правда понравился ему в этот миг, кто задал нужные вопросы.

— Возьми её и спи спокойно. Твой сон уже никто не потревожит.

Дмитрий улыбается, а после отходит от неё и шагает вперёд по улице. Его работа на сегодня выполнена, он сделал ещё один шаг на пути к осуществлению своей цели, и от того на душе так легко. Разве что-то ещё нужно для того, чтобы почувствовать себя счастливым человеком?

Глава 2

Печи дымят, люди снуют вокруг них, перепачканные в муке и саже. Завтра уже сочельник, времени осталось совсем немного и всё надо успеть.

Дмитрий идёт по коридору с тёмно-зелёными стенами. В шуме его шагов не слышно, но здесь никто и не станет неожиданным гостем, о приходе каждого Он знает заранее.

— Доброго утра. – Здоровается Дмитрий, открывая дверь, а после прикладывает руку к груди в особом приветственном жесте. – Вчера я вернулся слишком поздно и не застал Вас.

— Подойди ближе, я плохо слышу. – Он дышал тяжело, веки его слипались и пот тёк по лицу. – У меня уже мало сил, поторопись.

Он выглядел дряхлым и усталым, так было всегда в канун праздника, лишь руки, схватившие ладони Дмитрия были необычайно сильно. Вмиг они перенеслись из комнаты на большую площадь, по кругу которой стояли подарочной лавки, люди толпами ходили вокруг них.

Он закашлялся, и они снова оказались в комнате. Дмитрий опустил Его уставшую руку на стол.

— Я направил тебя – прошептал Он. – Иди и займись делом, а мне надо отдохнуть.

С этими слова Он закрыл глаза и уснул. В комнате стало совсем тихо, ведь остальные не смели нарушить Его сон.

Дмитрий окинул взглядом стол, ему снова подумалось о том, насколько удивительно это место. Здесь от еды идёт пар, и она остаётся свежей, хотя приготовлена уже неделю назад.

Весь год слуги собирают ингредиенты, все двенадцать месяцев они листают знакомые книги в поисках новых рецептов, что будут способны утолить его голод. Ведь недостаточно просто подать людские слова и эмоции на тарелке, это то же, что подать к столу ещё живую курицу. Всё нужно приготовить правильно, обличить в такую форму, в которой она и должна быть.

Дмитрий вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. «Какие удивительные люди повара; — думал он – их работа начинается намного раньше моей, если вообще заканчивается. Им нужно выверять каждый грамм, потому что ошибка может стоить слишком дорого».

Одно блюдо – один счастливый и благополучный месяц. И «счастливый» не значит «идеальный». Счастье есть тогда, когда всё так, как и должно быть. Если блюдо будет испорчено, и Он не сможет его съесть, тогда на людей обрушатся многие несчастья. Справляться с последствиями такого очень долго и очень сложно для каждого, поэтому Он допускает на кухню только тех, кто ни разу не ошибся, надеясь, что это его спасёт.

Дмитрий вышел из Его обители, что снаружи была лишь полуразрушенной хижиной, в окружении семи деревьев, спрятанной от людских глаз. Люди не всё могут понять, а потому легко могут всё испортить, особенно такую хрупкую, отточенную веками систему.

До города идти было не близко, но такая дорога в радость, когда нужно собрать мысли в единое целое. Лес каждый день тоже живёт по своей системе, но её уже намного сложнее нарушить, ведь у зверей есть инстинкты, их сложно притупить, звери не живут благодаря кому-то одному, они все сами по себе, могут себя защитить и прокормить.

Белка прыгнула с ветки на ветку, и снег с них упал на голову Дмитрия, оторвав его от раздумий. Правильное дело было сделано зверьком, ведь город уже виднелся впереди, нельзя было заходить в него с такими мыслями.

Дым от сигарет, голоса людей, всё смешивалось в воздухе и становилось одним большим облаком, которое летело далеко-далеко, за пределы человеческого взгляда. На шумной дорожке между рыночными прилавками люди ходили туда-сюда, спешили выбрать овощи посвежее, подешевле, да и такой, чтобы на столе выглядел красиво – ведь гостей нужно будет удивить. Перед Рождеством, как и перед всеми остальными праздниками, люди стремятся сделать свой стол как можно богаче, ярче, хотят положить на него такое блюдо, которое всех удивит.

Шум не замолкает на рынке, среди этого гама легко отличить только скрип снега под ногами. Остальное всё сливается в одно. Старая женщина невысокого роста, в длинном пальто, подбитым тёплым мехом, идёт по дорожке, держа в руках уже не новую, но крепкую плетёную корзину, до краёв наполненную продуктами. Список продуктов, заботливо написанный дома, был в руке, а через пару секунд уже отправился в мусорное ведро. Всё было куплено, а значит, можно отправляться домой.  Женщина оглядывалась по сторонам, искала в толпе какие-то знакомые лица, рядом с которыми можно было бы остановиться и поболтать, обсудить предстоящие праздники и выходные, но никого знакомого рядом не было.

Витрины пестрят новыми, блестящими игрушками и шарами, к которым ещё никто не прикасался, жгутся свечи, фитиль которых сделан по-особому: он потрескивает, будто в комнате камин. Ярко-красный и изумрудный бархат служит подложкой для ювелирных украшений, серебряных и золотых, тоненьких, как еловые иголки, ярких, как самая новая гирлянда. Взгляд невозможно оторвать от этих витрин, не важно, проходит ли мимо них мужчина или женщина, только смотрят они на разное. Весь мир в Рождественскую неделю становится одной большой украшенной ёлкой.

Женщина заглянула за угол, идя по уже знакомому маршруту. Как бы витрины не блестели, тепла от них нельзя получить, а на улице стоит который день крепкий мороз. Здесь, в маленьких праздник немного утихает. Он будто засыпает от серости домов со стороны, от их спокойствия и размеренности. Здесь жизнь течёт уже совсем в другом темпе, здесь новое приходит только тогда, когда из старого уже нельзя ничего выжать. Поэтому двери домов украшены скромно, иногда даже прошлогодними венками, колючими и некрасивыми, прикоснёшься к ним, и они распадутся. Сугробы становятся выше – их здесь редко когда чистят, тропинки уже – не так много людей тут ходят, а вокруг всё тише – шум рынка и площадей доносится только еле слышным эхом. Здесь была неширокая тропинка между парой антикварных магазинов, будто спрятанных между домами, уже не посещаемыми так часто.

Дмитрий ходил кругом по ярмарке, даже к нему пристала эта радость, радость ожидания подарков. Как много в таком простом деле человеческих эмоций, как легко собрать их сейчас. Хватит и получаса для того, чтобы выполнить свою работу. В такие моменты Дмитрий понимал ясно – праздник приближается, осталось уже совсем немного. Завтра сочельник.

Он наблюдал за всеми людьми сразу, по чуть-чуть, насколько был способен уловить его глаз. Но всё же одна фигура привлекла его взгляд. Женщина с корзинкой шагала к антикварным магазинам, одна из немногих, кто, видимо, хотел порадовать себя или подругу знакомой вещицей из молодости. Дмитрий не спеша пошёл за ней, ему стало интересно, что есть в антикварных магазинах такого, чего ещё не видел он.

Парень отворил тяжёлую деревянную дверь, потрескавшуюся от своего возраста, и зашёл внутрь маленького магазинчика. Деревянные толстые полки были по обе стороны и занимали почти всё свободное место, прилавок прямо посреди магазина был освещён сверху лампой, чтобы украшения, лежавшие под стеклом, блестели ещё ярче и заманивали к себе.

— Но вы ведь обещали, что отложите для меня этот браслет. – Приятный, немного грустный голос женщины звучал в лавке. Она стояла, сняв перчатку с правой руки и внимательно смотря на продавца. – Я заходила к вам вчера, может, вы просто положили коробку в какое-то место и забыли? Пожалуйста, посмотрите ещё раз, я буду Вам очень благодарна.

Продавец поправил очки, такой же пожилой взгляд смотрел на женщину в ответ. Только он был безразличный, его не интересовали ни собственные обещания, ни какие-то другие вещи, кроме того, когда закончится рабочий день.

— Я вам уже сказал о том, что не могу ничем помочь. Если вы его не видите на прилавке, значит, его уже купили. Присмотрите лучше что-нибудь другое, у нас есть много разных вещей, и браслеты в том числе. – Он строго посмотрел на неё и вернулся на свой стульчик, с которого ему открывался хороший обзор на весь магазин.

Дмитрию почему-то стало грустно за чужое такое маленькое несчастье. Он подошёл поближе к прилавку, делал вид, будто рассматривает товары, а мельком иногда смотрел на саму женщину.

Пустыми глазами смотрела она на лежавшие браслеты, что были под стеклом:  это всё было не то, это было не таким, как нужно ей. Не таким, как она хотела. Она много дней ходила сюда, рассматривая его и вот, когда была готова купить, к сожалению, опоздала.

Столько грусти её забиралось в карман к Дмитрию, что он решил, что стоит сделать хотя бы одно хорошее дело.

— Добрый день,  вам нужна помощь? – Он подошёл к женщине, смотря внимательно в её глаза.

— Здравствуйте, но мне не нужна помощь. Я уже ухожу, мне пора. – Она улыбнулась ему и отошла, надевая перчатки и возвращаясь обратно к двери.

Дмитрий развернулся к продавцу, опустил руку на прилавок и золотые нити полились от него к мужчине. Немного времени потребовалось на то, чтобы пожилой человек поднялся с насиженного места и достал с дальней полки тёмно-зелёный футляр.

— Подождите, не уходите! – Воскликнул он. – Вы оказались правы, я всё же нашёл его. Заберите. Цена осталась прежней.

Женщина вмиг просияла, радостная она подошла к прилавку, положила нужное количество купюр из кошелька, бережно приняла футляр, проверяя, правда ли украшение на месте. Её глаза светились такой радостью, а Дмитрий не понимал, почему так легко и быстро её эмоции поменялись.

-Я вам очень благодарна. Спасибо.  С наступающим праздником вас. – Она улыбнулась снова и тихо вышла, напоследок взглянув на Дмитрия.

Он не стал долго ждать и отправился за ней, она как раз остановилась у двери в магазин. Женщина положила футляр на самый низ корзинки, чтобы он точно не выпал и не смог никуда деться.

— Может, вам покажется это глупым, но хочу поблагодарить вас. – Она посмотрела на него внимательным взглядом, будто бы догадалась о том, что это он помог ей забрать свой подарок. – Иногда люди рядом с нами неосознанно помогают нам.

— Я думаю, вам не за что меня благодарить. Я просто стал свидетелем вашего разговора, а для себя нужного, к сожалению, не нашёл. Вы сейчас в ту сторону? – он указал рукой в направлении протоптанной людьми дорожке в снегу.

— Да. Вам со мной по пути? – Она неторопливо отправилась вперёд. – Знаете, мой сын такого же возраста, как и вы. Такой же внимательный вырос.

Она говорила с Дмитрием так, как будто, наконец, среди всех этих незнакомцев повстречала того, кого очень давно не видела, и кому можно было рассказать все-все новости, ведь он о них ещё не знает, такой долгой была разлука. Женщина и сама не знала иногда, слишком ли она доверчивая ко всем, или это распоряжение судьбы. Дмитрий её слушал внимательно и спокойно, он знал, что иногда таким людям будет достаточно просто того, чтобы его послушали, и почти всегда оказывался прав.

— Я своему сыну по почте всегда отправляю что-нибудь, что может выдержать пересылку. Он живёт в соседнем городе с женой. Жаль только, что сейчас ничего не могу отправить им на праздник в подарок, нельзя.

— Почему нельзя? Он запретил вам? – Дмитрий свернул по тропинке направо, идя немного позади женщины.

-Нет, что вы, конечно, ему нравятся мои посылки. Просто сейчас же Рождественские праздники… — Она перешла на шёпот: — не думайте, что я, старушка, совсем из ума выжила, но ведь в праздники никакие посылки нельзя отправлять. Их заколдуют, разузнают адреса тех, кто нам дорог и будут у них забирать силы вдвойне и с их города, и с нашего. Нельзя так, это опасно.

Дмитрий внимательно слушал и удивлялся: откуда простым людям, которые очень многих вещей не замечают, известны такие тайны? Кто распускает их, кто рассказывает их? Кто позволяет их запомнить? Дмитрий взял женщину под руку, потому что впереди было скользко.

— Вы думаете, это правда? Не думаю, что кто-то у нас, жильцов этого города забирает силы, а в другом городе люди такие же, абсолютно такие же.

— Мой муж мне рассказывал об этом, а он очень разумный и серьёзный человек. Я ему доверяю, он не стал бы от меня скрывать плохого и не стал бы врать о том, чего нет. Понимаете, Рождество такое важное событие. – Она разволновалась, голос её стал громче. – Год от года Рождество большой праздник, и от него идёт отсчёт. Но ведь не может же один день контролировать все двенадцать месяцев, верно? Где-то нужно брать силы для того, что люди жили спокойно. А у кого эти силы брать кроме как у самих людей? Неоткуда, верно.

— И вы думаете, помимо работы, наши силы ещё пожирает что-то? Но что? – Дмитрий улыбнулся, делая вид, что все эти слова для него вновинку.

— Я не знаю, что это… или кто это… Я знаю лишь только то, что оно появилось уже очень-очень давно, нет ничего древнее, нет ничего сильнее. Он и вытаскивает все силы из каждого, откуда у него столько рук берётся, не могу понять! – Женщина крепче сжала свою корзинку и смешно засеменила по льду, стараясь не упасть. – Не верю я в ерунду всякую, такую как магия, сила духа, он как-то по-другому силы забирает. Только я всё не могу догадаться как, сколько лет живу, а всё не могу догадаться.

— А может, не стоит догадываться? Вы знаете, что тех, кто слишком близко подходит к разгадке каких-то больших тайн, всегда ждут неприятности? Я думаю, вам это не нужно. Просто живите спокойно и не думайте о таких вещах. – Дмитрий улыбнулся и направился к самому дальнему дому во дворе. Женщина не говорила ему, где живёт, но он уже знал это. За такими людьми следует следить очень внимательно, потому  что если знаешь, что у тебя забирают, то научишься это не отдавать. – Я всегда придерживаюсь мнения о том, что некоторых вещей лучше нам не знать. Лучше оставить это для тех, кто.… Для тех, кто никому не нужен и кому ничего не нужно. Они могут рисковать, разгадывая всякие тайны не их ума, а для остальных это совсем не нужно.

Женщина настороженно посмотрела на Дмитрия. Она попыталась запомнить то, как он выглядит, чтобы рассказать потом об этом своему мужу, но его черты почему-то мгновенно забывались, стоило отвести взгляд. Так странно всё это было.

— Наверное, все странности в Рождественское время мы привыкли считать чудесами, от того и относимся к ним так легко. Что ж, пусть так и будет впредь. – Пожилая женщина улыбнулась и глянула на дверь подъезда. – Спасибо, что проводили меня. Здесь осталось совсем немного, а вам, наверное, уже пора по своим делам. Было приятно с вами побеседовать.

Дмитрий отпустил её руку и улыбнулся ей, он достал из кармана монетку, протянул женщине.

— Возьмите, пожалуйста. Будет вам как оберег. Не подумайте ничего плохого, это просто маленький подарок к рождеству, от души. – Дмитрий вложил монетку в чужую руку, а после отошёл и повернулся в нужном ему направлении. – До свидания.

Он шёл быстро, но не слишком, чтобы не казалось, будто он сбегает. Но как же быстро ему хотелось сейчас идти, хотелось просто бежать, бежать, куда глядят глаза, ведь он отдал последнюю монету! Искренне отдал последнюю монету, он раздал их все, раздал столько, сколько нужно! Теперь оставалось только подождать Рождества. Это будет легко, ведь завтра сочельник, будет много забот, а в ночь исполнится то, чего он так долго ждал.

Глава 3

Звон разбудил всех сегодня в этот день. Никто не мог позволить себя спать дольше ни на минуту. Сегодня – самый главный день в этом году, сегодня – сочельник. Есть так мало часов, чтобы подготовить всё, что требуется, так мало времени для того, чтобы накрыть целиком стол, чтобы зажечь тысячи свечей, чтобы выложить льняные салфетки с вышивкой, у каждого очень много дел, и у Дмитрия тоже.

Он привёл себя утром в порядок, достал вчерашние комочки человеческих эмоций из своих карманов, хорошо обмял их по краям и направился на кухню. Лучше сегодня не задерживаться, ведь повара каждый день ждут его как светлую новость. У них сегодня ответственный день, может, Дмитрию даже удастся помочь им как-то, если ему, конечно, разрешат.

Все в этом месте сегодня двигались очень быстро, но не сталкивались друг с другом, не шумели, ведь Он спал, Он копил силы для вечерней трапезы. Маленькие чёрные существа неслись, иногда сбивая друг дружку с ног, одни несли уже серые покрывала, а другие кипельно-белые, готовые к тому, чтобы их поскорее использовали.

На кухне, как всегда, пар от кастрюль стоял столбом, на сковородках что-то скворчало, кто-то замешивал тесто или ходил быстрым шагом по кухне, подбирая нужные специи.

— Дмитрий! Мы так рады тебя видеть! Ты принёс, то, что нужно, принёс? – низенькая девушка подошла к нему, вытирая мокрые руки о свой фартук.  — Давай скорее, нам осталось совсем немного, и мы всё закончим. Последнее блюдо будет готово к сроку, если мы начнём сейчас.

Она взяла с ближайшего стола чистую большую кастрюлю, и Дмитрий опустил туда все комочки, которые у него были. Они не потеряли своей силы, многие светились так же ярко, как и вчера.

— Как много ты собрал вчера…. Надеюсь, у людей ещё останутся силы праздновать. – Она взволнованно посмотрела на комочки эмоций, но у неё не было времени для того, чтобы раздумывать о таких вещах, через пару секунд она уже была за столом, подсыпала к комочкам муки, обмазывала их маслом и делала ту основу для блюда, которая ей была нужна. – Вот сколько лет готовлю, а всё боюсь, не больно ли им.… Ведь человеческие, живые эмоции, а мы с ними так грубо.… И ничего не поделать, всё ведь для их блага. Мы для них злыми, плохими вещами занимаемся, а всё для их блага. – Она вздохнула, доставая фигурный нож из подставки. – Лишь бы всё получилось, лишь бы получилось.

Дмитрий внимательно слушал её, а для этого пришлось прилагать усилия, ведь на кухне было очень шумно. Все переговаривались, искали нужные ингредиенты, спешили исполнить то, что им поручили.

— Не беспокойся, Марта, мы делаем то, что должны, а они ничего от этого не теряют, сами отдают. – Он нашёл свободный стул и сел недалеко от неё, наблюдая за движениями умелых рук. – Думаешь, они чувствуют, что несут их слова? Конечно же, нет, ничего они не чувствуют. Просто говорят. А правду, даже если узнают, скоро забудут, потому что им страшно. Мы делаем то, что должны, и делаем это так, как умеем. Вот и всё.

Дверь в кухню отворилась, и вошёл высокий человек. Он оглядел помещение взглядом и быстро нашёл Дмитрия.

— Он ждёт тебя, идём. – Голос тихий, но такой властный, что нельзя ему отказать, нельзя замедлиться ни на минуту.

— Я зайду к тебе после, Марта, мы ещё увидимся и поговорим с тобой. – Дмитрий улыбается ей, а потом выходит из кухни. Чувство тревоги поселяется в его душе, но он знает, что причин для беспокойства  нет, ведь он выполнил свою работу хорошо.

По тёмно-зелёному коридору уже зажигались свечи – есть важный такой обычай, в Рождество должны зажигаться все свечи, что есть.  Слуги выглядели уставшими, но сил ещё не теряли, они знали, что если постараются они, то Он будет доволен, и следующий год у них пройдёт не сложнее предыдущего. Это и спасало от желания всё бросить и уйти, которое здесь появлялось иногда у совсем молодых и неопытных слуг.

Дмитрий открыл дверь в Его комнату и подошёл к Нему близко, знал, что сейчас слух и зрение Его ещё хуже, чем было вчера.

— Вы звали меня? Я к Вам пришёл. – он положил руку на сердце, а после наклонился к Нему ближе.

— Ты хорошо выполнил свою работу, Дмитрий, очень хорошо. – прошептал он еле слышно. – Но я знаю, что ты хотел утаить от меня одну вещь. Хотел ведь, верно? Я знаю, что ты взял из моего хранилища монеты. Не обычные, ты не вор, ты взял монеты, что даровались мне ещё в начале времён, тем, кто был могущественнее и больше, чем я. И в том году ты их брал, но они вернулись, ты ведь не исполнил их обряд. А сейчас? Где они? Где те семь монет, которые ты забрал?

Дмитрий выпрямился, взгляд его стал серьёзен. Он не думал, что Он обратит внимание на то, чем никогда раньше не интересовался, на то, что для Него сейчас не должно было иметь значения. Вдруг парень растерялся, как ребёнок, который случайно взял чужое.

— Я хотел получить благословение для моей души. Мои родители рассказывали, что если раздашь семь монет тем, кто искренне понравится, то ты станешь свободным от всего плохого, что совершил или задумал. Мне говорили, что это можно сделать только раз в жизни перед чем-то очень важным, перед чем-то очень ответственным. – Дмитрий посмотрел на Его уставшее, заплывшее, некрасивое лицо. – Я хотел проверить это. Хотел стать лучше.

— От кого ты хотел получить благословение, Дмитрий? – Он засмеялся хрипло, но надолго сил его не хватило, он закашлялся, а остальные слова прохрипел: — Сейчас я самая большая сила вокруг, я управляю всем, что будет ждать людей и меня в будущем. Никого, кроме меня, не осталось.  Они не смогли справиться с неверием, с догадливостью людей. Так чьё благословение тебе было нужно?

На секунду Дмитрий задумался: ведь правда, кто должен был даровать ему благословение? Он никого не знал, никому больше не служил, кроме этого городка, он не видел ничего в жизни. Дмитрий совершал этот поступок необдуманно, будто играючи.

— Я решил, что должен попробовать. Для меня все года это было невыполнимо, и я решил, что если у меня получится раздать все монеты, то я справлюсь с чем-то важным для меня. Ведь это было не зря.

— Дмитрий, ты совершаешь поступки, но не знаешь зачем, ты веришь во что-то, но ничего об этом не знаешь. – Он опёрся на стол и немного приподнялся. – Послушай, что я тебе расскажу. То, что ты очистишься от всех плохих поступков, это правда. Но ведь они не исчезнут. Они разобьются на семь частей и достанутся каждому из тех людей, которым ты их отдал. Теперь это будут их ошибки, они о них не узнают, жизнь их не изменится. Но в конце их пути им это зачтётся. Столько лет хотел это сделать, но не подумал даже спросить у Меня, чтобы знать точно. – Он выдохнул шумно и опустился, опершись на спинку своего большого стула. – Ты хороший работник, но глупый человек. Возьми книгу на своей полке, мой слуга принёс её тебе, и прочти всё, что там написано, это даст тебе знания. В будущем не совершай таких дел, о которых не захочешь задуматься.

— Для чего мне читать это, если я уже не смогу забрать монеты обратно? Это запрещено, я знаю. – Дмитрий выдохнул и направился к двери. – Я прочитаю всё, как Вы сказали, и буду к ужину, как должен. Спасибо за Ваши слова.

— Я дарую тебе очень важное. Это будет моей наградой тебе за труд. Не опоздай.

Дмитрий остановился, дослушивая Его слова, а после вышел из комнаты и направился по длинным коридорам к лестницам, по которым можно было вернуться в свою комнату.

Он размышлял о сказанных словах и собственных поступках. Как странно, что он не знал об этом, что не захотел узнать. Неужели слова родителей были неверны? Или он запомнил что-то не так? Как странно это всё было, будто бы он долгое время находился в затяжном сне, а теперь его разбудили. Наверное, на той улице, где была девушка в платке, люди чувствовали себя также.

Но удивительнее всего было то, что это не принесло ему много эмоций. Он был совсем немного расстроен тем, что всё оказалось не так, как он хотел, но не больше. Видимо, на самом деле для него это не имело никакого значения.

Дмитрий вошёл в свою комнату, деревянный пол, тёмные стены, всё было как обычно. Он подошёл к маленькой тумбе у кровати, он взял запылившуюся книгу. Парень видел её всего пару раз в жизни, но знал, что это особенная вещь. Тут собраны все обряды, ритуалы, все традиции, которыми живут люди  и нелюди многие века.

Книга была тяжёлой, поэтому Дмитрий положил её на свои колени и начал листать, ища то, что ему было нужно найти, но уже не так интересно. Поиск нужных слов по золоченым страницам занял не так много времени, и строчки быстро сложились, быстро стали понятны парню.

Всё было так, как Он сказал ему. Семь монет, розданные семи людям, что приглянулись тебе по-настоящему, несут в себе твои поступки, которые станут тебе грузом в конце пути. Для них они могут быть тем, что перевесит их поступки в плохую сторону, но могут и не повлиять никак. Монеты будут иметь своё действие только тогда, когда человек искренне раздаёт их. Специально нельзя совершить это.

Дмитрий выдохнул, прочитав это, и закрыл книгу, больше ему не нужно было ничего знать. Он внимательно вспоминал каждого, кому он отдал монетку, там были и мужчины, и женщины, молодые и в возрасте, были дети. Он верил, что его поступки не смогут перевесить то добро, что они совершали. Потому что злым людям правда была недоступна, они не смогли догадаться бы ни о крохе того, что происходит в мире, что происходит у них под носом. Доброта была рука об руку с осторожностью, а осторожность желала знаний, иначе она ничего бы не стоила. А что до того, что его план не сработал – не беда. Ему и здесь жилось довольно неплохо.

Дмитрий опустился на постель, посмотрел в потолок, на котором чернели вырисованные годами узоры. Мама говорила, что это делала её свекровь, а до неё её свекровь. Дмитрий всё ждал момента, когда появится первый узор, сделанный его женой. Он думал о многих вещах, он думал о своей работе, о своих заботах и решил, что если удалось ему раздать все монеты, может, время пришло? Он отдавал монетку искренне желая доказать себе, что способен это сделать, но не зная, что так обряд не сработает. Такие вещи должны идти от чистого сердца, без помыслов, а без этого монеты оставались всего лишь металлом в руках чужих людей. В конце года мыслей в голове было слишком много. И все они были не к месту.

Время шло очень быстро, и скоро пришёл час вечерней трапезы. Кухня потихоньку замолкала, печи затухали, а свечи наоборот только начинали плавить свой воск. Последнее блюдо было поставлено на стол вовремя, приборы, для красоты, лежали на узорчатых тканевых салфетках, все слуги собирались в Его комнате за тем, чтобы понаблюдать, чтобы узнать точно, как будет идти их год.

Дмитрий был не последним, кто вошёл в комнату, но  мест оставалось уже очень мало. Никто не садился за стол, потому что стол целиком принадлежал Ему, если кто-то будет за ним сидеть, он будет мешать, а сейчас мешать нельзя. Он должен быть сосредоточен на своих обязанностях,  на том, чтобы оценить то, как выполнили свои обязанности все остальные.

Большие красные часы тикали, громко оповещая каждого обо всех прошедших минутах. Все замолкли и застыли в ожидании. Дмитрий оглядывал всех вокруг, перечислял их имена, скользил взглядом по их лицам. Какие знакомые, какие привычные. Ему внезапно стало совсем скучно, тоскливо, потому что это было уже много раз.

Часы пробили двенадцать часов, и Он проснулся. Ему было тяжело двигаться, но усилием он придвинулся ближе к столу, пододвинул себе первую тарелку. Тяжёлый взгляд внимательно осмотрел блюдо, а после приступил к трапезе.

Январь. Собранные человеческие эмоции в аккуратную форму, присыпанные фаршем, капустой, положенные на кашу. Первый месяц человеческого года.

Он ел это блюдо очень медленно, ему было тяжело, приходилось прикладывать усилия.

Февраль. Белый хлеб, присыпанный мукой, хрустящий, с начинкой из собранных человеческих эмоций.

Он ел это блюдо тяжело, но к последнему кусочку движения его, кажется, стали легче, будто бы скинули с Него груз.

Март. Тарелка пестрела разной зеленью, человеческие эмоции, политые маслом, смешанные с ещё зеленоватыми, но свежими овощами.

Он ел это блюдо спокойно, как любой уставший после работы человек.

С каждым блюдом сил у него становилось всё больше. Широкая спина его выпрямлялась, становилось крепче, лицо, раньше опухшее, некрасивое, обретало всё более чёткие черты. Из существа, что было больше похоже на страшное животное, Он становился тем, кем должен был быть. Он возвращал себе все силы, что растерял и отдал за этот год, он возвращал себе свой чистый разум, сильный дух, а человеческие души, что давали ему возможность это делать, только продляли этот важных для всех в комнате и за её пределами момент.

Его трапеза всегда бывает очень долгой. Слуги устают наблюдать, устают стоять, но они не могут никуда уйти, они не могут оторвать взгляда от этого действия. Привыкшие жить в мире, где нет чего-то точно настоящего или точно не существующего, они смотрят на это, как на чудо, благодаря которому они проживают свою жизнь.

Все люди во всех домах сейчас праздновали Рождество, не ведая, что делают они это только благодаря Его усилиям. Пусть лучше никто из них не узнает какой ценой они проживают каждый год, но пусть каждый из них поверит в Его силу, в силу праздников, которую они несут в себе, в силу традиций.

Ночь заканчивалась и подходила к утру, Он доел своё последнее блюдо, и перед всеми ними возник сильный Дух, их правитель. Он оглядел внимательно свой стол и указал всем на дверь.

Трапеза была отличной. Он остался доволен. Впереди их ждал ещё один счастливый год, и все были этому рады. И каждый из них заснул спокойно.