Софья проплакала всю ночь. Сидела возле тела почившего отца, не поднимая головы. Девушка знала — теперь в этом доме жизни не будет.
Матушка умерла, когда девочке исполнилось пятнадцать. Неизлечимая болезнь буквально сожгла молодую женщину за несколько месяцев. Спустя два года папенька женился на другой. Мачеха одаривала лаской только супруга, а падчерицу люто ненавидела. Уж чем провинилась перед ней, Софья не знала.
И вот, спустя год, родителя не стало. Сердце разрывалось от горя. Мысли путались, однако решение, принятое далеко не вчера, крепко засело в мыслях. Побег. Собрать узелок, да и уйти куда глаза глядят.
«Только отца в последний путь провожу…»
Не успела Софья. Мачеха точно почуяла что — постоянно возле приёмной дочери крутилась, глаз не спускала. А после похорон вцепилась в руку мёртвой хваткой и шепчет:
— Думала, не догадаюсь? От меня никуда не сбежишь.
Вернулись домой. Софью тут же под замок посадила, да не в комнату, где хоть оконце имеется, а в холодный погреб.
— Посиди там, подумай, — донёсся голос сверху.
Девушка долго думала, как выбраться из подземелья. Однако, выход найти пока не получалось.
Снова набежала тоска по отцу. «При нём она бы не посмела так со мной», — рыдала Софья, упав на земляной пол.
Сколько времени она провела в леднике — неизвестно. К полуночи деревянная крышка отворилась и вниз опустилась лестница.
— Вылезай!
Первое, что бросилось в глаза, было подвенечное белоснежное платье. Белое, струящееся, с длинным подолом, расшитое серебристыми нитями. Девушка вопросительно взглянула на мачеху — неужели та решила снова замуж выскочить? Отца ведь только-только… Да, что это она! Пусть эта змеюка подколодная убирается куда хочет!
Вторая мысль, озарившая сознание точно молния, болью пронзила сердце. Ведь это её, несчастную Софью, собираются отдать в чужую семью.
— Замуж пойдёшь, — будто прочитав мысли, заговорила мачеха.
— Не пойду. — возразила твёрдо. — Не любимый мне тот человек. Я его и не знаю вовсе!
— Зато ты ему люба, — рассмеялась женщина. — Требует тебя на рассвете.
— Как же так? А сваты?
— Нет у него сватов. — голос набатом звучит, а в глазах чертенята пляшут. — Да ты не бойся! Щедрый у тебя жених. Мне бессмертие и красоту вечную пообещал.
— Вечную? Бессмертие? — повторила точно заворожённая. — Да как же он обещать такое может?
— Он и не такое подарит! Тебе весь мир посулил!
Дрогнуло сердечко девичье, застучало, забилось тревожно.
— И кто же он, суженый мой?
Мачеха глянула на своё отражение, пригладила волосы и посмотрела на Софью через зеркало.
— Колдун, — рассмеялась заливисто.
Подошла вплотную, за руку взяла.
— Идём, дочка, собираться пора.
Никогда ещё из этих уст не звучали в адрес девушки столь ласковые слова.
— Не пойду! — руку вырвала и к двери метнулась.
Только злодейка проворней оказалась. Догнала, силой на место вернула.
— Не противься, милая, — зашипела на ухо. — Колдун велел, чтоб ты по своей воле пришла.
— Не будет моей воли! Хоть ругай, хоть бей — не пойду! Не хочу! — выкрикнула прямо в лицо.
— Хочешь, Софьюшка, хочешь. — рукой по волосам гладит и к деревянному гребню тянется. — А иначе, вслед за папенькой своим отправишься.
***
Старая телега остановилась возле широкого луга. Никого вокруг. Красно солнышко первыми лучами цветы да колоски освещает, с миром здоровается. Мачеха Софью за руку дёрнула — вставай, мол, приехали. Поднялась. Пошли на середину, встали среди травы душистой.
— Здравствуй, колдун! — прокричала женщина и в пояс поклонилась. — Привела я тебе невесту, как и договаривались. Теперь твоя очередь!
Налетел ветер дикий, зашумел, и послышался голос ниоткуда.
— Вижу, что привела. Только прежде, чем своё просить, ответь мне — по доброй ли воле девица пришла?
— Конечно, — заверила плутовка. — Сама, по желанию своему.
Утих ветер, замерли цветы и травы. Слышит Софья шёпот возле уха:
— Правда ли, что сама в невесты ко мне захотела?
— Не правда, — слёзы по щекам ручьями текут. — Не мил ты мне, колдун окаянный!
— И подарки тебе мои не нужны?
— Ничего мне от тебя не надобно!
Чувствует девушка воздух вокруг сгущается, над лугом белая пелена сиреневым отблеском мерцает. Лёгкая вуаль фаты от ветерка нежного колышется. В миг на голове корона из меди и золота возникла. Стало Софье легко и радостно.
— Не стану держать тебя силой, раз уж не мил, — голос ласково говорит. — Чистая ты, добрая. Нет в тебе корысти чёрной. И за это силу тебе дарую и своё сердце — владей!
Закружился в небе сокол, засвистел, а потом на руку девушке опустился.
Стоит Софья посреди поля в подвенечное платье облачённая, корона в волосах мерцает, глаза таинственным огнём горят. А птица смотрит взглядом преданным.
— В твоей воле теперь мачехе должное вернуть. Хочешь — отдай то, что я обещал, хочешь — накажи смертью за мучения свои.
Посмотрела девица на женщину, что от страха в траву упала.
— Пощади, доченька! Век за тебя молится буду!
— Уходи, покуда жива. Прощаю тебе всё.
Взмахнула Софья рукой и в белую голубку обернулась. Вместе с соколом скрылись они в лесной чаще, и никто их с тех пор не видел.
авторизуйтесь
Залогиньтесь для комментирования
1 Комментарий
старее