Пока идёт дождь…

За окном бушевало ненастье. Создавалось впечатление, что циклон поместил дневное небо в полиэтиленовый непрозрачный мешок для трупов. На радость ветру и дождю.

Мужчина опустился на колени рядом с бездыханным телом жены. В этот раз он практически не отходил от неё. Чрезмерную привязанность принято считать уделом подростков. Но с каждым прожитым годом Моррис всё острее ощущал свою зависимость от Николь. Природа не одарила его крепким характером, как и крепким здоровьем. Если бы не она… Сложно сказать, что умертвило бы беднягу раньше — голод или суицид.

Моррис не был злым человеком, но иногда срывался, разражаясь потоками ругательств. Которые Николь пропускала мимо ушей, будто смысл всей её жизни заключался в любви к престарелому заучке-неврастенику, лишь однажды схватившему удачу за хвост. Она могла часами выслушивать надуманные жалобы и не плакала в подушку, когда наступали по-настоящему трудные времена.

В свою очередь, Моррис всегда старался защитить столь нежное создание, каким ему виделась покладистая супруга, от жестокости, присущей людям. Поэтому в качестве гнёздышка он выбрал маленький уютный мирок в самом сердце Кордильер – их собственный мирок. Вдали от завидующих глаз, острых языков и диких нравов. Конечно, Моррис недооценивал силы Николь. Она годами вела хозяйство в одиночку, пока её благоверный искал ключи от тайников мироздания, заперевшись у себя в мастерской. Удивительная женщина превратила земную долину в райские кущи. Никаких вопросов об изменах, никаких альтернатив. Только счастье…

Дождь выкрасил каждый из дней недели в серый цвет. Тучи, разбросанные по небу как пропитанные чернилами комья ваты, обволакивали жёлтого карлика. Одиночество превращалось в пытку. Их утренние прогулки по саду начинали казаться донельзя красочным сном. Неужели сумрак никогда не рассеется? Моррис не впервые становился вдовцом, но к такому невозможно привыкнуть…

Как же он обрадовался похожей на вспышку заре. Как приятно было выйти на улицу. Вместе с ней.

Николь лежала на его руках — идеальная, нестареющая и, как всегда, бездыханная. Её кожа, сотканная из гибких фотоэлементов, переливалась тысячами солнечных бликов. Через двадцать минут аккумуляторы накопили достаточно заряда, и она открыла глаза.

— Милый, здравствуй, — прекрасная улыбка вернула в жизнь Морриса свет. — Опять был дождь?