Маятник

Ты знаешь, как рушится мир.

Одно неловкое движение, лёгкий толчок – и всему конец. Цивилизация, законы, мораль – правильные слова рассыпаются в прах, и их уносит ветер. Бывшие друзья, соседи режут друг друга и отстреливают, словно диких зверей.

Но это не твоё дело. Есть объект и задание – охранять. Сидишь за забором, слушаешь по ночам лихой саундтрек из взрывов и автоматных очередей и гадаешь, когда это безумие докатится до тебя.

Скоро. У луны случается выходной, и они приходят. Кто они? Чёрт его знает. У них оружие, и этого достаточно. Ты стреляешь по трассерам – рожок за рожком – пока ответные выстрелы не замолкают. До рассвета вглядываешься в темноту и радуешься, что всё обошлось. А утром узнаёшь, с кем воевал. Самые старшие, может быть, успели закончить школу. Кто дал им оружие, кто привёл сюда? Ну среди трупов его точно нет. Скорее всего, он уже несёт слово Пророка другим дуракам.

На душе хреново, но ты понимаешь: по-другому было никак, запираешь совесть в тёмном чулане, собираешь оружие убитых. А вечером приезжают их семьи.

Крики, вой, проклятия и плач – новая музыка ещё хуже прежней. Но ты бы выдержал, вот только… Убитые горем отцы берут камни, палки и идут на штурм. Команду «огонь!» повторяют дважды – второй раз специально для тебя. Тел на песке становится больше.

Два дня в тумане. Считаешь часы, ждёшь снабжение. Потом уламываешь пилота, и за очень немалые деньги он соглашается увезти тебя из этой проклятой пустыни. Другие смотрят как на идиота: «А чего ты ждал, наёмник?» Ответа у тебя нет, но стрельба в детей и безоружных отцов точно не входила в планы.

 

Ты сам, как ребёнок, радуешься родным лесам и только на земле понимаешь: ничего не кончилось. Нарушенный контракт, иск, суды – к этому дерьму можно привыкнуть, но кошмары по ночам сводят с ума. А ещё нужно на что-то жить, но что ты можешь? С девятью классами и брошенным химучилищем? Сватают в ментовку, но кошмаров тебе уже хватит.

Деньги тают – сначала свои, потом взятые в долг. Друзьям быстро надоедает бракованный солдат, не желающий рассказывать о подвигах в далёкой стране. Они уже не отвечают на звонки. Все, кроме одного. Всегда найдётся такой, верно? Он звонит сам, таскает за собой на психотренинги, пинками гонит на собеседования. Макс, сколько ты его помнишь, был таким. Общественный деятель, чтоб его… Он-то и находит для тебя работу инкассатора.

Какое-то время кажется, что жизнь не так уж плоха. Выигрываешь иск, раздаёшь долги, даже успеваешь что-то скопить. А потом… Этот грёбаный идиот решает сорвать куш в твою смену. Он так жалок: дёргается, кричит, махает ножом. Ты можешь вырубить его за секунду, но, боги, как же он похож на того парня, что остался лежать в сирийской пустыне с простреленной грудью! И только отдав все деньги, глядя ему вслед, понимаешь: не похож.

Жизнь, словно маятник, снова качнулась в другую сторону и с ещё большим азартом понеслась под откос. Ты вдруг вспоминаешь, какова водка на вкус, и уже не можешь остановиться. Находишь новых друзей – тех самых, с которыми врагов уже не ищут, и они открывают тебе новый мир. Сотни новых миров, попасть в которые помогают всего пять грамм серого порошка.

Кошмары проходят. Ты снова можешь спать с потушенным светом и не вскакиваешь с криками по ночам. Чёрт! Да за это ты готов на всё! Деньги, шмотки, техника, квартира, единственный друг… Когда тебе уже негде ночевать, ты приходишь к нему, весь вечер говоришь, что готов исправиться, начать всё заново, а утром уходишь, прихватив с собой пачку купюр и ноутбук. Воровство? Плевать! Ты знаешь, что он не заявит. Но Макс, упёртый ублюдок, находит тебя в притоне – среди грязи, вони и харкающих кровью бичей. И как только не побоялся соваться в своём «Версаче» на такое дно?

Деньги ему не нужны. Он выдаёт пламенную речь – возможно лучшую в своей пока ещё недолгой политической карьере: клиника, поддержка, реабилитация – это то, что ты можешь уловить. Не слишком умно задвигать такое обдолбанному торчку. А ты как раз под кайфом и говоришь просто: «Отвали нахрен, педик!» Особенно обидно, учитывая, что на ночёвку ты напросился сам.

Выплюнув выбитый зуб, ты понимаешь, что последний оставшийся друг ушёл не просто из сырого подвала, но и из твоей жизни. Заботит ли это тебя? Не больше, чем желание отлить.

 

Проходит время. Сколько? Чтоб ты сдох, если знаешь. Вчера была осень, сегодня – весна. Похоже, кто-то пропустил зиму. Да что там! Ты даже не помнишь, откуда взялись деньги в кармане. Но они там есть, и это главное.

Толкач с интересом разглядывает капли крови на банкнотах, изучает тебя. Худой, опустившийся торчок с лихорадочным блеском в глазах – вот всё, что он видит. Денег больше, чем у него товара, и он решает оставить сдачу себе. Оказывается, навыки рукопашного боя даже героин не может стереть бесследно, ведь когда-то ты был одним из лучших. Толкач и двое его друзей отправляются в грязь, а ты уходишь. И с герой, и с деньгами.

Тебя находят на следующий день. Переворачивают вверх дном все ближние притоны и вытаскивают охреневшего торчка прямо из сортира – даже штаны не успеваешь надеть. Пара пинков и зуботычин – больше для острастки, чтобы понял, что с шестью не справишься. Дальше в концертной программе – короткая, но ёмкая речь: парень в кожаной куртке и с татухой на пол-лица очень доходчиво объясняет, что ты попал и должен отработать долг. Отработать? Ты уже думал, как глубоко тебя закопают в ещё мёрзлую землю, так что просто киваешь в ответ.

Тебя привозят на точку и выдают товар. Назначают план и садят на диету – больше никаких марафонов, строгий график: от укола до укола. Теперь ты сам толкач, а это даёт преимущества. Дурь чище, чем обычно, отходняк не выворачивает наизнанку, и ты вдруг замечаешь, что в этом убогом мире есть жизнь! Тогда впервые на ум приходит это слово – маятник.

Всё потихоньку налаживается. Ты живёшь уже не в коммуналках – десять человек на комнату, а снимаешь свой угол в одной старой дыре. Но вот в твой законный выходной парень в кожанке возвращается и радостно объявляет, что долг погашен. Ты под кайфом, но смутно догадываешься, что отработал его уже давно, а для визита барыги есть причина поважней. И точно: затяжная поездка по вечернему городу, жемчужное море огней, и выразительная симфония клаксонов заканчиваются у какого-то ангара в сельской глуши. Место незнакомое, но понятно, что это цех, и, кажется, стоит ждать повышения.

Внутрь вы не заходите, но скоро подъезжает «гелик», и из урчащего монстра выходит человек, с которого списали Вито Карлеоне. Нет, серьёзно, тот дядя в пальто мог сниматься в Голливуде, но выбрал более прибыльное дело.

Барыга скачет перед ним на задних лапах, тычет в тебя пальцем и говорит, что это тот самый парень. Очень хреново звучит его «тот самый», так что даже кайф понемногу отпускает, но что ты можешь? За спиной у дяди-купца ещё три человека, и двое из них явно со стволами.

«Я вижу», – говорит купец и смотрит на тебя так, что становится понятно: он видит кусок дерьма, в которое постарается не вляпаться. Но всё-таки он смотрит.

Почему? Барыга спешит объяснить. Новый наркотик. С завтрашнего дня все торгуют им. Подходит какой-то субтильный мужик в уродских очках – толстая оправа, линзы размером с ладонь. В школе таким часто прилетало от тебя, и теперь эта сволочь отыгрывается за всех. Он спрашивает, как давно ты на игле, какая доза, и сколько прошло с последнего укола. Ответы ему нравятся, и он протягивает маленькую синюю таблетку. Ты бы отказался, но что-то подсказывает, что Карлеоне не примет «нет» за окончательный ответ. Да и зачем им тебя травить? Пуля в висок – быстрее и надёжнее.

Таблетка на вкус как аспирин. Так и хочется попросить воды. Под пристальными взглядами чувствуешь себя безмозглой крысой и ждёшь… хоть чего-то. Очкарик замеряет твой пульс, светит в глаза и довольно кивает. Оказывается, опиаты, которыми ты травил себя полтора года, так изломали твою нервную систему, что новый наркотик ей нипочём. Иммунитет.

Собеседование окончено. Барыга отвозит тебя домой, даёт пакет таблеток на продажу и героин для личного пользования. От такой заботы в пору прослезиться. Или задуматься.

 

Вист – так называют синие таблетки – расходится на ура. Народ слетается как мухи на дерьмо, и пакеты пустеют быстрее тех самых автоматных рожков. Новые лица, и с каждым днём всё больше. Скоро понимаешь, почему толкачами поставили героинщиков: другие обожрались бы синюшной хрени в первый же день. Но только мест на всех не хватило. Поначалу приходилось отбиваться от старых клиентов, а потом они просто исчезли. Все. В один день. Мысли об этом действуют на нервы. Как и чистый героин, что достаётся тебе почти бесплатно, как и бездействие полиции, не замечающей толпы людей с постоянно расширенными зрачками.

И вот ты не выдерживаешь – покупаешь телефон. Ты покупаешь телефон! И не какую-то кнопочную звонилку, а смартфон и симку с интернетом. Весь вечер сидишь в сети, так что даже забываешь про укол по расписанию. СМИ, полиция, общественники – все должны стоять на ушах, но нет. Запросы по висту не дают вообще ничего – так просто не бывает.

Лишь прыгая по ссылкам с сайта на сайт, находишь наконец того, кто кричит: «Волки!» Макс теперь депутат, и его посты набирают тысячи лайков. Просто кто-то прячет их в подвале мировой паутины. Здесь можно написать ему, даже позвонить. Ты несколько раз печатаешь и стираешь, печатаешь и стираешь… Садится батарея, и ты рад, что судьба решила всё за тебя.

Но ясно одно – что-то назревает. Наступило то самое мгновение ­– маятник завис, готовый уже рухнуть вниз.

 

Вист легализуют через месяц. Под другим названием, конечно, но это то же дерьмо, только в красивой обёртке. Интернет завален рекламой и статьями о чудесном препарате, повышающем работоспособность, выносливость, даже грёбаный IQ. Мир надевает розовые очки: все ходят с довольными улыбками и разговаривают как кот Леопольд из мультика. Кривая преступности уходит в затяжное пике. Рай на Земле наступает внезапно.

Макс рвёт и мечет. В день по десятку постов: призывает отказаться от синей заразы, зовёт на митинги, протесты. Ты даже подумываешь пойти, но больше заботишься о себе, чем о судьбе человечества. В съёмной хате не появляешься уже третьи сутки. Снова облюбовал старые подвалы – теперь здесь малолюдно. Для толкачей работы нет, но ты всё ждёшь чего-то – не может всё закончиться вот так.

Барыга звонит в субботу утром – предлагает встретиться на точке. По выходным там много народу, опасности нет. Парень с татухой любезен до отвращения. Отдаёт тебе пухлый свёрток – выходное пособие. Ты улыбаешься, благодаришь, но, только он скрывается за углом, выбрасываешь подарок, даже не заглянув внутрь. В наркобизнесе благотворительность не в моде.

Барыга без машины – тебе повезло. Провожаешь его до дома, едва успеваешь поймать входную дверь. Парень не оборачивается – крепкие мужики не боятся подъездных маньяков. В лифте он всё же замечает тебя, но уже поздно. Нокаут с трёх ударов от торчка – не такой уж и крепкий. На этаже четыре квартиры, находишь нужную со второй попытки, затаскиваешь хозяина внутрь. Тяжёлый ублюдок!

В однушке минимум вещей: стол, диван, шкаф, стиралка, холодильник. Дурацкие обои в цветочек. Временная хата, не иначе. Затыкаешь хозяину рот и связываешь ремнями. Пока он в отключке, обшариваешь квартиру. Никто не разбирается в нычках лучше героинового наркомана. Ниша в стене за плинтусом – такой себе тайник. А вот начинка очень даже: пакет геры и ременная сумка, набитая деньгами – рубли и доллары вперемешку.

Барыга приходит в себя, дёргается, мычит – ругается, наверное. Подходишь к нему со шприцем, протыкаешь вену. Теперь он воет. Вынимаешь кляп.

«У меня к тебе пара вопросов, козёл».

 

Из дома выходишь чуть пошатываясь, тебя трясёт. Барыга это, конечно, не дети, но у них хотя бы были автоматы.

Шесть дней – всего шесть! Не верится. Нужно позвонить Максу, рассказать, но… Он поверит? Поверит бреду обдолбанного наркомана? Возможно. Но нужно столько всего объяснить, извиниться… Находишь компромисс: отправляешь смску, потом разбиваешь телефон и ломаешь симку. Запоздало понимаешь, что Макс мог сменить номер, но тут уж ничего не поделаешь.

Новую хату снимаешь в спальнике на окраине. Деньги за полгода вперёд, зато без документов. Три раза ходишь в «Пятёрочку», затариваешься водой, консервами и сухпайками. Продавец смотрит на тебя, как на чокнутого сектанта, уверовавшего в конец света. Даже пытается шутить, но быстро замолкает – ты недавно убил человека и слегка не в настроении.

Запираешь дверь на все замки, вешаешь цепочку, пододвигаешь шкаф. А потом… потом только героин. С редкими перерывами на пожрать и посрать.

Барыга рассказал много такого, о чём не хочется думать, но и не думать нельзя. Вист не просто наркотик, в эту дрянь вгрохали просто космические бабки – даже рот не выговорит таких мудрёных слов. Вист подавляет волю, разрушает личность и делает человека послушнее самой преданной собачонки. Кто-то хочет править миром? Верно, но именно миром, а не десятью миллиардами тупых, вечно жующих баранов. У этого кого-то есть план.

Через шесть дней ровно в полночь в дверь начинают стучать. Руками, ногами, может, даже головой. А на улице Ад с грохотом и фейерверками открывает свой филиал. От стрельбы и криков не спасает даже тройной стеклопакет. Ну или та ушлая тётка наврала в объявлении.

Ты спишь в ванной – там тише. Дозы героина увеличиваются, потому что кошмары вернулись. Новые дети, новые отцы – миллиарды новых лиц.

 

Вода выигрывает соревнование у наркоты и консервов – заканчивается первой. Ты понятия не имеешь, сколько просидел в квартире, но краны давно пересохли, а в ванную не зайдёшь из-за вони. Выстрелы по-прежнему раздаются, но редко и только по ночам. Из окна ни черта не видно – только окна соседнего дома, но за ними, похоже, никого нет.

Собравшись с духом, выходишь на улицу. Пусто. Будто кто-то решил переснять «Я-легенду» и не поскупился на декорации. Ты замечаешь лишь пару бродячих собак, но они не подходят близко. На тротуарах столько битого стекла, что хватило бы отделать новую Бурдж-Халифа. Магазины разгромлены. В поисках бутылированной воды ты забредаешь  в какое-то откровенное сельпо в подворотнях. Здесь впервые замечаешь графити и плакаты на стенах. Скоро понимаешь, что они повсюду. Макс стал по-настоящему знаменит. Неудивительно, если он сам придумал все эти пафосные лозунги о свободе, борьбе и победе. Джон Коннор, мать его.

 

Ты решаешь сменить квартиру, благо полно пустых. Тут понимаешь, что не видел ни одного трупа. Но мысль не задерживается надолго. Кто бы их ни собирал, здесь он уже побывал, так чего волноваться? День проходит в подготовке к новому марафону и борьбе с желанием выйти на связь. Ты так и топчешься у развилки до самого вечера, пока не щёлкает замок входной двери. Вваливаются трое парней: строй клином, бронежилеты, стволы. Тебя правда так ценят?

Не успеваешь и слова сказать, как уже пялишься в серый потолок, покрытый паутиной трещин. Но вот команда «А» снова в кадре. И один из мордоворотов кажется знакомым. Телохранитель Карлеоне. Надо же, как тесен мир.

Парни странно разговорчивы: ты узнаёшь про беспилотники, кружащие по пустым кварталам. Про то, что тебя опознали и выследили. Зачем? Максим Плотнев – лидер подвальных крыс, которых очень скоро всех перетравят. Им известно, что когда-то вы дружили.

Ты недавно укололся и туго соображаешь: если крыс скоро переловят, то зачем нужен ты? Парни обижаются, один пинает тебя по рёбрам – не больно, но вздохнуть удаётся не сразу. Другой вкалывает тебе что-то в шею. Говорит, что им нужно знать, какой подвал взрывать. А засланные шпионы пока не радуют: одних ловят, других держат в чёрном теле. А большим людям нужна голова Макса. Ну или его внутренности.

Ты вдруг понимаешь, что мир вечных туманов выпустил тебя из цепких объятий. Сознание прояснилось, кайф прошёл, не начавшись толком.

«С возвращением с радуги, кретин», – поздравляет третий громила.

Твой знакомый доктор, оказывается, сделал висту небольшой апгрейд. Теперь он пробивается и через героин. Три инъекции, и из тебя получится преданный оловянный солдатик.

Три? Тебя и после второй накрывает так, что рвота фонтаном – меньшее из зол. Укол чинит что-то внутри тебя – то, что сломал героин. Словно от криосна, пробуждается тот парень, что сбежал из Сирии, потому что не мог стрелять в детей. И вот он понимает наконец, что натворил. Что сделал и не сделал. Как позволил миру сгореть, и сам ещё подкинул в костёр пару веток. Ты это, конечно, уже знал, но только теперь поверил, что всё взаправду. Боль – это просто слово. Когда серная кислота разъедает тебя изнутри, слов недостаточно.

У выродка, пинавшего тебя по рёбрам, смех как у гиены. Его очень веселит вид человека, лежащего в луже собственной блевоты, но улыбка исчезает, когда ты выламываешь ему руку и вырываешь пистолет. Движения такие чёткие, что кажется, будто и не было этого героинового ада, и ещё вчера ты сам носил бронежилет. Два выстрела: один в затылок, другой в лицо. Двумя трупами больше. Ещё пять пуль – в броник старого знакомого. Он корчится и хрипит на полу, а ты садишься рядом и упираешь дуло между выпученных этого ублюдка. Вас ждёт серьёзный разговор: о сопротивлении, шпионах, докторе и Вито, мать его, Карлеоне.

 

Точка внедрения – грузовой порт. Не слишком хорошо зашифрованные сообщения зовут уцелевших именно сюда. Мордоворот сказал, что нужно просто слоняться среди складов целый день, а то и два. Кто-нибудь тебя подберёт.

Кто-нибудь приходит через шесть часов. Чумазый мальчишка выглядывает из-за красного контейнера впереди, машет рукой. Ты спешишь к нему, напрочь позабыв, что не на свидание явился. Удар по голове напоминает, что мир теперь не так прост.

Приходишь в себя в тесной комнате, привязанный к стулу. Рядом стол, и лампа, что светит тебе в лицо. Сраный Голливуд и сюда докатился! Голос задаёт вопросы. Лица не разглядеть – только силуэт. Ты не хочешь играть в эту игру. Называешь себя, Макса, просишь позвать его. Дознаватель, подумав, уходит. Чуть позже его заменяет другой. Тяжёлые шаги, грузное дыхание – это точно не Макс. Макс не придёт. Он погиб, не пережил судную ночь, когда всем разом приказали убивать.

Слова бьют под дых, в грудь, в голову, звенят в ушах, сжимают горло.

Почему так? Ведь ты же отправил чёртово сообщение! Отправил же!

Оно дошло и многие выжили, но не все. Парень, который тебе это всё говорит, потерял родителей и жену, ждавшую ребёнка. И он хочет знать, кого, сучий наркот, потерял ты?!

Дуло пистолета упирается в затылок, и следует длинный монолог, из которого ясно, что сопротивление уже знает об иммунитете героинщиков и о том, что именно они первыми стали продавать вист. Тебя бы уже грохнули за исколотые вены, но даже в отключке ты несколько раз повторил имя человека, чей призрак ведёт их за собой до сих пор. И в память о нём тебе дают пять секунд на ответ: почему такой мрази нужно сохранить жизнь?

«Пять»…

Имена шпионов – всех уцелевших…

«Четыре»…

Склады с вистом, цех, доктор…

«Три»…

Убежище Карлеоне. Встреча верхушки через неделю…

Чёрт! Мысли проносятся быстрее метеоров. Хватает трёх секунд, чтобы придумать достаточно причин. Ты важен, полезен. Тебя нельзя убивать! Точно не сейчас. Ты делаешь глубокий вдох и говоришь:

«Стреляй».

Выстрел звучит громовым раскатом. Похоже, у тебя лопнула перепонка – больно. Голова трещит как орех. Героин отучил от боли, но чёрт с ней! Куда важнее, почему ты ещё жив. Сопротивленец не спеша развязывает верёвки, приглушает свет и садится напротив. Взгляд у него умный и жёсткий, а на лице – неподдельный интерес.

«Знаешь, я уже не верил, что услышу правильный ответ. Меня зовут Вадим. Давай начнём с начала: как ты во всё это вляпался?»