Отправляясь на курорт, не забудьте зажигалку

Я ненавижу бабочек!

Должно быть, такое признание вас удивит. «Да что такого ужасного тебе сделали эти безобидные создания, Клим!?» – точно также удивился мой двоюродный брат Аверкий, увидев, как я нещадно уничтожаю их. Да, не спорю, для интеллигентного человека поведение совершенно варварское. Ведь обычно бабочками восхищаются, их красоту даже сравнивают с цветами. Ещё с античности мотыльки символизировали душу, невинность, мимолетность бытия и всё такое. Кому придет в голову видеть в бабочках монстров?

Но я-то достаточно знаю, чтобы так считать.

Во всем, безусловно, виновата моя жена. Впрочем, чем я лучше, доверившись выбору женщины? В молодые годы, когда у Лидочки ещё была талия, а с губ срывался кокетливый смех вместо сварливого бурчания, я готов был на многое закрыть глаза ради одного её нежного взгляда. Теперь и мне стали казаться смешными анекдоты про стервозных недалеких жён, но это смех сквозь горечь опыта.

В том году мы наконец-то смогли взять отпуска в один месяц. Отличная возможность сменить обстановку душного мегаполиса, предвкушал я, при этом помышляя о приличном отечественном курорте. Морские прогулки на яхте, экскурсии по монастырям, где можно разжиться неплохим самодельным вином, узкие старинные улочки, бродя по которым грех не зайти в бар, взять отменного местного пива, посмотреть матч. Так нет же, ей экзотику подавай!

Так-то я в географии никогда силён не был. Да и не всё ли равно, что там за пределами великой державы, где мне посчастливилось родиться? Тем более, что в новостях частенько пишут, чем может обернуться вся вот эта «экзотика»: грязными, кишащими тараканами, отелями, вонючими базарами, где притворные сироты выпрашивают монету, пока их сообщники уводят у тебя целый кошелек, террористами, тропической заразой или чем похуже.

Но Лидочка настойчиво потащила меня в турагентство, щебеча о прелестях далёких стран. Подустав от споров, я махнул рукой, и, тоскливо глядя на угодливую тур-операторшу, спросил: «Могу ли я порадовать свою любимую жёнушку путёвкой в тропики? Чтобы бунгало на золотом песочке, стройные пальмы, кокосы-бананы и вид на морскую гладь». От замелькавших пёстрых картинок зарябило в глазах, так что я попросту ткнул в фото, на которых небо казалось синее, пальмы зеленее, а цена – ниже. Ах да: путёвка включала десяток коктейлей в баре при отеле в подарок. Неплохая компенсация за мои мучения, счёл я.

Моим случайным выбором оказалась Индонезия. Жена пришла в восторг.

Не так жаль потраченных на билеты денег, как времени и нервов на сборы: Лидочка, по обыкновению, проела мне весь мозг. И купальник у неё мол прошлогодний, такие уже не в моде, и чемодан слишком маленький, не помещаются все четыре шляпки, в которых она собралась щеголять по пляжу. Ах, какая трагедия…

А я что? Мне сказали, там градусов тридцать и выше, так я закинул в сумку пару маек, шлёпки, свою единственную панаму –  лысину прикрыть. Вот и все сборы, дел на пять минут.

По началу всё шло как нельзя лучше. Не считая, пожалуй, двухчасовой задержки рейса в аэропорту. На принимающей стороне нас встретил улыбчивый гид, ловко подхватил чемоданы, проводил к автобусу. Всю дорогу жена жаловалась, что плохо работает кондиционер, но на самом деле дурацкой затеей было ехать в тропики в глухой кофточке из синтетики. Об этом я промолчал – не хотелось портить себе отпуск, даже не доехав до отеля.

На месте всё смотрелось почти как на фотографиях. Ну, может быть, песок не настолько золотистый, а небо не такое уж и синее. Комфортные бунгало в реальности походили на крытые соломой лачуги, но тараканов там, на первый взгляд, не было. Пока Лидочка заполоняла наш номер своими бесконечными тряпками, я закинул худую дорожную сумку в угол и отправился на разведку.

Естественно, я решил проверить, не надули ли нас с подарком, потому первым делом отправился в бар. Лидочке я об этом не упомянул, её бы точно не обрадовало, что я пью днём. Смуглолицый бармен на ломаном английском подтвердил, что первые десять любых напитков мне действительно полагаются бесплатно. Выбор, конечно, не радовал: все эти «Пина Колада» и «Тропический рай» – сплошное дамское баловство, а не стоящий алкоголь. Но, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят. Для начала я заказал два коктейля, так как решил угостить гражданина за соседним столиком. А с чего бы мне жалеть халявных коктейлей для незнакомца?

В любой иной ситуации я бы даже не подумал подсесть к подобному типу. На мне футболка промокла от пота, так и хотелось сбросить её, оставшись в шортах и набитых песком шлёпанцах. Но странный тип, невзирая на жару, обрядился в тёмную рубашку с длинными рукавами, плотные брюки и лаковые туфли. Солнечные очки смотрелись единственной логичной деталью его образа, но в комплекте с одеждой и длинными редеющими волосами лишь добавляли зловещей странности. Только кроме него да бармена в заведении больше никого не оказалось. А, как известно, в одиночестве пьют только законченные алкоголики. К тому же краем уха я услышал родную речь, потому и решился присесть к столь сомнительному типу.

Мужчина, представившийся Платоном, оказался вовсе не фриком или мафиози, а – кто бы подумал – энтомологом, любителем всякой многоногой и летающей живности. А охотится на своих козявок именно в этой части планеты он решил из-за увлечения фольклором. Увлечением, могу заметить, нездоровым: искру безумия уловил я в глазах Платона, таких же зелёных, как терпко-сладкое месиво «Зелёная фея», которым я его угостил. Пристально глядя поверх очков, Платон рассказал мне легенду, в погоне за которой он приехал на далёкий полузаброшенный курорт. У меня не получится изложить её так же красочно и витиевато, скажу лишь, что как любая экзотическая байка, звучала она нелогично и жестоко.

Так вот. Якобы в давние времена жила в этих землях принцесса Путри, одарённая безупречной внешностью, но в душе горделивая и своенравная. Своим длинным язычком она произносила такие едкие гадости, что заставляла плакать каждого, с кем заговаривала. Целыми днями Путри только и делала, что унижала и богачек, и нищенок, будто упиваясь их слезами обиды. Красотка так увлеклась булингом населения, что однажды посмеялась над местной богиней огня Берапи. За что немедля получила наказание в виде обращения в бабочку-лакрифага. Слёзного вампира, выражаясь проще, насекомого, питающегося слезами.

«Какая прелестная сказочка, – посмеялся я, – обычных вампиров им было мало, они ещё таких выдумали». Но Платон, взглянув на меня со всей серьезностью, заявил, что это не выдумки, такие бабочки на самом деле существуют. И даже показал мне их в своём справочнике букашек.

А ещё рассказал, что именно в здешних тропиках обитает крайне редкий их вид, встретить который – невиданная удача. Поймать эту треклятую бабочку было его давней мечтой. Хотя, как мне показалось, одержимостью.

В общем, мрачноватый на вид Платон оказался любопытным собеседником. Он научил меня, какие листья пожевать, чтобы отбить запах алкоголя. Что тут сказать, наука – это мощь! Вечером Лидочке на ум не пришло, что я уже угостился в баре. А ведь она у меня как ищейка, спиртное за три метра чует.

Я адаптировался быстро, но всего через денек-другой уяснил, что тропические курорты – не так весело, как многие думают. Ведь кроме бунгало, бара и пляжа вокруг ничего больше не было. Даже других туристов не видать. Странно, не правда ли? Что за курорт, где пляжи и номера не забиты отдыхающими? Кроме нашей пары в отеле проживал Платон, да ещё одинокая дама с пятилетним ребёнком.

Впрочем, Лидочку это только порадовало: она обмывала свой утонувший в складках живота модный купальник в бассейне или тёплом море, а потом сушила под палящим солнцем, до тех пор, пока её кожа не приобрела оттенок куры гриль. Мне такие развлечения быстро надоели. Особенно тоска усилилась, когда кончились бонусные коктейли, а Лидочка нашла общий язык с соседкой по отелю. Они часами трещали о всякой женской ерунде, пока мелкий сорванец разносил всё, до чего мог дотянуться. Например, мой телефон. «Он же ребёнок!», – на два голоса нудили женщины, пока я радовался, что не имею собственных детей.

Кроме того, хочу предупредить потенциальных отдыхающих: местная кухня просто отвратна. Уже на третий день меня мутило от одного только вида этого припорошенного рисовыми чипсами сладко-пряного месива на подушке из риса.

Так я изнывал от скуки и жары, мечтая о жареной картошечке с домашней котлетой, пока Платон не предложил увлекательный тур по местным красотам. Он планировал поискать свою мифическую бабочку, и такая затея выглядела привлекательной на фоне перспективы снова жариться на пустом пляже в компании двух женщин и неуёмного спиногрыза.

Идти предстояло в вечернее время, так как редкая бабочка появлялась только под покровом темноты. Тем лучше, думал, я, предвкушая прохладу. Тогда мне и в голову не пришло, чем может обернуться безобидная ловля мотыльков среди тропиков.

Ближе к вечеру мы встретились у дороги, идущей от отельного комплекса сквозь дремучую зелень. Там нас уже поджидал проводник, в котором я узнал бармена. Как объяснил мне Платон, Анду – типичный представитель местных коренных народов, на сегодня крайне малочисленных, практически исчезнувших. Кое-кто из них образован и работает в туристической сфере, но большинство по сей день обитает небольшими племенами в чаще, ведя убогое хозяйство по канонам предков.

Платон перекинулся с Анду парой фраз на незнакомом для меня языке, и наша троица двинулась в путь. Первое, о чём я сразу же пожалел – что из одежды на мне только шорты и футболка. На пляже или у бассейна в них самое то, но вечером в тропическом аду – сущая глупость. Мой попутчик, бодро раздвигая лианы на своём пути, увлечённо вещал о многообразии индонезийской флоры и фауны, о таких уникальных её представителях как гигантские цветы Аморфофаллус титанический и Раффлезия Арнольда, о драконах острова Комодо, о долгопятах-привидениях и, конечно же, своих любимых козявках. А в это время я имел возможность познакомиться с последними поближе: насекомых в чаще было неимоверное число. Какая только ползуче-крылатая чепуха не покушалась на моё вспотевшее от духоты тело!

Изрядно взмокший, искусанный и исцарапанный, я уж было собрался потребовать отвести меня обратно, как вдруг деревья поредели, и мы очутились на просторной поляне. Выяснилось, что за буйством тропической зелени притаилась деревушка. Хотя даже такое определение для неё роскошь, по сравнению с тростниковыми шатрами на поляне наше бунгало на пляже можно счесть настоящим дворцом.

Не успели мы поравняться с ближайшей халупой, как нас заметили аборигены. Навстречу выбежала толпа нагой детворы, следом вышли темнокожие девицы, чьи бесстыдно оголённые округлости едва скрывали гроздья цветочных гирлянд. Вот уж поистине, дети природы, настоящая местная экзотика, восхитился я, и тут же машинально потянулся за телефоном, чтобы сделать пару снимков на память. Да вспомнил, что мерзкий ребенок разбил его, и сломанный гаджет за бесполезностью я оставил в отеле. В кармане завалялась только зажигалка.

Вообще, сам не курю – бросил давно, просто памятный подарок от брата. Зажигалку приметили детишки и сразу попытались выменять на свои самодельные бирюльки. Пришлось припрятать подальше. Не знаю, каких туземных богов мне благодарить, что оставил её, но это оказалось лучшим решением за отпуск!

Мои проводники объяснили, что это небольшое племя почитало ту самою принцессу-бабочку. За что остальные аборигены считали их еретиками, отступниками. Весёленькие дела, так сказать, местный колорит. Ежегодно эти селяне проводили древний ритуал поклонения своей покровительнице. И, конечно же, участие в нём для посторонних – страшная удача, не всякому посчастливится. Кабы знать, что таким «счастливчиком» я стал на свою беду…

Наша экскурсия по деревне длилась не долго: глазеть там было особо не на что, да и стемнело совсем. Ночь в тропиках отличается от городской, тьма настолько плотная, точно сунул башку в ведро с углём. Если бы не полная Луна, подсматривавшая за нами в прорехи меж деревьев, наверняка не видели бы ничего дальше своего носа.

Тем временем аборигены разожгли костер, сбившись вокруг него в тесное гомонящее кольцо. Бармен-проводник отозвал нас в сторонку и, жестикулируя для наглядности, задвинул пламенную речь. Жаль, я снова ничего не понял. «Он говорит, что мы должны делать то же, что и все, – перевёл Платон. – Ничего не бояться, принимать увиденное, как должное. И не покидать пределы круга, не ходить в лес, пока ритуал не окончится».

Я покивал головой, обозначив, что инструктаж понял-принял, и нас проводили к огню. Наблюдая за местными, приметил, что каждый вступивший в круг, прежде чем занять место, смачно плевался в костёр. «Выказывают презрение богине огня», – объяснил Платон суть ритуала. Я пожал плечами, ведь у меня-то к пламени претензий не было.

Селяне оживлённо болтали на прищёлкивающем наречии, передавая по кругу грубо выдолбленные деревянные чаши со сладостями и напитками. От конфет я отказался, зато мутноватая жижа на вкус и запах напомнила самогон. Похожей болтанкой я не раз угощался у брата Аверкия, так что туземный аналог быстро распробовал и прилично так пригубил. По забористости тот напиток самогону ничуть не уступал, но глаза мои затуманились не только от выпивки.

Вроде бы неплохо сидели, дружно, но навалилась вдруг на душу такая тоска крепкая, что хоть плач. Тут ещё туземцы песню завыли, заунывную такую, будто умер кто. Я заметил слёзы в их глазах, и, как не старался, сам не смог удержаться от рыданий. Только лицо Платона по-прежнему было непроницаемо, и, если бы не влажные дорожки на впалых щеках, я бы подумал, что на него не подействовало.

В том, что моё состояние – итог ритуала, сомнений не было. Племя почитало свою принцессу-лакрифага собственными слезами – всё логично. Но в эту ночь я проклял свою страсть к алкоголю и поклялся бросить эту пагубную привычку, если выживу. Туземное зелье мутило разум почище любого наркотика: в глазах плыло, языки пламени сливались с движением смуглых обнажённых тел, голоса – со звуками чащи, и я уже сам не понимал, кто я, и что происходит вокруг.

Не знаю, виной ли тому странное снадобье, или тут на самом деле замешана магия – воспоминания об этой части событий обрывочны и неясны – но я пришёл в себя на берегу озера у пещеры. Гладь воды отливала ртутным блеском в лунном сиянии. Кругом всё белело, но это был не снег, нет! Сотни белокрылых мотыльков, словно гроздья цветков акации, свисали с деревьев. Они же ползали по траве и порхали в воздухе, они были повсюду. Пока я изумлялся странному пейзажу, силясь понять, как очутился здесь, рядом возник Платон. «Где мы?», – собирался выяснить я у него, но понял, что уже нахожусь внутри пещеры.

Всюду порхали мотыльки. От невидимых во тьме стен отражался звук: как будто бабочка, угодившая в банку, отчаянно лупила крылышками по стеклу. А ещё – тихий смех, без сомнения, женский.

Я помню глаза, взиравшие на меня с миловидного, пусть и неестественно бледного личика: большие, иссиня-чёрные и блестящие, как налитые сливы. Приоткрытые манящие губки нежно шептали, но я не понимал ни слова. Ничем не прикрытая девичья грудь так и норовила прижаться, тонкие пальчики нежно касались меня, лаская. Боже, я готов был обменять десять, сто Лидочек за возможность провести жизнь рядом с такой женщиной!

Очарование дурмана вмиг развеялось, когда я увидел ту кошмарную картину. Хрупкая нагая фигура склонялась над бездвижным телом, в котором я без труда узнал Платона. Несчастный любитель букашек, словно очарованный, не сводил глаз с призрачного пещерного создания. Казалось, что даже не моргал. В немом отвращении я наблюдал, как из соблазнительных губ исторгся мерзкий чёрный язычок. Пожалуй, больше он походил на хоботок, какие запускают в венчик цветка бабочки, чтобы насытиться. Но этот хоботок, протянувшись не меньше, чем сантиметров на тридцать, вошёл прямо под веко Платону. Он погружался, проникая через глазницу до самого мозга.

А потом она стала пить… И прямо на моих глазах тело пленника съёжилось, иссохнув на манер египетской мумии. Туман в голове мешал мне в этот момент здраво принимать действительность, но инстинкты в глубине сознания подсказывали, что стоит покинуть опасное место, и немедля. Только как это сделать, если уже в следующую минуту я ощутил на себе цепкие пальцы, а перед глазами замаячило чёрное остриё?

Вот тогда-то меня охватил настоящий животный ужас. Но не он сковывал движения – наверняка существо пользовалось гипнозом, чтобы обездвижить жертву. Я уже ощущал, как гадкий хоботок проскальзывает в мою глазницу, внедряясь всё глубже, как вдруг вспомнил про зажигалку.

Признаюсь, никогда не слыл примерным верующим, хоть и всю жизнь ношу нательный крестик. Но в этот момент я готов был молиться любым богам, лишь бы спастись. И по какому-то наитию взмолился я не Отцу Всевышнему, а невнятной туземной богине огня. Почему-то решил, что именно Берапи компетентна в борьбе с той, что когда-то посмеялась над нею. И чудо свершилось: я смог пошевелить рукой.

Из последних сил выхватил памятую зажигалку из кармана, прославляя все известные мне высшие силы, что надоумили взять и хранить её, нащупал колёсико и чиркнул.

Вспыхнуло всё вокруг: белые крылья, волосы, даже сам воздух как будто загорелся ярким пламенем. Я чуть не оглох от криков боли и гнева – похоже, в пещере скрывалось не одно слезососущее существо. Но этого я не узнал, меня ожидал только мрак.

Наутро меня отыскали туземцы, потрёпанного и едва в сознании. Сказали, что зря я среди ночи попёрся в лес. Зря – не зря, а я того даже не помню.

Окончательно пришёл в себя уже в местной больнице. Стоит ли упоминать, что они на том хвалёном курорте тоже на редкость паршивы? Однако, я выжил, и даже почти не пострадал. Разве что морально – ведь мне предстояло провести несколько долгих дней в одной палате с дежурившей у койки Лидочкой. А уж она не упустила шанса воспользоваться моей беспомощностью и высказать мне всё, что думала.

Но вы знаете: слушал я её сварливую брань, и душа наполнялась трепетным счастьем. Да, постарела, да подурнела – но ведь своя, родная, обычная, настоящая баба. А не какая-то туземная красотка с подвохом. А бранится, потому как любит. Ну, а что бы и не любить? Где ещё такого образцового мужа найдёт: не курю, пить тоже бросил, да и на баб других больше ни одним глазком. Прям чем красивее – тем противнее теперь смотреть на них, тьфу.

Так что, даже не жалко, что половину отпуска мы профукали в больнице. Ну её, экзотику эту, нам и дома неплохо. А Платона до сих пор не нашли. Да мне что с того, сам виноват. И, зачем, спрашивается, за этими сказками гонялся?

Зажигалку ту я теперь завсегда с собой таскаю – мало ли… Потому что бабочки – совсем не то, чем кажутся. Можете мне не верить, но заклинаю: соберетесь на экзотический курорт, обязательно зажигалку возьмите!

Возможно, именно она однажды спасет вам жизнь.