Свобода в руках идиотов

Повелитель задумчиво рассматривал карту Лабиринта миров, когда в кабинет ворвался секретарь-горностай. Под мышкой он еле удерживал пульсирующий мозг, ликвор маслянистыми каплями падал на красный ковёр.

— Лорд Эмрис, — горностай задыхался от быстрой ходьбы, — тут срочное дело.

— Да я уж вижу, — лицо повелителя стало серьезным. — Что там у тебя, рассказывай.

— Всё началось с огненного ветра, — начал горностай.

***

Верховный маг поднял руки, широкие рукава балахона сползли, оголив волосатые предплечья.

— Огненный ветер, выходи из пустыни, лети на север — поглоти народы Предземья, лети на юг — сожги замки Залесья, — маг потоптался на месте и добавил. — Слушайся и повинуйся меня, твоего повелителя Гильбердыка Великолепного.

Горностай следил за магом из-за темной портьеры, прикрывающей окно. Недавно из этого мира поступил тревожный сигнал первой степени, который обязывал его провести анализ ситуации.

«Гильбердык, ты совсем идиот, или как?» — подумал секретарь.

Снаружи башни яростно запел ветер, послышался звон разбивающегося стекла, кудахтанье куриц, вопли женщин. Запахло яичницей и палеными перьями. Маг опустил руки, одернул балахон и хлопком ладош приказал всем ставням закрыться. Горностай остался на посту ожидать развития событий, а Гильбердык отправился в кровать.

Наутро все стихло, лишь проснувшись, маг подбежал к окну, приоткрыл ставню рукой, и выглянул одним глазом. Город и двор замка были больше похожи на угли для барбекю, чем на оживленную столицу государства. Улицы молчали, тишину нарушало лишь карканье довольных ворон — в ближайшее время трудностей с пропитанием не будет. Гильбердык свёл брови так, что стал похож на коршуна, и засуетился.

— Как так? Как так? — повторял он под нос. — Город не должен был сгореть. Что такое? -он стал яростно тереть шею, отчего та быстро раскраснелась. — Ничего не понимаю!

Маг подхватил подол балахона, выскочил из комнаты и побежал вниз по лестнице. Только скорбный скрип ступеней оживлял мертвецкое спокойствие замка. Гильбердык отворил дверь библиотеки и оказался внутри. Стеллажи с книгами и мебель не пострадали от огня. Горностай незаметно проскользнул внутрь и спрятался за спинкой кресла, обитого красным бархатом. Маг подскочил к старинному зеркалу, обрамленному тяжёлой рамой, и пнул его мыском загнутой туфли.

— Эй, проснись.

Поверхность зеркала превратилась в ртуть, по которой побежали волны. Через миг они сложились в мужской рот с усами, который спросил:

— Чего тебе?

— Это что за обращение? — взвизгнул Гильбердык.

— Каков вопрошающий, таков и тон. Я волшебное зеркало, потому отражаю не только человека, но и его характер. Так что лучше смотри на себя, — с вредностью в голосе ответило зеркало.

— Где вчера прошёл огненный ветер? — спросил маг, яростно дергая подол балахона.

— Пролетел по северу и сжёг царства Предземья вдоль Хребта Дракона. Потом спустился южнее и запалил ваше государство, включая столицу. А напоследок двинулся к южным замкам Полесья, где сейчас доедет последнее.

Гильбердык стал тереть шею ещё яростнее.

— Осторожннее, дыру протрешь, — усмехнулось зеркало.

— Отстань, — выкрикнул маг, подпрыгнув на месте. — Лучше отвечай, как так вышло, что ветер нас пожег? Я ему такого не приказывал.

— А инструкцию зачем писали, как думаешь? Там все чётко сказано: «Единожды выпущенный огонь, остановке не подлежит. Движение огня возможно только по прямой линии. Огненный ветер будет гореть, пока ресурс не закончится». Он что по-вашему перепрыгнуть с севера на юг должен?

— А-а-а, — Гильбердык вспомнил, что и правда пролистал инструкцию, не прочитав.

— Кстати, тебя вызывает этот ваш религиозный лидер. Соединяю, — пропело зеркало, без спроса установив контакт.

На удивление его Святейшество был жив и здоров. Вчера он вовремя почувствовал неладное, и заперся в катакомбах поближе к сокровищнице.

— Гильбердык! — раздался его грозный рык из зеркала ещё до того, как сам он появился в обрамлении рамы. — Ты совсем идиот? Что ты натворил?

— Ошибочка вышла, — маг выдавил на лице глупую улыбку, потом опомнился и сказал. — Я не виноват, ваше святейшество, да пребудет квадратный ящик во веки веков. Эльфы подсунули бракованное заклинание.

— Хватит на эльфов валить. Знаю, ты сам накосячил. Как доберусь до тебя, мерзкий ты червяк, четвертую на месте. Я только от еретиков хотел избавиться, а не от всего народа. Паскуда, ты эдакая.

Маг попятился назад, будто священник мог достать его сквозь зеркало.

— Господь есть дух, — завопил маг. — А где дух там свобода. Свобода от всякого еретичества! Разве не так вы говорили? Скажете всем, что это было очищение свыше, сгорели только еретики, а праведники выжили. Все будут шелковыми.

Священник призадумался, потерев подбородок, и сказал:

— Это уж моё дело, как выживших в лоно квадратного ящика вернуть. А ты сиди и из башни не высовывайся. Если ещё что-то отколешь, из-под земли достану.

Зеркало пошло рябью и Святейшество отключился.

— Какие вы оба мерзкие. И почему мне так не везёт с хозяевами? — запричитало зеркало.

Горностай заерзал на месте думая, как поступить с Гильбердыком. Вроде бы книга Лабиринтов вмешиваться не позволяла, с другой стороны, когда речь идёт о геноциде и неверной трактовке святого писания, нужно внести корректировки. Он швырнул в мага сонным порошком и достал скальпель из складки между мирами.

***

— И вот так, мозг Гильбертыка оказался здесь, — закончил горностай свой рассказ.

Эмирс поежился в кресле.

— Отнеси эту гадость в лабораторию и возвращайся. Решим, что с ним делать. И позови уборщицу, — Эмрис мог прибраться одним щелчком пальцев, но брезговал даже магией прикасаться к идиотам. — И помойся, пожалуйста.

— Будет сделано, ваша вечность, — секретарь откланялся и выскользнул за дверь.

***

Горностай вернулся в кабинет чистым и опрятным. Хвост распушился, а тельце пахло лавандой. Повелитель замка все ещё работал с картой.

— Теперь совсем другое дело, — улыбнулся Эмрис, взглянув на секретаря.

Горностай забрался к нему на колени и положил передние лапы на карту лабиринта.

— Даровали им свободу, а они вот как, — покачал он головой и поскреб по кружочку обозначающему мир Гильбердыка.

— Не такой свободы я желал им. Не свободы убивать друг друга без зазрения совести, — вздохнул Эмрис.

— Но вы же не объяснили им, что есть свобода.

— Да, виноват. Надо было сказать, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого.

— А что с мозгом делать? Может этого Гильбердыка отправить на перевоспитание? — переспросил горностай, наклонив голову вбок.

— Идиоты не переучиваются. Для этого нужен ум. Пересади его дух в червяка на пару тысячелетий, а там посмотрим.

— Как скажете. А формулировку свободы в Книге Лабиринта оставим как есть?

— Нет, перепиши: «Свобода даруется тем, кто способен жить по велению сердца».

— Думаете, так будет понятнее? — уточнил горностай.

— Кто ж их знает, посмотрим.

Эмрис закрыл карту Лабиринта и щёлкнул пальцами. Замок миров стал погружаться в ночь. В кабинете зажегся камин, а в руках повелителя появились чашечка какао и зефирка.

— Если не сработает, то придётся снова устроить потоп, — сказал Эмрис и опустил зефир в какао, тот сразу пропитался шоколадным напитком и утонул.

Горностай покачал головой и заметил:

— Вы неисправимы.