Святочный рассказ

Но сорочинский заседатель не проезжал, да и какое ему дело до чужих, у него своя волость.

Н.В.Гоголь

В ночь перед Рождеством гуляет всякая нечисть по миру, ибо отпускает её с того света Господь, чтобы все могли возрадоваться рождению Христа. Но вместо того, чтоб возрадоваться, лютуют демоны, потому что знают, что на следующий день в мир людей придет Спаситель. Оттого и злятся нечистые, из кожи вон лезут и делают различные пакости, кто на какие способен.

И в нашем посёлке какой-никакой но черт нашелся. Мерцание гирлянд на ёлках, приготовленные подарки, семейные ужины — всё ему было противно. И решился он на крайнюю меру — повредить электричество. Вот всем будет досада!

Лапы обжег рогатый, копыта чуть не оплавил, но трансформатор из строя вывел и пошел в поселок смотреть, как народ будет в темноте углы считать да чертыхаться.

Но не рассчитал окаянный. Люди в поселке простые и запасливые, не в пример городским. Достали припрятанные на черный день свечи. Вместо того,чтоб поносить чертей, баба Маня дважды сама перекрестилась да еще и внуков перекрестила, приговаривая «Что ж это, Господи, делается?» Как задымили свечи, так черту совсем дурно сделалось: от кадильного дыма нечисть разбегается, но и от горения простых свечей стонет. Стал черт под окна пробираться и на свечи дуть — но все не задуешь.

Терпел чёрт сколько мог. Но через полчаса, плюнув себе же под ноги, поскакал к дому слесаря Витьки. Витька — парень сообразительный, может починить всё, что угодно. Если к кому идти, то только к нему.

В это время Витька сидел дома с женой Любашей, которая только что уложила спать ребенка и ругала мужа:

— Что ты задумал? На фабрике и так мало заказов, а ты, значит, — бросить! Строить туристическое подворье с развлечениями! А дитё твоё на что жить будет?

— На то и будет! — негодовал Витька. — Вот построим с мужиками деревянные избы, сколотим лавки, выстрогаем богатырей, — будут к нам туристы со всей России приезжать. И иностранные тоже. А вы с девками будете блины им печь со сметаной. Плохо ли заживем? И фабрике твоей будет работа. Вот только место найдем…

— Вы уже два года по всей области ездите, как блаженные! Нашли что ль место?

— А я тебе говорю найдём! — в сердцах Витька ударил по столу, пламя свечки задрожало и ребенок заплакал.

— Лучше бы электричество починил, — ответила Любаша и пошла заново укладывать ребенка, а Витька вышел из дома вон на крыльцо: «Что за баба?!»

На ступеньке Витька споткнулся о чёрта.

— Ой, — вскрикнул чёрт, — больно!

Может быть кто другой, в особенности городской житель, удивился бы или даже испугался, увидев перед собой настоящего черта, но люди поселковые к природе ближе, а потому любая живая тварь для них натуральна, они знают, как себя с ней вести и как себя от нее защитить. Именно поэтому Витька повел себя вполне естественным образом и только огрызнулся:

— Ты чего здесь?

— Да, под окном проходил, услышал, что у тебя проблемы есть. Могу подсобить: деньги, связи…жену урезонить, — не смог удержаться черт. — Хочу предложить тебе сделку, — конечно же Витька не из тех, кто за гроши свою душу продаст, но не попытаться чёрт не мог.

— Сделку? — переспросил Витька, а потом добавил, — А вот такую сделку не хочешь, нечистый? — и начать осенять черта крестным знамением.

— Ладно-ладно, пошутил я, — взмолился черт, отступая. — Трансформатор, Витька, надо бы починить.

— И как он тебе его починит? — раздался из-за спины Витьки голос Любаши.

— Любовь Андреевна, — почти запел чёрт, — какое счастье видеть Вас. Мы сейчас с Вашим мужем пойдем электричество чинить.

— Чтобы «электричество чинить», — вмешался Витька, — нам нужен электрик из аварийной службы. На телефон он не отвечает, должно быть спит, поэтому за ним надо ехать в райцентр.

— Значит так, я мужа своего с эдакой нечистью никуда не отпущу! — отрезала Любаша. — Витя пойдет один, а этот, — жена указала на черта, — останется здесь, как залог того, что с мужем моим ничего не случится. — Сказав это, Любаша надела на черта ошейник сторожевого пса Полкана и посадила черта на цепь, да пригрозила перекрестить, если тот попробует сбежать или выкинуть какой-нибудь фокус.

Никакие увещевания чёрта о том, что надо снять его с железной цепи не помогали. Любаша оставалась непреклонной. Поняв, что будет отпущен лишь тогда, когда вернется Витька, черт заныл:

— Ну иди уже, чего встал, как вкопанный?

Витька пошел через поселок к гаражам. У федоровского забора сидела группа девчат. Федор был лесником и растил двух дочек, к которым часто приходили подружки из соседских домов. И сейчас они явно собрались у забора, чтобы предаться девичьим рождественским забавам. Луна хорошо освещала дорогу, и едва завидев Витьку девчонки принялись кричать: «Как зовут?» Витька понял, что они гадают на суженого. Ему захотелось назваться другим именем, но девчонки его хорошо знали.

— Виктор! — крикнул им он.

— О-о! — у забора начался радостный переполох, — значит Витя!

Когда Витька подошел ближе девчонки уже повскакивали, чтобы вовлечь его в другие гадания. Видимо, не так много народу сегодня вдоль забора проходило.

— Ви-ить, а ты свет чинить? — начала старшая федоровская дочка.

— Да, а что?

— А минутка есть?

— Есть, — ответил заинтригованный Витька, но тут же пожалел.

— Пойдем до перекрестка, будешь нам из мешка судьбу тянуть, — старшая федоровская дочка уже подхватила его под руку, а младшая потрясала подготовленным суконным мешочком.

— Он же женатый, ему нельзя! — возразила какая-то из соседских девочек.

— А у тебя тут неженатых очередь собралась? — настаивала на своем старшая федоровская дочка.

— А почему сами не потяните? — прервал спор Витька.

— Потому что мы знаем, что там за вещи и что они означают, и тянуть будем нечестно. А ты не знаешь. Так что, Витя, давай, левой рукой вытяни мне что-нибудь из мешка.

— Ну, давай, вытяну, — Витька сунул руку в мешок и достал монету. — Это что значит?

— К деньгам. Ладно, тяни еще, для Маринки, да получше выбирай! — распорядилась старшая федоровская.

— А что?

— А то! Вытянешь опять монету и Маринка по твоей вине в новом году без жениха останется.

— А не рано ей жениться-то? — поинтересовался Витька.

Все девчонки дружно захихикали, а Маринка покраснела. Витька тем временем честно пытался нащупать в мешке что-нибудь подходящее. Нащупав бусы, он решил, что украшения ничего плохого не сулят. Однако, вынув руку из мешка, он увидел разочарованное лицо Маринки и остальных.

— Что не так? — фыркнул Витька.

— Жемчужные бусы — девкины слёзы! — отчеканила старшая федоровская.

— Девчонки, да глупости всё это! — попытался исправить ситуацию Витька, с досады не зная куда деть несчастные бусы, чтобы они больше не мозолили глаза.

Может и глупости, — ответила младшая а потом затянула:

Ночь тиха, ночь чиста,
Накануне Рождества.
Сходят ангелы и бесы,
Чтоб приветствовать Христа.

Ночь тиха, ночь чиста,
Накануне Рождества
С какой силой ты водился,
Та и крутит чудеса.

Девушки снова захихикали, а Витька, вздохнув о том, какие девки пошли несерьезные, пошел открывать гараж.

Через четверть часа он уже ехал по лесной дороге в прогретой машине. В нескольких километрах от поселка по обочине брёл старик. Витька сразу узнал синюю фуфайку — такая была только у деда Семёна. Вообще-то Витьке он не был дедом, но уж так повелось, что все звали старого тракториста именно так.

— Здорово, дед Семён, — окликнул его Витька, — замерз, небось? Залезай, подвезу.

— Добрый ты парень, Витька, — ответил Семён, забираясь в машину. — Сам-то, куда на ночь глядя, в канун Рождества едешь?

— В поселке свет отключили, а аварийная служба спит. Еду будить, — пошутил Витька. — А тебе, дед Семён, до куда?

— Подвези до «Дружбы», а там уж я сам.

— Давно я в «Дружбе» не был, как у вас там, фермерское хозяйство работает?

— И хозяйство работает, и медпункт открыли. А ты что ж не заезжаешь? Говорят, с идеями какими-то нереальными носишься?

— Да какими нереальными! Подворье с ребятами туристическое хотим построить. Чтоб все в русской традиции: избы, постоялый двор, пироги и корабли на реке!

— Так за чем же дело стало?

— Место никак не найдем.

Дед Семён усмехнулся в ус:

— А знаешь почему?

— Почему? — удивился Витька.

— Потому что вам в подворье самого главного не хватает. Как самое главное появится, так и место отыщется.

— А что самое главное?

— Вот ты мне и скажи, раз строить собрался. Вокруг чего издревле все поселения строили? Где дух народа?

— Церковь что ли?

— А куда же без нее?

— Так что же это нам церковь строить?

— А зачем строить? Церковь есть уже, — как ни в чём ни бывало увещевал дед Семён.

— Где?

— Так у вас на холме.

— Кто же нам вокруг нее строить даст?

— Это бы вам с отцом Владимиром договориться. У него храм не восстановлен и земля вокруг пустует.

— Эх, дед Семён, — махнул Витька рукой, — отец Владимир ничего нового не приемлет и разговаривать со мной не станет.

— Ещё как станет. Я тебя сейчас научу. Ты пойди к нему после утреней службы и про план свой расскажи, только назови его не туристическое, а монастырское подворье. Да не забудь упомянуть, что на полученную от подворья прибыль можно будет восстановить храм. Он упираться начнёт, а ты ему напомни про 76-ой. Он же не всегда был почтенным отцом. В 76-ом, когда отец-настоятель Василий был уже тяжело болен, приехал Владимир к нам иеромонахом, помогать. А на повестке дня в селе стояло продвижение культуры в массы. Сельсовет велел собирать ансамбль, а облсовет — проектировать дом культуры. И гармонист из ансамбля тогда и предложил властям, чтоб дом культуры не стоить, использовать под камерный зал для выступлений ансамбля помещение церкви. Сказал, что акустика там такая, как нигде нет. Поносил окаянного гармониста отец Василий на чем свет. Говорил: «Богохульства не допущу» и доводов слушать не хотел, в келье закрылся ото всех. Тогда ночью гармонист пришел к иеромонаху и рассказал, что церковь разобрать хотят, а на её месте строить дом культуры. И единственный способ её спасти — устроить в главном здании камерный зал. Рассказал это гармонист, но взял с иеромонаха слово, что никто об этом узнать не должен, иначе все под суд пойдут. Всю ночь иеромонах мерил комнату шагами и думал, как убедить отца Василия, что нужно принять новое, чтобы спасти старое, отдать часть построек под дом культуры, чтобы не потерять весь комплекс. Неделю отец Василий упирался уговорам иеромонаха, а как пришла пора ему помирать, так дал своё благословение на устройство камерного зала в главном здании да преставился со спокойным сердцем. А уж в конце 90-ых землю вернули обратно церкви. Такая история. Поэтому иди смело, даст Бог и получится всё.

—  Спасибо тебе, дед Семён. А откуда ты всё это знаешь?

— Так я и есть тот самый гармонист …Ну, приехал я, Витя, — сказал дед Семён, поглядывая в окно. — Не забудь, чему я тебя учил, — с этими словами он вылез из машины и побрел потихоньку вдоль поля, за которым начиналось село «Дружба».

А Витька поехал в райцентр, за электриком. Раз дорогу ему перебежал лось, раз по встречной пронесся внедорожник, а больше он никого и не встретил.

Дверь в помещение аварийной службы была закрыта, но свет в окошке горел. На стук никто не вышел. «На замок закрылся» — рассудил Витька, ведь замок в здании аварийной службы устанавливал он сам. Тогда Витька вернулся к машине и достал из багажника связку разных ключей, перебором быстро нашел нужный, вставил в скважину и потянул дверь. Дежурный электрик спокойно крепко спал на тахте.

Витька пошел в комнату, взял со стола оставшуюся, видимо, с ужина кастрюлю и стал стучать по ней ложкой. Звук получился громкий. Испуганный электрик тут же подскочил с койки:

— Ты кто? — протестовал сонный электрик.

— Солнца лучик, — пошутил Витька, — подъём!

Электрик шутки не оценил. Он вообще показался Витьке нездоровым, а оттого излишне нервным.

— Ты как сюда вошел? Я сейчас полицию вызову… — и электрик начал крутить головой в поисках телефона.

Тогда Витька взял электрика за грудки и потащил на улицу. На морозе электрик быстро пришел в себя.

— Ну что, проснулся? — поинтересовался Витька, — Тогда слушай: пока ты тут со светом в рабочее время спишь, люди в поселке свечками потолок коптят. Поэтому собирайся, поедем трансформатор чинить.

— Мне, между прочим, по инструкции спать не запрещается… — спорил электрик. — И вообще мне помощник нужен.

— Запрещается-не запрещается, я — тебе помощник, — отрезал Витька.

Электрик слегка устыдился, но прищурил глаз и спросил:

— По профессии кем будешь?

— Слесарь я, да по всяким прочим делам…Ваш замок на дверь прикрутил, поэтому и открыть смог.

— Ладно, слесарь, поехали, — нехотя согласился электрик.

На том и порешили. Трансформатор поселочный находился в лесу, на полпути к райцентру, чуть слева от дороги. Поставил Витька машину на обочине и пошли они с электриком смотреть, что же наломал черт. Хотя Витька не говорил электрику, что это черт сломал трансформатор, чтобы и без того раздражённый электрик лишний раз не нервничал.

Электрик нацепил на голову фонарь, крякнул деловито и приступил к работе — обесточил подстанцию, заземлил, осмотрел счётчик, открыл дверцу.

— Ну, — подытожил он, — дело здесь нехитрое. Предохранитель сгорел, видимо от того, что резко похолодало. Сейчас заменим и по домам.

Начал было электрик в трансформаторе ключом крутить, а всё у него из рук валится. Смотрел на это Витька, смотрел, да отправил электрика отдыхать, чтоб не мешал. Сам за дело взялся — работа осталась кропотливая, но механическая, безо всяких премудростей.

Сидит электрик на завалинке и вдруг слышится ему, что неподалеку кто-то поёт. Тряхнул он головой: пение не пропало — значит не померещилось. Пошёл на голоса. Свернул за трансформатор, а там пара девиц в длинных шубах. А под шубами лёгонькие платья. Волосы распушенные, ресницы длинные, ногти точно наращенные. Увидели они электрика и стали жестами звать его к себе.

Тут окликнул электрика Витька:

— У меня всё готово, а ты куда пропал? По нужде что ль?

— Там девки ряженые поют, — промямлил зачарованным голосом электрик.

— Да какие девки? Это ветер воет, — отозвался Витька, но всё же пошел проверить. Обогнув трансформаторную станцию увидел Витька двух чудовищ, волосатых с головы до ног.

Одна из девушек больно ущипнула электрика, тот невольно ругнулся. Тут и с него морок спал.

— Это ряженые, — отчего-то виноваты голосом пробормотал электрик.

— Да откуда бы это ряженым быть в лесу в три часа ночи? — пыхтел Витька, прыгая по сугробам к машине. — Давай быстрее, а то могут и заколупать.

Кажется, последнее слово произвело на электрика большое впечатление, и он, обгоняя Витьку, дал дёру. Хоть и считал себя электрик райцентрским, почти городским, вырос на поселковых поверьях и отлично помнил, истории про святочниц, которые нападают на человека и отрывают от него по кусочку.

Витька всё же добрался до машины первым и, оглянувшись, заметил, что электрика рядом с ним нет. Свет фонаря, закрепленного на голове, шарил по лесной поляне: ремонтник упал в десяти шагах от машины, и одна из святочниц держит его за ногу. Надо было спасать электрика. В кармане вместе с ключами Витька нащупал бусы, которые он Маринке давеча вытянул и с досады сунул в карман — с глаз долой. Тогда Витька крикнул: «Эге-гей, нежить!», чтоб святочницы его заметили, покрутил бусы в поднятой руке, да и забросил в снег подальше. Как было известно Витьке об бабы Мани, святочницам не чуждо желание нарядиться, и если чем их и можно отвлечь, то только безделушками.

Пока святочная нечисть делила бусы, Витька помог электрику подняться, открыл машину и дал газу. К нему запрыгнул электрик и они помчались прочь от трансформатора и красующихся чудищ.
Оставил Витька электрика в помещении аварийной службы. И тот после увиденного так до утра глаз и не сомкнул. Боялся, что за ним святочницы придут. Лишь повторял: «Медведи, это были медведи».

Тем временем ребенок Витькин проснулся. Увидел, что мать не спит, у окна сидит, и тоже на улицу стал глядеть. А под окном на привязи сидит чёрт. Наблюдал ребенок за чертом и говорит:

— Мам, что там за собака такая странная у нас на цепи сидит и рожи мне в окно кривит?

— Рожи кривит? — возмутилась Любаша, — Ну, пойдем, узнаем, почему.

Вышла Любаша во двор с ребенком, а черт так и подставляет своё свиное рыльцо. Ребенок смотрел-смотрел, и как дернет чёрта за бороду, тот лишь взвизгнул. А Любаша знай себе приговаривает:

— Не спится ребенку без папки. Кто его будет развлекать?

Встал чёрт на задние лапки, уши навострил и стал ходить, как по цирковой арене. Засмеялся ребенок, потом возьми да наступи чёрту на хвост. Тот аж завыл.

— Мама, собачка хочет есть, — продолжал тем временем ребенок, — давай её кормить…

В этот момент чёрт был готов провалиться сквозь землю, уж никак он не думал, что придется ему ребенка нянчить.

Когда Витька вернулся в поселок, несмотря на то, что свет был починен, горел он в одном единственном окошке — Любаша ждала его. Услышав шаги во дворе, она вышла на крыльцо:

— Замёрз?

— Ничего, — ответил Витька, — пойдем в дом.

— А я? — подал голос измотанный за ночь черт.

Отцепил черта Витька:

— Чтобы духу твоего здесь больше не было!

— Да вы меня на аркане к себе не затянете, — возмущался черт, уже перелезая через забор и потирая шею.

Как раз в этот момент проснулся федоровский петух и прокричал.

Витька решил всё же вздремнуть пару часов и уже засыпая сказал:

— Люба, а знаешь, я на дороге деда Семёна встретил, так он мне рассказал…

— Витя, дед Семен уж год, как помер! — перебила его жена.

— А кого же я тогда до «Дружбы» подвозил?! — удивился Виктор. Но думал он об этом недолго, поскольку как только повернулся набок, так сразу и заснул.

Так и закончилась наша история. Испортил черт себе всю последнюю ночь. А Виктор, как проснулся, пошел на утреннюю службу. После службы, как научил дед Семён, обратился к отцу-настоятелю с просьбой строить монастырское подворье. Отец настоятель дал согласие и весной они подали в район запрос. Запрос необыкновенно скоро утвердили и началось строительство, а отцу Владимиру прислали послушника.