Танец с огнём

Вокруг стояла тишина, только из-за корпусов доносились слабые звуки гитары и голоса поющих ребят. Весь лагерь собрался здесь на прощальном костре. Лагеря занимали особое место в сердце Дениса. Каждое лето своего детства он проводил то в «Звёздочке», то в «Смене». А, став студентом, он вместе с однокурсниками приехал в «Искру».
Костёр уютно потрескивал, озаряя лица ребят. Иногда из него вырывались россыпью искры, и девчонки, сидящие в первом ряду, с визгом отодвигались назад. Парни по очереди подбрасывали в пламя дрова. Огонь, словно разжёвывая, с хрустом ломал их. Егор обнимал гитару. Он знал много песен, но редко играл ту, что его просили.

Денис смотрел на пламя. Оно согревало душу запахом леса, голосами друзей и обжигало сердце предстоящей разлукой. Подняв глаза, он вдруг заметил её напротив. Их разделяло только пламя костра. Денис поморгал слезящимися глазами — девушка не исчезла. Сидит, уставившись на огонь, в больших глазах пляшут отсветы костра.
Денис выпрямился, по спине пробежал холодок. Он не видел, чтобы девушка подходила к костру, не видел, как садилась в круг. Было ощущение, будто она появилась не снаружи, а изнутри – шагнула прямо из огня. Но никто вокруг то ли не заметил её появления, то ли не обратил внимания.
«Наверное, я задремал» — решил Денис, но краем глаза неотрывно следил за девушкой.

В какой-то момент она встала и, выйдя из круга и оглядевшись, побежала к домикам. Денис подождал минуту и двинулся следом. Быстро дошёл до лагерной улицы, по обе стороны которой стояли одноэтажные коттеджи. Уловил движение на крыльце крайнего дома и направился туда.
Словно какая-то сила заставляла Дениса преследовать девушку. В её движениях и походке, взгляде и улыбке затаилось, точно дикий зверь в засаде, что-то загадочное. Сердце прыгало уже не в груди, а, кажется, перелетало от ног к голове и обратно. Он чувствовал себя охотником, напавшим на след, когда добыча крадётся совсем рядом.
Тёмный коридор, дверь в одну из комнат приоткрыта…

Вдруг она поднимает голову. Медные волосы, скрывавшие лицо, рассыпаются по плечам. А в глазах по-прежнему огонь, только теперь он бушует, заполняя собой весь зрачок. Девушка содрагается, и тут Денис замечает, что она полностью обнажена. Девушка откидывает голову и кладёт ладони одну на другую на грудь, пониже шеи. Внезапно из груди вырывается огонь, прямо на её ладони. Она вскакивает, раскидывает руки в стороны, языки огня, словно змеи ползут по рукам. Денису кажется, будто девушка извивается от адской боли, но, нет. Дикий, яростный танец кружит её по всей комнате, не отпуская, и не давая Денису оторвать взгляд. Вся она охвачена огнём, но он не причиняет вреда телу, лишь заставляет двигаться всё быстрее, всё яростнее.
Денис стоит, окаменев от ужаса и восхищения. Дверь вдруг распахивается порывом ветра, и её пылающие глаза выхватывают его фигуру из сумрака. Огонь в них начинает медленно затухать, повинуясь этому замедляются её движения, пламенные змеи замирают и, обратившись дымом, разлетаются. Пронзительный звон в ушах и вот они уже стоят друг напротив друга. Её тело всё ещё содрагается, а дыхание свистящее и неровное. Денис опускает взгляд с её лица и, осознав, что она полностью обнажённая, бросается вон из домика. А сердце колотится в голове, и ничего не слышно кроме его ударов.

Он бежал, не разбирая дороги и затормозил, наткнувшись в темноте на что-то твёрдое. Это оказалась беседка, Денис вошёл в неё и свалился на лавку. Он не знал, сколько прошло времени, пока его дыхание успокоилось, а сумбур в голове обрёл очертания отдельных мыслей. Ночной ветер бросал в лицо свежий запах леса. Укусы комаров не давали отключиться от реальности.
Возле беседки послышались шаги и Денис снова насторожился. В проёме на фоне ночного неба появилась высокая тонкая фигурка. Лёгкие волосы трепал ветер. Денис уже почти уверил себя, что виденное в комнате было галлюцинацией или сном. Но теперь сновидение возвращалось, давило грудь; перед глазами пронеслись недавние сцены.
— Можно? – девушка постучала в стенку беседки.
— Д-да, конечно – Денис облизнул пересохшие губы.
Девушка села рядом с ним. Теперь она была в длинном платье, но кажется дрожала от холода. Денис снял с себя толстовку на молнии и набросил девушке на плечи.
— На, не мёрзни.
— Спасибо – она закуталась в его толстовку.
После этого Денис почувствовал себя свободнее. Незнакомка показалась почти обычной девчонкой.
— Денис — протянул он ладонь.
— Нина — она неуверенно вложила пальцы в его руку.
Денис шутливо пожал её узкую ладошку.
— Ты из какого? Ну, в смысле, отряда? — добавил он, видя растерянность на лице собеседницы. — Я тебя раньше не видел.
Нина помолчала, глядя в темноту.
— Я не из отряда. Я только сегодня пришла.
— Знаешь, — решился Денис — мне показалось, привиделось, наверное, что ты вышла из костра.
Денис ещё надеялся в глубине души, что вот сейчас она рассмеётся или хотя бы хмыкнет презрительно и скажет что-то вроде: «Глупая шутка!» или «Ну ты даёшь!». Девушка вздохнула.
— Ты не должен был увидеть всё это. Но так иногда получается. Правда, я была уверена, что со мной такого не случится. А теперь вот… — она замялась и опустилась голову.
— Нина, — Денис старался говорить твёрдо — Я всё видел, но ничего не понял. Ты ведь пришла объясниться со мной?
Нина, казалось, набиралась сил для отчаянного прыжка. Резко выдохнув, она заговорила:
— Хорошо. Я действительно вышла из костра…
Денис поймал себя на мысли, что уже не удивляется.
— Мы — Огненные Девы, мы живём в костре, в очаге, в пламени свечи или в пылающем сердце звезды. Мы — души Огня. Только однажды каждая из нас выходит на Землю, чтобы пройти обряд и продлить род Огненных Дев.
— Продлить род?
— Есть особый обряд, ты его наполовину видел. Огонь входит в тело девы, и соединяются две сущности — Огонь и Земля. А потом всё как у людей — беременность и роды.
Нина вздохнула и опустила голову.
— Но я не прошла обряд до конца и не знаю, что теперь со мной будет.
Нина заслонила лицо ладонями и расплакалась. Всё её тоненькое тело вздрагивало от рыданий под толстовкой.
Денис не знал, как утешить девушку. Он обнял Нину, и почувствовал, как в душе разгорается пламя. Прижал к себе — внутри заполыхало сильнее. Тогда он коснулся губами её виска — душу обожгло жаром. И когда Нина подняла к нему мокрое от слёз лицо, когда их губы устремились навстречу друг другу, Денис явственно ощутил, как между ними полетели искры, сплетая их пылающие души в один костёр. Секунды и минуты сгорали в нём, оставляя лишь дымные следы на губах.

— Послушай — задыхаясь проговорил Денис, наконец отстранившись. — Не возвращайся туда. Давай жить вместе. У нас будут дети. Я…я люблю тебя.
Нина отвернулась и долго вглядывалась в спящий лес за опушкой, будто хотела увидеть там ответы на свои мысли. Посредине опушке чернели угли — слёзы догоревшего костра.
— Нет, Денис — сказала она — ты забываешь, что я не человек и не умею никого любить. Я — душа Огня и должна вернуться, если только смогу. Остаться на Земле для меня, значит умереть. Но, знаешь, — голос Нины дрогнул — если бы пришлось, я бы хотела умереть у тебя на груди.

Денису казалось, будто у него от сердца отрезают кусок. Но он уже знал, что ни в коем случае не станет удерживать Нину. Все сказки на свете заканчиваются, а прекрасные феи живут только в книгах.

— Пойдём — он встал, сжимая в себе боль как пружину, и повёл её на опушку.

Сидя у костра в накинутой на плечи толстовке, Нина со страхом и нетерпением смотрела, как с каждым новым поленом оживает огонь.
«Что, если Он не примет меня?» — эта мысль душила её. Денис что-то говорил, пытался улыбаться, гладил по руке.
Костёр всё рос и рос в глазах Нины, протягивал к ней огненные лапы, жарко дышал в лицо. Она различала хриплые слова:
— Иди… иди ко мне… иди ближе…
— Нина! — донёсся до её ушей крик. Словно в тумане она увидела перед собой перекошенное лицо Дениса. Он обхватил её за плечи и удерживал всего в полушаге от огня. Ужас ледяной стрелой пронзил её сердце. «Вдруг я сейчас сгорю» — мелькнуло в голове. Но жар исходящий от пламени был сильнее страха. Оно очаровывало, манило, затягивало внутрь.
— Скорее отпустили меня — гаркнула Нина и почувствовала, что руки Дениса исчезли.
Она сделала ещё шаг, и огонь подхватил её. Тело обрело желанную лёгкость, по венам заструилось тепло, мысли исчезли…

Он поднял с обожженной травы толстовку на молнии, прижал к лицу и глубоко вдохнул сладковатый запах леса.