Цена выбора

Version#1  Uncorrected

Ведьму трудно поймать. Но еще труднее обойти ее колдовство. Они живут среди нас, питаясь нашей кровью, а мы даже и не чаем об этом, ибо мутная пелена нечистой силы затмевает наш разум. Сегодня ты познакомишься с миловидной особой, дочерью какого-нибудь попа, скромной и доброй, а ночью выясняется, что давно уж связалась с нечистым и любит только его. А твоя душа попадает в невидимую клетку, оковы, от которых невозможно избавиться. И лишь вначале ты думаешь, что все хорошо, но это лишь пока не осознаешь всю цену, которую ты заплатил: отдал не только тело, но и душу на вечные муки. И от того ужасней осознавать правду, когда понимаешь, насколько поздно прозрел, и что уже потеряно. Темная пелена рассеивается, а поделать уже ничего нельзя.

Нечисть проснулась на землях Тихолесья с момента падения последнего царства. Теперь здесь хозяйничают мародеры, кочевые шайки с их атаманами, а местный люд ищет спасения в ворожбе и колдовстве, предав Единого Создателя. Уставы забылись, а на их смену пришло владычество анархии. Темные силы остались бесконтрольны и теперь ищут пути к возвышению.

Ведьму трудно поймать, однако это возможно. Многие бывшие солдаты, после того как мир захватила лихорадка темной магии, начали промышлять охотой на колдуний. Церковники и местные светские управленцы неплохо платили за это дело. Вот и старик Веймир решил попробовать себя в одном из таких дел. С виду неприметный мужчина, бородатый егерь, затасканный жизнью. Совсем недавно разменявший четвертый десяток, он выглядел на все шестьдесят. Седые волосы, повсеместно встречающиеся среди каштановой шевелюры, сухие жилистые руки и впалые серые глаза изрядно добавляли ему в возрасте. Обычный охотник, с ружьем и рогом, фляжкой и кинжалом, превосходный следопыт и лесник. Он взялся за дело, висевшее у всех на слуху уже очень давно. Множество авантюристов пропало без вести, пытаясь отыскать кишинскую ведьму. Веймир решил попытать удачу. Жить на что-то надо, а зверь в последнее время встречается все реже. И если он стрелял медведя и всякую другую лесную тварь, то почему бы не потягаться с ведьмой?

Контракт на кишинскую ведьму. Оплата – двести монет серебром – достойное вознаграждение. За эти деньги Веймир планировал прикупить себе новое ружье, нарезное, и еще бы осталось на пару бутылок хорошей водки. Ружья сейчас – удовольствие дорогое. Сыскать их не просто, ибо ружейных дел мастера покинули эти земли, не найдя себе здесь достойной работы, а хозяева неохотно расстаются с таким сокровищем. Мастеров же по нарезным вообще не встретить. Их обучают специально для нужд Церкви. Благо, одного такого охотник все же знал.

Подготовка к охоте многого не требует. Волшба ведьм сильна, она дурманит разум. Но есть средство, способное развеять чары. Живая вода. Наполненную ею фляжку охотник постоянно носил в сумке. И, конечно же, серебряные пули. Иные охотники утверждают, что ими можно застрелить оборотня. Против колдуний тоже могут сгодиться. Нечисть вся, как один, боится этого металла.

Шел он через леса уже довольно долго по протоптанной широкой дорожке, по которой запросто могла бы проехать телега, и вот вышел на распутье. Указатель на Кишины вел вправо. До деревень оставалось не больше версты. Населенных пунктов по дороге либо не встречалось, либо они были заброшены. Люди боятся жить среди лесов. Припасы у охотника кончались, но это уже не имело значения: столбы дыма печей оповещали его о скором приближении к цели.

Деревни на Кишинах были довольно тихим местечком. Оторванный от цивилизации люд возделывал поля и разводил скот. Первое, что заметил охотник, войдя в деревни: не было слышно лая собак. Эти животные очень чутки к обнаружению темных сил. И действительно, проходя мимо дворов, он не заметил ни одной, даже захудалой шавки. Очень странно, учитывая, что в нынешнее время все стараются взять себе хоть какого-нибудь щенка. Считается, что собака отпугивает нечисть от порога дома.

Идя вдоль низеньких изб, он заметил на воротах в один из дворов набитую надпись «Кабак». Подходящее место, чтобы остановиться и отдохнуть с дороги. Во дворе была одна свинья, пара гусей и занимающаяся стиркой женщина. Она даже не глянула на вошедшего охотника. Он прошел в избу. Это действительно был кабак, повсюду много столов, однако все они оставались пустыми. По центру дома располагалась широкая печь, около которой хлопотал единственный находящийся здесь человек – толстый лысый мужчина.

— Сударь! – воскликнул он, едва завидев вошедшего Веймира. – Здравствуйте! Присаживайтесь-присаживайтесь. О боже! Прости меня за такой беспорядок, я никак не ожидал посетителей. Вам пива или, может, чего съестного?

— Благодарю, хозяин. От пива я бы не отказался.

— Сию секунду, сударь.

Хозяин кабака мигом принес посетителю здоровенную кружку пива, протянул, но тут же одернул руку.

— Ай-яй, сударь! А чем платить будете?

Охотник молча опустил руку в кошель, наскреб на его дне монету и положил ее на стол. Деньга отдавала серебряным блеском.

— Этого хватит?

— Ой, с-сударь! – ноги толстяка, казалось, подкосились. – Да я ж… Да я ж… Да вы ж… Устраивайтесь, как угодно, господин! – наконец собрался он с мыслями, а растянувшаяся на его лице улыбка едва не заползла за уши. – Мой скромный кабачок к вашим услугам.

Толстяк поспешил к печке, откуда достал широкий котелок. Взял миску и принялся перекладывать в нее содержимое котла.

— Простите меня, господин. Уж никак не ожидал, вот ей-богу. Я сейчас. У меня тут каша. Она не стоит вашей монеты, но хоть что-то. Я сейчас, сейчас, господин.

— Брось, хозяин. Есть мне сейчас совершенно не хочется.

— Но вы ж с дороги…

— С дороги. Наелся дорожной пылью. В горле сухо. Спасибо и на этом.

— К вашим услугам, господин. Может кровать? У меня здесь есть комната. Когда-то в ней останавливались путники. Сейчас там бардак, но я приберу-приберу.

— Да, кровать – это хорошо.

— Я сейчас, господин, я сейчас.

Мужик выскочил из кабака с криком: «Варя, Варечка! Ты представляешь…» Дальнейшее уже было плохо слышно.

Заведение и впрямь было не в лучшем виде и требовало небольшой уборки. Видать, давненько уже никто его не посещает. Хозяин вернулся тут же, побежал в какую-то комнату, откуда спешно принялся выносить котлы, метла, тряпки и прочую утварь. Веймир наблюдал за всем этим и дивился: как может такой грузный человек так быстро бегать? Комната была готова в мгновение ока.

— Прошу, господин. Отдыхайте.

Охотник кивнул и отправился в предоставленные покои. Сразу рухнул на кровать. В сон его не клонило, хоть на улице и начинало темнеть. Он приучил себя быть чутким по ночам. Издержки работы егерем. Да и в присутствии темных сил это может быть опасно. Сначала нужно было убедиться, что нечисть не сможет проникнуть в дом. Немного отлежавшись, он принялся осматривать двери и окна, ища на них веточки вербы. Из книг он знал о чудесных оберегающих чарах этого растения. К своему разочарованию, он обнаружил, что кабак совершенно не защищен от черной магии.

— Веточки вербы не вешаете на окна, хозяин?

— Вербы? На что она мне?

— Красиво просто, – пожал плечами охотник. Видимо, местные не подозревают о нахождении ведьмы среди них. Это очень странно, ведь местный епископ уже давно хотел расправиться с ней. Видимо, она умело прячется или же вообще живет в лесах. Дело становилось все интереснее. Попробуй сыщи поганую в этих дебрях.

Ночь прошла довольно тихо. Веймир старался не оставлять далеко от себя ружье, но, как видимо, в этом не было надобности. За эти долгие ночные часы не произошло ничего. Утром охотник подошел к хозяину кабака с расспросом. Но первым разговор все же начал толстяк, будто предвидел, о чем пойдет речь.

— А вы, господин, откуда родом будете? И по какому делу прибыли к нам?

— Из Калинограда я родом, хозяин. Ведьму ищу в здешних краях.

— Ведьму? На нашей земле?

— Да. Епископ из Калинограда назначил за ее голову хорошую награду.

— Епископ? Эта наглая рожа решила нарушить покой нашей общины? А вам я так скажу, господин. Ведьм у нас здесь отродясь не было. Так что, если вы от епископа, то можете долго не задерживаться – уходите.

— Спасибо за совет, хозяин, но я все же задержусь.

— А чем платить будете?

Впервые упитанная морда кабатчика вызвала у Веймира полное отвращение.

— Найду.

Он вышел из кабака, прихватив, разумеется, ружье с собой. Деревенская чернь и впрямь жила спокойной жизнью. Веймиру даже показалось, что не здраво спокойной. Сколько он топал по улице, никто даже не глядел в его сторону. Подумаешь, человек с ружьем. Ребятишки беззаботно играли в салочки, девчонки бегали за ними вслед в надежде привлечь больше внимания. Бабы хлопотали по дому, а мужики занимались хозяйством: кто крышу чинил, кто скотину кормил, кто дрова рубил.

Мимо его пути пролегала гончарная. Рыжий гончар тут же окликнул путника.

— О, сударь, здравствуйте! Не часто у нас встретишь вооруженного человека. Вы охотник?

— Можно и так сказать, мил человек.

— А откуда будете?

— Издалека. Из Калинограда.

— У-у-у, сударь! Далече-далече. А к нам какими судьбами?

— Ведьму ищу. Говорят, поселилась одна в Кишинах.

— Охотитесь на этих тварей, значит. Не, не слышал ни о какой ведьме. У нас здесь все тихо, спокойно.

— Ясно, спасибо.

Веймир пошел было дальше, как его снова остановил гончар.

— Дак вы, сударь, к знахарке нашей сходите. Она тут неподалеку живет. Умная женщина. Может, подскажет чего. Мой сынок вас проводит. Мислав!

Из соседнего двора выбежали два мальчонки. В одном из них охотник сразу узнал сына гончара: мальчик был рыжеволосым. И не ошибся.

— Мислав, проводи дядю к бабке Агафье. Удачи вам, сударь охотник.

— И тебе.

Знахарка жила в доме через речушку от деревни. Изба ее ничем не отличалась от остальных деревенских построек, а вокруг цветов – видимо-невидимо. Всякие разные. Точно, знахарь. Травница. Пчелки летают, слышно вокруг их жужжание. Гармония.

Мальчик оставил охотника у порога избы и поспешил назад. Веймир постучался. Но в ответ ему было одно ничего. Он тронул дверь – оказалась не запертой. Однако дом внутри пустовал. Не было никого, кроме внезапно пробежавшей в дальнем углу мышки. Потолок был украшен висящими повсюду сухими букетами цветов, корений. В углу за печкой висела сушеная рыба и… крысы. Мерзость! Печь не была затоплена, однако из нее шел жар. Внутри стоял котелок, содержимое которого охотник решил не проверять. Стол был пусть от посуды, но также усеян сухими травами.

Запах в доме очаровывал охотника. Дивный, приятный. А за окном солнышко,  благодать и тишина…

Тишина нарушилась, когда в дом шаркающей походкой зашла хромая старуха. Престарелая, вся в морщинах, тем не менее, она выглядела довольно добродушной, Веймир даже вспомнил свою бабушку. Как ему нравилась ее выпечка! Образ старухи дополнялся красивой, опрятной одеждой. Белая рубаха и рябая понева были аккуратно укрыты за узорчатым передником. В таком наряде хоть на ярмарку.

— Какой статный мужчина! А вломился, будто вор, – усмехнулась старая.

— Здравствуйте! Вас Агафьей звать?

— Правду говоришь, сударь, таково мое имя. А к тебе как обращаться?

— Веймир.

— Веймир. Хорошее имя. С запада?

— Да, оттуда я родом.

— Ну, присаживайся, странник, присаживайся. Чаю?

— Не откажусь.

— Чаек у меня вкусный, приятный. Видел травы за домом? Вот из них. Пробуждает аппетит. Тебе понравится.

Бабка налила охотнику заваренного с травами кипятка. Пить действительно хотелось, и чай был сейчас как раз кстати.

— Рассказывай. Какая нужда привела тебя в наши края?

— Ведьму ищу. У меня заказ от калиноградского епископа. В заказе указаны Кишины, но я проверил дома и нигде не обнаружил вербы – защиты от темной магии. Значит, местные еще не знают, что среди них колдунья. Может, ты чего мне скажешь? Вы, знахари, чувствуете чужеродную магию.

— Верно, чуем. Трава увядает, если рядом бродит нечисть и вершится колдовство. Но сегодня ты мог убедиться, охотник, что здесь ведьм нет. Поляны цветут.

— Да, верно. И то же самое мне сказали кабатчик с гончаром. Неужели епископ ошибся?

— Все могут ошибаться, Веймир. Ягненка будешь? Вчера приготовила.

— Ягненка? Здесь есть овцы? Я как-то не приметил.

— Есть. И вкусные, – с улыбкой ответила бабка.

А чай действительно пробуждал аппетит. Старуха будто знала, что сейчас ему больше всего захотелось именно сочной баранинки. Ай да знахарка, ай да чудо-женщина!

Ягненок был действительно дивного вкуса. Такого он не пробовал даже на трапезе у атаманов. Бесподобно! Он поблагодарил хозяйку за добрый ужин и уже собирался уходить.

— Ты оставайся здесь, Веймир. Путь ты проделал долгий и вряд ли готов столько же идти обратно. Оставайся.

И правда. Идти ему назад совершенно не хотелось. Снова дни среди сырости лесов и холодных ночей. А тут теплый кров и приветливые люди.

— Хорошо. Я останусь. Но ненадолго.

— На сколько пожелаешь. К нам так редко приходят люди издалека. Так что мы очень тебе рады.

«Ладно, задержусь тут на денек-другой, ничего не станется», – подумал Веймир. Больше всего ему сейчас хотелось донести до епископа об отсутствии ведьмы в Кишинах. Но дорога предстояла длинная и утомительная, и к ней нужно было сначала подготовиться. Да и странным оставалось то обстоятельство, почему все-таки пропадали прошлые охотники.

Ночью он решил прогуляться по окрестностям. С ружьем на плече он ходил по непротоптанным полянам и рощам, прислушиваясь к каждому шороху. Сверчки заглушали гнетущую атмосферу мертвой тишины. Под их стрекотание было куда спокойнее исследовать темные закоулки. Гораздо хуже, когда их не слышно совсем. Но эта ночь, как и все прошлые, явно не сулила беды.

Немного поблуждав по лесу, охотник вернулся в деревню. Все-таки дивное место. Когда вокруг творится черт знает что, эти люди, словно отшельники, не чая бед мира, преспокойно живут себе в уединении. Ни царя им не надо, ни бога. Будь Веймир чуть больше романтиком, решил бы, что нашел рай на земле. Однако не в его обычае было рассуждать о рае. Ему просто понравилось здесь, и отрицать это самому себе было бы глупо.

Следующие несколько дней пребывания в Кишинах прошли тихо и мирно. Веймиру не хотелось уходить, и он уже перестал думать о епископе и Калинограде. Местная гармония заставила его оставить негативные мысли. Он уже хорошо сдружился с гончаром, у которого периодически ночевал после хорошей выпивки. С кабатчиком обсуждали охоту на кабанов и прочую дичь. Оказывается, этот кучный мужик когда-то тоже был егерем. Было это в те молодые годы, когда за кабаком следил его отец. Тогда и путников в эти деревни приходило куда больше. Все было до падения царства. А теперь, уже как лет двадцать, сплошной упадок. Но, тем не менее, здешние жители не утратили бодрость духа, что удивительно и в то же время заставляет ими восхищаться. Если бы все поселения были бы такими спокойными, как это. В большом же мире всем правят алчность и жесткость: на деревни постоянно случаются набеги, крестьяне не сводят концы с концами, в городах же люди готовы продать друг друга за грош. Калиноград не был исключением.

Такие мысли нередко посещали Веймира в первые дни его пребывания в Кишинах. Сейчас же он просто наслаждался этим спокойным местом и этим милым обществом. Часто он посещал знахарку, спрашивал совета в травах, да и просто рассказывал ей о внешнем мире. Любознательная была она женщина и очень умная.

Как-то Веймир у нее поинтересовался, отчего ж здесь все так ладно и чудно. Бабка Агафья показала ему ковер, сотканный, как она заявила, из локонов лешего. Когда-то давно за этими лесами ухаживал леший, а перед смертью подарил он ей этот ковер. Шитое полотно впитало в себя силу могучего ткача и хранит мир в здешних борах и деревнях. Веймиру редко приходилось слышать о леших. Он лишь помнил, как по ночам мог слышать то ли свист, то ли вой, особенно во время дождя. Матушка его говорила, что это, мол, лешие воют. Но предание старухи его впечатлило. Значит, все-таки, остались еще светлые силы, способные удерживать добро в этих богом забытых краях.

В один из дней знахарка попросила Веймира зарезать ягненка.

— Обычно я это делаю сама, но ты не мог бы мне подсобить, а то рука что-то ноет сильно в локте. Освежевать оставь мне.

Ягненка привели к дому знахарки крестьяне. Веймир подошел к животине и вспорол ему шею. Труп был небольших размеров, самый сок, как утверждала старуха. Вообще в деревнях кроме нее никто больше ягнятину почему-то не ел. Все держали баранов ради нее как плату за лечение и удобрения.

Вечером охотника уже ждал сытный бараний суп, который он уже успел полюбить. И, конечно же, чай, испив который один раз, он больше не представлял, как же раньше жил без этого.

 

Июльская жара сбивала с ног. Веймир точил свой кинжал. Сегодня ему предстояло резать очередного ягненка. С того дня, как им был убит первый, знахарка постоянно просила охотника об этой услуге. Троих он уже точно убил. Раз в неделю Агафья готовила свой великолепный суп, который Веймир постоянно с аппетитом ожидал.

Ягненка до сих пор не привели, хотя времени прошло изрядно. Этим должен был заняться гончар. Охотник пошел проверить, как идут дела. От жары пересохло горло. Он взял свою флягу и отхлебнул воды. Подойдя к воротам гончарни, он увидел престранную картину: гончар волочет привязанного за шею своего сына Мислава к выходу со двора.

— Эй, Мироха! – обратился он к гончару по имени. – Куда это ты своего сына тащишь? Ты ж вроде ягненка должен был…

— Какого сына? – возмутился рыжий. – У нас с Ладушкой никогда не было детей. Это ягненок.

И тут до охотника дошло.

Ведьма!

Он почувствовал, как руки его затряслись, кровь застыла, а по спине пробежал холод. Мир перевернулся, словно в кошмарном сне. Он хотел было что-то сказать, но челюсть предательски не двигалась. Он схватил себя за голову и побежал. Гончар что-то говорил ему вслед, но Веймир уже ничего не слышал.

Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Хватка ужаса сжала его, передавив внутренности. Сердце колотило, как бешеное. Вот-вот и ребра не выдержат.

У него был заказ. Он вспомнил. Сколько он уже здесь находится? Что с ним произошло? Почему он был так слеп? Колдовство! Черная магия! Нечистая…

Ведьма! Ведьма!

Он залетел в кабак, схватил ружье и тут же вылетел вон. Кабатчик даже глазом не успел моргнуть. Руки дрожали, рассыпая порох из рога, но ружье он все же зарядил. Бежал, не чувствуя под собой земли, бледный от страха и злобы. По дороге к нечистому дому он обнаружил, что все поля и впрямь увяли, а цветов и зелени здесь, похоже, действительно уже давно нет. Проклятое колдовство.

Знахарка была в своей избе, когда охотник туда вломился. Его появление с оружием в руках ошарашило бабку.

— Что случилось, Веймир? Ты бледен, как смерть.

— Ты ведьма, – тяжело отдыхиваясь, произнес охотник.

Эмоция переживания сползла с лица старухи, сначала сменившись на тревогу, а затем на властную горделивость.

— Узнал, значит. Прозорливо. И как же?

— Вода живая помогла.

— Проклятье! Так и знала, что нужно было у тебя все отобрать. И что теперь делать будешь? Убьешь меня?

— А как иначе?

— Подумай, охотник, я никому не сделала зла. Посмотри на этих людей: они счастливы.

— Ты ела их детей.

— Это лишь необходимая цена за благо. Даже сыр в мышеловке не бесплатен. Да и притом, они же такие вкусные. Ты сам нахваливал.

— Я оказался околдован.

— И не был против.

— А как же ковер?

— Я сплела его из детских волос. Укрываюсь им, когда холодно. В нем слышен мелодичный детский смех. Он греет уши во время сна.

— Да ты сумасшедшая!

— Доживи до моих лет, и посмотрим, не свихнешься ли ты.

— Молчи, ведьма!

— Неужто ты и впрямь готов лишить этих людей их гармонии?

— Гармония – ничто, если она иллюзорна.

— А что может быть лучше прекрасной иллюзии? Каждый день, изнемогая от тяжести жизни, мы мечтаем окунуться в сон. В прекрасный сон. Я подарила им этот сон наяву.

— И отобрала реальную жизнь.

— Их жизнь теперь неразрывно связана с моей магией. Они уже глубоко пропитаны ей, а их души отравлены, требуют – я чувствую это – требуют моего колдовства, как глоток живительной влаги в засушливый год. Они живут в том мире, который дарю им я. Тебе самому было хорошо, ты признал это. Так почему перестал признавать сейчас?

— Потому что это нечистая сила. Горе тому, кто свяжется с ней. Я верну этих людей к реальности.

— Как бы они не порвали тебя за это на части, охотник. Уходи. Скажи, как и хотел, епископу, что никого здесь нет. Оставь меня в покое, позволь жить тихой жизнью, не мешай…

— Заткнись!

В избе прогремел выстрел. Старуха упала навзничь. Голова ее была пробита пулей на вылет, а кровь с мозгами были размазаны сзади по стенке.

Все вокруг переменилось. Даже воздух стал каким-то другим, мерзким.

Кишины погрузились в вой и рыдания. Родители не находили своих детей, наблюдали захудалые дворы и скот. Охотник шел медленно, подавленный происходящим. Он узнал внешний мир, но тяготы здесь были преумножены вдвое. Люди будто проснулись после долгой спячки и осознали, что их берлога развалилась и кишит ползучими тварями. Впрочем, отчасти это было именно так. Мутная пелена магии спала, позволяя отчетливее поглядеть на мир… на бренный и мрачный мир.

Навстречу охотнику бежал кабатчик. В его огромных глазах читались отчаяние и ужас. Он чуть ли не свалился на грудь охотника.

— Что случилось, Веймир? Что произошло?

— Я убил ведьму, – пробормотал еще не пришедший в себя охотник.

Рев плача вырвался из груди толстяка. Странно, Веймир никогда не видел его грустным, а о таком и говорить не стоит.

Кабак, как оказалось, был в плачевном состоянии. Крыша его поросла мхом, пол был гнилой. Само здание покосилось. Неудивительно, что хозяин так убивается. Такую рухлядь только сносить. И то же касается многих других домов. Нет, охотнику уже определенно не хотелось здесь оставаться. Даже на ночь. Он в спешке забрал свои вещи из съемной комнаты, поражаясь, как потолок еще там не обвалился, и не замедлил покинуть деревню, пока люди еще сообразили, что произошло. А то ведь и впрямь порвать могут от злости. А впрочем, люди о нем и не вспомнили.

 

Ему больше не случалось появляться в тех краях. Он успел купить себе новое ружье и опробовать его на охоте, прежде чем однажды в трактире «Медовый дом», что находился в нищих дворах Калинограда, встретил странного путника с одной рукой. Впрочем, странным в незнакомце, кроме отсутствия по локоть руки, было лишь то, что одет он был на северный манер – в шкуры. После одной-другой кружки пива стал он рассказывать о страшных деревнях на востоке от города, спрятанных за лесами. Говорил, мол, проказа какая-то поглотила те земли. Люди начали пятнами гнойными покрываться и умирать от этого. Чума страшная. У самого странника такое пятно возникло на руке. Так он и отрубил себе ее, и сбежал оттуда.

— Говаривают, ведьма там жила долго и отравила те земли своей волшбой. А как померла, так и забрала с собой к дьяволу все грешные души.

— А что за деревни? – поинтересовался охотник.

— Да Кишины. Райский уголок.