Мусорщик

Обычно я люблю дождь. Есть в нем что-то то особенное, свой неуловимый шарм. Не разбирающий имен и положений, демонстративно игнорирующий возраст и социальный статус, абсолютно независимый от чьих-то желаний и настроения. Дождь выше всего этого. Ему вообще нет дела, до людских проблем и их, людей, о нем мнении. Он просто есть. Смиритесь. Так же, как есть и те, кто чистит трущобы крупных мегаполисов от наводняющей их заразы. Когда-то омовение водой сравнивали с очищением. Мы с дождем в чем-то похожи. Возможно, поэтому я, обычно, люблю дождь.

Небольшой холщовый навес, под которым мы остановились со своими функциями не справлялся. Порывы ветра метали истершуюся, порванную в нескольких местах ткань, подхватывали капли мороси и, словно нарочно, бросали их в лицо. Где-то вдалеке слышались глухие раскаты грома, не предвещая ничего хорошего, зажигались и гасли огни дешевых неоновых вывесок. Разглядеть что-то в этой пелене было практически невозможно и именно поэтому сегодня дождю я был не рад.

Впрочем, остался последний «клиент».

Анна тоже это понимала, потому, найдя более-менее сокрытое от буйства стихии место, похлопала себя по карманам. Щелкнула зажигалка, встроенная в ее механическое запястье и к хмурящимся небесам полетело облачко белого дыма. Свою я вытащил из кармана длинного, темного плаща, справедливо полагая, что заполнить место внутри своих аугментаций можно куда более рационально. Хотя, у каждого свои причуды и не в принципах нашей профессии в подобных делах коллег упрекать.

— Последний, — бесцветным голосом озвучила очевидное она.

— Да, — согласился я, в свою очередь наполняя дымом искусственные легкие.

Мы не смотрели друг на друга, никогда, так сложилось само-собой. И пока это позволяло быстро и слаженно работать, нас это полностью устраивало. Такие как мы, не привыкли набиваться в друзья первому встречному, узнавать о здоровье любимой бабушки о существовании которой узнали за несколько минут до этого и просто лезть другому человеку в душу, делая вид, что нам не все равно. Поэтому я практически ничего не знал об Анне, а она, соответственно, обо мне.

Но сегодня, видимо, был день, когда обычно не получалось ничего.

— Ты никогда не думал? – внезапно спросила Анна.

— Думал, — не стал отрицать я, после чего признался, — но не поверил.

— Да уж, — кисло ухмыльнулась она, — чтобы такие как мы. Смешно.

— Поздно, — поправил я ее мысль, — слишком поздно.

— Мы уже не сможем, — кивнула Анна, — мы забыли, как.

— А знали ли? – зная, что вопрос повиснет в воздухе, завершил разговор я.

Она пожала плечами, улыбнулась и в этот момент воздух разорвал негромкий, едва различимый в шуме дождя хлопок.

Словно в замедленной съемке, я видел, как ее улыбка становится посмертной маской. Хотя почему словно? Тем и хорошо бионическое тело, что за доли секунды оно переходит в боевой режим, схожий по ощущениям с выбросом огромного количества адреналина в кровь. Происходит принудительный разгон мозга, все чувства и рефлексы обостряются до уровня, не снившегося лучшим бойцам прошлого, несмотря на то, что по исходным параметрам я, в лучшем случае, откровенный середнячок.

Наверно, мне стоило бы разозлиться. Прямо у меня на глазах погибла напарница, женщина с которой, как минимум, мне было комфортно работать. И слова о том, что я когда-то думал о нас, были правдой. Но как уже говорилось раньше, для меня было слишком поздно. Чувства человека, который изо дня в день чистит улицы от нежелательных элементов, убивает людей только за то, что система сочла их мусором, атрофируются, либо он сходит с ума. Я, согласно последнему медицинскому осмотру, еще в себе, так что все очевидно.

Быть мусорщиком сложно, опасно и непочетно. Нас ненавидят. И я совру, если скажу, что не понимаю тех, кто желает таким, как я смерти. С другой стороны, работа, которую мы выполняем необходима для поддержания здоровья общества. Раковая опухоль тоже в каком-то смысле живая и, вполне возможно, заслуживает определенной доли сострадания. Но разве кто-то будет сострадать ей, зная, что из-за нее вскоре погибнет весь организм. С человеческим обществом все точно так же. Тех, кто пересек черту, жалеть не будут.

Сейчас, впрочем, это не играет особой роли. Сейчас столкнулись два желания: жить и качественно делать свою работу. Одно из самых сильнейших, с вполне себе обыденным, но это отнюдь не значит, что меня стоит заранее записывать в проигравшие. Чем сильнее желание, тем сложнее оставаться в твердом уме, тем проще поддаться секундному импульсу и совершить глупость за которой последует неминуемое наказание. И столь демонстративное убийство мусорщика – это, без сомнения, глупость.

Несмотря на непогоду я успел получить достаточно информации. Траектория выстрела и соответственно место откуда он был произведен, встроенный в глаза зум успел заметить скрывающуюся с винтовкой фигуру, определенно принадлежавшую мужчине. Почти неосознанно, я запомнил несколько незначительных мелочей в его одежде, которые позволят не перепутать преступника с другими жителями квартала. Оставалось лишь связаться с базой данных, чтобы получить план здания и перекрыть «клиенту» все возможные пути к отступлению. Ничего сложного, даже слишком, хотя…

Он был слишком далеко, чтобы говорить об этом с уверенностью, но, похоже, какой-никакой внутренней энергией сей нежелательный элемент обладал. Что довольно странно. Как и любая другая сила, магия редко является спутником тех, кто оказался на дне. Ведь если у человека есть сила, с ее помощью можно вознестись над теми, кто ей обделен. И совсем не важно в чем эта самая сила заключается, в деньгах, аугментациях или магии. Но я определенно не из тех, кто терзается подобными мыслями.

Просто буду чуть осторожнее, нежели обычно, благо, что и сам я магическими способностями не обделен.

— Мусорщик серийный номер 89 1211, — негромко произнес я, коснувшись спрятанного в ухе передатчика, — прошу разрешения на открытие магической печати третьего уровня.

— Сообщите причину, 1211, — прохрипел в ответ динамик.

— Уровень угрозы «клиента» превышает ожидаемый, — сообщил я, — 87 2712 убита.

— Открытие магической печати санкционировано, — после небольшой паузы сообщили из штаба.

— Вас понял, — подтвердил я, обрывая связь.

С третьим уровнем я, конечно, переборщил. Единичка там, двойка максимум, да и то слабенькая. Не стал бы уверенный в себе маг огнестрельным оружием пользоваться и присутствие свое замаскировал бы хоть немного. Но настроения затягивать не было совсем. Усталость за последние дни и без того изрядно накопилась, к тому же завтра с утра придется знакомиться с новым напарником, а это в большинстве случаев лишняя головная боль.

Скрестив руки перед собой, я почувствовал бегущую по венам энергию, прикрыл глаза и пред мой взор явилась башня из семи ярусов темно-фиолетового, поглощающего любой свет камня. Мысленно потянулся к ней зажигая тьму сначала в окнах-бойницах первого яруса, срывая печать соответствующего уровня и чувствуя, как дышать становится легче, а воздух вокруг наполняется мельчайшими частичками магии. Второй уровень и капли дождя вокруг меня замедляют свой бег, образуя зловещий ореол и, наконец, третий, словно скверна, наполняющий тело, заставляющий грубеть кожу и окрашивающий белки глаз в черный цвет.

Темная магия во всей ее красе. Сила абсолютного нападения, не заботящая ни о чем, кроме собственной жажды крови, не щадящая и неподвластная нормальному контролю. Потому я могу использовать ее очень недолго и всего лишь на третьем уровне. На самом деле, раньше было даже обидно. Сильнейший магический аспект и абсолютно не подготовленное к нему тело, физически и ментально не способное с подобной силой совладать. А теперь уже все равно. Я просто знаю свой предел и этого достаточно.

Закончив, я рванулся вперед. Моя сила не предназначена для того, чтобы закрывать двери и блокировать окна, но в том есть преимущество работы на государственную структуру. Короткий запрос в соответствующие органы и «клиенту» ничего не остается, кроме как двигаться прямо ко мне в руки. А вот и единственный оставшийся выход из здания, в котором он скрывался. Прятаться смысла нет. Он прекрасно знает, что я его жду и что бежать некуда.

Но похоже, у этого необычного дня еще осталось чем меня удивить.

Вместо гонга к началу биты в меня полетел огромный кусок стены. Увернуться мне удалось, хотя замешкайся я хоть на секунду пришлось бы, как минимум, уходить на капитальный ремонт. Имея полностью искусственное тело о смерти заговариваешь только при прямом попадании в голову, которым тут не пахло, но приятного все равно мало, да и удовольствие это не из дешевых. Ногу, все равно задело, но зачарованные титановые пластины с уроном справились.

Что было в произошедшем удивительного? Собственно, то, что на подобный подвиг со стеной был способен только маг высокого уровня, не ниже пятого. Вот только, во-первых, обладатель подобной силы даже чисто теоретически не мог оказаться в списке наших «клиентов», а во-вторых, размазать двух мусорщиков по стенке для него должно было быть легко и просто. Да он даже не испугался бы. А этот явно боялся.Из чего можно сделать только один логичный вывод: мне повезло попасть на «дикого» — обладателя очень узкой специализации, ограничивающейся только частью аспекта и парой заклинаний, творящего волшебство скорее по наитию, нежели осознанно.

Зато мощь у этой пары заклинаний такая, что мне попадаться под них может статься очень неприятно. Аспект у него, похоже, земля или металл. В любом случае, тьма будет сильнее, но сказывается разница в уровнях. По большому счету, как ни странно, это будет битва до первого точного попадания. Про силу его способностей уже сказано, а на моей стороне довольно широкий арсенал весьма неприятных сюрпризов, который с легкостью сравняет с землей его и без того нестабильное ментальное состояние.

Для начала прощупываем друг друга. Мой оппонент продолжает достаточно бесхитростно метать в меня куски бетона перемешанного с арматурой разных форм и размеров, рискуя вскоре обрушить здание, ставшее для него источником снарядов. Я отвечаю более разнообразно. Темное пламя распространяется по полу, мешая противнику двигаться, темные копья так и норовят срикошетить от чего-нибудь и залететь ему за шиворот, а темные иллюзии отвлекают внимание и нарушают концентрацию. И все в общем-то хорошо, если бы его второе заклинание не оказалось практически абсолютной защитой.

Видимо, поняв, что его артиллерийский обстрел желаемого результата не приносит, «дикий» облепил себя всем тем, чем прежде пытался меня поразить, превратившись во внушительных размеров голема, который хоть и не отличался выдающейся скоростью и проворностью, но и для меня оказался практически неуязвим. Пробивная способность заклинаний тьмы третьего уровня была не настолько велика, чтобы крошить в пыль подобную защиту. И тут получался такой своеобразный пат. Я его не пробиваю, а он за мной не поспевает.

Пат этот, очевидно, был не в мою пользу. Если мой оппонент мог бы удовлетвориться простым побегом, мне для выполнения работы требовалось «клиента» ликвидировать. Конечно, можно было запросить из штаба поддержку, никто бы обо мне плохого слова не сказал, прими я такое решение. Редко, когда мусорщики рискуют в одиночку сражаться с «диким», по-настоящему сильных воинов среди нас не держат. Но если и есть в этой жизни то, что я еще не разучился ненавидеть, так это бездействие в ожидании. Не составление продуманного плана, не просчет всех сопутствующих факторов и вероятностей, а бесполезное, бездумное ожидание, когда ты ничего не можешь сделать.

Вот только, чтобы этого чувства не испытать мне нужно было рискнуть. Рискнуть как своей жизнью, так и работой. Никто в здравом уме и трезвой памяти не санкционирует мне открытие магической печати более высокого уровня, у меня в личном деле черным по белому написано, что уже на четвертом уровне начинают проявляться признаки нестабильности. А мне сейчас нужно, как минимум, сравняться силой с противником, а то и превзойти его. Многие защитные заклинания не зря называют межуровневыми. Чтобы с ними совладать недостаточно заклинаний того же уровня, атакующее заклинание должно быть сильнее.

Если я не ошибся, то речь идет аж о шестом уровне – высоте на которую я никогда даже не думал заглядываться. Вероятность того, что я без всякого стороннего вмешательства совершу эффектный и красочный суицид неприлично высока. Пожалуй, при всем желании, этот вариант стоит приберечь на самый крайний случай, а пока поискать другие выходы из сложившейся ситуации. К счастью, современный мир не одной магией един, технический прогресс давно доказал, что ему есть чем ответить.

Аугментации. Благодаря своему искусственному телу я по всем параметрам превосхожу человека из плоти и крови. Сила, скорость, реакция. По всем этим компонентам у меня над «клиентом» неоспоримое преимущество, так что свести бой к рукопашной не такая глупая идея, как может показаться на первый взгляд. Тут, конечно, Анна была куда большей докой. У нее и аугменты специализированные имелись, да и в целом она чувствовала себя на ближней дистанции увереннее, я же привык больше работать с расстояния.

Ладно. Чтобы рассуждать дальше нужна новая информация.

Единственное, что могло хотя бы теоретически меня порадовать в последующие несколько минут – факт, что не мне одному в этот день приходится сталкиваться с неожиданностями. «Дикий» явно немного расслабился, поняв, что мои заклинания не способны ему навредить и мой первый выпад стал для него сюрпризом. И даже при таком удачном стечении обстоятельств назвать проведенную атаку успешной язык не поворачивался. То есть, определенные повреждения его защите я нанес, но ковырять его таким образом пришлось бы еще, как минимум, неделю.

Отскочив назад, чтобы ненароком не попасть под увесистый кулак, я подпрыгнул в воздух на несколько метров, активировал встроенную в руку ракетницу и сделал пробный выстрел. Тут результат оказался несколько более удовлетворительным, на несколько мгновений мне удалось оставить без абсолютной защиты руку оппонента, которой он попытался прикрыться. Но вокруг было слишком много подконтрольного «клиенту» материала, так что на восстановление ему понадобились считанные мгновения. Чисто гипотетически поймать нужное окно было возможно, но на практике рассчитывать на такую удачу не приходилось.

После приземления пришлось вспомнить, что я нахожусь не на тренировочном полигоне и противник отнюдь не тупая кукла, готовая до бесконечности терпеть мои над ней эксперименты. Несколько бетонных снарядов просвистели критически близко к моей голове, а один врезался в оказавшийся рядом столб превратив его в экспонат стиля авангард, обдав меня мелкой крошкой. Сощурившись, чтобы не получить слишком много пыли в глаза, я попытался увернуться от очередного выстрела и немного не рассчитал.

Не заметил под ногами электрический кабель и, зацепившись за него, кубарем покатился по асфальту. Содранная в нескольких местах кожа меня не волновала, за любимый плащ было просто обидно, а вот удар затылком в самом конце стал крайне неприятной неожиданностью. Хороший такой удар. Сильный настолько, что на мгновенье у меня перед глазами промелькнуло улыбающееся лицо Анны.

Лежа на земле, глядя в причудливые свинцовые узоры, образованные тучами, под каплями безразличного ко всему дождя я чувствовал боль. И впервые я был себе противен. Противен от того, что прежде мне нравилось сравнивать себя с дождем. Что я считал свое безразличие плюсом. Что странным был отнюдь не сегодняшний день, а все предыдущие. Что как бы мне не хотелось, как бы я не тянул раскрытую ладонь к небесам, мою напарницу не вернуть. И в том лишь моя вина.

Какого, черт возьми, дьявола я не мог из-за ее смерти банально разозлиться?! Плевать на то, что думают другие, всегда было и всегда будет, но как можно не презирать себя, если не чувствуешь даже малейшую боль утраты, когда умирает человек, с которым ты несколько лет видишься каждый день?! Красивая, умная женщина, которая, в отличие от многих, могла бы меня по-настоящему понять?! Да пошло оно все! Не важно, что будет дальше, но здесь и сейчас, я просто убью этого урода!

— 89 1211, что происходит? — раздался хрип в ухе, когда я поднялся на ноги, — ваш эмоциональный уровень нестабилен!

— Да знаю я, — мне оставалось лишь зло сплюнуть на землю.

— Немедленно проясните ситуацию, — потребовали из штаба, — иначе мы будем вынуждены временно приостановить вашу лицензию и применить соответствующие санкции!

— Потом, — криво ухмыльнулся я, — сначала закончу свою работу.

Передатчик отправился в недолгий полет к земле, превратился в бесполезную кучку хлама от тяжелого удара каблуком. Мне не успеют помешать, все будет кончено очень быстро. Либо тьма уничтожит моего врага, либо меня, тут уж, как получится. Но я никогда больше не прощу того, кто посмеет поднять руку на близких мне людей. Совершенно не важно, кто я и каким делом занимаюсь. Пусть меня считают злом, возможно, это правда. Пусть я сойду с ума, но мне хотя бы не будет стыдно. Главное преступление, на которое способен человек в подобной ситуации – бездействие. И я готов сыграть ва-банк, чтобы не прожить остаток жизни с чувством горечи и осознанием собственной никчемности.

Я буду сражаться… всем, что у меня есть.

Внутренняя башня пылала. Подпитываемая гневом энергия рвалась наружу, обещая абсолютную мощь, и я с удовольствием к ней потянулся. Овладеть и усмирить такую силу было невозможно, никакое тело не выдержало бы. Но это было и не нужно. Меня полностью устраивала роль проводника, расходного материала единственным предназначением которого является контроль направления. Достаточно вытянуть руки вперед, раскрыть ладони, чтобы ослепляющий, сотканный из тьмы луч жадно бросился в сторону цели.

И он бросился. Сметая все на своем пути, не замечая прежде абсолютную защиту «Дикого», в глазах которого уверенность сменилась безраздельно плескающимся ужасом. Не оставляя от моего врага даже горстки пепла. Уничтожая стены домов одну за другой, не заботясь о тех, кто мог за ними скрываться, не желая останавливаться, несмотря на то, что изначальная цель была достигнута. Ведь жалкий проводник никак не мог помешать его воле.

Но я мусорщик, даже у меня есть гордость. Пускай убийство – моя работа, я никогда не трогал тех, кому удавалось не получить статус «клиента», и я собираюсь придерживаться своих принципов до самого конца. Остановить рвущийся с моих рук поток энергии я не мог, внутренняя башня разрушена до основания и не сможет вновь стать ее вместилищем. Так что единственный выход — это повернуть ладони внутрь, порадоваться, что на искусственном теле можно отключить болевые рецепторы и закрыть глаза окончательно и бесповоротно принимая свою судьбу.

Судьба эта, впрочем, оказалась достаточно неожиданной.

Я не умер. Хотя стоило ли этому радоваться оставалось вопросом. Будучи головой, единственной уцелевшей частью тела, мне оставалось лишь беспомощно лежать на асфальте и взирать на те разрушения, что я учинил. Несколько домов обратились бетонной крошкой, образовав неестественный пустырь прямо посередине густонаселенного квартала, то тут, то там из-под земли били струи воды, валил пар, и потрескивала электропроводка.

— И как? – неожиданно раздался женский голос, — оно того стоило?

— Я… не жалею, — медленно, разбираясь в своих ощущениях, ответил я, после чего добавил, — во всяком случае, пока.

— Хм… думаешь, что было бы лучше, если бы ты умер? – последовал новый вопрос.

— Проще, — поправил ее я, — все было бы гораздо проще.

— Железобетонно, — согласилась она и усмехнулась, — а раз уж вышло так, давай подумаем, что делать дальше. Но, для начала, уберемся отсюда.

На мгновение я увидел перед глазами маленькую, смуглую ладонь с длинными тонкими пальцами и аккуратным неброским маникюром, после чего был оторван от земли и прижат щекой к белой хлопковой рубашке, пахнущей лавандой. Моргнул и обнаружил, что мы находимся уже на крыше ближайшего уцелевшего здания. Следы моего боя с «диким», оставшиеся далеко внизу, уже не казались такими важными и значимыми. Легко и непринужденно они стали прошлым.

Как правильно заметила моя новая знакомая, пусть ни лица, ни имени ее я еще не знал, стоило задуматься о будущем.

Так или иначе, я выжил. Потеря тела проблема неприятная, но вполне решаемая. Денег за последние несколько лет у меня скопилось достаточно, так что можно будет обзавестись новым, возможно, даже лучшим, нежели то, что у меня было. Мои работодатели, наверняка сочтут меня погибшим, благо чип государственного служащего вживляется в плечо, а вероятность того, что я попытался сбежать, уничтожив все свое тело кроме головы ничтожно мала. Это вам любой здравомыслящий человек скажет, в том числе, и я сам. Идеальные условия для того, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Оставалось решить один, но очень важный вопрос. Какой я эту самую новую жизнь вижу? Раньше я всегда просто плыл по течению, не стараясь что-то менять, воспринимая взлеты и падения, как некую неизбежность. Не был сильно против серости и монотонности, окружавших меня дней, пока было комфортно. Но значит ли это, что я должен перевернуть все с ног на голову? Измениться, оставить в прошедшем дне того, кем я был?

Конечно, нет. Это невозможно. Личность нельзя взять и переделать, просто потому, что человеку так захотелось. А вот раскрыть глаза, увидеть в какое болото ты попал, и поменять приоритеты пока не стало  слишком поздно – вполне. Я свою точку невозврата прошел давно, но получил еще один шанс. Ничем не заслуженный, на мой взгляд, но отказываться от него было бы глупостью. Я и не собирался. Время покажет, выйдет ли из моей новой жизни что-нибудь путное, но я хочу, чтобы это была жизнь, в которой я не всегда буду зрителем.

Впрочем, на данный момент только им, зрителем, я и мог быть, путешествуя в виде головы подмышкой у незнакомой девушки.

— Осмыслил? – стоило мне вздохнуть, осведомилась она.

— В общих чертах, — уклончиво отозвался я.

— Хорошо, — снова усмехнулась она, — тогда найдем закоулок позлачнее и поговорим.

Сначала я подумал, что моя новая знакомая шутит. Ошибся. И испытал немалое удивление, когда мы действительно оказались в узком, грязном переулке, освещаемом только неровно мерцающей неоновой лампой. Меня аккуратно положили на гранитный парапет, уходящей в темный подвал лестницы, после чего резко развернули. Изображение перед глазами поплыло, зато, когда четкость картинки восстановилась, я, наконец, смог во всех подробностях разглядеть привалившуюся к стене напротив девушку.

Высокая, худая, облаченная в старомодные джинсы-клеш, удобные черные кроссовки с яркими цветными вставками, белую рубашку навыпуск с коротким рукавом и ослабленный на грани приличия галстук, явно идущий парой с обувью. С удивительно мягкими чертами лица, обрамленного длинными черными волосами, тонкими полосками расплывшихся в улыбке губ, большими, миндалевидными зелеными глазами с вертикальными зрачками и, торчащими вверх, словно антенны, острыми ушами. Все из плоти и крови, что в случае с эльфами удивления не вызывало.

Она была молода и красива, обладала присущей ее виду ноткой дикости, что одновременно пугала и завораживала.

— Итак, к чему ты пришел? – склонив голову набок, поинтересовалась она, — если хочешь закончить все здесь и сейчас, отговаривать не буду, даже помогу.

— Успеется, — немного нервно ухмыльнулся я.

— Хорошо. Я в тебе не ошиблась, — кивнула девушка, продемонстрировала мне зажатый в ладони сюрикен и отбросила его в сторону, — значит, будем жить?

— Да, — уже куда более уверенно произнес я.

— Неплохо, — улыбнулась она, но вмиг снова посерьезнела, — тогда ответь мне на один вопрос: «Зачем?».

Я открыл было рот, но внезапно осознал, что и сам не знаю причины.

— Большинство живет, не задумываясь об этом, не так ли? – девушка подняла глаза к небесам, — стремление к цели выложено дорогой из жертв, которые человек вынужден приносить ради ее достижения. Большинство не готово их принять, ведь они даже не знают, чего хотят. А ты знаешь?

— Нет, — вынужден был признать я, — я всегда был именно таким, как ты говоришь.

— Знаю, — она подошла ко мне вплотную и присела на корточки, — и глядя на тебя, мне стало интересно: сможешь ли ты измениться, если найдешь свою цель?

— Не знаю, — отвел взгляд я.

Наверно, она ожидала от меня большей решительности, но некогда я слишком любил пытаться предсказывать будущее на несколько шагов вперед и слишком часто ошибался. Перестал, чтобы не разочаровываться, когда что-то шло не так, вот только страх неизведанного укоренился в глубине моего создания, став его частью. За маской невозмутимо скрылась трудно сдерживаемая паранойя и нежелание мечтать и загадывать.

Странно, но моя новая знакомая не выглядела разочарованной, скорее заинтересованной.

— Тем интересней будет мой эксперимент, — видя мое непонимание, пояснила девушка.

— Эксперимент? – уточнил я, начиная подозревать, что спасли меня не по доброте душевной, а со вполне конкретной целью.

— Не делай такой лицо, — рассмеялась она, — я предпочитаю наблюдать за объектами своих исследований в максимально естественной среде. Все что я собираюсь сделать, так это создать некоторые начальные условия и посмотреть, что из этого выйдет. Согласись, не такая уж и плохая сделка для беспомощной головы.

Возражать я не собирался. В конце концов, предложение действительно было неплохим, благо здесь и сейчас я смутно представлял, чем займусь после восстановления тела. Помощь и новые знакомства точно не станут лишними. Конечно, едва ли кому-то приятно ощущать себя подопытным, но за таковыми обычно присматривают и не дают наделать глупостей. А их, глупостей, я за последнее время совершил немало. Так что, в качестве первой ступеньки новой жизни – пойдет, с остальным будем разбираться в процессе.

Похоже иного ответа, кроме согласия, моя новая знакомая не ожидала. Довольная и не скрывающая этого, она подхватила меня и спустилась по лестнице в подвал.

Когда мы преодолели тяжелую, железную дверь с кодовым замком, в глаза ударил яркий свет и я был вынужден открыть рот от изумления. Нас окружало огромное количество, как целых кибернетических тел, так и комплектующих к ним. Помещение уходило вдаль насколько хватало взгляда, казалось бескрайним. Оставалось только гадать как здесь оказалось такое богатство, а, самое главное, для чего.

Занимаясь пристальным осмотром места, где мы оказались, я пропустил момент, когда моя сопровождающая остановилась напротив одного из тел и несколькими ловкими движениями открутила тому голову. Лишь когда мир вокруг меня внезапно превратился в симулятор карусели, я понял, что происходит. Хотел было возмутиться, но быстро передумал, когда увидел, как на руке девушки появилась портативная консоль. Шнур с небольшим позолоченным штекером на конце я едва успел заметить, только почувствовал резкий укол в затылке, означавший, что связь установлена.

Ее пальцы запорхали над виртуальной клавиатурой, и я затаил дыхание, словно завороженный. А когда смог вздохнуть понял, что дышу не с помощью автономной системы жизнеобеспечения, встроенной в мою кибернетическую голову, а благодаря легким. Боковым зрением заметил, как ко мне полетел какой-то объект и инстинктивно вскинул руку. Поймал брошенный ею сюрикен. Ладонь, в которой он был зажат выглядела незнакомо, но что важнее она слушалась приказов моего мозга, она была моей. Встал на ноги, сделал шаг вперед и навис над девушкой, казавшейся теперь совсем маленькой и хрупкой.

— Ты присоединишься к группе людей, называющих себя «Серыми», — когда наши глаза встретились, сказала она.

— И чем они занимаются? – не отрывая от нее взгляд осведомился я.

— Многим, — загадочно улыбнулась она, — ты посетишь множество мест, где никогда и не думал побывать. Встретишь людей, о существовании которых не смел догадываться. Найдешь цель ради которой будешь готов в равной степени и убить, и умереть. А я буду за тобой присматривать.

— Тогда, — тепло улыбнулся и я, — приятного просмотра!

В голове раздался звонок, теперь я знал, где искать «Серых». Она подалась вперед, положила ладонь мне на затылок и избавила от соединявшего нас шнура. Достала из кармана джинсов маленькие беспроводные наушники и не говоря больше ни слова направилась к выходу. Я же только смотрел ей вслед, не зная, когда увижу ее вновь и увижу ли вообще. Как бы то ни было, за мной теперь числился должок, а я не из тех людей, кто о подобном забывает. Единственное, что я так и не узнал, было ее имя.

И пускай меня больше не удивлял этот необычный день, теперь меня удивляла эта необычная девушка. Ведь стоило мне об этом подумать, как она обернулась в пол оборота и с легкой ухмылкой негромко произнесла:

— M.Y.