Подай-ка мне рому, Гэр

Он выкинул руку вперёд, прошептал про себя заклинание. Ну вот и всё, мужчина в ободранной рубахе, один из многих заключённых этого замка, вздрогнул и свалился на камень. Подбежали два стража, подхватили тело — толпе стало скучно, и она медленно разошлась по своим делам.

— Лови! — крикнул герцогский прислужник, в руки мага прилетел мешочек с золотыми.

— В следующий раз больше возьму, если такая же толпа соберётся! — хрипло ответил маг.

Это был высокий мужчина с горбом на спине. Лицо его перекосилось на одну сторону, отчего казалось, что правым глазом маг смотрит в душу любого, кто встретится на его пути. На деле же в душу он глядеть не умел, а если и мог, то не пытался. Двадцать четыре года назад он пришёл в замок в поисках работы: не нравились ему сотни трупов, что оставляли за собой другие маги, а вид крови вгонял в дрожь — такова уж была плата за страшную силу, которой он владел, но применить не мог. И вот подвернулась удача, и его убийства стали потехой для толпы: выведут на каменную плиту перед замком десяток преступников, а он с ними играет — одного заставит мучиться от боли, другой сгорит заживо, третий сам себе голову вывернет, и только последнего преступника маг убьёт быстро. Остановится сердце, и толпа разбежится.

— Подай-ка мне рому, Гэр, — через несколько минут после того, как толпа разошлась, маг сидел в тёмной части трактира «Каменное сердце», пил и ел до отвала.

— Ну и странные же у тебя привычки, — пожимал плечами хозяин трактира, но ром наливал. — Останешься или путешествовать уйдёшь? Небось, засиделся уже, да и денег накопил.

— Какие тут деньги, смерть одна.

— Так зачем в маги шёл? В нашу молодость все трактиры открывали да в море уходили, а ты со своим «в маги пойду»?.. Эх, времена.

— Как сын-то?

— Младший?

— Младший. И рому мне.

— Чёрт тебя побери с твоим ромом! — тут Гэр принёс ещё одну кружку, и разговорился: — Да в стражи податься решил, пятую неделю тренируется у старого мастера, только он в замке служить хочет, а туда попасть не просто. Говорят, если своего человека найти… Ты же знаешь Касатку, главу крепости?

— Ну знаю.

— Так вот этот Касатка всех своих племянников да сыновей в стражи устроил, на нормальных ребят места в казармах не хватает. Говорят, в этот раз только пятерых возьмут.

— Я тут помочь не могу, сам знаешь, в замке меня не любят.

— Да я и не прошу!.. — Гэр унёс пустые кружки, вернулся и стукнул кулаком по столу: — А ты приведи Касатку ко мне в трактир, тут-то я с ним и полажу. Чёрт их побери, стражей этих.

— Куда мне с Касаткой по трактирам ходить, магов он не любит, палачей не уважает.

— Ты уж постарайся, приведи, так я тебя ромом твоим так напою, что встать не сможешь.

— Ладно уж, приведу по старой дружбе.

Прошло семь недель: побывал в трактире Касатка, глава крепости; младший сын Гэра тут же закинул за спину мешок с вещами и ушёл в казармы; хозяин трактира в тот день напоил и накормил мага до отвала. Маг же, вдоволь отдохнув и заработав денег, ушёл путешествовать.

Через семь недель он вернулся в город. Улицы всё так же были полны людей, и только в трактире «Каменное сердце» столы стояли пустыми. Только два непонятных бродяги ошивались в углу. Гэр стоял у шкафов со спиртным и медленно отряхивал пыль с бутылок.

— А где твоя красавица-жена, хозяин? — прохрипел маг с порога.

Гэр обернулся. Его левый глаз заплыл, а верхняя губа была рассечена пополам.

— Наверху. Надо думать, что-то случилось? Ты быстро вернулся.

— Прилетел голубь, намечается казнь. Двадцать человек, и все — бунтовщики.

Хозяин трактира достал кружку, от души плеснул туда рома и поставил к магу:

— Пей, пока трактир не закрылся. Где ещё тебе столько рома наливать будут? — Гэр вздохнул. — Не думал я, не думал, а сын-то, сын!

— Старший?

— Нет, младший, чёрт его побери! Связался с чертятами, послушал глупцов… Чёрт их побери, чёрт побери, чёрт побери, чёрт… — тут трактирщик затрясся, из правого глаза его потекли слёзы; он плеснул себе какой-то настойки, залпом выпил и продолжил: — Попал он в стражи, даже в казначейский дом пустили, но подвернулся какой-то… Эх, дурак он, дурак… Подвернулся бунтовщик, мол, казней много, герцога убить, семью за решётку, а мой-то, дурак, послушал. Вот теперь и трактир закрыть хотят, наведались дней пять назад, видишь, какие подарки оставили старику.

Гэр повернулся к магу левой стороной лица, и стало понятно, что и ухо у него всё в царапинах и крови.

— Выходит, меня казнить твоего сына позвали?

— Вишь, догадливый. Да ты казни, казни только без мучений. Сам дурак, что такого вырастил, хоть старший жив будет. Если трактир закроют, пойдёт в моряки, я уже и торговца знакомого просил. Тёмный ты маг али не тёмный, всё одно — убийства да убийства, правильно говорю?

Осушив кружку, маг обвёл глазами трактир. Да, столько раз он забирал свою плату и приходил сюда, столько раз Гэр говорил, что странно это — маг, а пьёт ром, да не просто так, а кружками; сколько раз сыновья трактирщика помогали отцу, выгоняли дерущихся, разносили еду. А ведь ему не жалко убивать Гэрова сына, душа давно зачерствела.

— Правильно, Гэр, только сына твоего мне должно быть жалко.

— Эх, маг, безымянный, знаешь же, что ты не человек, а камень. Я же знаю, значит, и ты знаешь. Тёмные маги на то и тёмные, это только тебе так повезло: вроде доброе дело делаешь, преступников казнишь.

— Может и так.

— Все вы такие, вроде по душе своей скучаете, а как только война, так сразу мертвецы, трупы, кровь, — Гэр ухмыльнулся. — Ладно, маг, знаю, что это тебе не по душе. Только и мне сына жалко. Были бы у меня силы, я бы и помог ему, только куда старому трактирщику со стражей тягаться?

Маг бросил на стол монету и молча вышел.

***

Солнце стояло в зените, когда на площади начала собираться толпа. Маг смотрел на неё в окно замка, то и дело натыкался взглядом на лицо Гэра. Трактирщик стоял под руку с женой, оба в чёрном, женщина прикрыла лицо шляпкой.

«Время», — подумал маг. Он отошёл от окна и направился к темницам, куда за день до казни приводили преступников.

— Сегодня я отведу их, — он властно посмотрел на стражника, и тот тут же ушёл от греха подальше.

Дверь открылась, бунтовщики покорно выстроились в колонну. Они знали, они прекрасно знали, что перед ними стоит маг — их будущий палач. И противоречить неизведанной тёмной силе никто не собирался.

— Хью, сын Гэра, я знал твоего отца, ты и пойдёшь впереди колонны, — приказал маг.

Хью вышел вперёд, в его глазах стояли слёзы, и было понятно, что не мечтал он об участи преступника, когда шёл в стражи. Маг прикрыл глаза, не слушая гомон за спиной, незаметно коснулся его руки и прошептал заклинание. Затем, почувствовав, что Хью его слышит, он беззвучно сообщил: «Ближайший выход из замка пуст. Ты сломаешь оковы, ударишь меня по голове и убежишь. Беглых преступников нигде не любят, мальчик, так что я проворачиваю злую шутку. Может, казнь и была бы лучшим для тебя концом. Прощай».

Маг беззвучно сломал оковы Гэрова сына, тот с ужасом в глазах ударил его по голове и кинулся в ближайший коридор. Маг упал на пол, остальные преступники принялись бить его оковами, кто-то побежал вслед за Хью, но палач поднялся с пола, прошептал заклинание, и бунтовщики вернулись в колонну, глядя на мир полуприкрытыми туманными глазами.

— Ну вот и хорошо, — сухо улыбнулся маг. — Первая кружка рома, вторая кружка рома, третья кружка рома… Стража, один из бунтовщиков сбежал!!!

Этим вечером Гэр, старый трактирщик, открыл своё заведение и налил магу ещё четыре полные кружки рома.