Второй план

Меня зовут Аня. Я открываю веки и отрываю голову от подушки. Солнечный свет не вызывает желания подниматься с постели. Каждое утро похоже на предыдущее. Ничего не меняется.

Скоро наступит конец света. Но это не моя забота. Я не могу ничего изменить.

Моя миссия – стоять рядом и наблюдать. Возможно, закрыть главного героя спиной под градом пуль. Но ничего больше.

Я свешиваю ноги с постели и приподнимаюсь с горьким вздохом. Надеваю тапки и шлёпаю на кухню, чтобы сварить кофе.

 

— Привет, Настя! – она сидит на парапете в неизменной кожаной куртке, заношенных армейских штанах и старых кедах. Её лицо освещается радостью.

— Привет, Аня. Ты никогда не опаздываешь, ты такая хорошая, — лезет ко мне обниматься. Я давлю тяжёлую улыбку, чтобы она не волновалась. Ничего не меняется.

Всего три месяца назад на нашу компанию, идущую поиграть в настолки, свалилось два дерущихся мага. Один из них был одет во всё черное и не погнушался бы нашей смертью. Другой был более лояльным, к счастью для нас, ему удалось убить соперника. Когда он валялся обессиленный в луже собственной крови, и мы склонились над ним, желая помочь, он широко открыл глаза, протянул руку и, коснувшись Настиных волос, прошептал что-то на незнакомом языке. Внезапно Настя заговорила точно так же. После непродолжительного общения она сообщила, что мага надо отнести к озеру, так как он получает энергию возле воды.

Порой мне кажется, что это была не лучшая идея. Однако апокалипсис грядёт. Вылечив волшебника, мы узнали, что скоро свершится древнее пророчество, огненная ярость заполонит и уничтожит мир. И только Настя способна его спасти. Она – Избранная. Наследница Духа воды. Только она имеет право войти в гробницу древнего мага, активировать его последнее заклинание. Тогда на Землю снизойдёт  великий дождь, который затушит пламя, что где-то уже готовят служители тьмы.  И все светлые маги обретут в этот миг великую силу.

Звучит неплохо, да?

После достаточно неприятной поездки за посохом, который имеет право держать только Настя (в этом приключении мы потеряли двоих), и за камнем из крови первого мага (в пещере, где он хранился, остался лежать один из нас), мы прибыли в Америку. Произошло это не без помощи нашего водяного друга. Конечная точка – Бермудский треугольник, подводный храм Раах Ике Тон. Нам предстоит отправиться туда на яхте, нырнуть под воду с аквалангом и разобраться с вселенским злом. Беда в том, что уже второй день волны за причалом колышутся сильнее обычного, а тучи, сверкающие молниями плотно скрыли солнце от глаз человека.

Увы, я не герой, поэтому у меня мало шансов остаться в живых при исполнении великой миссии. Нас было семеро, осталось четыре. Каждый раз, когда мы отправляемся в путешествие, встречаются хитроумные ловушки, построенные прислужниками магов, столь же древними, сколько их повелители. Преодолеть их несложно с помощью нашего друга-волшебника. Но в засаде всегда прячутся тёмные маги, они не могут преодолеть защиту светлых сил, поэтому ждут, пока мы сделаем всю работу за них. Затем они нападают, пытаются помешать. Разумеется, проигрывают. На чужой территории им трудно одержать победу, особенно, с численным перевесом в нашей стороне. Но если бы не эти гады, Настя могла бы справляться самостоятельно. Одному человеку намного проще выбраться из рушащейся гробницы, чем группе. А так приходится каждый раз жертвовать кем-то во спасение Избранной, значит, мира и жизни на Земле.

Не хочется думать о том, что следующей стану я. Но осталось так мало времени и людей. Амир – парень, и смыслит в управлении яхтой, он сумеет вытащить Избранную из водной воронки, которая возникнет при активации заклинания. Егор теперь очень дорог Насте. Когда-то, в то время, когда мы просто собирались и играли в настольные игры, ходили в верёвочный парк, я общалась с ним больше. Он нравился мне, красивый, атлетичный (занимался бегом), смышлёный. Был даже промежуток времени, когда я льстила себе мыслями, что нравлюсь ему, что он ухаживает. Это было глупо, конечно, цветы и свиданки вовсе не показатель нежных чувств. Иногда случаются особенно дождливые дни, когда я ненавижу себя за то, что во снах моих он бегает по песчаным дорожкам без футболки и соблазнительно улыбается, встречаясь взглядом со мной.

Порой я лежу по нескольку часов в кровати, боясь вернуться в эту сладкую ложь. Тогда до ушей начинают доноситься громкие страстные стоны. Голос Насти легко узнать. Он постоянно преследует меня, в любом уединённом месте, хотя и общество ему не помеха.

Как только я начинаю слышать, залезаю с головой под одеяло и отгораживаюсь от всего мира.

Да, завтра наступит новый день. Но я живу прошлым. Прошлым, в котором жила надежда на что-то лучшее. Если взглянуть на факты трезво, Настя не смыслит ничего во многих областях. Наука, спорт, творчество. Многое, что вдохновляет меня, для неё не представляет ценности.  Несмотря на все свои амбиции, старания, веру в себя, чёрт знает что, мне никак не доказать отцу, матери, себе, что это тело ходит по земле не просто так. Меня любят, хвалят, восхищаются моим пением, прирождённой любовью к танцам и математике. Моим спокойствием и рассудительностью, ненавязчивостью. Но никогда не доверяют мне ничего ответственного. В нашем мире всё важное принадлежит людям со связями. Так какие могут быть амбиции? Они умерли. Я понимаю, что это произошло совсем недавно. Кажется, десять недель назад. Да, тогда в первый раз Настя поцеловала Егора… Или Егор поцеловал Настю. Хотя какая разница.

То ли взгляд моих глаз слишком злобен, то ли от рождения печать неудач направляет мою судьбу по нелёгкой дороге.

Мы с Настей дожидаемся остальных. С сорокаминутным опозданием приходит Амир, он проспал. Егора нет ещё около получаса. Наконец мы в сборе.

— Эйделен сказал, что сегодня ночью буря закончится, — сообщает Настя нам, окружившим её с серьёзным почитанием на лице. Эйделен это чертов водный маг, с которого всё началось.

— Наконец, — облегчённо вздыхает Егор, потягиваясь, обнажая небритые подмышки. – Мне снился кошмар этой ночью, я видел огонь, всё горело, деревья, люди, они кричали и убегали, я, кажется, плакал, я даже помню, там потом был такой взрыв, и мне обожгло брови.

Умолкает.

— А, вот почему ты стонал во сне под утро, — понимающе отвечает Настя. Я стискиваю зубы от злости.

Амир прерывает чуть было не начавшееся воркование.

— Можно погулять, выходит? – думаю, он понимает, что тоже может умереть завтра.

Мы разбредаемся в разные стороны по разным причинам. Мне хочется проститься с небом, воздухом и городом. Амир едет за запчастями. Влюблённые – на шоппинг.

Сбор вечером, в хостеле, на общем столе пицца, таз с картошкой фри, суши, кола. Насте нельзя пить перед миссией, остальным головная боль поутру ни к чему, поэтому алкоголя нет.  Амир включил колонку со своим любимым рэпом, Эйделен тоже решил нас посетить, теперь вот сидит у стола, неловко улыбается, пытаясь скрыть смущение.

Я отхожу на балкон, покурить. Ночное небо выглядит спокойно и романтично, как и всегда, впрочем. Минуты улетают быстро. Чем ближе финал, тем сильнее привязываешься ко всему этому…  Открывая пачку для второй сигареты, я пытаюсь представить, какой была бы моя жизнь при удачном исходе. Вот мы спасаем мир, Настя выходит из пенящихся волн аки Венера с жезлом, тёмные умирают поголовно, люди продолжают жить своей жизнью. Или нет? Быть может они узнают и будут чествовать свою героиню, спасительницу.

Дым не хочет сворачиваться в колечки, вытекает наружу неровной струёй. Из комнат раздаётся грохот и звон посуды. Я оборачиваюсь, вижу цветные всполохи. Тушу сигарету о перила и быстро забегаю внутрь. Глаза сразу натыкаются на бездвижно лежащего мужчину в обычной одежде. Под глазом у него вытатуирована сложная сакрально-геометрическая фигура. Никого, на столе и полу бедлам, еда раскидана в разные стороны, стены окроплены колой.  Двери открыты. В коридоре топот ног, но когда я оказываюсь внутри – все его уже покинули.

Выбежав из нашего номера, я оглядываюсь по сторонам и на цыпочках иду по разноцветному ковру. Тишина. На всякий случай проверяю двери в соседние номера. Закрыто. Когда я оказываюсь у дверей лифта, раздаётся весьма подозрительный шум из-за двери служебного входа. К сожалению, дёргание за ручку оказывается действием бессмысленным. Пока я думаю, каким образом её отпереть, лифт приезжает и к неожиданному моему везению в нём обнаруживается девушка администратор. Так как я агрессивна и не желаю вести переговоры, она очень быстро лишается сознания моими стараниями. Карточка-проходка у меня, служебная дверь открыта, за ней опрокинутая тележка уборщицы и валяющаяся швабра. Дальше лестница. Что ж. Бегу вниз, касаясь пальцами перил и постоянно рискуя упасть. Нашариваю в кармане амулет-оружие против тёмных.

Этажом ниже дверь заперта. Внизу слышен негромкий хлопок. Это стимулирует меня двигаться дальше.

На этом этаже дверь открыта, когда я нажимаю на ручку, она автоматически распахивается, роняя на пол полноватого мужчину в белом кителе. Из очередного коридора несёт запахом жареных блюд, я бегу по нему. Внезапно меня осеняет, возможно это интуиция. Достаю из кармана пачку сигарет и, отметив, что в матовом стекле двери спереди справа виднеется силуэт, кидаю на пол прямо напротив порога. Пачку сметает столбом магического ветра девушка, мгновенно распахнувшая створку. Тут её ожидает сюрприз в виде меня. Я направляю ей в лицо амулет, пока она вжимается в стену и пытается запихнуть в рот что-то белое. Тут подскакиваю я, бью в живот, вырываю из её рук скомканный клочок бумаги, который она хотела проглотить, и активирую амулет. Кулак девчонки попадает мне в зубы, сделав пару шагов назад, я жду, пока радуга перестанет плясать перед глазами, затем понимаю, что она сбежала.

Несусь за ней по коридорам. Апогеем погони становится момент, когда я вылетаю из служебного выхода из отеля и вижу бездыханный труп волшебницы. Её обшаривает другой тёмный маг. Я повторно активирую амулет, бедняга мягко падает на коллегу, закатив глаза.

Присаживаюсь на землю, опёршись на стену, и пытаюсь отдышаться. Затем в голову приходит мысль, что в левой руке я до сих пор сжимаю поганый листочек.

На нём углём нарисован камень из крови первого мага, схематичное изображение карты, на нём значок мельницы.  Символы понятные мне встречаются только один раз, складываясь в слово «Майринген». Я тут же гуглю этот Майринген и оказывается, что это город в Швейцарии. Судя по всему, карта показывает некое место недалеко от города, где находится мельница или ещё что-то. Почему-то (кто его знает моё сознание), я тут же ищу в интернете, какая виза нужна для въезда в Швейцарию. Оказывается, что Шенген, которая у меня есть.

Дальше всё как в тумане. Я убегаю в поисках магазина, в витрине которого на дневной прогулке видела красивые разноцветные камни.

 

 

Будильник вырывает меня из объятий тяжёлого сна. Кто-то ходил, кто-то прятался, кто-то целовал и говорил странные слова. Но это всё подушка. Она виновата. А теперь я в другом измерении и хромаю на кухню, чтобы залить молоком тарелку кукурузных хлопьев. Ну, здравствуй, новый день.

— Аня что с твоей ногой?! – раздаётся за моей спиной. Настя в розовой пижаме, только что освободила ванную.

Я продолжаю стоять спиной к ней.

— Сломала. Вчера, когда гналась за одной из тёмных.

— Но… Но почему ты ничего нам не сказала? Как ты добралась до больницы? Мы видели тела, а ты… уже ушла спать… — в её голосе мерзкая жалость, сочувствие, сожаление. Ненавижу все три вещи. Медленно поворачиваю голову и читаю в её глазах всё то же.

— А что я должна была говорить? – раздавленно спрашиваю у неё. Тяжело сажусь на стул, пододвигаю тарелку. – Я перешла на другую сторону дороги и вызвала скорую. Что непонятного?

— Аня, блин! Ты… ногу сломала! Как же нам теперь быть? – она подходит ко мне утрированно женской походкой, перебирая ноги в первую очередь, а бёдра в последнюю.  Тянет руку к моим волосам и гладит меня по голове. Это приводит в абсолютное бешенство, лоб начинает гореть адским пламенем, но вида не подаю.

— Бедненькая ты наша, — Настя приподнимает мой подбородок и смотрит в глаза. Странно, что она не вспыхивает от этого. – Аня… Как ты думаешь… Ты сможешь? Ты сможешь поехать с нами в Раах?

Молчу и буравлю её взглядом. Она горько вздыхает и пытается коснуться пальцами забинтованной ноги. Останавливаю руку в нескольких сантиметрах.

— Настя, — голос глух. – Решение за тобой.

Настя кусает губу и смотрит мне в глаза.

— Ты не сможешь помочь нам со сломанной ногой. Как бы я ни хотела видеть тебя рядом.

— Тогда уезжайте, пока тёмные не прибыли, — опускаю на стол чашку с характерным стуком.

Молчит. Сверлит  меня своими жиденькими серыми глазами.

— Может, так оно и лучше для тебя, — заявляет со вздохом, поворачивает стул и садится. – Может так ты хотя бы останешься живой.

Дальше приходят ребята, история повторяется. Все сочувствуют мне, по крайней мере, вполне правдоподобно изображают. Я взаимно даю понять, что мне якобы не наплевать на это. И так было понятно, что я стала бы шашлычком в храме Раах.

Провожать их на пристань – глупо. Мы ограничиваемся короткими объятиями.

 

Оставшись одна, я добираюсь до дивана и плюхаюсь на него со всей силы. Несколько связанных цепочкой мыслей — и из моих глаз брызжут слёзы. Выбирала ли я жить именно так? Найдётся ли оправдание у Вселенной для человека, мечты которого никогда не исполнялись?

Вот мои соратники выходят на улицу, вот заходит в фургон последним Эйделен, бросив укоряющий взгляд на моё окно, вот машина уезжает, оставляя в полном одиночестве меня.

Как только она скрывается за поворотом, я достаю нож, который всегда лежит у меня под подушкой, и аккуратно взрезаю гипс. Две минуты и моя нога свободна. Я наконец растираю её, меняю юбку на брюки. Забираю с собой маленькую косметичку и большой полупоходный рюкзак и спешу на улицу, где за два квартала меня уже ждёт такси до аэропорта.

Мне лететь восемь часов. Примерно через три часа ребята доплывут до места. Потратят ещё где-то час, чтобы попасть внутрь. Мир будет спасён, а меня не станет, я не смогу смириться с ролью второго плана. Я с детства мечтала быть лучшей, быть лидером, быть сильной.

Самолётное кресло поглощает меня в свои объятия и я забываюсь в беспокойной дремоте, крепко обнимая рюкзак.

 

Я поняла, что может произойти одно из двух: либо возрождение в храме Раах, либо уничтожение всего в безымянной мельнице недалеко от аэропорта в Майрингене. Потому что существует только один камень из крови первого мага. И сейчас он в рюкзаке на моих коленях.

В душе моей уже не бушует пламя,  без всяких эмоций покидаю самолёт (телефон в авиарежиме, так что пропущенные звонки меня не беспокоят), ловлю такси и отправляюсь на нём до ручья Фирабебах, до самого заповедника на его берегах.

Добравшись до места и распрощавшись с таксистом, добавив несколько купюр за хороший сервис, я водружаю рюкзак на плечи и иду, точно следуя маршруту. Небо темно, солнце уже скрылось за горизонтом, во всём виноваты часовые пояса.

Завидев заброшенную мельницу, останавливаюсь, минут десять стою и наблюдаю. Но никто не выходит наружу, не пытается попасть внутрь. Тихо.

Хлюпая по мокрой траве, я медленно приближаюсь. И тем более зловещей выглядит мельница. Невдалеке торчит ещё парочка расхлябанных домиков, таких же стареньких и брошенных.

Поднявшись по ступенькам, заглядываю внутрь, нашариваю в кармане фонарик и пытаюсь выхватить лучом света что-нибудь интересное. Так и подмывает крикнуть: «Есть здесь кто-нибудь?!!».

В углу я нахожу спуск по очень крутой деревянной расшатанной лестнице, которая так и скрипит и раскачивается под моими ногами, когда я встаю на ступеньки.

Я шагаю вниз и вниз, минут через пять лестница заканчивается выходом в коридор, отсвечивающий голубым светом. Выключив фонарик, иду по нему дальше. Выхожу в большой богато изукрашенный зал, на балкон над ним, за ним сидят тёмные. Не обращая на них никакого внимания нахожу ещё одну лестницу, которая ведёт почти к алтарю, находящемуся в дальнем конце зала. Там тоже тёмные, но они меня почти не замечают. Свесив с одного плеча рюкзак, я медленно ступаю по плитам, оставляя мокрые следы. Одной рукой беспорядочно шарю в рюкзаке. Кажется, кто-то увидел меня, но уже слишком поздно. Я распахиваю двери алтаря, застланным дымкой  взглядом вижу, что внутри стоит небольшой постамент. Камень в моей руке, золотые жилки, опутывающие постамент, игриво светятся, сзади раздаются крики и топот. В ушах бешено бьётся кровь.

Мысли, сплетающиеся в голове, выпускают ненависть, ненависть к миру, ко всему этому. Если я не достойна стать избранной. Если я от рождения не способна получить что-то, на что способен кто-то другой. Если мои мысли и чувства ничего не значат. Если я заслуживаю того, чтобы надо мной смеялись, чтобы мной жертвовали ради благих целей.  Если я не могу стать спасителем…

То я стану Разрушителем.

Камень воссоединяется с отведённой ему ложбинкой на постаменте и в небо взмывает столб пламени. Оно заполняет меня, заполняет окружающий воздух. На секунду увидев своё отражение в луже, я ужасаюсь, мои глаза черны как ночь, щёки покрыты непонятными татуировками, хищный оскал рта грозен и злобен. Я взмываю в воздух и, левитируя над бегущей прочь толпой чёрных магов, громко кричу, а воздух заливает жидкое тягучее пламя, ему нет пределов. Оно смерть, оно страсть и ненависть. Оно – это я.

Со жгучим хохотом я взмываю ввысь, сквозь землю, сквозь деревянные подпорки мельницы, разлетающиеся по сторонам щепками, к облакам, откуда спускается на человечество моя горькая потерявшая взаимность и превратившаяся в ярость любовь.

Тучи расцвечиваются безумными тонами, молния рассекает небо напополам. Лес где-то далеко внизу начинает пылать и горит так ярко и быстро, что я чувствую его жар. Лечу над охваченными огнём макушками. Земля раскалывается, разъезжаясь на трещины, где-то в её недрах плещется магма, вылетающая брызгами наружу. Прощай, Майринген. Прощай, Швейцария. Прощай, Европа.

Всё горит, горю и я и нет место сомнениям или прощению. Я заслужила свою месть.

 

***

Трое юных искателей приключений и один мужчина склонились над бездыханным трупом. Мужчина присел на корточки и, бережно разжав её пальцы, извлёк ярко-красный камень размером с колорадского жука. Девушка, склонившаяся над телом, всхлипнула.

— Почему именно она? – спросил парень повыше ростом. – И зачем вообще весь этот спектакль, если она должна была спасти  мир?

— Знаешь ли, не все готовы пожертвовать своей жизнью для спасения мира, — задумчиво ответил ему мужчина. – Альтруизм это не то, что толкает людей совершать красивые поступки. Решения заставляют принимать ненависть и боль. Лучшая мотивация человечества это страх и гнев.

— А почему тёмные дали ей сделать это? – удивилась девушка. Она так и не могла оторвать взгляд от обожжённого трупа.

— Они тоже думали, что этот алтарь уничтожит всё.

— Где… где же она теперь?..

— Она теперь навсегда в своей мечте, в самом наивысшем её проявлении. Она счастлива, — мужчина поднялся и спрятал камень в платок.

Девушка задумалась.

— Порой я думаю, что лучше бы я никогда не встречала тебя, Эйделен.