Я солдат

Вот я иду по пыльной дороге, уже три дня без передышки. Ну еще бы, я же нежить, нам усталость неведома. Ага, щас! Конечно, у меня нет на ногах мозолей, но хоть бы один некромант подумал о костных мозолях, и о том, что без кожи мои ноги просто-напросто сотрутся в пыль! Ну хоть сапоги не жмут, а они размера сорокового максимум. Выдали первую попавшуюся обувь с ограбленного склада, вместе с кожаным жилетом и штанами. Вот штанами я горжусь! Я раньше остальных нашел брюки, которые более-менее нормальные, и тут же напялил на свои костлявые ноги. Тяжела жизнь призывника армии нежити – начинаешь скелетом, и амуницию добываешь сам, пока придешь в пункт распределения. Там выдадут, но надо дойти, чтобы тебя ребятки боязливые в труху не перемололи! Мало ли кто на дорогах встретится: вдруг убежит, а вдруг и достанет топорик и треснет по моей черепушке!

Всё это мне некромант – военком рассказал, пока мы шли с кладбища в ближайший некрополь. Я же живу всего три дня, если про нежить можно сказать «живу». Точнее, существую… А, неважно, мой череп не для рассуждений, как тот же военком сказал, а для того, чтобы держать оружие и работать живым щитом. Вот тут я бы тоже поспорил, но кто есть я… Товарищ призывник, рядовой скелет, даже погоны не получивший еще. Кстати, некромант сказал, что погоны – это очень важная часть мундира в армии нежити, и гордо показал свои лоскутки с черепушками нарисованными на плечах. По мне, они были несколько кривовато сшиты, но военком гордился своим званием майора. Когда он расписывал, какая карьерная лестница ждет успешного солдата, у моих троих товарищей глазницы загорелись предвкушением, а я скромно задал вопрос: « А через сколько лет демобилизация?», за что получил сотню отжиманий и пендель под копчик вдогонку со словами «На покой ещё успеешь!»

А самое главное, что памяти у меня – всего на три дня, и все они заполнены унылыми буднями военной жизни. Телегу до некрополя даже майорам нежити почему-то не дают, иди своими силами, а люди-то боятся! Для них солдат – скелет нечто вроде конца света, особенно четверо. Особенно когда через каждые два часа один из них задает очередной «дебильный» вопрос и начинает наматывать круги бегом вокруг военкома под задиристое: «Я из тебя нежить сделаю, баклан думающий!» А я виноват, что мне интересно? Я мыслю, значит, существую! А мои товарищи только ржут да идут. Вот им хорошо, им армия к лицу, а я уже спрашивал, по каким медицинским показаниям можно получить отсрочку и искренне надеюсь, что у меня найдут хотя бы рак кости. А лучше остеопетроз, она же мраморная болезнь, чтобы я от одного удара рассыпался и закончил службу, это кайф! Но пока что только получаю пинки и подзатыльники от некроманта да прохожу курс начинающего скелета раньше времени.

Вот так мы и ограбили склад вещей ближайшей деревни, чтобы не сверкать голым тазобедренным суставом и хоть как-то походить на солдат, а не на  «шатающиеся опыты магов – недоучек!» Местный сторож, увидев нас, сначала решил, что мерещится, после чего хлебнул чего-то из фляжки. Когда мы не только не пропали, но и встали перед ним в ночи, и я так учтиво поинтересовался: « Уважаемый, у вас одежды лишней ношеной нет? Нам как-то неудобно голыми разгуливать» — в тот же самый момент бедный мужик сразу выбросил флягу и с криками: «Петро, от твоей браги черти мерекаются! Ты опять на конопле гнал?!» — удрал в ночь. Заработав очередной подзатыльник от военкома за «разговорчики без команды», я был послан на склад за четырьмя комплектами обмундирования. Товарищи скелеты же решили опробовать брагу из фляжки, которую у них тут же отобрал некромант и со словами «поперёд батьки в пекло» осушил всю её до дна. Я же выполнил приказ и даже прихватил топорик со склада, который очень удобно лег в мою костлявую ладонь. Раздав одежду, я заметил второго стража, который с копьем наперевес нёсся на нас. Я подумал: «Хорошо, что у него от страха голос пропал, а то бы всю деревню переполошил своим криком». А товарищ майор почему-то радостно выскочил ему навстречу и раскрыл объятия, крича: «Подходи по одной, бабоньки! Триста лет без ласки уже!» Но вот страж проскакал мимо меня, не заметив моей худой фигуры, а потому не увидел обух топора, летящий в его темя. Когда он рухнул в двух метрах от некроманта, тот вдруг увидел истинную картину вещей и выкинул прочь фляжку. Я был уверен, что остатки волос на его голове поседели еще больше за эти несколько секунд. Поглядев на меня, военком  пригладил свои пряди и произнёс: «И из тебя тоже выйдет толк, солдатская смекалка на месте. Топор – то забери. Видно, тебе одному можно оружие доверить сейчас».

Тем не менее, даже то, что я помог ему не напороться на копье, не спасло меня от пятисот приседаний через два часа пути, когда стемнело так, что наш военком не видел ничего без заклинания, как он сказал. Но когда я спросил, что за жидкость выливалась из мертвого тела  из таза нашего командира, он покраснел и дал команду приседать двести раз. Еще триста я получил за вопрос, кто такие эти бабоньки, о которых некромант говорил, и как с ними связана пахнущая дурно фляжка. А когда я искренне пожелал майору не брать в рот всякую гадость, чтобы его врасплох не застали в следующий раз, военком просто дар речи потерял. Я как раз закончил упражнения и послушно ждал продолжения похода, когда майор разразился такими словами, что даже мне с моими гнилыми внутренностями было понятно, что это повторять в приличном мертвом обществе нельзя. Он зажег в руке огненный шар и только хотел его в меня швырнуть, когда вдруг передумал и со словами: «Не дождешься, отслужишь как миленький!» — отправил меня на странное упражнение «марш – бросок на четвереньках до некрополя с грузом». В качестве груза он выступил самостоятельно, сев на мою спину и командуя, куда ползти. Только сегодня некромант слез с моей спины и разрешил распрямиться. Я уже говорил, что нежить якобы не чувствует усталости? Когда я разогнулся, я точно почувствовал огромное облегчение. Удивляюсь, как другие призывники не лопнули со смеху… А нет, они несут челюсти в своих руках, видимо, слишком долго ржали, отвалились. Готов сам посмеяться, да слишком устал, а некрополь уже близко.

Сдав нашу четверку на входе на территорию, комиссар напоследок дал мне хорошего пинка, погрозил остальным и пробурчал:  «Наконец-то призыв закончился, устал по сельским кладбищам набирать новобранцев». Моих товарищей сразу направили в лазарет – ставить челюсти на места, а меня вместе с другой толпой скелетов встретил странного вида упырь с огромными лапами и маленькой головой, украшенной жутким шлемом. Упырь представился прапорщиком Дратом Жратом и рассказал, что нас ждет в учебных казармах при городе Хельме. По его словам, нас ждал курс молодого бойца, где нас подготовят к военной службе во славу Вечной Смерти, укрепят наши кости, боевой дух, научат заново обращаться с оружием и нормально воевать. Самое весёлое, что меня воевать ну никак не тянуло. Я бы с радостью пошел на альтернативную службу Вечной Смерти, потому что прапорщик мне не нравился больше военкома. Помните, я говорил, что трехэтажные ругательства сразу почему-то опознаю? Так вот, речь Драта Жрата была потоком ругани и хрюканья с разбрызгиванием слюней примерно на две трети, а все остальное – скромные выжимки информации. Когда полчаса мата закончились, прапорщик начал со строевой подготовки, разбив нас по порядку, который назывался «как хочет моя пятка», как он сказал. Мы учились добрых два часа не простой ходьбе, а военному маршу, которым нужно было идти всегда при наличии командного состава. Почему-то после упражнений майора мне было полегче терпеть эту нудятину, но когда остальные зароптали, Жрат сразу же перешел к физическим упражнениям.  Я думал, что устал? Вот после пятикратного курса молодого бойца по физподготовке я точно понял, что устал. Кости ломило, ботинки стерлись, руки отваливались от постоянных отжиманий и подтягиваний, а Жрат только довольно хрюкал и говорил, что сделает из нас солдат. Когда стемнело, я понял, что если не вытянусь на земле и не полежу, то развалюсь на части. Но и тут нам не дали покоя. Жрат выдал лопаты и сказал, что лучшая постель для солдата нежити – свежевыкопанная им же могила, поэтому все стали без лишних разговоров копать. Уже лежа в могиле и разглядывая звёзды, впервые за свою недолгую жизнь, я задался только одним вопросом, который никогда не посмел бы задать прапорщику: «А когда демобилизация – так никто и не сказал. Сколько мне ходить скелетом без роздыху и возможности упокоиться? Не знаю, но буду ждать. Потому что теперь я – солдат…» Я – Солдат!