Аленько

Жили-были дедушка да бабушка. И была у них внучка Маша, беленькая точно снег (гемоглобин-то пониженный!), коса русая до плеч (до пояса нынче не модно!), умненькая (айкью 129,9!), смышленая, даром что гуманитарий. Долго ли, коротко ли, подросла Машенька и засобиралась по зимней стуже ехать в город большой тридесятого царства по делам своим выросшим.  Позвала она бабушку и дедушку, спрашивает каких гостинцев им надобно.

Бабушка и говорит:

— Внученька, не вези ты мне гостинцев богатых, а привези мне книжку режиссера хорошего, чтоб про юность его почитать, да ликер «Вана Таллинн», чтоб в кофе добавлять, да марципановые конфеты, чтобы кофе с «Вана Таллинном» закусывать.

Маша и говорит:

— Хорошо, бабушка, привезу я тебе и книжку режиссера, и ликер «Вана Таллинн», и марципановые конфеты.

А дедушка и говорит:

— Внученька, не вези ты мне книжек, да ликеров, да конфет, а привези мне фотографии распечатанные.

И дает дедушка коробок оранжевый с пленкой древней. Призадумалась Маша пуще прежнего, а потом и говорит:

— Дедушка, родненький, задал ты мне работу: пойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю, что. Буду стараться, но ты не взыщи, коли не получится.

Перекрестили бабушка и дедушка Машу, отправили ее в дорогу. Приехала Маша в город холодный, где что ни день, то снегодождь бушует. Ох, и намоталась Маша! По сусекам поскребла, по амбару помела, вот и нашла и книжку режиссера, и конфеты марципановые, и ликер «Вана Таллинн», и даже адрес заветный, где фотографии проявляют. Пересекла Маша город великий по царству подземному и оказалась на перекрестке: направо пойдешь – в промзону попадешь, налево пойдешь – в железку упрешься, прямо пойдешь — в гаражах окажешься. Погадала, подумала, да и пошла к гаражам.

На входе том стоит большой-пребольшой мужик да как заревет страшным голосом:

— Куда путь держим, почто меня тревожим?

Маша как испугалась, да тут же расхрабрилась и говорит ему слова волшебные для прохода:

— Я Маша, в фотолабораторию пришла, фотографии принесла.

Подумал-подумал мужик, да и пустил Машу за шлагбаум.

Идет-идет Маша по гаражному комплексу, автомойки видит, шиномонтаж видит, ремонт техники видит, а лабораторию не видит. Думает, заплутала совсем, закручинилась. И зашла Маша за угол, а там еще один шлагбаум, а перед шлагбаумом будка, и сидит в нем охранник как тот, но поменьше.

— Куда путь держим, почто меня тревожим? – зарычал он.

— Я Маша, в фотолабораторию пришла, фотографии принесла.

Призадумался охранник, да пустил Машу дальше. Идет Маша, идет, а метель налетела сердитая, ни зги не видать, только собаки воют, машины жужжат, из-за углов будто звери дикие глядят, вот-вот Машу схватят да и утащат к себе. Тут видит Маша дверь заветную «Фотолаборатория» и на себя ее уже тянет.

Да только дверь та на замке и надобно вызвонить.

Пищит из двери голос тоненький:

— Куда путь держим, почто меня тревожим?

— Я Маша, в фотолабораторию пришла, фотографии принесла.

Отворилась дверь та, и прошла Маша внутрь. Идет она по коридорам страшным, где света нет, трубы под ногами валяются, а лестницы с каждым шагом проваливаются, направо повернет, налево повернет. Думала присесть уже отдохнуть, а голос снизу и пищит: «Не садись на пенек, ОКРАШЕНО!».

Утомилась Маша, да видит уже табличку «Фотолаборатория» и тянет на себя дверь. Вошла внутрь Маша и оказалась в комнате дивной, какие раньше только в журналах-то видала. Потолки там высоченные, столбы расписные, стены кирпичные, картинки причудливые висят. Кофе пахнет сладко, да фалафелем пряно, да смузи полезно. И сидит там добрый молодец в рубашечке клетчатой да очочках фирменных, да с бородкой ровнехонькой, да с висками выбритыми.

Обомлела Маша и спрашивает его:

— А пленку проявить можно?

Отвечал ей молодец:

— А какая у вас?

Достала Маша коробчонку и дает ее.

— Проявить проявим за три часа, а распечатать не можем, не формат.

— Как же мне быть, я к вам столько добиралась, мне еще три часа не дождаться. – закручинилась Маша.

Встал добрый молодец из-за стола и сказал:

— Сейчас спрошу. Только ничего не трожьте.

Осталась Маша одна, заскучала. Села на диванчик икеевский и взяла из беленого шкафа книжицу издательства модно-бесстыжего, что за тысячу рублей три странички с картинками продает.

А из книжицы как возьми да и выпрыгни два молодца одинаковы с лица – холененькие, бритенькие, в штанишках коротеньких, носочках разноцветных и с баночками, на которых «Комбуча» написано.

— Чего изволите?

Маша так и ахнула: вот чего в книжка-то этих бывает, а она поклеп на честных людей возводила! Вот и говорит:

— Фотографии бы распечатать.

И как завертелось-закружилось все! Как из всех принтеров полетел на Машу ворох фотографий, да как засыпало комнату: и диванчик, и столик, и кофемашину, и смузи, и фалафель, и комбучу. Как глянула Маша на фотографии да и увидела, что это не с пленки дедушкиной, а с телефона Машиного, где цветочки, кошечки, собачки, конфетки, Маша спит, Маша в купальнике, Маша в примерочной, Маша без купальника, Маша…

Как закричит она:

— Горшочек не вари!

Прибежал тут добрый молодец, да как-то недобро совсем крикнет:

— Кто читал мою книжку?

Двоим из книжки как рявкнет:

— Вместо того, чтоб офис засирать да дедлайны просрачивать, делом бы занялись уже и проект допилили! Пшли к себе!

Погрустнели двое из ларца, да в книжку и всосались.

Маша и говорит:

— А можно фотографии как-то удалить эти?

А молодец осерчал совсем:

— У нас уборщица только утром придет.

А Маша и говорит:

— Давайте я уберу здесь тогда.

Почесал подобревший молодец голову, призадумался и кивает:

— Если уберетесь, то распечатаю я вам ваши фотографии, так и быть.

Обрадовалась Маша, собрала все свои фотографии, да в машину волшебную отправила, что фотографии Маши в купальнике и Маши в примерочной и Маши без купальника-то и порезала.

Как печатал снова добрый молодец ей фото последнее, так послышался голос грозный сверху:

— А чем это ты там занимаешься?

Побледнел добрый молодец, спрятал он фотографии в конверт, а конверт в пакет, а пакет в коробку и отвечает тоненьким голосом:

— Клиенткой.

— А допуслуги предложил? — гремит близко совсем.

Дает добрый молодец коробку ту Маше и шепчет:

— Через дверь заднюю и по коридору, только не оглядывайся!

Положила Маша денюжку немалую, схватила коробку ту да побежала прочь, а сзади голос грозный все гремел:

— А комбучу вы нашу попробовали? Очень полезно, между прочим!

Бежит Маша, бежит, а голос все громче и оглядываться нельзя. Вытащила она пакет и бросила коробку, так позади стена выросла. Голос поутих, а затем снова ближе и зубами так и клацает:

— А книжечку не хотите приобрести? По акции, между прочим!

Вытащила Маша конверт из пакета, бросила пакет и растеклось море там микропластиковое с микрорыбками, микроводорослями и микрокораллами. Потонул голос да снова кричит:

— А карточку постоянного клиента не заведете? Скидка с первой покупки, между прочим!

Вытащила Маша фотографии и бросила она оземь конверт. Как обернулся он снегом белым, что дорогу клиентоориентированности богомерзкой преградил! И выбежала Маша из коридора на лестницу, и спустилась она вниз, и бежала-бежала мимо охранника пищащего, охранника рычащего, охранника ревущего, да и наружу попала. Метель поутихла, снегодождь не начался, так что нашлась Маша сразу, стоило только заветную букву М углядеть.

Села Маша в поезд царства подземного и увидела она фотографии мутные.

Маша выругалась, пошла в магазин и купила дедушке полароид.

Аленький.