Огни души

Ещё ни один пессимист не проник в тайны звезд, не открыл неизвестную землю и не распахнул перед человеческим духом новые небеса.

©Хелен Келлер

М. прилегла на С.. Он был такой мягкий и уже родной.

— Ты же не против? – обратилась она к нему из вежливости. Ее голова чуть приподнялась, чтобы видеть лицо собеседника, а глаза посмотрели назад.

— Нет, — он мягко улыбнулся. Это девушка поняла по интонации, она перевела взгляд на пляшущие искры костра. Пламя то вздымалось вверх, то снова падало вниз. Когда ему надоест это делать? Пока дрова подкидывают, огонь будет вечен. Как он завораживает своими фигурами, которые не похожи друг на друга каждый миг. Сверху виднеется что-то чуть прозрачное, от чего дальние деревья искажаются и, кажется будто они находятся под водной гладью. А внизу ужасный жар, где цвета неизменны. Оранжевый, желтый… Как опадающие осенью листья кружатся в быстром танце, так этот костер полыхал в безмолвном лесу. Что-то треснуло, загорелась сосна. Стопка искр устремилась в небо, М. перевела взгляд туда. Точки от костра все удалялись и удалялись, уже сливаясь со звездами, а может быть, гаснув в ночи.

— С., расскажи мне о небе, — попросила девушка по-детски. Как приятно порой чувствовать себя ребенком, когда рядом есть человек, который тебе это позволит.

— Вон там Большая медведица, а дальше виднеется Малая. Смотри, как горит Полярная звезда.

— Разве эта не вот эта точка?

— Нет, — С. качнул головой.

— Странно, а мне всегда казалось, что Полярная самая яркая.

— Когда как, — уклончиво отозвался парень, — смотри какой над нами млечный путь.

По середине неба проходила нечеткая полоса, которая была размыта, но все же отчетливо просматривалась. Она отличалась от другого небосвода и цветом, и какой-то текстурой. Это место было иное, его заметит каждый, кто поднимет свою голову и взглянет наверх. Как будто какой-то разрыв произошел в полотне и виден кусок другой материи, что лежит позади. А на нее еще не жалея посыпали блестками, которые в глазах меняли размер. То меркнув, то вновь зажигаясь. Оп, исчезла белая искорка, оп, снова появилась. Огромный костер горел позади этого мира, отправляя к нам лишь свои отголоски.

— Мир раскалывается. Разве это хорошо?

— Что ты имеешь в виду?

— Эта лента, млечный путь, ее так уложили, будто небо сейчас разделится и на нас польется безумно яркий свет.

— Ты считаешь, что это стоит за нашим небом?

— Не знаю, — перевернулась на живот М., — все очень сложно, а это тем более, что там? Что там, куда мы не можем достать своими телескопами?

— Это большая загадка, которую хочет разгадать человечество.

— Зачем это делать? Может быть, нам суждено быть в неведении, может быть, стоит просто наслаждаться догадками и таинственностью, а не искать везде ответы. С.!

— Здесь у каждого свое мнение, — произнес С. и подбросил дров в костер. Они горели и новые искры вздымались вверх и превращались там в недосягаемые звезды.

 

 

Мгновения, меняющие всю нашу жизнь, приходят внезапно, как и мгновение, её обрывающее.

©Терри Пратчетт, «Движущиеся картинки»

Я мягко ступаю по ковру. Моих шагов даже не слышно, а в ушах звучит лишь приятная мелодия, она такая теплая, родная, навевает множество приятных мыслей. И именно под нее вспоминается все прекрасное, что было за эти несколько одновременно быстрых и очень долгих дней.

Передо мной длинная дорожка из свечей, пламя их слегка колеблется, завлекая за собой. Помню, что-то похожее было у реки из фонарей, но там был мертвый свет, который отталкивал и не манил, а эти маленькие огоньки так трепещут, что ими можно любоваться вечно. Они напоминают еще больше о том, что было здесь пережито, обо всем чудесном, волшебном, что произошло за эти дни.

Медленный шаг в такт музыки, колышущиеся огненные светлячки и еле заметное приближение к карте города, на которой теперь возвышались такие великие дома. Они не были вымыслом, они не были моим воображением, они были воздвигнуты ребятами, которые потратили на это столько усилий, но именно благодаря этой карте они познали командную работу, усердие и неимоверное желание победить. Как много может говорить какой-то кусок картона. Для большинства это ничего не значит, а для некоторых это был переломный момент, после которого они стали мыслить иначе.

 

 

Воспоминание похоже на дерево: коренится во времени и растёт вместе с ним, становится всё больше и пышнее.

©Йоханнес Йенсен

Огромный костер полыхал. Его языки пламени взлетали высоко в небо, опадая и снова поднимаясь. Этот жар нельзя было потушить ничем, ни дождь, ни ураган был не способен это сделать. Потому что мы питали этот огонь своей энергией, силой и неуемным желанием что-то изменить.

Мы сидели в плотном кругу, крепко прижавшись друг к другу, приобнявшись и покачиваясь из стороны в сторону. Год назад мы также сидели здесь, но что-то изменилось. Изменились мы сами, наше отношение к друг другу, да и к миру в целом. Теперь мы не были разрознены, не пытались сбиться в групки, чтобы так выжить. Мы были единой семьей, где никто не отделяется, где каждый рад помочь и подсказать.

И вот уже твердыми голосами, четко проговаривая каждое слово, мы поем песни. Песни, которые нас еще больше объединяют. А глаза светятся ярким пламенем, отражая свет костра и добавляя частичку своей, внутренней энергии. Огоньки пляшут, передаваясь по кругу, они зажигают все больше и больше людей, открывая тайны единства и счастья, счастья, которое способны почувствовать не все.

Мы поем, а песнь раздается эхом по всему лесу. Мы поем, а наши слова проникают в душу каждому. И оттуда вырываются маленькие искорки, делясь, они выпархивают и, кружась в дымовой завесе, все выше и выше поднимаются к небу, чтобы там быть вместе. Частички нашей души. Нам не жалко их отдавать, ведь наша внутренняя сила безгранична и мы готовы делиться со всеми.

А мы качаемся из стороны в сторону, и в такт нам твердит лес, наклоняя свои ветви то вправо, то влево и напоминая, что мы – сила, и в этом наше преимущество.

 

 

Природа для меня — огонь, вода, ветер, камни, растения, животные — все это части разбитого единого существа. А человек в природе — это разум великого существа, накопляющий силу, чтобы собрать всю природу в единство.

©Михаил М. Пришвин

Орлятский круг. Все стоят бок о бок друг к другу, плотно прижавшись телами и качаясь в такт музыке, которая витает в этой кромешной тишине ночного леса. Лица людей подсвечивал полыхающий костер, пламя которого только становилось сильнее, набирая силу, он захватывал в свой свет все новые и новые лица ребят.

Как много уже было похожего, но все равно ничего не было точно такого же, как этот чудесный миг. Каждый в этом кругу знал, что подобного будет в жизни много, но идентичного не произойдет больше никогда, и каждый старался впитать в себя сейчас эту атмосферу, это состояние, которое создалось здесь за всего несколько дней.

Все люди были знакомы, все они были как родные, с каждым я готова была пойти на край света, понимая, что он не подведет, ведь он пережил все то, что некогда чувствовала и я, что он это пережил и дошел до конца, а это крайне важно.

Песня шла одна за другой, согревая нас в эту уже довольно холодную летнюю ночь. Кто-то потер мне плечо, чтобы стало теплее. Я мягко улыбнулась этому жесту.

В костре что-то треснуло, и сноп искр поднялся вверх, осветив на какую-то секунду кроны далеких деревьев, звездное небо и облака, которые уходили все дальше от нас, оставляя лишь ясность в наших умах.

Началась заводная, всепоглощающая песня, которую подхватили десятки голосов вокруг, десятки глаз зажглись и всполыхнули вместе с веточками в огне. Они поднялись к небу и вместе с ними загорелись души людей, они воспрянули ото сна, стараясь лишь успевать за мотивом той мелодии.

— Это больше чем я, это больше, чем ты, — громче, громче! Просили и взывали души к нашему разуму. И вот он – долгожданный взрыв, который раскатился по всей округе и подтвердил, что мы – это мы, и что мы готовы на многое.

— Мы никогда не умрем! И поэтому мы…

Звук покатился дальше, а я повернулась к С. и прошептала:

— Слышишь — это наша молодость.

Он кивнул с такой же мягкой и родной улыбкой и прижал крепче к себе. «И поэтому мы никогда не умрем». И я растворилась в этом многоголосом, но синхронном хоре дорогих мне людей.

 

Смейся с другими, не над другими.
©Элберт Хаббард

 — Не надо.

— Не стоит.

— Да что вы там забыли?

Люди не понимали, зачем мы это делали. Они не видели в этом смысла и цели. Старясь отговорить, они делали нашу уверенность лишь еще сильнее. Погода? Мокро на улице, идет снег и холодно. Но не это ли добавляет ту сладость, которую ты обычно испытываешь от выхода? Яркое солнце и хорошая погода замечательна лишь тогда, когда есть контраст с чем-то не таким чудесным. Тебе есть с чем сравнить, ты понимаешь, что бывает хуже и бывает такое, что ты уже не можешь стерпеть, но все равно идешь, не сдаваясь.

Ранее утро. Февраль. Лужи под ногами и холодный дождь, бьющий прохожих в лицо. Большие рюкзаки и палатки наперевес. Нас провожали удивленными взглядами, в которых было сочувствие или же это зависть? Смесь эмоций и полное их отсутствие. Люди такие странные. Они не позволяют себе сделать то, чего так хотят на протяжении долгого времени. А мы можем.

Час в теплой электричке и выход в иной мир, наполненный белизной и свободой. Снег в глазах и волосах, но ноги несут тебя дальше от тех, кто не верит в себя и не готов поверить в других. Вереница отчаянных странников, которые выполняют свое предназначение, ищут свой путь по жизни. Они хотят почувствовать страсть приключений, и они борются за право получить их.

Большое яркое от снега поле и вода в ботинках. Веселые, но редкие разговоры о чем-то важном, о том, что волнует многих. Тяжелые подъемы со льдом под ногами и расслабляющие атмосферные посиделки у костра. Когда жаркий огонь обжигает твое лицо и сушит мокрые насквозь ботинки.

Друзья вновь рассказывают про женщину в желтом халате, а тебе страшно просто из-за одного упоминания об этом. Так по-детски, но так по-душевному и родному.

Ночь в холодном зимнем лесу и иней на палатках. Так ново это ощущение и не похоже на что-то еще. И вот оно. Осознание, что ты это прошел, что ты смог сделать для себя когда-то невозможное, чего ты безумно хотел, но при этом страшился. Долгая темень позади, а впереди яркий солнечный день похожий на сказку, в которой ты сам выбираешь в какую сторону пойти, но я выбираю повернуть к счастью. И солнце слепит глаза, а улыбка расплывается на лице.

 

 

В одиночку мы можем сделать так мало, зато сколько мы можем сделать все вместе!

© Хелен Келлер

М. взглянула на С., и он тут же отвел  взгляд на костер, который весело танцевал в нескольких метрах от него. Его лицо озарялось этим ярким пламенем, вздымающемся вверх, и, отдавая свои искры небу, когда кто-то подкидывал в него очередное полешко. Радостные улыбки, задумчивые глаза и грустные голоса, которые тянут протяжную песню под гитару. Гитарист сидит неподалеку, полностью отдавшись пению, он запрокинул голову и смотрит на небо. Его взгляд метается с лиц ребят на струны, а после снова на высокие деревья, которые еле различимы в опустившемся сумраке.

Звук идет ото всюду. Каждый старается вставить хоть слово в известную песню, каждый хочет быть причастным к совершаемому таинству. Для всех эта ситуация кажется волшебной, необычной, непохожей на все, что было с ними до этого. Любой из круга наполняется энергией, вбирает в себя эти голоса, эту силу, которую посылают ему другие, такие же, как он, неподвластные никому, но зависящие от теплоты.

Светлые блики костра играют на заинтересованных молодых лицах, они исследуют каждый кусочек кожи на этих нетронутых морщинами головах. До кого-то дотрагивается это славное тепло, до кого-то доходит лишь его отдаленное сияние. Эти люди погружены во тьму. Их голоса приглушены темной мантией невидимости. Они растворились во мраке, но их присутствие по-прежнему ощутимо. Каждый понимает, что рядом сидит человек, которому не безразлично, что ты думаешь, что ты чувствуешь.

М. еще раз взглянула на С.. Тот тоже поднял глаза и с какой-то радостью, а может быть, грустью, пропел слова песни:

«Когда мы вместе, когда мы поем,

Такое чувство, что мы никогда не умрем!»

Его подхватили еще десятки голосов. И вот песня уже была так звонка, что ее можно было слышать из разных уголков леса. А мелодия все лилась и лилась подобно волнам и наполнялась смыслом, от которого нельзя было убежать, лишь только вобрать в себя и наполниться им, окрепнуть благодаря ему.

М. всмотрелась в глаза С. И в них сверкнул яркий огонь, еще более наполненный красками, чем тот, который полыхал рядом.