Пятьдесят на пятьдесят

Вся улица смотрела на них.

Вечно спешащие прохожие замедляли шаг и бросали взгляд на мальчика со щенком на руках, прыгавшего от радости, как сумасшедший, и его маму, смущённо пытавшуюся успокоить сына.

– Мамочка, спасибо! Спасибо! Я тебя так люблю, так люблю!

Лабрадор в его объятиях тоже времени не терял и ожесточённо вылизывал лицо мальчишки.

Прохожие улыбались, перешёптывались между собой. Удивительно, что никто ещё не всплакнул от умиления.

А работёнка-то была плёвая. Мальчик попросил собаку. Сначала у родителей, потом у добрых духов, потому что его мама боялась собак и отказывалась завести даже самого милого и безобидного пса на свете. Банальная история. Почему на неё вообще обратили внимание? Из-за мальчика. У него золотая нить, для его великого будущего пёс не прихоть, а необходимое условие.

Работа досталась Яну, а он просто щёлкнул пальцами в нужный момент. Раз – и мама мальчика в приступе ностальгии захотела навестить школьную подругу, у которой, так уж совпало, недавно ощенилась собака. Два – и один из щенков, случайно оставленный за загородкой, забрался к гостье на колени. Всё – дело сделано. Страх страхом, но устоять перед двухмесячным белым комочком, мокрым носом тычущимся ей в руку, мама не смогла.

– Отличная работа, – раздался вдруг мелодичный женский голос. Ян даже не удивился.

– Здравствуй, Феба. Ничего отличного – рутина. Любой бы справился.

– Не так быстро, как ты, – возразила Феба, давняя подруга и по совместительству главная почитательница Яна и его таланта. – Уже получил новое задание?

Ян кивнул.

– Тоже рутина?

– Нет, я бы так не сказал. Девочка, девять лет, просит, чтобы папа её полюбил.

– И в чём сложность? – не поняла Феба. – Это же наша стихия. Пробудить чувства и всё такое…

– Любовь не делится на страстную, братскую и отцовскую. Любовь – это любовь. Угадай, к чему может привести прямое воздействие.

Феба слегка покраснела, потом нахмурилась.

– И что ты будешь делать?

Ян усмехнулся, бросил последний взгляд на счастливую парочку и их собаку.

– То же, что и всегда – решать проблему.

***

Дом вздымался в небо, словно маленькая ракета за минуту до старта. Яркие красно-белые фасады только усиливали эффект. Тридцать пять этажей незнакомых, чуждых друг другу миров, собранных под одной крышей.

Район новостроек находился на окраине города: дома, школы, детские сады росли как грибы после дождя. И всё новые и новые жители стремились занять своё место под солнцем. Солнцем, которое едва проникало внутрь квадратных дворов, зажатых между многоэтажками. Красивая детская площадка в центре, кусты вдоль тротуаров, несколько чахлых деревьев и машины, машины, машины…

Кирилл Николаев лишь недавно переехал вместе с дочерью в дом, показавшийся Яну похожим на ракету. Тридцать шесть лет, неплохой юрист, звёзд с неба не хватает, но на двухкомнатную квартиру в новостройке и хорошую машину заработать смог. Сейчас он как раз припарковался, достал пакет с продуктами и пошёл ко второму подъезду. Там, на двадцать первом этаже, его ждала десятилетняя дочь.

– Придержите дверь! – крикнул Ян, когда юрист уже заходил внутрь.

Кирилл вздрогнул, но сделал, как просили. Обернулся через плечо и с подозрением посмотрел на подбежавшего мужчину примерно одного с ним возраста.

– Спасибо. Сунул куда-то ключи, теперь найти не могу, – невозмутимо сообщил Ян, встретившись взглядом со своей целью.

– Бывает, – пожал плечами юрист и пошёл к лифту.

В подъезде Ян ещё для вида повозился с карманами и наконец извлёк связку ключей.

– Вот, блин! Два раза проверял же!

– Вам какой?

– Двадцать первый.

Юрист слегка приподнял бровь, нажимая на кнопку.

– Мне тоже.

– Так, значит, соседи! – обрадовался Ян. – Хорошо, а то я тут никого не знаю. Меня Ян зовут, можно на ты.

– Кирилл.

Мужчины пожали руки, Ян сразу спросил:

– Давно здесь?

– Нет, всего неделя. Никак не привыкну к лифту, раньше в пятиэтажке жил.

– Согласен, а я на третьем этаже просто. Всегда пешком ходил.

Обоюдные улыбки. Неплохое начало. Ян решил, что этого пока достаточно и замолчал. На выходе сказал:

– Ну, счастливо, – и прошёл к своей квартире, через одну от юриста.

Точнее, квартира была не его. Ключ он выкрал, а на хозяина напустил такой сильный приступ ностальгии, что тот, в чём был, поехал к родителям в деревню. Через пару дней очухается, конечно, но Яну больше и не надо.

– Почему в квартире бардак? – голос юриста вдруг резанул по ушам, Ян весь обратился в слух. Кирилл говорил негромко, обычный человек, окажись он на месте Яна, ничего не услышал бы, но гнев и угроза угадывались легко.

– Папа, прости. Нам столько всего назадавали, я не успела ещё… – пропищал в ответ тонкий девчачий голосок.

– Опять эти твои отговорки! Ты в четвёртом классе, а не на физмате в институте учишься, не могут вам столько задавать. Просто шляешься по улице после уроков, я уверен! Что молчишь? Я разве много прошу? Пыль протереть и пол пропылесосить – полчаса времени, а ты… – гневную тираду прервал звонок в дверь. Ян всё же не усидел на месте.

Послышались шаги, скрипнул замок, из приоткрытой двери показалось раздражённое лицо юриста.

– Слушай, Кир, а ты хоккей смотришь? – спросил Ян, показав новому знакомому упаковку пива. – А то пятница, хочется отдохнуть, а одному не в кайф как-то…

Юрист помедлил несколько секунд, потом кивнул.

– Сейчас приду, – сказал он, закрыв дверь.

– Значит, так, – снова обратился он к дочери. – В пакете салат и котлеты. Разогреешь в микроволновке. И чтобы, когда вернусь, убралась в квартире, поняла?

– Да, – пропищала девочка в ответ.

Ян немного успокоился и поспешил к себе – включать телевизор.

«Ох, дурак, играешь ты с огнём», – подумал он, но так и не решил, про себя он это или про юриста.

 

А в общении Кирилл оказался вполне нормальным парнем. Сначала осторожничал, выбирал слова, но, когда распечатали вторую упаковку, разговорился. Про хоккей быстро забыли, благо команды играли плохо, а местная ещё и проигрывала. Говорили про жизнь. Кирилл рассказывал про работу юристом – в основном хорошее. Ян повторял заученную легенду о мелком предпринимателе. Наконец ему удалось повернуть разговор в нужное русло.

– Я, вообще-то, из городка поменьше родом, – начал он, потягивая пиво из банки. – Сюда перебрался, когда бизнес в гору пошёл – росту, типа. Всё ничего, но по старикам своим скучаю – прошлый год два раза видел только.

– Ага, и я, – признался Кирилл. – По отцу – умер три года назад, а мать я не знал никогда.

– Сочувствую, – сказал Ян. – Мои живы, конечно, но всё равно одиноко как-то. Пора, наверное, свою семью заводить. А то уже за тридцать, а детей нет.

– У меня тоже, – бросил юрист и сделал большой глоток.

– Да? – изобразил удивление Ян. – А мне показалось, ты говорил с кем-то, голос детский.

– Падчерица, – это слово в устах Кирилла прозвучало так оскорбительно, что Ян поморщился. – От жены осталась, – юрист показал кольцо на пальце. – Познакомились мы два года назад, в магазине – на кассе, представляешь? Я не мальчик уже, а влюбился по уши. Поженились через полгода. У неё дочка была от первого брака, но мне всё равно, её ребёнок – мой ребёнок – так я решил. Пятнадцать месяцев как в тумане – рай, одним словом. А потом… Стая птиц попала в двигатель самолёта, пилот не справился. Пустой гроб и имя на камне: Николаева Ольга Владимировна – вот всё, что мне осталось.

Кирилл был пьян. Выпил всего два литра пива, но развезло его, как с бутылки водки. Ян приготовился. Разумеется, это всё он уже знал – открытая информация, ничего тайного. Для воспитания чужого ребёнка нужно благородство, вот его-то он и собирался добавить нерадивому папаше. При этом всегда лучше, если человек расслаблен, если сам поднимет нужную тему – тогда эффект от чар может длиться годами.

– А дочь? – осторожно спросил Ян.

– О да, Юля похожа на мать. Как две капли воды, блин! Каждый день прихожу с работы и вижу… жену, которой у меня больше нет. Невыносимо! Ещё немного и свихнусь, наверное. А бросить не могу. Это же её дочь! Олина! Ради неё я должен… должен…

Кирилл замолчал. Ян смотрел на него словно громом поражённый. Он не мог ничего прибавить юристу. Точно не благородства. У него оно было и много, но и так едва хватало, чтобы перебороть боль.

– Прости, я тебя загрузил, – Кирилл натянуто улыбнулся и поднялся с дивана. Посмотрел на экран – хоккей закончился, ничья. – Пойду, пожалуй, спасибо за пиво.

Кирилл протянул руку, Ян машинально пожал её. Через касание ощутил боль, которую сам же и вызвал этим разговором. Тому, что было дальше, Ян уже не удивился. Кирилл опять кричал на дочь: за то, что не спит, за то, что портит глаза, пялится в телефон, и за другое, и за пятое-десятое. Всё, лишь бы унять боль.

Ян с размаху ударил кулаком в стену. На пол упала картина с красным цветком, зазвенела посуда на столе. Хорошо, что перегородки кирпичные, а то проломил бы к чертям собачьим. У работы, взятой Яном, не было простого решения. Не в первый раз, конечно, но тут время поджимало. Девочка просила о помощи, пока. Если обиды в ней накопится слишком много, она попросит о наказании. А там… Там будут работать другие.

В глубине души Ян этого даже хотел, но ещё знал, что своих отца и мать из маленького города он сейчас просто выдумал. Ян слишком хорошо понимал, каково жить без родителей.

«Ладно, спокойно, – сказал он себе, поборов гнев. – Я со своими фокусами ему ничего не могу сделать, но можно же действовать и через других».

***

Отделение соцзащиты находилось в старом, обшарпанном здании, притаившимся на одной из узких улочек в центре города. Синяя краска выцвела и облупилась, и только табличка возле входа была новой и ярко блестела на солнце.

«Кто защитит защитников?» – подумал Ян, зайдя внутрь.

Через четверть часа, не без труда отыскав кабинет начальника, Ян и вовсе пал духом. Путь к заветной двери преграждала целая толпа женщин преклонного возраста, оживлённо болтавших между собой. Рабочий день ещё не начался, но уже было ясно, что очередь занимать бессмысленно – если только на пару дней вперёд.

«Да, тут одним щелчком не отделаешься».

Стараясь не обращать внимания на подозрительные и откровенно враждебные взгляды старушек, Ян прислонился к стене и сконцентрировался. Дружелюбие и доброжелательность волнами, как от радиовышки, расходились от него по тёмному коридору, наполняя даже самые чёрствые сердца.

Когда Ян снова открыл глаза, на лицах старушек играли почти детские улыбки, а темы разговоров изменились кардинально: с пьяниц-соседей, наглой молодёжи и бессовестных чиновников на не по-осеннему тёплую погоду, красавиц внучек и какого-то жутко отзывчивого доктора из местной поликлиники, выписывающего «Каптоприл» по первому требованию. Только тогда Ян отважился заговорить:

– Доброе утро, дамы. Простите, что вне очереди, но можно мне буквально на минуточку…

– Конечно-конечно, сынок, – с готовностью перебила его первая в очереди старушка. – Проходи, не стесняйся. Ты молодой: работа, семья – всё успеть нужно. А нам что? Пенсия: не успеем сегодня, завтра придём.

Оратора активно поддержали: кто одобряющими возгласами, кто просто кивком. Ян даже слегка опешил.

«А не перестарался ли я?» – подумал он, но отступать было поздно.

Начальницей социальной службы оказалась полная женщина средних лет, с рыжими, явно крашеными волосами, и с огромными очками на носу.

– Здравствуйте, я…

– Мужчина, вы что, слепой? – равнодушно поинтересовалась чиновница, бросив на вошедшего безучастный взгляд. – До девяти ещё шесть минут. Ждите в коридоре, вас пригласят.

«День не задался», – решил Ян и не особо аккуратно швырнул в начальницу чувством ответственности и служебным рвением.

Женщина сразу приосанилась, пристально осмотрела посетителя и деловито произнесла:

– А с другой стороны, что эти минуты изменят? Проходите, присаживайтесь. Я вас слушаю.

«Вот так бы сразу».

Заняв место напротив, Ян коротко и ясно описал сложившуюся ситуацию, сгустив краски там, где это было необходимо. Чиновница слушала его очень внимательно, по ходу делая пометки в блокноте.

– Это безобразие! – заявила она, когда Ян закончил. – Такое отношение к ребёнку недопустимо! Спасибо вам за сигнал. Я лично возьму это дело на контроль. Сегодня же подготовим необходимые документы. Если девочка не родная этому извергу, всё будет намного проще.

Ян, начавший уже ликовать, вдруг насторожился.

– Что будет проще? – переспросил он.

– Лишить его права опеки, конечно! Все дети заслуживаю того, чтобы расти в любящей семье.

– А это не слишком? – ужаснулся Ян. – У девочки нет родственников. Вы же можете вынести предупреждение, провести беседу, как-то ещё повлиять на отца?

– Это всё неэффективно, – заявила чиновница. – Поверьте моему опыту. Если нет родственников, девочка поживёт в детском доме, пока мы не подыщем ей новую семью. Давайте, говорите фамилию отца и адрес.

Чиновница приготовилась записывать, но если бы Ян открыл сейчас рот, то назвал бы совсем другой адрес, по которому ей стоит пойти. Детский дом! Вот так помог ребёнку!

Ян молча поднялся со стула и поспешил покинуть кабинета. Чиновница пыталась его остановить, даже вдогонку бросилась, но куда там… При виде толпы старушек она чуть не прослезилась от возможности помочь стольким людям и позволила ему уйти.

Ян выскочил на улицу и долго не знал, что ему делать с отчаянием и гневом, клокочущими внутри. Тупик. Вся его магия оказалась бесполезна, он ничего не мог.

Решение вскоре пришло – невероятно простое. Оставалось только удивляться, как это он сразу не додумался.

 

– Ты в курсе, который час? – спросила Феба, подсев к Яну за столик.

– Я гражданин мира, а это круглосуточный бар, – возразил Ян, опрокинув в себя ещё одну стопку. – В Нью-Йорке сейчас вечер. Не вижу препятствий, чтобы напиться. Как ты меня нашла?

– Ты разбрасываешься магией направо и налево. Слышал что-нибудь об ограничениях?

– Да, ты упоминала о них в прошлый раз и в позапрошлый… – Ян налил себе ещё. – Феба, я провалил работу. Знаю, не в первый раз, но в этот особенно обидно – даже толком попытаться не получилось.

Феба накрыла его руку своей.

– Прекрати, ты сделал всё, что мог.

– А я ничего не мог, причём с самого начала, как оказалось. Только отправить девочку в детдом.

Пауза. Ян ждал, что ответит подруга, но она молчала.

– Ты не возражаешь, – заметил он. – Считаешь это решением, серьёзно?

– У неё золотая нить, – сказала Феба так, словно Ян успел забыть об этом. – Ей уготована великая судьба, она может изменить мир, и мы должны делать всё, чтобы помочь ей.

– И как же она изменит мира, пройдя через мясорубку приюта? В какую сторону? Только не возражай, ладно. Я помню, что и мы с тобой прошли через это. Не земной детский дом, но очень похоже. Место, куда нас сослали всемогущие родители, которым было на нас плевать!

– Ты преувеличиваешь…

– На счёт тебя – возможно. Ты своих хоть иногда видела. А мои были слишком заняты божественной работой, и я только и слышал об их великих свершениях. Прости, если у меня не осталось счастливых воспоминаний из детства. Прости, если я не могу согласиться на детский дом.

Феба улыбнулась – печально и успокаивающе, крепче сжала его руку.

– Ян, пойми, иногда нужно выбирать из двух зол меньшее. Отец, который бьёт… – Феба осеклась, закусила губу, но было уже поздно.

– Что? Ты ведь не просто так меня искала, верно?

– Разрешите к вам присоединиться, – раздался вдруг сзади до боли знакомый голос.

Ян сжал стопку в руке с такой силой, что стекло треснуло, водка пролилась на стол.

– Джайлз.

Высокий мужчина в джинсах и рубашке с коротким рукавом выдвинул стул и сел напротив Яна.

– Приветствую тебя, мой импульсивный друг, – тонкие губы изогнулись в усмешке, выражение превосходства на лице так и просилось быть стёртым ударом кулака. – Феба, ты, как всегда, очаровательна.

– Зачем ты пришёл, – Феба комплимент не оценила. – Я бы и сама могла…

– Сказать, что моя работа официально закончена? – спросил Ян и вырвал руку. – Что она пожелала? Какой кары?

Феба промолчала. Ян посмотрел на Джайлза, тот запираться не стал.

– Самой суровой. Иначе, зачем я здесь? Ваши светлые, добрые штучки оказались бесполезны. Но ты это и сам уже понял, не так ли? Я чувствую, как тебя прямо распирает от гнева. В сотый раз повторяю: переходи к нам!

– Прекрати! – взъярилась вдруг Феба. – В сотый раз тебе говорят…

– Убирайтесь, – прошипел Ян и грохнул кулаком об стол. – Ну!

Феба не заставила себя долго ждать. Напоследок Ян уловил её обиду, но понял, что ему плевать. Джайлз немного помедлил, потом не спеша поднялся, потянулся – грациозно, как пантера.

– Подумай. Мы друзьями никогда не были, но я профессионал. Ты мог бы начать уже с этого дела.

– Ещё слово, и я начну с тебя, – по-настоящему разозлился Ян, но рядом с ним уже никого не было.

***

Автобус проехал на красный свет. Водитель легковушки выехал на перекрёсток уже на зелёный, но явно превысил скорость. Автобус врезался в заднее колесо автомобиля, и тот закрутился волчком. Подскочил на бордюре у края дороги, взмыл в воздух и врезался в другой автомобиль, припаркованный в «кармане» возле продуктового.

Сработала подушка безопасности на боковой двери, и десятилетняя девочка, сидевшая в салоне, не пострадала. Но машину сдвинуло в сторону, так что она оказалась зажата между двумя автомобилями.

Отец девочки как раз выходил из магазина с пакетом в руке. Всё случилось на его глазах. Из-под капота разбитой легковушки повалил чёрный дым. По салону его машины заметалась маленькая фигурка, за стеклом показалось испуганное лицо.

Её лицо.

«Вперёд!» – скомандовал голос, о существовании которого Кирилл Николаев раньше и не подозревал. С отвагой, которую прежде никогда не чувствовал, он бросился к разбитому автомобилю.

Стекло со стороны пассажира треснуло, так что он выбил его с первого удара. Разблокировал дверь, пролез в салон, отстегнул ремень и вытащил потерявшую сознание женщину. Передал её подбежавшему парню и снова залез в машину.

– Куда? – прокричал парень, но Кирилл его не услышал и даже не подумал о языках пламени, что вырывались теперь вместе с дымом из-под капота.

Двигатель всё ещё работал. Коробка-автомат. Кирилл переключился на задний ход и вдавил педаль в пол. На секунду представил, что сейчас взорвётся, но страх, замаячивший где-то далеко-далеко, будто на другом конце света, его не остановил.

Машина послушно сдвинулась с места. Кирилл выехал на середину дороги, дёрнул за ручку двери, но та не поддалась. Вот тут нежданный герой действительно испугался. Будто сила, удерживавшая его всё это время, иссякла, как вода в пересохшем колодце. С проклятиями Кирилл выбрался наружу через пассажирскую дверь. Отпрыгнул от горящего автомобиля и побежал навстречу дочери.

– Папа, папа! – заголосила Юля и бросилась отцу на шею.

Он крепко обнял её, потом немного отстранил от себя, заглянул в большие ясные глаза цвета морской волны. Её глаза. Ужаснулся при виде синяка на скуле. Захотелось отрубить себе руку. Как он мог оставить этот след на её лице? Как мог не ценить живую память о женщине, которую любил больше всего на свете? Ведь так он может её потерять… Теперь уже навсегда.

«Идиот», – сказал сам себе Кирилл, вглядываясь в заплаканные глаза дочери. Теперь он точно знал, что ради этих глаз сделает всё на свете.

***

Ян стоял в толпе зевак и наблюдал за обнимающимися отцом и дочерью. Всё-таки Феба оказалась права: ключом ко всему была любовь.

Любовь с первого взгляда: водитель автобуса, Костя Яковлев, о ней раньше только в книжках читал, а тут увидел высокую брюнетку в мини-юбке, и словно током ударило – забыл даже на дорогу смотреть. А Света Лужникова, ехавшая домой на автомобиле, воспылала к мужу такой страстью, что вместо разрешённых шестидесяти выжала из мотора все девяносто. А чистое и светлое чувство, которое Кирилл испытывал к погибшей жене, превратилось в манию. И да, его внезапное бесстрашие тоже устроил Ян.

Кто-то хлопал в ладоши. Ян сначала поразился, что слышит это, несмотря на гомон толпы. Но потом увидел своего старинного недруга на другой стороне улицы. Да, Джайлз аплодировал Яну, и, кажется, восхищение на его лице было вполне искренним.

***

Неделю спустя.

– Папа, можно я возьму с собой эту книжку? – спросила Юля, помахав второй частью «Гарри Поттера».

– Конечно, – согласился Кирилл. – Будет, что почитать в самолёте. Купальник не забыла?

– Нет! – радостно воскликнула Юля, забросила на плечо рюкзачок и побежала к машине.

Кирилл улыбнулся, закрыл дверь и пошёл догонять дочь. Две недели на Средиземном море обещали стать отличным семейным приключением.

 

– Доволен теперь? – спросил громовой голос, и видение исчезло. – Удовлетворил я твою просьбу?

Ян нехотя посмотрел на говорившего. Суровый и непреклонный, справедливый и безжалостный – всё, как всегда.

– Да, спасибо… – Ян чуть было не сказал отец, но вовремя спохватился: – Спасибо, Верховный. Я готов выслушать приговор.

Зал загудел, собравшиеся уже, казалось, знали, что решит суд. Феба тихо плакала, Джайлз сдержанно улыбался. Они тоже были уверены, что знают ответ. А вот Ян сомневался.

Он использовал магию сверх всякой меры, подверг опасности жизни многих людей, навредил их здоровью, не имея на то никакого права. Но он выполнил работу, исполнил просьбу девочки с золотой нитью и спас её отца от расправы. Примет ли это во внимание суд и сам Верховный?

Ян сказал бы , что шансы пятьдесят на пятьдесят.