Арахим — новая земля

Глотая пыль, в одежде старой,
философ шёл к вершине гор,
он награждён великим даром –
увидеть Истины простор.

Познал природу человека,
в глубины разума проник,
прожил он в поисках полвека –
Великой сути не постиг.

Людей абсурдные стремленья
он видел в гордости лица,
к гнилой материи волненье
с сухою жаждой подлеца.

Но кто сильнее тела духом
Взлетают ввысь, под небеса,
и наделяет небо слухом
к чему стремится так душа.

Но вечной мысли в бренном теле
мелькать, как искра суждено,
то, разгораясь, еле-еле,
иль сгинуть в мрачное ничто.

Внутри сознания-структуры
для гнусных дел построил храм,
заполучить хотел микстуру –
Великой Истины бальзам!

Чтоб править алчно сутью вещи,
уподобляясь вслед богам,
что металлически-зловеще
ломают жертву пополам.

Но сожаление, внезапно,
проникло жалом в гибкий ум,
гудели мысли беспощадно:
«Ты жизнь растратил сотней дум

и не приблизился нисколько
к познанью сути Бытия,
жизнь промелькнула мимолётно,
как остриём летит стрела!»

Пройдя дорогой до могилы
на старом кладбище села:
«Проклятье! – крикнул, что есть силы,
но почему жизнь такова?»

Упал безмолвно на колени,
держась за крест одной рукой.
Зелёных трав, отросший стебель,
качал печально головой.

Слеза пробилась сквозь ресницы
и по щеке сбежала вниз,
как уголь, чёрные, две птицы
прощальный издавали свист –

разнёс его порывом сильным
прохладный ветер из долин,
лежал философ на могиле,
въедаясь взором в неба синь.

Прорезал луч немую бездну,
прочь унеслась ночная мгла,
ночь улетела в неизвестность
и разбудила ото сна.

Спокойно мир окинул взглядом,
поднялся с болью в голове,
надрывно пели песни рядом
родные птицы в синеве.

Спешил от мрачного погоста,
тропой, неведомо куда.
Не приняла старуха гостя,
старуха-смерть не приняла.

Бродил дорогами лесными,
людей не видел много дней.
Казалось, громко говорили,
и ужас увлекал сильней!

Как быстро мысли промелькнули –
раздался голос вдалеке
и солнца свет, подобно пуле
оставил брызги на реке.

Собрались брызги вверх, колонной,
и воспарили остриём,
с небес спускался нежным звоном
туман в сияньи голубом.

Незримый голос громогласно
из каждой точки исходил,
накрыла тьма, но было ясно
и свет из мрака, точно лил.

«Окончен путь твой в малом мире,
исполнен долг – свободен ты,
и дар достанется отныне
тебе от Истины-судьи!

Взгляни, утешившись, надеждой
на предстоящий долгий путь:
лишь тело – хлипкая одежда,
но в глубине великой – суть!»

Пропал внезапно зримый мир,
земной лишилось тело плоти,
но голос дальше говорил:
«Земные сети разорвёте

и направляетесь сюда,
где есть отбор и заключенье,
где судьбы взвешены всегда
и человеку нет забвенья!

Людские знания бессильны:
нет рая, ада, Бог один –
Творец он Истины всесильной
и место это Арахим.

Не сможешь вымолвить ни слова,
ты в Высшей точке Бытия.
Здесь информации основа
в тебя записана с нуля.

Открылся Дар великой силы –
познать сей Истины итог,
фундаментальные мотивы,
что в мире скрыты под замок.

Их знал один, где берег Нила,
отнюдь, земная суета
пророка алчного сгубила
и миг потерян навсегда.

Не оправдал великой цели
и не вознёсся в Арахим.
Тобою мысли овладели,
что не подвластны тем, другим.

С богатством вовсе не обвенчан,
во власти видишь злой укор,
осознаёшь, что путь конечен,
а Слава – суть – нелепый вздор!

Что у людей зовётся духом,
сознаньем, верой и душой,
как не имеет ветер слуха,
ты оставался к ним глухой.

Прав оказался лишь настолько,
насколько мифы далеки
и в правде Истины нет доли,
тому, что люди нарекли.

Секрет открою Арахима –
он вне пространства и времён,
он золотая середина,
где мир мирами заключён.

Основа жизненного цикла,
вы имя дали ему – Бог,
и человечество привыкло,
и видимый сходил пророк.

Пока их два, но будет третий.»
Вдруг голос разом замолчал,
продолжил речи в лунном свете –
источник света ритм менял:

«Конец – есть смерть, нет возрожденья,
достойный – заново рождён,
что называют искупленьем,
то человеческий приём.

Бог есть – религия безвластна,
как отвлекающий манёвр
от Правды – Истины прекрасной
удачно воплотился в нём.

Вы не ищите в жизни смысла,
весь смысл – запутанный клубок.
На деле, людям ненавистна,
одна лишь мысль, что он не Бог!

Сама же Истина проста:
два времени, царящих мнимо.
Одно – прошедшие года,
второе – будущее мира.

Живёте в мире вы сейчас,
на деле: в будущем иль прошлом,
никто не знает то из вас,
ведь тайна спрятана надёжно.

В одной из жизней ты добро
проделать должен непременно,
в другой, добро исключено,
и жизнь к нему, увы, надменна.

Есть отступление от правил:
возвёл добро ты в Абсолют,
всю жизнь добром ты лихо правил –
очередной найдёшь приют.

Добро и зло в том равноценно –
миры сравнялись на весах!
Баланса суть здесь непременно,
как дуновенье в небесах:

как только туча станет грозной
и полной тяжестью воды,
то перельётся в край бездонный,
достигнув каплями земли…»

Сам Арахим похож на бочку:
объём уходит в плоскость сфер,
как сон и явь собрались в точку,
тому ярчайший здесь пример.

Философ не являлся зримым,
до пустоты сжимал его
Великий голос Арахима,
как в луч, попавшее стекло,

вмиг озаряет формы вещи
небесной радугой вокруг,
переливалось всё, но резче
сиял центральный, тонкий круг.

Продолжил благозвучно голос:
«Войдёшь ты в будущее. Да.
В том мире время жизни – скорость,
у нас – безмолвная река.

Поскольку Истина решенье
тебе уж вынесла. Вердикт:
рождённый Истиной – Творенье
и путь несчастным озарит.»

Пропало всё. Свет разгорался.
Под вспышкой скрылся Арахим.
Пророк Великий возрождался –
Великой Истины он сын…

Из Арахима правил царь,
сверяя судьбы у людей.
Но мир чернел, чернел, как гарь,
всё приближая апогей…

На престоле, как солнце, златом,
восседал величайший судья,
выводил на бумаге пером
дату страшного судного дня.

«Кто же ищет кристальную Суть,
лишь судьбою её оплатив?
Пьёт страданий прижизненных муть,
познавая Великий Мотив?

Насыщался невежеством род,
продавал за монеты любовь,
с ненасытностью сдавливал рот,
поедая гниющую плоть.

Опрометчиво шёл на войну,
убивая, таких же, как он.
У иллюзии жалкой в плену
строил жизни своей бастион.

Продолжал развращать молодых
наркотическим чудо-шприцом,
заставляя платить остальных,
дабы снять ненавистный синдром.

Опекал без любви стариков,
получая взамен капитал.
а детей отдавал, как врагов,
никогда их потом не искал.

Заменил он естественный ход
для создания прочной семьи
на содома гоморровский сброд –
разжигаются смрадом они.

Он оскалился пастью на мир,
защищая телесный комфорт.
С удовольствием ходит на пир,
но на свой никого не зовёт.

Не стыдясь, обирает больных,
на болезни, построив картель.
Впредь напишет заказанный стих –
умирать, не живя, веселей!

Закрывает цензурою брань,
ублажив словом ласковым слух
и встаёт в предрассветную рань,
удивляясь кровавости рук.

Отстранился морали былой,
затмевает величием грех!
И друзей продаёт за спиной,
ради собственных, жалких утех.

Опечалился выводу царь,
поступать не хотел, как злодей –
приносить на кровавый алтарь,
обмельчавших до страсти людей!

Не посмел осудить никого,
хоть и смрадом полнела земля.
Арахима закрыто окно –
знать, не время, для судного дня.

Но с течением множества лет,
развращались народы сильней.
Разработанный судный проект –
Арахим снизошёл на людей.

В последнем веке – двадцать третьем
энергий мощных унисон
прошёл волной по всей планете –
раздался Арахима звон,

сметая жизни тленной сети,
смывая грешные дела,
преобразились люди в свете,
сознанье – чистая вода,

что льётся из ключа прохладной,
незамутнённою струёй!
Отброшены былые взгляды
и взор стал ясно-голубой!

Во дни заката вечной славы,
когда менялся род людской,
когда исчезли злые нравы –
планетой царствовал покой!

Померкла жажда к куче денег,
проникла Истина в сердца,
сошла любовь на бренный берег
и счастью не было конца!

Всё изменилось в самом корне:
надменность выжжена дотла.
Потоком били сверху волны
и светом полнились глаза.

Век человечества окончен –
больной смертельно кончен век!
Стремленьем свежим, непорочным,
зажегся новый человек!

Разрушен ход нелепой мысли,
главенство стадного чутья,
иссякли поиски и смыслы,
нашлись основы Бытия…